Лучшая подруга

Недвусмысленно поглядев на свою лучшую подругу, заявившуюся к ней поздней ночью, Мария загадочно улыбнулась и махнула рукой, приглашая войти, а в её серых глазах заплясали, точно в глубоком омуте, озорные бесята. Девушка приблизилась к замёрзшей Лизе вплотную и важно устроила ладони на скрытых под лёгкой тканью короткой юбки бёдрах. Лиза вздрогнула, но не отстранилась, неуверенно приобняла старшую подругу и уткнулась носом ей в шею, порывисто вдохнув аромат загорелой кожи. Дрожащее тельце утопало в минутной нежности и млело от столь необходимого сейчас тепла. Маша была давней знакомой Лизы, была для неё старшей сестрой, а теперь являлась единственной поддержкой в непростой жизненной ситуации. Расставания всегда приносят много боли, а Елизавета с детства была слишком чувствительным ребёнком, поэтому слёзы крупными градинами катились по её щекам даже из-за разных пустяков, но тут случай был серьёзней. Ещё теснее прижавшись к спасительному теплу, Лиза начала что-то неразборчиво бормотать про несправедливость этой осточертевшей жизни. Её длинные реснички невольно трепетали, точно крылья нежной бабочки, пухлые губы дрожали от непрошенных слёз, смывающих дорогую тушь. Такая маленькая, такая беззащитная. - Всё будет хорошо, дорогая, всё пройдёт, - пообещала Маша, ненавязчиво втолкнув ночную гостью из прихожей в комнату. Мокрая одежда мигом была насильно стянута с плачущего подростка и отправлена сушиться на обогреватель. Плотно укутав Лизу в мягкий плед и всунув ей в руку чашку с горячим чаем, девушка села в кресло напротив и с сочувствием поглядела на молодую подругу. Лиза была красивой и в свои шестнадцать она выглядела немногим старше распутных сверстниц. У неё были длинные золотистые локоны, извечно стянутые в аккуратный хвостик, несколько заколок сдерживали длинную чёлку, норовившую сползти на прекрасные блёкло-голубые глазки, кожа бледная, но не болезненная, а милая улыбка всегда вызывала умиление со стороны окружающих. Елизавета всегда была предметом обожания мальчишек, но поистине её любила лишь Маша, которая с детства знала эту девчушку, немного стеснительную и бесконечно милую, по-настоящему красивую и самую добрую, жизнерадостную. - Маш, я так устала… - пролепетала охрипшим от холода голоском совсем не похожая на себя Лиза,поставив чашку на столик. Девочка выглядела жалко, в её очах читалось откровенное нежелание жить. Девушка тяжело вздохнула и села рядом с хныкающим ребёнком. Пронзительным скрипом отозвался потрёпанный диванчик, но резкий звук стремительно растаял в тишине. Обняв девочку за плечи, Мария прильнула губами к её покрытой влажными дорожками от слёз щеке, что немного удивило Лизу, но она не воспротивилась. И вновь тепло разлилось по всему телу, но усталость не отступила, всё прежнее чувство ненужности сомкнулось вокруг сердца ржавой клеткой. - Никто не достоин твоих слёз, - заверила её Маша, едва заметно улыбнувшись уголками губ. – Они не ценят твою улыбку, не видят красоты твоих глазок, которые не должны лить слёзы из-за таких, как они. Я… - тут она осеклась и замолчала, оборвав обязанную давно быть озвученной фразу. Лиза удивлённо посмотрела на подругу и заглянула в самую глубину вечно спрятанных за очками глаз, но девушка отвернулась, стиснув зубы. Что она хотела сказать? Почему её касания именно сейчас так приятны для Лизы, почему они не кажутся столь невинными и дружескими? Прежде мимолётные поцелуи и прикосновения были вполне привычными, но не сейчас. Мнимая тишина объяла их, окутал мрак уютную комнатку, освещённую только едва пробивающимся светом из коридора. Яркие блики уличных фонарей не проглядывались сквозь плотную занавеску, скрывающую тёмные окошки многоэтажки от любопытных взоров немногочисленных зевак. Всё так же неизменно барабанил по окнам дождь, а крупные капли стекали по оконному стеклу бурными потоками. Грустная улыбка расплылась на губах Марии, кончиками пальцев она прикоснулась к влажной щеке, спрятала за ушком девочки прядь её золотистых волос, но не решилась нарушить тишину. Лиза смотрела на неё так наивно, так печально, что сердце в тисках сжималось, обливаясь обжигающей кровью. Почему она любит малолетнюю девчонку? Маша не была страшной, юноши уделяли ей много внимания. В свои двадцать лет она преуспевающая студентка, любимица преподавателей, хорошая подруга для многих сверстниц, но именно для Лизы она нечто большее, нежели просто подруга. Маша не помнит тот день, когда поняла, что влюблена в свою подружку. Она лишь помнит то странное чувство, вспыхнувшее в груди. Девушка знала, что обязана защитить это нежное создание, она должна быть всегда рядом, но она не могла разрушить жизнь Лизы этой противоречивой любовью, которую не одобряет окружающий мир стереотипов. Вновь мимолётное прикосновение, губы против воли опускаются на тонкую шейку и скользят вниз. Нет сил, чтобы сдерживаться, ведь это столь родное существо мечтает умереть из-за того, что кто-то причинил ей боль. Сопротивления нет, лишь шумное дыхание безвольной жертвы в умелых руках хищницы. Лиза прокусывает до крови ребро своей ладони, когда плед оказывается сброшенным на пол, а её насильница, лучшая подруга и единственная опора в жизни, ласкает её юное, обнажённое тело. - Тебя это ничуть не удивляет? – изумлённо поинтересовалась Маша, подняв взор на объект своего вожделения. Лиза нервно хихикнула и притянула девушку к себе, обняв её бёдра ногами: - Я же сплю. Знаешь, мне часто во сне снится секс с девушками… - Малолетняя извращенка, - тяжело вздохнула девушка и принюхалась. От подростка пахло алкоголем. Теперь ясно, почему она такая смелая. «И как я сразу не заметила, что она пьяна?» - подумала про себя Маша, а затем внимательно поглядела на Лизу. Она даже сейчас прекрасна… Откровение Елизаветы немного удивило девушку, но она давно подозревала, что та одинаково смотрит, что на парней, что на девушек. Раньше Мария списывала это на особенность характера, но теперь истинная причина стала известной. - Ты, правда, меня любишь, Маш? – прервал стремительный полёт мысли голосок Лизы. Маша вздрогнула, сильнее прижавшись к уже порядком согревшейся подруге. Впервые этот вопрос поставил её в тупик, но она мигом отделалась от навязчивых мыслей и улыбнулась девочке: - Конечно, люблю. Давно, - собственный голос дрожал, ощущалось непривычное, детское волнение. Это не должно было произойти так. Маша хотела, чтобы это была истинная взаимность, она мечтала красиво об этом признаться Лизе, но в данный момент в душу липкими пальцами закрадывалось сомнение. Может, она влюблена в это тело? Может, просто хочет овладеть им, а остальное – сущий пустяк, не столь уж важно? От подобных размышлений в серых глазах сверкнули слёзы. Тело жаждет сброса напряжения. Грешная сущность вожделеет плотских утех. Стоит утолить эту жажду, пока есть такая возможность. Вот ладони Маши неторопливо исследуют отдавшееся в её власть тело, кончики пальцев оглаживают изгибы женского стана, а Лиза выгибается навстречу, показывая то, что не против подобных развлечений. Девочка в отчаянии, теперь ей действительно всё равно, кто ей овладеет. Жаль. Губы щедро осыпают поцелуями плечи, выступающие ключицы, терзают чужие уста в требовательном и властном поцелуе, способном выпить жизнь из худенького, безвольного тельца, подвергающегося непрерывным пыткам наслаждением. Нужна ли Лизе эта жизнь? Она стала похотливой, теперь девочка-подросток не кажется невинным цветочком, теперь она походит на развратную шлюху, которой кажется мало этих беглых касаний умелой любовницы. Когда язык Маши опускается к сочащейся смазкой промежности подруги, та пытается сдвинуть ноги, будто бы опомнившись, но уже слишком поздно. Гибкий язычок проворно ласкает истекающую соками киску, теребит внутри чувствительный бугорок клитора, доводя юную жертву до исступления. Лиза стонет, вцепляется пальцами в длинные, чёрные волосы Марии, притягивая её ближе. Этот ни с чем не сравнимый запах Лизы кружит голову и опьяняет сознание, девушка жадно облизывает девственную промежность, поглаживает ладонью покрытый нежным пушком лобок, вслушиваясь в протяжные стоны неподдельного удовольствия. Вторая ладонь непреднамеренно тянется к собственной горящей от возбуждения киске, несколько пальцев проникает внутрь, и Маша рычит, отпрянув от промежности подруги. Вид у Лизы непередаваемый: спутанные волосы, залитые густым румянцем щёки, сверкающие лихорадочным блеском желания глаза и искусанные до крови губы. Она двигается навстречу, молчаливо требует продолжения приятных манипуляций, но не всё так просто. - Я-то думала, что ты будешь брыкаться, -улыбнулась девушка, погладив развратницу по голове, а Елизавета в ответ впилась в её губы грубым поцелуем, за что получила хлёсткую пощёчину. Вмиг в лазурных глазах прояснилось, заалел на щеке след от ладони. Лиза почти заплакала от обиды, в её глазках читался единственный вопрос «За что?», но Маша не ответила. Скинув с себя остатки одежды, Мария удалилась в одну из комнат. Когда девочка уже собралась сбежать, её грубо толкнули обратно на кровать. Она сразу же заметила в руках старшей подруги предмет банальной формы мужского члена. - Эээ? Ты чего? – начала хныкать Лиза, надеясь вырваться из цепкой хватки, но Маша была холодна и непреклонна. Смочив пальцы в каком-то креме, приятно пахнущем весенним мёдом, Маша смазала задний проход подруги и проникла в неё одним пальцем. Никаких приятных ощущений Лиза не почувствовала, сжалась рефлекторно и дёрнулась в сторону. Тогда на её возбуждённую промежность легла чужая ладонь, два пальца сжали чуткий бугорок внутри. Послышался вскрик, разбавивший звуки возни и ночную тишину. - Не дёргайся, тебе понравится, - заверила её Маша и принялась растирать своеобразную смазку по девственному анусу. Отчего-то именно это место привлекло девушку больше всего. Теперь уже два пальца вторгались в тесную дырочку, и это приносило какое-то извращённое удовольствие Елизавете. Вновь омрачили тишь громогласные стоны, она насаживалась самостоятельно на пальцы, дыша через раз и дрожа от неистовства ощущений. Лиза забылась и упустила тот момент, когда холодная головка обильно смазанного кремом фаллоса проникла в её задний проход. Раздался вскрик, девчонка вцепилась пальцами в обивку дивана и заскулила раненным зверем, попавшимся в капкан. Маша упивалась её чувствами, впитывала в себя каждую проскользнувшую на красивом лице эмоцию. Устроившись в излюбленную позу "шестьдесят девять", Мария прильнула губами к лоснящейся щёлке, проникла юрким язычком вглубь и принялась успокаивающе ласкать, неторопливо погружая в подругу вибратор. Внутрь вошла только головка, а Лиза уже сжалась и не позволяла вторгнуться глубже, что существенно раздражало порядком озверевшую девушку. Очередной удар, но теперь в живот, затем пальцы сжали толкающиеся навстречу бёдра. Лиза застонала, коснулась влажным языком промежности подруги, и начались ответные ласки. Стоны сливались в единую симфонию страсти, искусственный член уже вошёл в разработанное отверстие до половины, Мария начала неторопливое движение, растягивая колечко мышц и своеобразно насилуя девственный анус. Это длилось, казалось бы, вечность. Силы покидали обеих, но первой сдалась Лиза и выгнулась дугой в продолжительном оргазме, её примеру последовала Маша. Жар разливался по телу вместе со сладкой негой, истома одолевала повсеместно, но было приятно. Дрожь неистово прошивала насквозь, мурашки выступали на коже. Они лежали на узком диване молча. Слова были лишними в воцарившейся тишине. Утих даже проливной дождь и, казалось, развеялись за окном тучки, когда Маша распахнула шторы и открыла окно настежь, впуская в комнату благоговейную прохладу. Девушка улыбнулась молодой любовнице, в глазах которой исчезла эта отвратительная безнадёга. Нежный поцелуй в висок, объятия такие крепкие. Маша была с ней немного жестока сейчас, но она любит её по-настоящему и никогда не отпустит. Сейчас Лизе было немного неуютно и стыдно, но она улыбалась и прижималась к плечу девушки. Отчего-то сейчас отступила боль, и неизменные проблемы отошли на второй план, остался только стыд за свои наивность, дерзость и развращённость. - Я всегда буду с тобой, - едва слышно прошептала Мария, сжав лучшую подругу крепче. – Буду единственной, кому никогда не будет наплевать на тебя. Я всегда буду тебя любить… - Всегда… - отчего-то повторила Лиза и устало улыбнулась, осознав свою важность в чьей-то жизни. И на сердце стало тепло, и тоска улетучилась, растаяла, будто бы кусочек льда, оставленный в стакане возле батареи. Всё было бы изначально иначе, если бы она поверила сердцу, если бы сразу же призналась Маше, что тоже её любит… Но самое печально – то, что такая, пусть даже и чистая, но хрупкая любовь редко выживает в мире, наполненном ненавистью и стереотипами… Такова жизнь, такова судьба…