Песок осыпался под его ботинками, когда он пробегал по пляжу, лётные очки подпрыгивали и стучали напротив узла его галстука. Воздух здесь свеж и прохладен, не испорчен запахом бензина, дыма и пороха; на пляже темно, серебрится песок и чёрные волны, шепча, спокойно бьются о неровный берег.
Их самолёт упал в полумиле от пляжа, и Альфред Ф. Джонс понятия не имел, где находится.
— Мэттью! — вновь позвал он. Он остановился на пустом пляже, чтобы перевести дыхание; зов по имени его брата-близнеца сиротливо утонул в чистом, безоблачном небе над головой. Нет ответа. —
Мэттью!
Ничего. Альфред глубоко, взволнованно вздохнул и бросил взгляд по обе стороны пустынного берега моря. На влажном песке нет никаких следов, кроме его собственных. Тихий ветер ерошил мех на воротнике его куртки, и он расстегнул её, чтобы дышалось чуть легче.
Не имеет особого значения, с горечью подумал он, расстёгнута она или нет. И так ясно, что на нём американская форма…
Хотя он не был особо уверен, на вражеской ли он территории. Не похоже, что в этой местности есть кто-нибудь живой. Он потерял сознание и очнулся лишь с половиной своего самолёта и без со-пилота/брата, после того как их отделили от их эскорта Люфтваффе и подбили. Возможно, Франция, подумал Альфред, но это может быть и хорошо, и плохо. Свободная Франция — и он смеётся; оккупированная Франция — и он в беде.
И что насчёт Мэттью? Выжил ли он после крушения? Где он и вторая часть самолёта, в которой были все средства связи?
Альфред присел на песок, наклоняя голову, закрывая глаза и стараясь думать о том, что делать. Он знает, что точно не в Британии. Не слишком ли это — надеяться, что он приземлился в нейтральной Швейцарии? Ох, стоп, Швейцария же не имеет выхода к морю, верно?.. Он встряхнул головой. Ему правда следовало уделять больше внимания урокам географии. Неподалёку он нашёл ветку и попытался нарисовать карту Европы настолько хорошо, насколько смог выудить из памяти, и выяснить, где он точно находится.
Он, Мэттью и несколько других американских лётчиков сопровождали налёт на Берлин, но после бомбёжки всю группу преследовала немецкая эскадра, заставив их расформироваться и броситься врассыпную. Британский Харрикейн, за которым они следовали, увели от них и подбили, а их самих преследовали два неотступных немецких МЕ-163. Они уносили ноги ещё несколько миль, прежде чем окончательно отделиться от остальных и постигнуть ту же участь, что и Харрикейн.
Альфред взглянул на свою уродливую карту Европы и вздохнул. Он даже не может вспомнить, где половина из этих стран должна находиться. Он выбросил ветку и встал, наступив на карту с английскими названиями на ней, стряхнул с себя песок, размышляя, что, чёрт возьми, ему делать дальше…
Там. Движение. Вне поля его зрения, но он хорошо натренирован. Альфред достал свой М1911 и направил его на…
Скалу. Здесь нет ничего, кроме скалы. Он выдохнул, оглядываясь вокруг, не опуская пистолета. Возможно, он просто нервничает. Здесь правда никого нет. Он ступил ближе к скале, огромному зазубренному валуну, окружённому кучкой пиков поменьше, что предательски торчат рядом с берегами, превращая небольшие корабли в щепки.
Не решаясь говорить на своём языке, с акцентом, что выдало бы его за солдата Союзных Стран, когда он понятия не имеет о своём местонахождении, он сохраняет молчание, его руки всё ещё крепко держат пистолет.
Наверное, он выдумал всё это, ведь бережёного бог бережёт. Он проследил за вспенивающимися волнами у выступа скалы, глубоко дыша и чувствуя гулкое биение сердца.
Альфред всегда был таким. Боялся привидений и выдуманных вещей, о которых прочитал в книгах. Мэттью, бывало, дразнил его из-за этого, когда они были детьми. Альфред вздохнул, понимая, что не может стоять здесь всю ночь, направив пистолет на скалу. На счёт "три", пожалуй, он его опустит. Раз, два…
Тонкая рука выскользнула из-за края скалы, затем плечи и голова, и Альфред уже запаниковал, когда понял, что он очень даже
не один, за ним робко наблюдает из-за скалы, на безлюдном пляже, чёрт-знает-где, кто-то, похожий на подростка, со светлыми волосами и трепещущими зелёными глазами.
Альфред снова поднял пистолет, его рука неподвижна, и его поклонник вздрогнул, прячась за скалой.
Безоружен, получается. Но Альфред не собирался опускать
свой пистолет. Он же не дурак.
— Эй, — громко позвал он. — Ты говоришь по-английски?
Парень снова отважился вылезти на его слова, но ничего не сказал, глядя на молодого пилота, будто бы пристально изучая. Альфред мог видеть сейчас обе его руки и заметил, что он действительно безоружен.
К тому же, он оказался голым.
— Английский, — повторил Альфред, чуть опуская пистолет, раз уж парень слишком напуган, чтобы говорить. — Ты понимаешь меня?
Парень кивнул, не сводя глаз с Альфреда.
— Ты говоришь на нём? — немного дурацкий вопрос…
Он замотал головой, показывая на своё горло, выражение его лица помрачнело очень быстро — изменения ошеломили Альфреда: его большие зелёные глаза заметно сузились, густые брови нахмурились, и он стал выглядеть довольно пугающе.
Однако это длилось недолго; всё прошло в одно мгновение, и он, моргнув, снова посмотрел на Альфреда.
— Ты не можешь говорить? — нахмурился Альфред, окончательно опуская пистолет. Он помедлил, взглянув на парня, нажал на предохранитель и положил пистолет в чехол.
На этот раз от парня не последовало никакой реакции, но он немного вздрогнул, и Альфред только сейчас заметил, что он, вообще-то, мокрый; это понятно, раз уж он в воде, волосы его и кожа также мокрые и он прячется за скалой. Да что война, бог знает, какова история этого ребёнка; он мог сбежать из выжженного города, его забыли эвакуировать, или, возможно, его тоже подстрелили, или…
— Вот, — Альфред стянул с себя свою куртку бомбардировщика и протянул её, ступая в море. — Тебе лучше выйти оттуда, дружище, а то досидишься до смерти.
Парень бросил взгляд на сильные руки Альфреда и запаниковал, быстро пятясь назад.
— Эй, я не причиню тебе вреда, — сказал Альфред, дотягиваясь до его запястья. Он потянул парня на себя, подмечая, что тот бешено выкручивается и извивается, окончательно запаниковав. Альфред, настолько аккуратно, насколько возможно, наклоняется, чтобы другой рукой вытащить его из воды…
Мать твою. Хвост. Хвост, хвост,
хвост. Альфред с криком отпустил его и оступился, и эта чёртова русалка ринулась обратно за скалу. Подождите. Нет. Это определённо самец. Русал? Русалчонок? Неважно. Альфред постарался перевести дыхание, его сердце колотилось в груди от шока, и он ступил обратно на пляж. Опуская половые детали, это чёртова
русалка.
Создание рода, которого
не существует.
Собравшись с мыслями, Альфред заметил, что существо вернулось, снова робко подглядывая за ним. Он ощутил вину. Он напугал его, действуя, как будто собирался вытащить его из воды. (
И собирался, но потому, что думал, что парень был замёрзшим, мокрым, голым и одним из эвакуированных, а не
русалкой.)
Русал, вежливо поправил он себя.
Он же не носит лиф из морских ракушек.
— Прости, — он натянул свою куртку обратно. — Я не хотел пугать тебя.
Альфред успокоился и снова шагнул к нему, вода ударила его по лодыжкам; русал вновь спрятался, и в этот раз его хвост, выступающий из воды, слегка коснулся Альфреда, когда он отступал дальше. Остановившись, Альфред немного подумал, как подойти к нему, не напугав. Он точно не собирается ловить его, бегая вокруг скалы, словно идиот.
Скала. Альфред вышел из воды, ступил одной ногой на край выступа и поднялся на неё, усевшись посередине и свесившись через край — так он мог посмотреть вниз. Он увидел, что русал обогнул скалу, выглядя почти растерянно, и свистнул ему, привлекая внимание.
— Эй, я наверху! — Альфред протянул ему руку. — Хочешь сюда? Ты легко сможешь спрыгнуть обратно в воду, если не понравится.
Русал нахмурился на какой-то момент — и потом набросился на руку Альфреда, схватил, как будто стараясь утянуть его за собой. Альфред над его усилиями лишь посмеялся и отодвинулся обратно, с лёгкостью поднимая его из воды, обняв за спину второй рукой, чтобы распределить вес. После подъёма русал выкрутился из его рук и осторожно выпрямился, выглядя жутко недовольным.
Альфред сел по-турецки, чтобы было удобней, и взглянул на свою находку как следует. Хорошо. Русал. Существо из книг. Молодой — Альфред ошибочно принял его за подростка; имея некрупное телосложение, лицом он выглядел старше, возможно, около двадцати лет. Его светлые волосы были растрёпаны, даже будучи мокрыми, а брови делали его хмурый вид очень выразительным. У него есть несколько шрамов на голом торсе, бледная кожа в низу его живота плавно превращается в подобие чешуи, постепенно зеленеет — и вот его хвост, завершающийся большим полупрозрачным плавником, который подходит к его глазам.
Он определённо не самое
прекрасное, что Альфред видел в своей жизни, но должен быть самым удивительным, на что он когда-либо обращал свой взгляд. Альфред еле мог говорить, глазея на него, — слишком ошеломлён, чтобы выдавить из себя хоть один звук.
Русал слегка наклонил голову набок, подмечая, что Альфред не сделал ничего другого, кроме как вытащил его из воды. Он уселся рядом с Альфредом, всё ещё в его руках; его хвост влажно переливался зелёным, скользя следом.
— Эм… привет, — моргая, сказал Альфред, когда понял, что русал оказался неожиданно близко к его лицу. — Ну, эм, у тебя есть имя?
Русал проигнорировал его вопрос, принимаясь с интересом шарить по нему руками, особенно уделяя внимание вещам, что блестят и мерцают в лунном свету. Он смотрел на молнию Альфреда, он тянул его за пуговицы, он заинтересованно тыкал в его военные металлические звёзды на форме; он царапал его висящие очки для полёта и тянул за ремень на талии, пытаясь понять, как работает пряжка. Затем он обратил своё внимание к очкам Альфреда, протянув руки, он попытался их снять.
— А, нет, они мне действительно нужны, — сказал Альфред, остановив его. Он залез под воротник рубашки и выудил свои жетоны, два железных прямоугольничка, весело звенящих на цепочке. — Хотя здесь есть кое-что блестящее.
Русал взял их в руки и приблизился, чтобы прочитать; он точно пахнет солью, как заметил Альфред, что и понятно. Русал взглянул на Альфреда и притянул к себе верхний жетон, проведя большим пальцем по одному из слов.
"Альфред".
— Правильно! — Альфред пришёл в восторг. — Это моё имя! — Он рассмеялся. — Но, блин, я его мог просто сказать. Но что насчёт тебя, а? Уже немного утомительно называть тебя "русал" в моей голове.
Парень посмотрел на него с раздражением.
— Верно, нет голоса. — Альфред щёлкнул пальцами и стал выискивать что-то у себя в куртке. — Раз ты можешь читать, то точно можешь и писать. Вот, — он дал ему карандаш и блокнот, — напиши своё имя.
Русал отпустил жетоны и взял предложенные ему вещи, разглядывая их с интересом.
— А, — это будет длинная ночь. — Смотри, вот так, — Альфред отобрал у него карандаш и притянул блокнот, который был всё ещё у него в руках, ближе к себе. Он написал своё полное имя: Альфред Ф. Джонс. — Теперь ты.
Русал взял этот огрызок от карандаша и что-то написал, показав Альфреду.
"Ты очень любопытный. И шумный".
Альфред разразился смехом.
С помощью карандаша и блокнота — подручных средств коммуникации — Альфред многое узнал о русале, у которого не было голоса, но было что сказать. Его зовут Артур, ему двадцать три года, он родился и прожил большую часть своей жизни в Английском Канале, и их нынешнее положение — побережье Дании.
Оккупированной нацистами Дании.
— Что случилось с твоим голосом? — спустя какое-то время Альфред отважился задать этот вопрос, надеясь, что тема не слишком задевающая (хотя брови — да).
Артур записал свой ответ; Альфред укутал его в свою куртку, когда заметил, что тот дрожит. Куртка для него слишком велика.
"Кое-кто украл его у меня", — таков был его ответ.
— Ох, — Альфред пришёл в замешательство. — Это… это неприятно. Зачем кому-либо делать это?
"Чтобы прекратить моё пение", — ответил Артур.
— Ты поёшь?
"Пел. И — да. Я же русал. Разве ты никогда не читал никаких мифов?"
— Ну, да, — признался Альфред. — Мифология. Я и не предполагал, что что-то оттуда
реально.
Артур настрочил следующие слова, ухмыляясь:
"Разве я выгляжу недостаточно реальным?"
Альфред снова рассмеялся, почесав голову.
— Я не знаю, — признался он. — Может, я довольно сильно ударился головой, когда разбился. — Он посмотрел на чистое небо, на идеально круглую луну среди бархатной темноты. — Чёрт знает, что мне теперь делать. Я не говорю по-датски. — Он скривил гримасу. — Или по-немецки. — Он вновь посмотрел на Артура. — Маловероятно, но, может, ты видел парня, похожего на меня, может, он проходил мимо? Звал меня по имени?
Артур покачал головой, и Альфред сник от разочарования, хоть он и не надеялся на слишком многое. Русал слегка тыкнул его локтем, как будто пытаясь хоть как-то утешить, и положил свою голову Альфреду на плечо, сворачиваясь у него в руках. Альфред неожиданно обнаружил у себя в руках целое мифическое море, которое было Артуром, устраивающимся поудобней.
— Ум… эй, ты там не засыпаешь, нет? — Альфред тыкнул в него на свою беду и получил русалочьим хвостом толчок в бок. — Ну, ладно, думаю, это тоже неплохо.
Артур снова уселся, обвив Альфреда своим хвостом. Он очень тяжёлый, заметил Альфред, и длинный, сужается к концу. Зелёный цвет глубокий и изысканный, словно редкий драгоценный камень, и каждая крохотная чешуйка блестит и переливается, когда он двигается. Его телосложение угловатое и грубое, но кожа его гладкая от постоянного купания в морской воде, и его грудь и живот худые, но мягкие. Альфред понял: его сила в хвосте.
Что делать? Альфред положил подбородок Артуру на голову, постукивая пальцами по плоской поверхности скалы. Он не может двигаться на руках с русалом, вцепившегося в него до смерти, и сам Артур, похоже, не собирается шевелиться в ближайшее время. Не то чтобы Альфред полностью уверен, что
хочет встать и уйти. Вообще-то, это довольно здорово — обниматься с мифическим существом, в которое не верил ещё час назад и которое, похоже, положило на него глаз.
— Так ты довольно ласковый, а? — размышлял Альфред. — Я слышал, русалкам интересно только очаровывать моряков своей красотой и топить. Или, тем не менее, читал. Ну, знаешь. В книгах с мифами.
Артур поднял голову и положил обратно, хмурясь.
— О, — поправил себя Альфред, — я не хотел тебя оскорбить, или типа того!
Артур потянулся за блокнотом и карандашом.
"Тебя ведь необъяснимо тянет ко мне, не так ли?"
Альфред моргнул.
— Ну, — сказал он, откладывая блокнот, чтобы встретиться с пристальным взглядом Артура, — тебе не кажется, что это немного высокомерно звучит?
Артур посмотрел на него со скукой в глазах и подчеркнул "не так ли?" несколько раз.
"Это не твоя вина, — добавил он. —
В нас есть особое очарование, что делает нас неотразимыми для людей".
— Не знаю насчёт "неотразимости", Бровастый, — проворчал Альфред, глядя в сторону. Его лицо покраснело, а русал с ухмылкой смотрит на него; он мог видеть это в уголке своего глаза. — Ну, и что? — беззащитно спросил он, всё ещё не встречаясь со взглядом Артура. — Отлично. Я ничего не могу поделать. Но не думай тут много о себе — возомнил тут, что, будучи наполовину рыбой, заставляешь нас, простых смертных, желать вжать тебя в песок.
Артур отбросил блокнот в сторону и снова прижался ближе к Альфреду; почувствовав близость, Альфред вновь повернул к нему свою голову, открыв рот, чтобы спросить, что он делает…
Артур поцеловал его.
Застигнутый врасплох, Альфред вздрогнул, не зная, что делать со своими руками, в то время как русал прижался к нему теснее, так же сидя у него между ног. Артур хорошо целуется, уверенно, но ненастойчиво, однако на вкус он не особо приятный: очень солёный, с привкусом железа. Альфред долгое время не реагировал, и Артур отстранился, немного раздражённо фыркнув.
— Прости, — решил заговорить он. — Ты просто застал меня врасплох, и всё.
Артур закатил свои зелёные глаза и снова прислонился, положив руки Альфреду на плечи; на этот раз Альфред готов, настраиваясь давиться солью, и Артур губами прижался к нему. Альфред скользнул руками под собственную куртку и положил их ему на талию, большой палец на кожу и ещё два на небольшие чешуйки. Он отвечает тем же — обнимает Джонса за плечи, цепляясь за него сильнее, чем раньше, и его прикосновения заставляют Альфреда желать отныне никогда не отделяться от него (в уголках его разума стали появляться полусвязные мысли о том, как забрать Артура к себе домой. Будет ли русал в порядке в самолёте?..).
Но его мысли прервались, когда мир неожиданно перевернулся, и он оказался на спине вместе с русалом, всё ещё целующего его. Не совсем приводящая в замешательство череда событий. Альфред обнял Артура руками за талию, чувствуя, как его хвост распластался по скале на всю длину; он сильно давит своим весом промеж его ног, и давление вовсе не такое уж неприятное (потому что, когда он движется, от возбуждения Альфред начинает ёрзать). Он уже почти на грани того, чтобы крепко обнять ногами хвост, чтобы сохранить трение, где оно и должно быть…
— Альфред!
Мэттью. Альфред сразу же узнал голос своего близнеца и сел, Артур отстранился от него при звуке голоса.
— Ох, мать твою, спасибо, — выдохнул Альфред, увидев на пляже своего брата в его длинном верблюжьем пальто; его сопровождал человек в чёрном, которого Альфред не знал. — Мэтт! Я здесь! — прокричал он, махая руками.
Он повернулся к Артуру, как только Мэттью поймал знак и подозвал своего спутника.
— Эй, Артур, ты можешь познакомиться с моим братом, — радостно сообщил он.
Артур отполз от него, мотая головой. Альфред нахмурился.
— Всё в порядке, он ничего тебе не сделает, — пообещал он. — Он куда мягче меня, даже мухи не обидит…
— Эй! Американец! — Другой голос, с тяжёлым акцентом — принадлежащий, как понял Альфред, человеку в чёрном. — Хватай этого чёртового русала и тащи на берег, чтобы я мог наконец прикончить его!
Мужчина, бегущий по пляжу, имел топор на длинном топорище; Мэттью плёлся за ним, выглядя сконфуженным.
— Что..? — Альфред во все глаза уставился на Артура, чьё лицо снова приняло то уродливое, злобное выражение, когда он пятился к краю скалы. — Артур, я не позволю ему причинить тебе вред! — он попытался схватить Артура, но тот спрыгнул.
— Побыстрей, пока он не околдовал тебя и не утопил! — проорал мужчина, останавливаясь у скалы и забираясь на неё.
У Альфреда даже не было времени среагировать на одно или другое; Артур исчез, нырнув с края в море, вместе с его курткой.
— Стой! — Альфред потянулся за его хвостом, как только он пропал из поля зрения. — Артур! Вернись!
Он сам готов был прыгнуть следом за ним, видя его хвост, исчезающий в волнах, но был схвачен за шиворот тем мужчиной, что отбросил его обратно. Он жёстко приземлился на свой зад.
— Ты
идиот! — вскипел мужчина, конец его топора мгновенно оказался у горла Альфреда. — Почему ты не сделал, как я велел? Тебе повезло, что это существо не убило тебя!
— Что?.. — моргая, Альфред посмотрел на мужчину, озадаченный и разозлённый. — Я не… какого чёрта? Я даже не знаю тебя!
— Альфред! — Мэттью наконец добрался до скалы и посмотрел на своего брата, с облегчением улыбаясь. — Слава богу, мы нашли тебя! Я так волновался, что ты не выжил после крушения!
— Я в порядке, — холодно сказал Альфред. Он отодвинул от себя топор и соскользнул со скалы, приземляясь с небольшим всплеском рядом с Мэттью и указывая большим пальцем на сумасшедшего владельца топора — охотника за русалками, кричащего что-то в море на непонятном языке. — Где ты подобрал этого безумца?
— Он видел, как я упал, и пришёл на разведку. Он возглавляет Датскую группу сопротивления в этой местности, поэтому помог мне, когда узнал, что я пилот Союзных Сил, — тихо сказал Мэттью. — Он сказал звать его Дания. Кодовое имя, наверное, — он посмотрел на взъерошенного Альфреда. — Эм… ты в порядке, Ал?
— Нет, не в порядке! — огрызнулся Альфред и повернулся к скале. — Эй, ты! Дания, или как там тебя зовут! Ты закончил? Потому что я хотел бы получить объяснение твоих действий!
Дания бросил на него взгляд.
— Хотел бы получить объяснение? — холодно спросил он со своим грубым акцентом. — Очень хорошо, глупый американский пилот, — он спрыгнул со скалы и положил свой топор на плечо, подходя к лицу Альфреда. — Тебе необычайно повезло, что ты ещё жив. Это существо убило больше людей, чем я могу сосчитать.
— Кто,
Артур? — с вызовом спросил Альфред.
— Ох, мы обращаемся по именам со зверем, — насмешливо проговорил Дания; он бросил блокнот в Альфреда. — Милая маленькая беседа, что ты с ним провёл. Ты точно ничего не знаешь о русалочьем народе.
— Ошибаешься! — горячо возразил Альфред, выхватывая блокнот со всеми записанными ответами Артура на его страницах. — Ты
единственный, кто ничего не знает! Артур никогда бы никому не причинил вреда!
Дания проворчал что-то себе под нос на, предположительно, датском, закатывая глаза.
— Да, маленькая очаровательная черта, что у него есть, хм? — сказал он, оглядывая Альфреда с головы до ног. — Ты, кажется, теперь на его стороне. Боюсь, он уже успел околдовать тебя.
— …Околдовать? — Мэттью сжал плечо Альфреда.
Дания неопределённо повёл рукой.
— Метафорически, — со скукой ответил он, смотря на Альфреда. — Ты целовал его?
Альфред вспыхнул и потупился, не отвечая, и потом, наконец, кивнул.
— Тогда у него твоё сердце, — сказал он. — Пойдём, лучше увести тебя от моря. За таким счастливчиком, как ты, которого он так просто не смог утопить при первой возможности, он несомненно вернётся.
— И-и отлично! — стал вырываться Альфред, когда Мэттью и Дания взяли его под руки. — Я хочу снова его увидеть!
— Альфред! — Мэттью потянул его за руку. — Ты просто смешон. Давай же, здесь опасно. Вспомни, эта страна захвачена врагом!
— Отпустите меня! — прорычал Альфред, пытаясь выбраться из их рук. —
Пустите!
Его проигнорировали и потащили прочь с пляжа; он молча потерпел поражение, всё ещё кипя от злости, пока пустые волны не стали слишком далёкими от него, чтобы напрячься и увидеть проблеск зелёной чешуи.
— Он уплыл, Ал, — сказал Мэттью, и Альфред, следовавший за ними, споткнулся.
Дания фыркнул.
— Он вернётся, — воодушевлённо ответил он. — Это его охотничья территория.
***
— У нас есть связь с Британским подразделением, находящимся в Свободной Франции, — сказал Дания, снимая пальто и прислоняя свой топор к стене. — Они узнают, есть ли какие-нибудь Союзные батальоны, которые смогут увезти вас с оккупированной территории.
Мэттью кивнул.
— У вас есть телефон?
— Конечно, вон там, — ответил Дания.
Мэттью посмотрел на Альфреда, который надуто следил из-за двери.
— Ты идёшь, Ал?
— Нет, — он плюхнулся на стул рядом с небольшим обеденным столом в центре комнаты. — Я посижу здесь, благодарю.
— Очень хорошо, — прошёл через комнату Дания, вытащил из кармана ключи и запер внешнюю дверь. — Мы недолго.
Мэттью бросил на Альфреда отчаявшийся взгляд, следуя за Данией из комнаты. Альфред глубоко вздохнул и закрыл глаза, проскальзывая указательным и большим пальцами под очки, чтобы протереть их. До него неожиданно дошло, как же он устал и измучился. Ему невероятно повезло, что он пережил крушение самолёта и остался цел и невредим, но его тело сейчас просто стонало.
Он посмотрел в окно. Они всё ещё рядом с пляжем, но нельзя увидеть берег. Если бы только Дания не запер дверь и не забрал ключ, он бы снёс её с петель. Ничто сейчас не занимало его мысли так сильно, как отчаянная нужда снова увидеть Артура, обнять его, поцеловать, просто быть рядом с ним. Примерно два часа назад он даже не знал о его существовании, и теперь единственной мыслью в его голове был первый в его жизни русал, с которым он имел удовольствие познакомиться. Как же навязчива его горячая тоска по нему. Альфред хотел, чтобы он украл его, чтобы его рука завлекла его глубоко под морское покрывало, вниз, к невозможному миру, где будут только они вдвоём. Никакой войны и сумасшедших датчан, пожалуйста.
Он подумал об Артуре, одиноко сидящем на берегу, гадающем, куда Альфред ушёл и почему, всё ещё укутанный в его куртку бомбардировщика, и тогда Альфред запаниковал и отчаялся, вскочив со стула и подбежав к двери. Бедный Артур! Как ужасно для него — это точно была любовь с первого взгляда для них обоих, и теперь Артур подумает, что Альфред бросил его и…
— Дверь заперта дважды. Ты не сможешь выйти.
Ещё один голос с акцентом, но мягкий, лёгкий, отличающийся от резкого говора Дании. Альфред обернулся, задыхаясь от недавней борьбы с дверью, и увидел небольшого мужчину со светлыми волосами, белой кожей и почти лиловыми глазами, который пристально глядел на него с другого конца комнаты. В волосах у него были серебряные скрещённые заколки, одежда на нём была синяя.
— Выпусти меня! — Альфред потянулся за своим пистолетом — и обнаружил пустой чехол. — Что за нахрен?..
— Не это ли ищешь? — снова появился Дания. Он встал рядом с тем новым парнем, с М1911 Альфреда в руках, непринуждённо крутя его на пальце; Мэттью шёл попятам. — Я взял его, когда мы пытались затащить тебя на холмы. Люди теряют голову от внимания русалочьего народа и становятся немного безрассудными, если разделены с ними слишком долго.
— Я не потерял голову! — воскликнул Альфред, сжимая кулаки. — Я
люблю Артура!
Дания рассмеялся.
— Ты себя вообще слышишь? — спросил он.
— Альфред, хватит глупить, — умолял его Мэттью, выглядя взволнованно. — Это совсем на тебя не похоже.
— Это не его вина, — спокойно сказал незнакомый парень. — Русалочий народ очень могущественен, — он посмотрел на Данию. — Я приготовил поесть.
— Прекрасно! — похлопал его по плечу датчанин. — Это Норвегия. Ну, или вы можете его так называть, без разницы, — он взглянул на Мэттью. — Осторожность не помешает. Здесь везде немецкие шпионы.
Норвегия отправился накрывать на стол с Данией за компанию. После того как Альфреда принудили сесть и пододвинули к нему полную еды тарелку, он решил немного поесть и утолить свой голод, хотя между укусами и поглядывал на Данию с Норвегией с открытой неприязнью.
— Не хочешь узнать об этом русале? — сухо, вежливо, обращаясь прямо к Альфреду, спросил Норвегия.
— Его имя Артур, — проворчал Альфред. — Но пожалуйста, если хочешь.
Норвегия кивнул.
— Он относится к определённому виду русалочьего народа, чаще именуемого "Империя" в исследованиях о морских существах, — вежливо пояснил он, — благодаря их агрессивному территориальному поведению, они расширяют свои владения путём убийства других русалок и морских жителей. Они родом из Атлантики и хорошо известны тем, что топят корабли. Также они известны собиранием и хранением сокровищ, даже если для них это не имеет смысла. Топят они людей, удивляя их и утаскивая под воду или привлекая их сексуально и заманивая за собой. — Норвегия поиграл со своим мясом. — Я полагаю, можно сказать, что что-либо плохое, что ты когда-либо читал о русалках, в общем-то, относится к виду "Империя".
Альфред фыркнул.
— Ну и как Артур сам мог потопить корабль? — возразил он. — Он же просто маленький русал!
Норвегия выгнул бровь.
— Его голос, — сказал он. — Они прекрасно поют и уговаривают моряков гнать свои корабли к берегу. Это общее для всех видов и для сирен.
— У Артура нет голоса! — с триумфом заявил Альфред. — Кто-то украл его.
Дания усмехнулся, когда Норвегия впился взглядом в свои пальцы.
— Ты смотришь на того самого вора, — сказал он безэмоционально. — Он сравнивал бы корабли с землёй и по сей день, если бы я не забрал его голос. Теперь он не может зазывать их.
Альфред почувствовал, смотря на Норвегию через стол, как в нём закипает гнев.
— Так это ты тот, кто украл его голос? — он встал, ударяя руками по столу. — Что ты сделал, вскрыл ему глотку?!
— Я тут подумал, — рассмеялся Дания, откинувшись на спинку стула, — что после русалки ты смог открыть свой разум пошире, американец!
— Заклинание, — прямо ответил Норвегия. — Я забрал его голос магией. Сделать это было необходимо. Он потопил несколько немецких кораблей, но также и несколько Союзных. Что и следовало ожидать от нечеловеческого существа, нетронутого войной, которое спутало все наши шансы на победу для собственного удовольствия. Ты должен понять это, раз уж являешься пилотом Союзных Стран.
Не в состоянии ответить, Альфред повернулся к Дании.
— Прекрасно, — холодно сказал он. — Теперь он больше не может топить корабли. Этого недостаточно? Почему ты преследуешь его со своим топором?
Дания грубо фыркнул.
— Неужели ты думаешь, что лишить создание, подобное этому, голоса — достаточно, чтобы его остановить? — он пожал плечами. — Я должен быть справедливым, это ужасная природа этого существа, но он утаскивает под воду, по крайней мере, одного невинного человека в неделю. Мы предупредили местных, чтобы они не ходили на пляж в одиночку, но он всё же решил забрать ещё одну жертву. — Его пронзительные глаза сузились. — Сегодня это должен был быть ты.
— Но он не собирался убивать меня! — настаивал Альфред. — Я нравлюсь ему!
— Ах, как много раз мы слышали это, — пренебрежительно сказал Дания. — Они те, кто они есть. Люди ничего не могут поделать — влюбляются в русалок и охотно идут навстречу смерти. Если ты вернёшься, то место станет для тебя могилой.
— Нет! — замотал головой Альфред. — Ошибаешься! Артур бы… Артур бы никогда…
— Альфред, — Мэттью взял своего близнеца за запястье и сжал его. — Пожалуйста. Прекрати.
Послушай их.
— Ты
не понимаешь! — отчаянно воскликнул Альфред, глядя на брата.
— Но я понимаю, — заговорил Норвегия, пристально посмотрев на Джонса. — Я тоже был влюблён в твоего русала.
Умолкнув, Альфред только и мог что моргнуть.
— И я верил, что он любил меня в ответ, — продолжил Норвегия. — Тогда у него ещё был голос и он мог петь для меня; я разговаривал с ним о многих вещах, историях и магии, о моей жизни в моём родном городе, где я рос. Ему очень нравилось слушать сказки, и он всегда просил меня рассказать что-нибудь — и взамен он пел старые английские песни о Робине Гуде и Короле Артуре. Я встречался с ним каждый вечер в течение недели, пробиравшись на пляж, игнорируя комендантский час, наложенный немцами. — Норвегия выдержал паузу. — И тогда, когда мы вместе проводили ту последнюю ночь, в которую я обещал прийти прошлым вечером, он обвил меня своим хвостом и утащил со скалы под воду. Он почти убил меня.
— Я спас его, — встрял Дания, беря руку Норвегии в свою и сжимая. — Я следил за этим русалом неделями — знал, что он собирается убить кого-нибудь. Они ужасные существа. Две русалки, бывало, топили детей в месте, где я рос. — Его улыбка дрогнула. — В любом случае, с того дня я поклялся покромсать этого русала на столько кусочков, на сколько смогу. — И, глядя на Альфреда, он сухо добавил: — Если бы ты только отбросил его на берег, я мог бы убить его этой самой ночью.
Альфред притих. Он откинулся на спинку стула, не в состоянии сказать и слова. Мэттью положил руку ему на плечо, но он гневно сбросил её.
— Что ж, — ободренно сказал Дания, целуя Норвегию в его бледную щёку, — твоя магия так же великолепна, как и всегда, Норге. Вот и ещё одно существо, которое ты заставил совершенно потерять дар речи.
***
Альфред притворился спящим на диване, и Дания подходит к нему — ключи от внешней двери блестят в его руке.
— Я не хочу, чтобы ты разбил мне окно, — прошипел он, подкладывая ключи Альфреду под подушку. — Иди к нему, если хочешь, — но знай, что я и мой топор будем неподалёку.
***
— Ну и кто из нас лучший актёр?
Голос Альфреда эхом разнёсся по тихому пляжу, окрашенному во все оттенки розово-золотой гаммы, волны плещутся в ярко-красном цвете под синевой предрассветного горизонта. Длинный хвост Артура на свету сияет медью, словно осенние листья, постепенно темнеющие и отмирающие. Русал лежит на скале на своём животе, его хвост свисает с края и изогнут, словно полумесяц, плавник вальяжно дёргается туда-сюда. На нём всё ещё куртка Альфреда, до нитки промокшая, а его глаза заблестели интересом, как только Альфред подошёл к нему.
— Я не знаю его имени, — продолжил Альфред. — Он зовёт себя просто Норвегия. Он сказал, что любил тебя. — Он остановился. Слова больно ранят, потому что он знает, что это правда, без разницы, как сильно он не хотел им верить. — Он сказал, что ты пытался утопить его.
Артур улыбнулся ему, кладя подбородок себе на руки. Его волосы сияют чистым золотом под лучами восходящего солнца, он неожиданно стал очень красив — нечеловечески красив.
— Но ты потопил много людей, не так ли, Артур? — вновь заговорил Альфред, ступая ближе к нему. — Просто потому, что ты можешь. Потому что это то, что ты делаешь. — Он тепло улыбнулся. — Не хочешь ли ты утопить потерпевшего крушение американского лётчика-истребителя?
Артур присел, с осторожностью глядя на Альфреда.
— Меня точно преследуют, — сказал он, — поэтому у нас мало времени. Я не хочу привести его к тебе, даже если ты
заслуживаешь, чтобы тебя растерзали на куски и разбросали их по морю.
Артур казался довольным, наблюдая, как пилот забирается на скалу и садится рядом с ним, свешивая ноги вниз.
— Если ты собираешься утопить меня, — тихим голосом проговорил Альфред, — то сделай это сейчас, пока они не нашли меня. Мне всё равно. — Он улыбнулся Артуру. — Мне всё равно, потеряюсь ли я в море, если я смогу остаться с тобой.
Артур нахмурился и жестами показал, что ему нужна бумага; Альфред достал блокнот из кармана своей униформы и дал его вместе с огрызком карандаша Артуру. Русал через несколько мгновений показал свою записку:
"Ты так говоришь только потому, что не можешь справиться с любовью ко мне. Ты совершенно не мыслишь трезво".
— Трезво, — настаивал Альфред, беря запястья Артура в свои руки. — На этот раз мне посчастливилось пережить крушение. В следующий раз мне не так повезёт. Меня пристрелит какой-нибудь немецкий ублюдок, Артур, или я умру в горящем подбитом самолёте. Поэтому я решил… ну, называй это как хочешь, называй это магией или слепым увлечением, но мне даже недостаточно встречи с тобой, даже если это было всего один раз и примерно час назад. Я не могу вернуться в мир, в котором нет тебя, — и ты
не будешь там. — Он посмотрел на Артура очень пристально. — Так почему бы мне не пойти с тобой сейчас и не покончить с этим? Я предпочёл бы этот способ. Утопи меня, Артур. Сделай меня своим.
"Ты сошёл с ума", — написал Артур, выглядя довольно сердитым.
— Что не так? — спросил он. — Тебе нравится убивать, только когда жертва сопротивляется?
"Я не хочу убивать тебя, Альфред. Я давно бы сделал это, если бы хотел".
Он стянул с себя мокрую тяжёлую куртку и положил Альфреду около коленей.
"Ты должен гордиться, — написал он, —
что являешься единственным человеком, которого я не могу убить".
— И почему это? — усомнился Альфред.
"Потому что я хочу, чтобы ты жил".
— Что ж… — на мгновение Альфред посмотрел на него в отчаянии, потом оглядел пляж. Он уверен, что видел отблеск верхушки топора в золотых лучах рассвета, хотя это может быть его вновь разыгравшееся воображение. — Я тоже хочу, чтобы
ты жил — и
он убьёт тебя, если поймает. Уплывай отсюда. Возвращайся в Англию. Уплыви куда-нибудь, где никто не обидит тебя.
Пожалуйста.
Артур помедлил, глядя на него очень пристально, затем снова написал:
"Я знаю, где находится лодка".
— Лодка. — Альфред снова и снова вглядывался в написанное. — Ло… лодка.
Артур кивнул. Альфред заметил, что кивает вместе с ним. Это безумие. Это сумасшествие. Это прекрасно.
Это не безумней войны, верно?
— Да, хорошо, — сказал он, затаив дыхание. — Лодка. Поплыли. Ты и я. Мы… не знаю. Мы отправимся куда-нибудь подальше от всего этого. Мы будем вместе. Всё будет хорошо.
Я сбегаю с возлюблённым русалом, в которого не верил ещё двадцать четыре часа назад.
Альфред спрыгнул со скалы, швырнув свою куртку бомбардировщика на песок; он моргнул, когда дюжина нефритов и жемчужин высыпалась из карманов, катясь и сверкая по пляжу. Он с испугом взглянул на Артура, который пожал плечами, как будто говоря: "Ну, а
мне-то что, чёрт возьми, с ними делать?"
— Мэтт может взять их, — сказал Альфред. — Или Дания с Норвегией — кто знает, может, это будет их новым хобби.
Он подошёл и подхватил Артура на руки, зайдя в воду по пояс; Артур выскользнул из его хватки, как только коснулся воды, и закружил вокруг Альфреда — его движения текучи и могущественны. Джонс снял свои лётные очки и выбросил их на песок. Артур взял его за руку и повёл в море.
***
— Что и следовало ожидать от любви между человеком и русалкой, — вздохнул Дания, ставя топор рядом с собой. — Никто, кроме мертвецов, не сможет войти во дворец Морского Царя.
***
Лодка плавно раскачивается из стороны в сторону, дрейфуя на горизонте. Альфред разлёгся в ней, как будто в гробу, глядя на небо. Артур обвил его руками, конец его хвоста скользит под водой, его голова покоится у Альфреда на груди.
Альфред снял свои жетоны, вся информация о нём ярко вспыхнула в солнечных лучах, и он выбросил их в воду.
Они потерялись там, где небеса соприкасаются с морем.
