Самая

Гермиона устало потерла лицо руками. В очередной раз они были в Министерстве с Роном. И в очередной раз её мужа застукали в туалете со спущенными штанами и полуголой официанткой. И даже Гарри, который всегда поддерживал её, лишь нахмурился, молча сжал её плечо и вышел. Он давным-давно сказал Гермионе, что от семьи Уизли надо держаться подальше. Сказал и ушел. К Малфою. Не разводясь, не судясь, не думая, ни на кого не оглядываясь. Просто взял палочку, клетку с совой, несколько фотографий детей и ушел. Он потом объяснил, что так ему и проще, и дешевле. Гарри как был отцом, так и продолжает им быть, и Джинни не запретит ему видеться с детьми, потому что не имеет на это права. Официально они женаты, а значит Поттер – отец. Иногда они с Джинни ходят на приемы вместе, как супруги. Гарри дает Джинни денег, а она изображает на людях примерную женушку. Так и живут. Гермиона только однажды спросила у Джиневры, неужели её не обижает такое положение вещей. На что та лишь пожала плечами и ответила: - А сколько можно тратить годы на того, кто любит совершенно другого человека –мужика, хорька, пожирателя, Малфоя. Нет, Гермиона, сейчас меня это не трогает. Гарри потрясающий отец. А еще из плохого мужа он стал хорошим другом. Присмотрись, он же из закомплексованного очкарика превратился чуть ли не в мачо! Смешно смотреть, как на каком-нибудь важном приёме глупые старлетки стреляют глазками и шепчутся о том, какая я плохая, и что увести у меня мужа это как два пальца! Дуры! Он же малфоевскую задницу ни на одну другую не променяет, если уж за столько лет не променял. И Гермиона посмотрела на Поттера совершенно другими глазами. Гарри и правда стал совсем как раньше – будто семикурсник со смущенно-озорной улыбкой, с огоньком в глазах и таким выражением на лице, которое может быть только у абсолютно счастливого человека. Изменились только очки – стильные прямоугольные окуляры теперь красовались на его носу. А на шее, аккурат над горловиной, всегда темнело пятнышко засоса. Гарри смеется, говорит, что так Малфой метит территорию. Гарри любит своего треклятого хорька. Любит до такой степени, что порой страшно становится – а вдруг ошибается. Гермиона понимает, что ошибается она, а не Гарри. Потому что раз за разом Малфой доказывает, что, несмотря на его громкие заявления о том, что Малфои никого не любят, он любит. И вот сейчас Гермиона сидит в темной крошечной кухне в Норе, смотрит на свои сцепленные в замок руки, слышит заливистый храп мужа, и ей хочется выть. Почему она вышла замуж за Рона? Потому что любила! Любила с самого первого взгляда. Рон ей всегда казался тем, о ком нужно заботиться, потому что сам он не может, потому что рядом с ним всегда чувствовала себя самой – умной, в основном, а так же находчивой, собранной, смелой. Дрогнуло что-то только на седьмом курсе, когда он ушел. Оставил её с Гарри и ушел, потому что ему было плохо. Насколько было плохо самой Гермионе, он никогда не спрашивал, а она не задумывалась, почему. А потом едва не умерла от счастья, когда Рон поцеловал её там, в Хогвартсе. И все сомнения испарились в один миг. Она была на восьмом месяце, когда их с Роном пригласили на прием в честь очередной годовщины победы, и тогда же она впервые застала мужа с практиканткой в своем кабинете. Тогда же у нее начались роды, тогда же родилась Рози, тогда же Гарри впервые избил Рона, тогда же Гермиона кусала уголок наволочки и рыдала, потому что она самая! Самая-самая, а он не понимает!!! Все утряслось. Рози родилась слабенькая, раньше срока, но выжила. Гермиона смотрела на нее и думала, что это ничего, это пройдет! Ведь любому мужчине трудно, когда дома беременная женщина со своими капризами. Гермиона попросила Рона не делать так больше, а еще попросила поговорить с Гарри, ведь они же семья. Молли тогда поцеловала её в щеку и сказала, что она самая мудрая! И Гермиона, вздохнув, поставила мысленно галочку на еще одном пункте «самая». Потом родился Хьюго. Такой же как Рон, точь-в-точь, даже Артур поражался, насколько же они похожи. А молодая миссис Уизли снова узнала, что у мужа другая. Гермиона собралась подавать на развод. Гарри сказал, что он готов поддержать, быть на её стороне и взять на себя все расходы, убеждал, что она еще обязательно будет счастлива! И снова вмешалась Молли. Гермиона понимала, что свекровь права в каждом слове – и Рон перерастет, и ей невыносимо будет одной с двумя детьми, и будет огласка, и она сирота, ей даже пойти некуда. Гермиона сдалась. И осталась. Да, она ведь самая мудрая. И да, лучше плохой мир, чем хорошая война. Вот и сейчас она сидит и понимает: не нужен ей этот мир! И в свои почти сорок она прожила и пережила столько, что некоторым и за сто лет такого не пережить. Сейчас её держат только её дети. И ей уже даже не больно. Внутри просто пусто! Ей очень хочется, чтобы когда-нибудь Рональд Уизли пришел домой и сказал, что уходит к другой женщине, а ещё лучше - предлагает ей уйти самой. Но он никогда этого не сделает, потому что это она самая сильная, самая терпеливая, самая всепрощающая в их паре. Тяжело вздохнув, она отодвинула стакан с водой и побрела наверх. В свою комнату. Самую маленькую в этом доме. Гермиона давно спала отдельно, потому что Рон уже по сути совсем чужой ей мужчина. Она перестала лелеять в себе старую любовь и теперь просто жила рядом. Как соседка. Гарри вошел к ней утром с букетом, сияя, как только что выпущенный галеон. - Привет, как ты? – улыбнулся он, протягивая ей цветы. - Привет. В норме. А по какому поводу праздник? – устало поинтересовалась она, взяв в руки букет. - Вообще-то, это не от меня, это от Малфоя, – пожав плечами, ответил Гарри. Она только вопросительно подняла брови. - Да тут такое дело… Понимаешь, очень нужна твоя помощь… - замялся Гарри. - Малфою? - Не совсем. Точнее, совсем не Малфою. То есть, Грегори. - Гойлу? – Гермиона от неожиданности даже рот открыла. - Ну да, ему. Дело в том, что ему очень сильно нужна помощь в составлении какого-то важного научного тома по редким заклинаниям, ну или что-то в этом роде, ну ты ж знаешь, я тот еще передатчик информации… - смущенно улыбнулся Поттер. - А от меня-то что требуется? - Так дело в том, что, во-первых, Драко очень занят сейчас подготовкой к одному важному мероприятию и не может ему помочь, а во-вторых, я подумал, что ты всяко лучше разбираешься в книгах, чем Драко. Только ему об этом не говори, а то он меня придушит, – хихикнул Поттер. - Х-хорошо, но… Я не думаю, что сам Гойл горит желанием, чтобы ему помогала грязнокровка, - поджала губы Гермиона. - Да ты что?! Он, знаешь, как рад будет! – вскочил Гарри, но заметив ошарашенное лицо бывшей Грейнджер, поспешно добавил: – То есть, он же знает, что ты была лучшей ученицей. Уверен, что такой помощи был бы рад кто угодно! - Ну-ну, - с сомнением посмотрела на друга Гермиона. Она уже хотела отказаться и даже открыла рот, когда в кабинет влетела записка. На ней неровным почерком мужа было написано «Сегодня вернусь поздно». - Согласна! – выпалила бывшая Грейнджер, сминая записку и бросая в камин. А что она теряет? - Отлично, ты забеги вечером к нам с Драко, он тебе порт-ключ в Гойл-Холл настроит. Ну, до вечера! – счастливо улыбнулся он, чмокнул её в щеку и убежал. Гермиона жутко волновалась,а почему - непонятно! Ну, подумаешь, поможет составить научный том. Ну, подумаешь, Гойлу! Хотя само по себе зрелище Гойла, сидящего за книгами, было странным. Интересно, а какой он сейчас? Наверное, стал еще огромнее. Гермиона подошла к зеркалу. М-да, она тоже уже далеко не та девочка из Хогвартса. В половине шестого она уже стояла в холле Малфой-Мэнора. Драко спустился буквально через минуту после её аппарации. - Привет, может чаю? - улыбнулся он, открывая дверь в гостиную и делая приглашающий жест. - Да, спасибо. Расскажи мне подробнее про то, чем я должна помочь Гойлу. - Грегори, - автоматически поправил её Драко. – Дело в том, что в Гойл-Холле огромная библиотека, в которой хранились древнейшие и ценнейшие экземпляры книг, и там во время войны был пожар, который уничтожил бо́льшую её часть, и теперь Грэг хочет собрать оставшиеся в одну или несколько книг, как получится. Дело действительно сто́ящее, – Драко протянул ей чашку с ароматным напитком. - А почему ты сам не хочешь помочь? Он ведь твой друг. - Я все же больше по зельям. И с удовольствием помогу Грегори поработать над рецептами зелий, а самой усидчивой за книгами у нас всегда была ты, – пожал плечами Малфой. Гермиона скривилась. Опять «самая». Малфой уловил недовольное выражение, мелькнувшее на её лице. - Я тебя обидел чем-то? – нахмурился он. - Нет, все нормально. Просто меня очень коробит от этого идиотского слова «самая», – тяжело вздохнула она. - Ой, а время-то уже! Сейчас, минуточку! – он взмахнул палочкой и на его ладонь лег медальон, который он протянул Гермионе. – Откроешь его и окажешься в Гойл-Холле. Гермиона раскрыла медальон и почувствовала знакомый рывок, а еще легкий холодок, коснувшийся волос. Секундой позже она уже стояла в просторной гостиной. Сзади послышались шаги, и Гермиона обернулась. В дверях стоял высокий крепкий мужчина в прямоугольных очках, белой рубашке с закатанными рукавами и темных брюках. Он приветливо улыбнулся Гермионе и кивнул. - Гойл?! – Гермиона не смогла сдержать удивления. - Грегори. Можно Грэг. Я очень рад, что ты согласилась помочь. Честно говоря, я был уверен, что откажешься, – Гойл пожал плечами. – Чай? Кофе? - Э-э-э… Нет, я… Где библиотека? – быстро сориентировалась Гермиона. Ей показалось, Грегори чуть погрустнел, но указал на дверь рядом с собой. – Прошу за мной. Библиотека оказалась и правда огромной. Поврежденные книги были аккуратно рассортированы в две стопки. В одной тома были почти целыми, книги же в другой стопке пребывали в крайне плачевном состоянии. Гойл развел руками: - Вот это и есть то, над чем нам с тобой предстоит работать. Гермиона снова подняла глаза на мужчину. В нем совершенно не угадывался тот огромный неуклюжий телохранитель Малфоя. Ухоженный, аккуратный, спокойный. Рядом с ним Гермионе отчаянно захотелось выглядеть лучше. Она потянулась рукой, чтоб пригладить волосы и… наткнулась пальцами на аккуратно собранную прическу. - Я… Мне… Где у тебя уборная? – выпалила она. - Пойдем, я тебя провожу, – мягко улыбнулся Гойл, выходя из библиотеки. Гермиона посмотрела на себя в зеркало – так и есть! Волосы были аккуратно уложены в «ракушку», и только несколько локонов выбивалось на шею и виски, открывая лицо. Она была уверена, что не притрагивалась утром к косметике, и в то же время сейчас на лице красовался очень аккуратный и нежный мейк. Малфой, эстет фигов! Она улыбнулась своему отражению и пошла в библиотеку. Да, работы было много, но до чего же ей нравилось перебирать пыльные фолианты, переворачивать ветхие старинные страницы, чувствовать, что вот оно – то, чем занималась бы день и ночь! Она подняла глаза на Гойла, и он тут же перевел взгляд на книгу, чуть покраснев. Потом снова посмотрел на Гермиону. И в ответ на её вопросительно поднятые брови ответил просто: - Ты очень красивая. И очень увлеченная. Гермиона густо покраснела. Да, должно быть, она очень глупо выглядела со стороны. - Мне пора, – сказала она, с сожалением поднимаясь с кресла. - Я провожу, – ответил Грегори, откладывая книгу. Они вышли в коридор. - Я не хотел тебя обидеть,прости, – тихо сказал он, подавая мантию. - Ты и не обидел. Просто мне правда пора. - Могу я надеяться, что ты и завтра придешь? - Да, конечно! Если ты не против, то я могла бы забежать в обед, чтоб не отнимать у тебя вечер, – улыбнулась Гермиона. - Я был бы рад! И да, не обедай на работе - поедим вместе. - А миссис Гойл не будет против? – отвела взгляд Гермиона, расправляя на мантии несуществующие складки. - Мама? Так она умерла, - спокойно ответил Грегори. - Жена… - Я не женат. Так что жду тебя завтра, да? - Да, - ответила Гермиона и аппарировала. Ночью она поймала себя на том, что думает о Гойле. И о том, как сильно тот изменился. Стал таким… таким… Мужчиной. Другое слово не приходило на ум. От Гойла исходила какая-то удивительная сила, но сила созидательная. А еще в его доме все дышало спокойствием. Особенно в контрасте с Норой, в которой жизнь напоминала большой муравейник. Утром она проснулась раньше обычного. Все попытки привести прическу в нормальный вид не увенчались успехом, и она сделала первое, что пришло ей в голову – впервые в жизни написала Малфою записку, с просьбой заглянуть к ней в кабинет на пару минут. Драко, как ни странно, был очень пунктуален. - Привет, как все прошло? Надеюсь, что Грэг тебя не очень утомил? Ты ведь не за тем меня позвала, чтоб передать ему, что сегодня не придешь к нему на обед? - Откуда ты про обед знаешь? - Так да или нет? - Нет. Не за этим. Я хотела… Я… Просто вчера ты сделал кое-что с моими волосами, то есть я не просила, но… - Тебе так же или еще чего придумаем? – улыбнулся уголками губ Малфой, доставая палочку. - А давай на твое усмотрение, – зажмурилась Гермиона. Снова прошел холодок, и Гермиона унеслась к зеркалу, рассматривая аккуратные кудри, прихваченные с (у)висков маленькими заколками. - Ты где этому научился? – вертясь перед зеркалом, спросила она. - Это мама меня научила нескольким очень полезным заклинаниям. Знаешь ли, у Поттера и Лили Луны очень непослушные волосы, – хмыкнул он. - Я бы тоже не прочь освоить эти заклинания. Так откуда ты узнал про обед? – наконец отвернулась от зеркала бывшая Грейнджер. - Ну, Грэг был так рад, что связался со мной вечером по камину и рассказал. - Понятно. А почему он не женат? – спросила Гермиона, преувеличенно внимательно рассматривая какой-то документ. – Не подумай ничего, я просто так спрашиваю. К тому же он сам мне сказал, что не женат, вот я и уточняю. Ты же знаешь, какая я любопытная! – затараторила она. - Да? Никогда не замечал. Я вообще-то не уверен, что я тот человек, который должен тебе рассказывать о том, почему Грегори так и не женился после школы. Скажу так, он всю жизнь любит одну девушку. Со школы. – Драко замолчал и посмотрел на Гермиону. Причем посмотрел так, что ей стало не по себе. - Понятно. Печально очень. Тяжело, наверное, ему, – закусила губу Гермиона. - Ничего, он привык. Я так вообще не понимаю, что он в ней нашел! – хмыкнул Малфой. - А она замужем, да? – нахмурилась Гермиона. - Теоретически, - пожал плечами Драко. - Малфой, так не бывает! Женщина либо замужем, либо нет! - Бывает, Грейнджер, бывает! Наличие штампа и мужа-идиота совсем не означает, что женщина замУжем. Кстати, вот тут я тебе написал заклинания, не забудь представить конечный результат. Пока, – он уже закрывал дверь, когда Гермиона услышала – Нет, я определённо не понимаю, что он в ней нашел… И ей показалось, что она упустила в разговоре какую-то очень важную деталь. До обеда время тянулось медленно. Но как только часы пробили двенадцать, она тут же открыла медальон. При свете дня Гойл-Холл выглядел еще лучше, чем при неярком освещении каминов и настенных ламп. Гойл вышел к ней раскрасневшийся и довольный. - Привет. Прошу прощения за мой внешний вид. Сегодня впервые обкатал свою кобылу после помёта. Она у меня как ветер. Прошу к столу. Кстати, ты отлично выглядишь! Почти не изменилась со времен Хогвартса. - Да брось! – покраснела Гермиона – Я уже совсем не та девочка, которая училась в Школе Чародейства и Волшебства, - вздохнула она и принялась за обед. - Конечно! Сейчас ты намного интереснее! – открыто улыбнулся Гойл, отчего Гермиона покраснела еще сильнее. После великолепного обеда они снова пошли в библиотеку. И на следующий день она аппарировала в обед. И на следующий. Грегори неизменно интересовался, что именно она любит. И ей готовили персонально. Такое внимание очень трогало. О ней так давно никто не заботился, и от этого хотелось растянуть эти минуты до бесконечности! Гермиона изо дня в день аппарировала к нему. Иногда даже в выходные, несмотря на недовольные взгляды свекрови и свекра. Грэгори рассказал, что он долгое время работал реставратором, а когда набрался достаточно опыта, то решил восстановить и свою библиотеку. Рассказал о том, что долгое время скупал старинные книги, и что они с Драко мечтают открыть свой магазин редких зелий. Что Поттер ревнует Малфоя к нему со страшной силой. «Что совсем неудивительно», - подумала Гермиона, рассматривая Грегори. Он замечал малейшие детали – новые сережки и даже шампунь. Не говоря уже о том, во что она была одета. Ей всегда подавали её любимый яблочный чай и бисквитные пирожные. Грегори показал ей свою конюшню, и Гермиона даже научилась ездить верхом. Правда, на это ушло не меньше недели. Точнее, как ездить, она поняла прекрасно с самого первого раза, но уж очень хотелось услышать тихий смех и ощутить надежные руки. А еще прижаться спиной к груди, когда Грегори сидел рядом. С каждым разом уходить было все труднее и труднее. Она смотрела на него и понимала, что какой-то девушке очень-очень повезло, раз её всю жизнь любит такой мужчина! Она бы многое отдала, чтобы быть рядом с этим человеком. Однажды Гарри зашел за ней после работы и, сообщив, что у Рона дела, пригласил её к ним с Драко на ужин. - Но я не… - Не переживай, Драко пригласил Грегори. Думаю, что они уже дома. Так что собирайся скорее, - поджал губы Поттер. - Сейчас, мне тут только кое-что доделать и… - Может, я тебя тогда дома подожду? – нетерпеливо мялся около нее друг. - Гарри, ты чего так торопишься-то? Слушай, да ты и правда ревнуешь! – захохотала Гермиона. - И что смешного? Драко очень красивый, а Гойл… Короче, ты быстрее собираться можешь, Герм? – насупился Гарри. - Глупый ты, - Гермиона поправила воротничок его рубашки. – Малфой же в тебя как сумасшедший влюблен, это ведь невооруженным взглядом видно! - Думаешь? – Поттер смотрел на Гермиону с такой надеждой. - Уверена! К тому же мне сам Малфой сказал, что Грегори всю жизнь влюблен в какую-то девушку, аж со школы, так что можешь не переживать, - улыбка Гермионы стала грустной. - А он случайно не сказал тебе, кто она? - Нет. Но ей определенно очень повезло, хоть она этого и не знает, – вздохнула Гермиона. - Ну почему же не знает? Уже знает! – настала очередь Гарри улыбаться. - И как она отреагировала? – у Гермионы сжалось сердце. - Да никак, - пожал плечами Поттер. - Она просто его не знает! Грегори замечательный, заботливый, умный, надежный… - она запнулась. - Ну вот, а ты говоришь не переживать! Быстро собирайся! Посидели они в тот вечер очень здорово! Было полное ощущение, что они всю жизнь вот так дружат парами. Малфой дома оказался совсем не таким, каким Гермиона привыкла видеть его в жизни. Особенно её поразило, когда Гарри притянул его к себе на колени, а Драко безропотно уселся и даже обнял его за шею и поцеловал в кончик носа, а на ошарашенный взгляд Гермионы только отмахнулся: - Тебе все равно никто не поверит! Я вредный и коварный слизеринец, с жутким характером, правда, Поттер? – Драко повернулся к Гарри, который согласно кивнул. - Вот про характер ты очень точно сказал! Гермиона посмотрела на сидевшего напротив нее Грегори. - А я его терпел восемь лет! – улыбнулся Гойл. - Вот терпеть не могу, когда он этим хвастается! – Гарри собственнически обхватил Драко, прижимая к себе сильнее. - Да я не хвастаюсь! Я жалуюсь! – засмеялся Грегори. – Гермиона, ну скажи, что хоть тебе меня жалко, - обратился он к Гермионе. - Конечно, жалко. Бедный ты мой, натерпелся от гада этого слизеринского, - пользуясь моментом, Гермиона подошла к Гойлу и погладила его по волосам. - Спасибо тебе, моё солнышко! Хоть тебе меня жалко. Но я-то тоже слизеринец, - подмигнул ей Грегори. - Но в тебе я как-то не увидела столько коварства, - улыбнулась она. - Не-не, я коварный, конечно, просто Малфой есть Малфой, и с ним вряд ли кто-то сравнится, - сделал страшные глаза Грегори, приобнимая Гермиону за талию. - Гойл, гад такой, что значит с ним никто не сравнится! Это вообще мои слова! Мой Малфой! И… Не отвлекай меня, Драк… Мф… М-м-м-м… - Драко прервал тираду Гарри, попросту заткнув того поцелуем. - У-у-у, мой ревнивый гриффиндорский лев, - хохотнул Малфой, отрываясь от губ любимого Поттера. – Это же Грег, ну чего ты ревнуешь-то? - А я и не ревную! Просто если узнаю, то… - Ой, ну всё-всё, мне уже страшно, герой! – хохотнул Гойл, шутливо прячась за Гермиону. - То-то же! – кивнул Поттер. – И нечего смеяться, Малфой! - Герми, слушай, пойдем, прогуляемся, а то, чувствую, ваш любимый Золотой Мальчик меня скоро покусает, – наклонился Грегори к самому уху бывшей Грейнджер, отчего по её спине побежали мурашки. Гермиона кивнула, и они вышли на улицу, оставляя влюбленных наедине. Когда Грегори взял её за руку, Гермиона даже зажмурилась. Можно было представить, что она не замужем, и что дома её не ждут двое детей и свекор со свекровью. Хотелось, как на третьем курсе взять в руки хороноворот и возвращаться, и возвращаться, и возвращаться в этот вечер, на эту улицу, к этому мужчине. Грегори рассказывал про книги, лошадей, про родителей, держа её за руку, время от времени проводя по внутренней стороне запястья большим пальцем. С этого дня они с Грегори стали иногда выбираться на небольшие прогулки в немагический Лондон, сидели в кафешках, ели мороженое. Гермиона пригласила Грегори в кино, и ему даже понравилось. А она совсем не помнила, о чем был фильм, потому что почти все время отвлекалась на мужественный профиль сидевшего рядом Гойла. И было так хорошо оттого, что он рядом, и в то же время так ныло сердце - ведь всё это рано или поздно закончится. И как ей жить без Грегори, без его тихого голоса, бархатного смеха, тёплой улыбки, без Гойл-Холла и лошадей, без пыльных фолиантов, она не знала. И старалась не думать. Ведь это будет потом, а ей хочется быть здесь и сейчас. И вот сегодня, когда Гермиона уже накинула мантию, к ней на стол опустилась записка. Она знала, что это от Рона, и даже была уверена, что там очередное послание о том, что он задерживается. Но это не трогало, не волновало. Она уже приняла решение, что как только поговорит с детьми, так сразу подаст на развод. А зачем дальше продолжать существование. Теперь Гермиона знала, что может быть по-другому! Должно быть по-другому! Ведь если Грегори любит какую-то женщину, но при этом так относится к ней, то и она обязательно найдет такого мужчину. Но было так грустно, что этим мужчиной будет уже не Грегори. И, как обычно, время пролетело незаметно. Гойл шутил, смеялся, отчего на его щеках появлялись очень красивые ямочки, до которых так хотелось дотронуться кончиками пальцев, а лучше губами. А еще хотелось свернуться на его коленях, или уткнуться в грудь, или почувствовать его руки… Ей пора. Иначе она обязательно сделает какую-нибудь глупость! Уже перед самым уходом она неожиданно выпалила: - Я.. Знаешь, я скоро развожусь с Роном! Он нахмурился и подошел к ней, привычно набрасывая на плечи мантию, предварительно наложив на нее согревающие и водоотталкивающие чары. Она искала на его лице хоть что-то! Но Грегори продолжал хмуриться. Она уже открыла было рот, хотя даже не знала, что собиралась сказать, когда он заговорил. Тихо и уверенно, осторожно поглаживая её плечи. - Просто хочу, чтобы ты знала – мой дом это твой дом, и ты всегда можешь сюда прийти. В любое время. Просто запомни. Гермиона обняла его, прижавшись щекой к широкой груди бывшего слизеринца. Чувствуя, как быстро колотится его сердце, как спину гладят большие теплые ладони, как тонкие губы касаются виска. - Просто запомни. Хлопок аппарации. Она в Норе. Не дома, нет. И только повернулась, чтобы подняться в свою комнату, как ей в предплечье впились пальцы. - Ты где была?! – Рон пьян. - Да какая тебе разница? – устало отвернулась Гермиона, выдергивая руку. - Вообще-то, ты моя жена! И я тебе записку прислал, что сегодня мы с тобой идем в ресторан! Гермиона поняла, что промахнулась, не прочитав записку, но она же не думала… И вообще! А почему она должна отчитываться?! Он хоть раз посчитал нужным, он хоть раз… - Я вижу, ты и без меня неплохо сходил! – зло выплюнула она. - Ты где шлялась, я спрашиваю!? – он схватил её за волосы и повернул к себе, отчего она болезненно охнула. – Если ты сейчас… - Если ты меня сейчас же не отпустишь, то я вызову Гарри! – процедила Гермиона. Тут же появились Молли и Артур. - Отпусти, Ронни! Она же твоя жена, – прокудахала миссис Уизли. Значит, они стояли рядом и не вмешивались! Стояли и ждали, что дальше будет. Гермиона рассвирипела. Она резко развернулась на каблуках: - Да пошли вы все! Завтра я пришлю тебе документы на развод, Рональд Уизли! – проорала она, стаскивая с пальца кольцо и швыряя его в побагровевшего мужа. - Я тебя сейчас… - Рон кинулся на нее, но Артур крепко перехватил его. - А вот только попробуй хоть пальцем меня тронуть, Гарри и Драко на тебе живого места не оставят! – и она знала, что так и будет! И даже Малфой без единого слова встанет на её сторону. - Пошла вон отсюда! – бессильно заорал Рон, потому что понял, что она права, потому что знал, что не оставят. И это поняли родители, стоящие рядом с ним. А еще он четко осознал, смотря в карие глаза Гермионы, что это все. Это конец. И она больше не передумает. - Да с превеликим удовольствием! – выкрикнула Гермиона, открывая медальон. Рывок. Она стоит, тяжело дыша, в знакомой до боли гостиной. Напротив нее висит огромное зеркало в золотой оправе, и в нем отражается она – растрёпанная, с размазанной по щекам тушью, в съехавшей набок мантии. Гермиона судорожно достала палочку, но не успела произнести и звука. - Герми… Что с тобой? На тебя напали? – Грегори подлетел к ней, осторожно беря в ладони её лицо, вытирая большими пальцами перемазанные мокрые от слез щеки. Она только помотала головой. - Я… Я ему сказала, что ухожу… - Он тебя ударил?! – сейчас Гойл был похож на хищного зверя. - Нет-нет! Просто мы поскандалили! Я сказала, что если он хоть пальцем меня тронет, то Гарри с Драко его прибьют, – быстро заговорила она, цепляясь за руки Грегори. - Не успеют! Если эта рыжая тварь еще хоть раз… - он стиснул челюсти с такой силой, что Гермиона увидела, как ходят желваки. - Пойдем, ты вся дрожишь, пойдем. Она сидела в огромном кресле и пила теплый глинтвейн, шмыгая носом. Грегори стоял, облокотившись о каминную кладку, и смотрел на огонь. Такой красивый. Такой сильный. Такой надежный. И не её… Она опустила голову. Горячие слёзы вновь обожгли щеки. Гойл повернулся к Гермионе. - Ты его любишь? – грустно спросил он. - Н-нет… Давно нет… - замотала головой Гермиона. - А почему плачешь? - Потому что… Потому… Я… Грегори, я знаю, что ты всю жизнь любишь одну женщину, я не знаю, кто она, но так ей завидую! Я бы многое отдала, чтобы быть на её месте! Я… Ты мне… Я, пожалуй, пойду, – опомнившись, она вскочила с кресла, но почувствовала, как Грегори обнял её сзади, утыкаясь носом в волосы на затылке. - И что ты бы отдала, чтобы быть на её месте? – хрипло спросил он, поворачивая её к себе лицом. - А что ты бы хотел? – сморгнула слезы Гермиона. - Я? Я бы хотел, чтобы ты больше не плакала, - он вытер большим пальцем мокрую дорожку со щеки. - Чтоб улыбалась и краснела, чтобы была рядом. Чтобы ты была только моя. Всегда, – он нагнулся и накрыл её губы своими, нежно целуя. Минуту Гермиона стояла, замерев, а потом отстранилась, недоверчиво глядя на мужчину: - А как же она? - Кто она? – глаза Грегори улыбались. - Другая. Малфой сказал, что ты со школы любишь одну девушку, но она замужем. - Не думал, что у Малфоя такой длинный язык. А он не сказал, кто эта девушка? – прищурился он, закусывая губы, будто сдерживая улыбку. - Нет, но он сказал, что не понимает что ты в ней… - Гермиона округлила глаза! Нет, не может быть! Нет!!! Так не бывает!!! Только не с ней! Нет-нет-нет! - Ну, смелее, солнышко! – открыто улыбнулся Грегори, вытаскивая из её волос шпильки и высвобождая непослушные локоны. - Но так бывает только в сказках! – снова всхлипнула она. - Смелее, ну! Эта девушка… - он нагнулся и почти дотронулся до её губ своими. - Я? – тихо выдохнула Гермиона. Гойл засмеялся и подхватил её на руки, словно пушинку. - Умница моя! И ты обещала не плакать! – уже поставив её на пол, сказал Грегори, целуя мокрые щеки. – Ты у меня с… - Только умоляю, не говори слово «самая»! – нахмурилась она. - Ты у меня сокровище! Моё сокровище! – тихо выдохнул он, целуя ту, о которой мечтал всю жизнь.