Холод

Шаманы – проводники между миром духов и миром живых. Только шаман может вытащить душу с края за-предельной бездны. Или подтолкнуть, если внутренняя тьма перевешивает. Но иногда и шаманам необходима помощь. Где-то посреди свободной равнины с редким вкраплением кустарника расположилось небольшое индейское поселение. Пять или шесть вигвамов, совсем крошечный общий огородик, низенький частокол с северной стороны. Немногочисленные силуэты жителей, словно полупризрачные в окружающей поселок легкой дымке. *** – Волк, давай-ка проясним один момент. Мы все считали Саб-Зиро погибшим, а он в это время работал на остатки твоего племени? Смоук нервничал. Его уже второй раз вытаскивали с того света. Тогда за это пришлось расплатиться договором с демоном и потерей памяти, а теперь индейцы-спасители просили – хотя скорее требовали – помощи. И более того, выяснилось, что Би-Хан уже пару месяцев такую помощь им оказывает. Впрочем, особенного выбора ему и не оставили. Народ Ночного Волка, по большей части давно уничтоженный, проживал меж двух миров. Выбраться отсюда – ни в одну, ни в другую сторону – без их позволения было невозможно. Разве что стать обезличенным безумным демоном, а такой участи не хотелось. Никому. – Саб-Зиро был мертв. Мне удалось спасти его от превращения в демона. Но я не могу вернуть его или тебя в мир живых до окончания Смертельной битвы. Такова цена договора. Я и сам не могу вернуться. А моему народу нужна помощь. – Я уже понял, – эненра вздохнул. – Что мне надо сделать? – Не сейчас. Скоро начнется Глубокая ночь, уходить из священного круга будет нельзя. Священный круг – начертанные на земле магические символы, испускающие легкое зеленоватое свечение – окружал поселение целиком. Был ещё один, меньший, в центре поселения – он использовался шаманами для перехода между мирами. Смоук осторожно сел напротив старой индианки, в чертах лица которой угадывалось сходство с Ночным Волком. Наверное, они были родственниками. Как он успел понять, эта шаманка была здесь главной. – Глубокая ночь – это время зимы. Время разгула нечисти. Обычно они живут в мире духов и случайно попадают в мир живых. Там демоны и монстры охотятся, пока не найдут путь обратно или пока не будут уничтожены. Мы не должны мешать – это естественный процесс и это сохраняет равновесие. Но когда наступает Глубокая ночь – сотни демонов и злобных духов прорываются сюда, в этот оазис. Их слишком много, чтобы можно было справиться. Мы пытались. И ни один из смельчаков не вернулся. Это длится недолго, только несколько дней. Потом чудовищ затягивает их родной мир. До нового цикла. – А где Саб-Зиро? – Я предупреждал его, – Ночной Волк выглянул на дорогу. – Он должен скоро вернуться. Эненра кивнул. Значит, скоро снова можно будет его увидеть… подойти поближе… Чего-то большего он всё равно не позволит. Смоук устроился на полу возле стены жилища и закрыл глаза. Сразу стали слышны голоса остальных жителей поселения, там, за стенами главного вигвама. В них чувствовалась тревога, но деловитая. Никто не был охвачен страхом, не суетился, люди просто готовились к тому, что скоро произойдет. Поселение звучало мирно: уютно-домашнее потрескивание очага, глубокие и певучие голоса индейцев, шорох мышей где-то под полом, тихое пение ветра. Главным здесь, скорее, были запахи. Выделанной кожи, пепла, каких-то душистых трав. Запах натуральных красок, дыма и смолы. Тонкий аромат магии, пропитавший здесь всё, но который невозможно учуять, если ты сам не шаман. Или демон. Можно различить даже индивидуальный запах каждого человека, их живет здесь не так много, но для этого нужно серьезно сосредоточиться, а его снедает нетерпение близкой встречи. Но время шло, а знакомый, щекочущий ноздри аромат первого снега в общую картину так и не вплелся. Смоук открыл глаза. Уже стемнело, и с неба скрывался мелкий снег, но снег этот не имел запах. Не шуршал, падая на землю. Не поскрипывал тихонько, хотя уже стало весьма холодно. Этот снег был неправильным. Эненра вскочил на ноги, метнувшись к выходу. Была еще надежда, что он просто немного опаздывает… Но на горизонте ни в одной стороне незаметно ни одного человеческого силуэта. – А ну, стой! – Ночной Волк перехватил ладонь, потянувшуюся отодвинуть дверь. – Ты не слышал, что я сказал? Выходить из деревни нельзя. – Он бы не вернулся, не будь серьезной причины. Ты ведь на это его поймал, верно? И ты знаешь, что не сможешь меня остановить. – Это безумие! Ты даже не знаешь, что тебя там ждет. – Почему же, – Смоук пожал плечами. – Если не повезет, меня сожрут. Если совсем не повезет – превратят в ту тварь, которая поймает меня первой. Меня уже дважды убивали, неужели ты думаешь, что такая мелочь может меня напугать? Ночной Волк сокрушенно покачал головой, отступив на шаг. Со своего места поднялась старая хозяйка жилища. – Я не могу тебя отпустить, – но прежде чем Ночной Волк успел обрадоваться поддержке, а Смоук возмутиться, индианка продолжила. – Ты слишком легко одет, – из стоящего в незаметной нише сундука она вытащила плотную куртку, сшитую из шкур. – Одевайся. И перчатки возьми, иначе без пальцев останешься. Скоро совсем лютый холод начнется. – Спасибо… – И вот это возьми, – в руки эненры был втиснут короткий нож в кожаном чехле. – Пойдешь на северо-запад, там будет еловый лес. Внутрь не ходи ни в коем случае – то, что там живет, проглотит тебя, даже не заметив. Обходи с подветренной стороны и очень медленно. И дальше держись северного направления. Если дойдешь до гор и не найдешь его – не найдешь больше нигде. Тогда сам решай, нужно ли тебе возвращаться. Эненра только кивнул, надевая тяжелую, но очень теплую одежду. – И еще. Если услышишь свист – беги, насколько сможешь быстро. Хоть это и будет бесполезно. Смоук молча поклонился и выскользнул прочь из жилища. Снаружи послышался изумленно-испуганный женский вскрик. – Зачем ты его отпустила? – Нельзя задерживать тех, кто любит, – старуха снова села на свое место у очага. Падающий с неба мелкий снег очень скоро превратился в метель, не позволявшую разглядеть ничего дальше пары шагов. Но ветер продолжал оставаться неправильным, совершенно беззвучным. Его холодные порывы обжигали кожу, делали снежинки колкими, не давали вздохнуть. Сгустившуюся тьму, казалось, можно было потрогать руками, такой густой она была. Монстры и демоны давно могли кружить поблизости, он всё равно их не видел. Остановившись, Смоук подышал на замерзающие пальцы. Ватная тишина, образовавшаяся вокруг, его нервировала куда больше, чем невыносимый холод. Снег не скрипел и под ногами, эненра даже ради интереса попрыгал на одном месте, заодно немного согревшись, но сминаемые снежинки продолжали упорно молчать. В плотный слой снега даже невозможно было как следует провалиться, а следы заметались, не успев появиться. Ветер не отзывался на зов, не завывал в голых кронах близких деревьев, не играл с поземкой. Разве что швырял горсти снега прямо в лицо, словно пытаясь изгнать досадную помеху из своих владений. И, главное, его не оставляло ощущение чьего-то пронзительного голодного взгляда. Полчаса спустя бесполезных блужданий эненрой уже владело самое натуральное отчаяние. Лес с покореженными черными елками давно остался позади, а вокруг по-прежнему не было ни души. Даже толпы обещанной нечисти. Он был уверен, что не мог пройти мимо, но сил на поиски почти не осталось. Как же холодно… как чертовски невыносимо холодно… Пальцы словно превратились в хрупкий синий лёд, просто страшно до них дотронуться, вдруг разлетятся в острое крошево… И негромкий, такой знакомо-родной голос зовет по имени. По настоящему имени, а не тому, данному кланом. Но это бред. Саб-Зиро звал его так только когда они оставались наедине. А сейчас криомант даже не может знать, что он здесь. А значит, отзываться не стоит. В разум въелся тонкий зазывный свист. Откуда-то с запада и очень близко. В окружающей тишине свист показался очень громким, и тело словно само решило двигаться ему навстречу… Вздрогнув, Смоук припомнил наставления старой индианки и телепортировался подальше, сразу кинувшись бежать. Тишина взорвалась злобным рычанием, совсем непохожим ни на одного земного хищника. Тело среагировало даже быстрее разума, но можно ли убежать от того, что по определению сильнее и быстрее человека? Эненра остановился, как вкопанный, и мимо стремительно промелькнуло и скрылось нечто. Минут через десять, когда горы уже воздвиглись на пути очевидной преградой, тишину нарушил тихий сдавленный стон. Метнувшись в ту сторону, Смоук обнаружил, наконец, того, кого искал. Правый бок Саб-Зиро был разодран чьими-то чудовищно-большими когтями. Раны уже не кровоточили, и криомант почти не производил впечатление живого, но под поспешно прижатыми к шее пальцами упрямо билась жизнь. – Я сейчас, Хан… – выдернув нож из чехла, эненра откромсал кусок ткани от низа своей одежды, перевязывая страшные раны, сдернул с себя куртку и торопливо, пока не ушло тепло, закутал раненного. Лег рядом на снег, прижав к себе и пытаясь отогреть дыханием и теплом тела. – Я рядом. Всё будет хорошо… Снег и ветер быстро пробрались под одежду, безжалостно лишая неприспособленное к холоду человеческое тело шанса на выживание. *** Саб-Зиро очнулся, потому что стало тепло. Сначала он решил, что это посмертие, ведь, оставшись на этом месте, он смирился, что придется возвращаться в негостеприимные адские кущи. Но в прошлый раз не было ничего, кроме беспросветной черноты и остаточного жара адского пламени. В этом посмертии его обнимали чьи-то теплые руки, дергало болью раненный бок и на плечо давила приятная тяжесть. Когда-то давно, в полузабытой жизни к нему точно так же прижимался один нахальный пепельный демон… Ужаснувшись догадке, криомант распахнул глаза. – Смоук! Юноша не отозвался, слишком далеко уйдя по тропе в мир без возврата. Саб-Зиро резко сел, игнорируя боль, подхватил паренька на руки, вырвав у льда почти законную его добычу. Бережно стер с мягких ресниц слой инея, прикоснулся к посиневшим губам… Смоук почти не дышал. Его следовало отнести в тепло, и быстро. Вспомнив об обнаруженной неподалеку крошечной пещерке, криомант поднялся и быстрым шагом направился к ней. В окружающей метели притаилось что-то недоброе, оно кружило поблизости уже давно, но сейчас было совершенно незначительным. Хотя и явно собиралось их сожрать. Преследователь решился на нападение, когда до черного провала пещерки оставалось лишь несколько шагов. Тень кинулась со спины, криомант невозмутимо шагнул в сторону, заковав смутно-человеческую тощую фигуру в глыбу льда. Внутри пещерка чуть расширялась от входа, образуя небольшой ровный зал, посередине которого еще чуть тлели угли костра – Саб-Зиро ночевал здесь прошлой ночью и не успел затушить костер, когда его нашли. Криомант расстелил куртку возле очага и осторожно уложил Смоука. Вернулся ко входу, закрыв его толстой ледяной стеной, которая не пустит в убежище снежный ветер и врагов. Заново разожженный огонь весело затрещал, разгоняя холод и темноту. Саб-Зиро устроил паренька на своих коленях, приобнял его и сжал в ладонях тонкие пальчики, пытаясь согреть. Распорядись судьба иначе, эти пальцы могли бы любовно касаться клавиш музыкального инструмента, но познали лишь науку смерти. – Нет, хватит. Когда всё это кончится, я заберу тебя отсюда. Далеко, где никто никогда не найдет. Будем жить так, как захочешь ты. Томаш… просыпайся, пожалуйста. – Еще пять минут, – сонно пробормотал Смоук, переворачиваясь на бок и утыкаясь носом в живот криоманта. Секунду спустя вздрогнул, сел и подозрительно вгляделся в лицо криоманта. Кинулся на шею, обняв крепко и уткнувшись куда-то в яремную впадину, бессвязно-горячо зашептав: – Это правда ты. Живой… правда, живой. Я не верил почти… Это же невозможно… Неважно. Всё неважно. Ты только не уходи больше. Саб-Зиро бережно обнял юношу за пояс и поцеловал в висок. – Никуда не уйду. Если ты пообещаешь больше меня так не пугать. Чуть не замерз ведь! Эненра сконфуженно улыбнулся. – Обещаю. Я просто очень испугался, что больше тебя не увижу. – Дурачок. Я старый опытный тигр, я обязательно бы к тебе вернулся. А сейчас мы застряли здесь на несколько дней без припасов и топлива. То, что там бродит, – криомант кивнул в сторону выхода. – Не уйдет отсюда, пока не кончится темнота. – Ну значит, подождем, – Смоук легкомысленно пожал плечами. – Мы что, не найдем, чем заняться? Огонь в костре трещал очень уютно, почти как дома.