Счастливчик

- Я тебя люблю… Тихо, на выдохе, чтобы никто, кроме меня, не услышал. Вот это новость. Вскидываю вверх бровь и не знаю, стоит ли смеяться над столь неудачной шуткой. Мы сидим в университетском кафетерии, куда Влад попросил меня прийти. Именно попросил. Не потребовал и не велел в обычной своей ехидной манере. Мы вообще с ним не ладили. Более того, я точно знаю, что мы ненавидим друг друга. Не знаю, как он узнал, впрочем, система оповещения в таких случаях всегда срабатывает без осечек и крайне оперативна. В любом случае, он с первой недели нашего обучения в университете начал орать, что я гей. Собственно, это правда, но я старался сей факт не афишировать. Правда, все было решено за меня. Впрочем, я не признавался и не отнекивался. Просто игнорировал, хотя крови этот придурок попортил немало. А теперь этот овощ выдает, что он в меня влюблен. Смотрю на него, на опущенный, будто пристыженный взгляд, на плотно сжатые губы. Смотрю и не верю. Вообще человек, который три года отравлял тебе жизнь, априори не располагает к доверию. Проверено жизнью и, собственно, мной. Влада я ненавидел и ненавижу. Моя ненависть имеет выдержку в три года, вполне достаточно, чтобы не размениваться ею так просто и не поплыть от случайных фраз. Я вообще счастливчик по жизни, везунчик. В самом что ни на есть переносном смысле. Сначала мне повезло с внешностью: смазливый и хрупкий. Про таких говорят «хорошенькие». Подруги матери все как одна кудахтали над моими светлыми волосами, голубыми глазами и выточенными, словно у куклы, правильными чертами лица. Они даже наряжали меня в платья и кудахтали надо мной уже в платье, но я о том, хвала помидорам, не помнил. Потом мне не повезло с соседским сыном: тот оказался падким на таких вот смазливых и хрупких. Позже он говорил, что ему было просто интересно, каково это, но этот интерес мне тогда и сломал, перевернул жизнь с ног на голову, что я уже не мыслил себя другим. Пусть мы не дошли до конца, но позже я не видел себя рядом с девушкой. Ну не мог иначе. Сосед благополучно умотал учиться в другой город, но каждый раз, как он приезжал к родителям на каникулы, так я ловил на себе опасливый, вороватый взгляд, мол, не рассказал ли я кому. Трус. Опосля мне много с чем не везло еще. Много было разочарований: в людях, в себе, пока я не научился принимать себя таким, какой есть. Правда, другие того принять не могли. Так что позднее мне не повезло и с Владом, который по назойливости и производимому шуму мог сравниться только с мухой, жужжащей над ухом. Мажористый парень, одного со мной возраста. Этот человек умудрялся подпортить мне отношения со многими людьми. Слово «гей» было для него чем-то заразным, а я – источником этой заразы, который требовал уничтожения, пускай только морального. Бить он меня не бил, будто реально боялся подцепить голубую болячку. И теперь он, видите ли, влюблен. Очередная его шутка. Как та, которую он учудил с вымышленным моим поклонником. Дебил. Смотрю на него, а пальцы невольно сжимаются в кулаки. Нет, этого его очередного выверта я так просто не оставлю. В эту игру можно поиграть и вдвоем, и даже по чужим правилам. Безрассудство? Глупость? И то, и другое, и можно, как говорится, без хлеба. Меня ведет ядовитая злость, которая ела меня изнутри столько времени, потому тут особо не думаешь. Но я уверен, что он что-то задумал, очередной спектакль, который стал более оригинальным, но цель которого не изменилась - в очередной раз меня унизить. Даже если для этого он болтает всякие глупости и строит из себя невесть что. Наверняка его друзья тихонько хихикают где-то рядом и ждут кульминации. Ну ладно... Будет тебе кульминация. - Пошли, - только и произношу я, вставая. Он поднимает на меня глаза, в которых наравне с несвойственным ему смущением плещется недоумение. - Куда? – только и спрашивает он. Куда пропала вся моя робость перед этим человеком? И куда делась вся его наглая уверенность? Передо мной словно другой человек. Нет ли у него брата-близнеца? Может, сейчас разыгрывается сюжет какой-нибудь глупой комедии? - Можешь и не ходить, - равнодушно пожимаю плечами. Беру на своеобразное «слабо». Но пусть поступает так, как считает нужным. Силком тащить не стану. Да и куда мне? Через минуту я иду по пустующему коридору - начались пары, потому народ встречается редкий и заблудший, а то и прогуливающий. Как ни странно, но Влад перебирает ногами следом. Звук наших шагов гулко разносится по коридору. Мужской туалет не самое романтичное место. Впрочем, о том и не думаю. К моему разочарованию, Влад зашел за мной, хотя я и надеялся,что он отлипнет где-то по дороге. Здесь пусто. Хотя мне все равно, если на сцене появится и третье лицо. А Влад мнется, переминается с ног на ногу. Как же ему не идет неуверенность. Симпатичный, стильный малый, душа компании и любимец девушек. Потому не верю. Ни единому слову не верю. Подхожу к нему, невольно заставляя Влада отступить на шаг. Но я не привык так просто сдаваться. Я терпел его три года, пусть он потерпит меня пару минут. Большего ему не выдержать, я в том уверен. Сейчас он от меня отпрыгнет и заорет, что соврал, что решил поприкалываться. Обхватываю его за шею, слегка приподнимаясь на цыпочках, ибо этот гад несколько выше меня. И касаюсь губами его губ. Напористо и безо всякого стеснения. Мы, геи, его ведь не знаем. Мне не отвечают, чувствую его напряжение. Наслаждаюсь моментом своего горького триумфа. Вот сейчас меня оттолкнут, обзовут в очередной раз извращенцем и покинут место боя. Ему ведь так неприятна моя нетрадиционная ориентация. Каково почувствовать ее проявление на себе? А заодно пусть прочувствует, каково разбрасываться пустыми словами. Так я и думал. Слегка отстраняюсь, в насмешку быстро лизнув его нижнюю губу. Хочу закончить весь этот спектакль, выплюнуть что-то ехидное ему в лицо, поиметь хоть какую-то сатисфакцию за прошедшие три года. Правда, никак не ожидаю, что меня обхватят за талию и прижмут к себе. Крепко, видимо, чтобы не убежал, а затем возьмут инициативу в этом поцелуе. Его губы терзают мои, язык проталкивается в мой рот. Влад безо всякой стеснительности углубляет поцелуй. А я безо всякой робости ему отвечаю, крепче обвивая его шею. Для меня это все игра, где против выступает мой главный соперник, которому я не должен поддаваться. Этот поцелуй жадный, ненасытный. Горячий, этот жар дурманом проникает в кровь, кружит голову. И я уже не думаю, как его переиграть, я просто растворяюсь в чужой близости. Можно подумать о ненормальности ситуации, но когда истосковался по этому чувству, то найдешь себе любые оправдания. Меня отпускают, и я едва стою на ватных ногах. С неожиданной злобой смотрю на Влада. Так побежденные смотрят на победителей. Он, как и я, тяжело дышит, но отвечает мне мутным взглядом. Ему есть, что сказать, но Влад молчит. Впрочем, я и без слов знаю. Я его ненавижу. Но только ничего еще не закончилось. Никого я не обыграл… Я прямо действительно счастливчик. И мне еще, ой, как повезет.