Что станется, если Малфой испугается

После смерти Волдеморта Драко Малфой, к своему неудовольствию, внезапно обнаружил, что очень-очень плохо переносит стрессовые ситуации. А точнее, при любом нервном перенапряжении или испуге он тут же превращается в хорька. А всё безносый бледнолицый змеерыл виноват! Скотина! Это он издевался над Драко, для развлечения превращая его в хорька. Скучно ему, лысому нелюдю, было, вот и измывался как мог! И теперь бедный Малфой страдал. Он очень старался не нервничать, избегать любых конфликтных ситуаций, и даже столкновения с гриффиндурками свёл к минимуму. И, казалось бы, вот она – свобода! Хогвартс позади, Драко поступил в престижный Университет Зельеварения и Колдомедицины и даже практически на «отлично» окончил первый курс, когда во время летних каникул безмозглые гриффиндырцы решили пошутить. Они надели аврорские мантии и пришли в гости на съёмную квартиру Малфоя. Откуда они узнали, где он живёт, непонятно, но, видимо, желание пошутить было сильнее инстинктов самосохранения. Бедного Драко чуть инфаркт не хватил прямо на пороге, когда он их увидел. Последней связной мыслью было: «Вот и всё!» И тут… Поттер, скотина очкастая, с воплем: – Хорошенький какой! – сгрёб отчаянно сопротивлявшегося Малфоя в охапку. – А мягонький! – умилялся Поттер, любовно тиская бедного Драко. – Чего делать-то будем? – почесал затылок Рон, глядя на дрыгавшего всеми конечностями Малфоя. – Не знаю, Рон. Думаю, я его пока к себе заберу, не тут же оставлять! – Нет уж! Джинни, если узнает, прикончит и тебя, и Малфоя! – Рон попытался ухватить Драко, но тот ловко увернулся, куснув его за палец. – Ах ты… – Рон, он же маленький! Он боится тебя! – Гарри бережно притиснул Драко к груди. Собственно, Малфой-то очень протестовал – он никого не боится, тем более какого-то там Уизела, но само желание Поттера его защищать было весьма похвальным. Сам накосорезил, сам пусть и расхлёбывает! Рыжий схватил Драко за хвостик, отчего тот пронзительно запищал. – Не трогай его, Рон! – заорал Поттер, прижимая к себе белоснежного зверька. – Но, Гарри, это же Малфой! Давай его в питомник какой-нибудь сдадим! «Себя сдай!» – ощетинился Драко, но понял, что у него получается только злобно клацать зубами и попискивать. – Сейчас это не Малфой! Это хорёк. Хорё-о-очек! – нежно протянул Гарри, поднося уже едва трепыхающуюся животинку к лицу, а потом бережно сгрузил тушку себе за пазуху. Драко повёл маленьким розовым носиком. От Поттера пахло… приятно. Нет, в самом деле! От рыжего воняло чем-то подозрительно похожим на нафталин, старьём и еще чем-то таким… таким… Драко определил для себя тот запах как нищебродный! А вот Поттер ничего так пах – морем, булочками и… Поттером. Когда Уизли предпринял очередную попытку отобрать зверька у Поттера, Малфой вжался в надёжное (о ужас!) тело шрамоголового! Не надо его никуда сдавать! Не надо!!! – Пойдём отсюда. Нужно будет написать миссис Малфой и рассказать про Драко, чтобы она не переживала, – тихо сказал Гарри, поглаживая спинку хорька сквозь ткань ветровки. – Гарри, по-моему, это плохая идея! Как и оставить Малфоя у себя! Джинни расстроится, а ведь у вас только-только всё начало налаживаться, а теперь снова пойдут скандалы, и всё из-за него! – Рон ткнул пальцем в куртку Гарри, под которой находился Малфой. – Рон… Там всё сложно… И вообще, не говори ей, пожалуйста, – тихо попросил Гарри, продолжая водить рукой по тёплой спинке хорька. – Вообще-то она моя сестра, и я… – Ой, да делай что хочешь, а я пошёл! – рыкнул Гарри и пулей вылетел из квартиры. Драко прямо захотелось руку ему пожать! Как он Уизела, а! Практически послал! Вот только интересно, что против Малфоя имела Уизлетта, и почему это «что-то» так влияло на их с Поттером отношения?.. Гарри шёл по улице и улыбался. И ему было так хорошо оттого, что Драко сидел у него за пазухой. Ну, ладно, ладно, не совсем Драко, но такой тёплый, хороший, беленький. И так рядышком! Когда Гарри понял, что влюбился в Малфоя? В конце седьмого курса, в Выручай-комнате, но это он понял, а влюбился давно. Вот то, что он влюбился давно, он осознал уже на восьмом курсе, когда проанализировал своё поведение. Он сразу, как честный человек, попытался поговорить с Джиневрой Уизли, которая слезала с его шеи только тогда, когда ела, спала и ходила по магазинам. На последнее ей давал денег сам Гарри – и потому, что шея уже отваливалась от её объятий, и потому, что сами объятия больше походили на хомут. Только позже до него дошло, насколько сильно он подставился, давая ей денег. Джинни всем рассказывала, как сильно Гарри её любит и что ну совершенно ни в чём ей не отказывает. И вот, выдохнув, он подошёл к ней, сообщив, что им нужно серьёзно поговорить. Разговор вышел короткий, но очень содержательный. – Джинни, ты хорошая, но дело в том, что я тебя не люблю… – промямлил Гарри. – КТО ЭТА СУКА?! – заорала Джиневра, отчего шедшие по лестнице первокурсники бросились врассыпную; Дамблдор, с умилением смотревший на них, потягивая вино, поперхнулся и слинял; миссис Норрис зашипела и дёрнула наутёк. – Эм-м-м… Да никто, Джинни, просто я тебя не люблю и не хочу мучить… – заикаясь, продолжил Гарри. Уши заложило, и что там ответила сестра Рона, он так и не услышал. Только позже он понял, что она говорила: «Я всё равно узнаю, кто она! Узнаю – и все волосы повыдираю!» Ну, Гарри и успокоился. Откуда ей узнать про Малфоя? Он же никому не говорил. Даже Гермионе. Просто ходил и тайно вздыхал. Восхищался розовенькими ушками, выглядывавшими из платиновых прядей, красивыми пальцами, держащими перо, умением одеваться, манерами, голосом, привычкой покусывать нижнюю губу или кончик пера, когда Драко был очень сосредоточен. Вообще говоря, как же Гарри раньше-то не замечал, какой Драко весь из себя милый? – Забини, ещё одно слово – и ты у зубного! Ты же не гриффиндурок, не тупи! «Нифига не милый!» – думал в такие моменты Гарри, опуская глаза на свой девственно чистый пергамент. И всё шло прекрасно (Гарри витал в облаках, а Джинни изучала соколиным взором всех девчонок Хогвартса на предмет встреч с Поттером) ровно до того момента, когда Гарри решил уединиться в ванной комнате старост. Так хорошо, пена такая душистая, вода расслабляет, можно смело помечтать… Ну что, молодой организм помечтал, Гарри ему помог рукой, немножко, и только на выдохе вырвалось запретное «Дра-а-ако!..» И тут, словно из ниоткуда, появилась Джинни: – Что-о?! МАЛФОЙ?!? Гарри с перепуга чуть «мечталку» себе не оторвал. – Джинни! Я же голый! – Эка невидаль! – Невидаль! – прикрываясь руками и скользя на разъезжающихся ногах к стулу с одеждой, ворчал Гарри. – Так ты меня на Малфоя променял?! Ах ты, пи… – А теперь закрой рот! – не выдержал Гарри, резко запахивая халат и поворачиваясь к Джинни. Русалка на витраже любопытно выглянула из-за волос. – «Пи» я, или не «пи», это не меняет того, что я тебя не люблю! Какая разница, кто: Малфой, Патил или Гермиона?! Я не хочу с тобой встречаться, ясно? – он поджал губы. Джинни всхлипнула. – Не плачь, Джинни! Ты хорошая и… – А Малфой лучше, да? – зло выкрикнула она. – Да… Нет… Да не в этом же дело! Сердцу ведь не прикажешь! Оно само как-то получилось, понимаешь? Только… это… Не говори никому… – Гарри завязал пояс халата туже, глядя себе под ноги. – Хорошо. Но тогда ты до конца учебного года делаешь вид, что мы всё ещё пара… – Ладно. – И даёшь мне денег на магазины! – Идёт, – кивнул Гарри. – И… – Не перегибай палку! – Ладно уж… Но Малфой!.. Гарри, я от тебя такого не ожидала! – хмыкнула Джинни и вышла из ванной. – Да я и сам от себя такого не ожидал. – Гарри устало опустился на стул и потёр лицо. Русалка на витраже сочувствующе вздохнула и отвернулась, закрывшись волосами. Джинни, конечно же, рассказала обо всём и Рону, и Гермионе. И если Гермиона только пожала плечами и сказала: – Ну, собственно, я так и думала, – и уткнулась обратно в книгу, то Рон орал как резаный, возмущаясь, что не знал, что у него друг «из этих». И даже не разговаривал с Гарри. Пару дней, до самого похода в Хогсмид. На деньги Поттера, разумеется. Там они выпили и решили, что Гарри всё равно ничего не светит, а потому можно успокоиться. И теперь, спустя год после окончания Хогвартса, Джинни так и продолжала оставаться в его жизни. После восьмого курса они объявили, что больше не встречаются, и на Гарри понёсся табун из фанаток. И тут снова нашлась Джиневра: – А давай я опять буду твоей девушкой? На тех же условиях, – протянула руку Уизли. – Идёт! – ответил Гарри, уставший от пристального внимания поклонниц. Но это для Гарри и Джинни их отношения были фикцией, а вот для Рона и его родителей они были самыми что ни на есть настоящими! Вся семья Уизли бойко говорила о свадьбе, Джинни жеманно опускала глаза, а Гарри думал о том, что отдал бы все сокровища мира за что, чтобы только набраться мужества и признаться Малфою в своих чувствах. А ещё лучше – напоить любовным зельем и… Нет, это нечестно! И не по-гриффиндорски. А сейчас Гарри нёс Малфоя к себе домой. И он уже решил, что обязательно скажет, что зря они так с Роном поступили, и что сам Гарри согласился на эту дурацкую шутку только для того, чтобы увидеть Драко. Нормально увидеть, а не из-за кустов или из-под мантии-невидимки. *** Когда Гарри вошёл в квартиру и заглянул себе под куртку, то увидел, что Драко уснул. Маленький белый комочек мирно спал у него за пазухой. Гарри казалось, что у него за спиной выросли крылья. Он медленно дошёл до дивана и осторожно сел, стараясь не потревожить драгоценную ношу. Прошло почти два часа, когда «драгоценная ноша» наконец выбралась из куртки Поттера. Вокруг было странно – незнакомые запахи, обстановка. Знакомым был только Поттер, который с умилением смотрел на Малфоя-хорька. Малфой потянулся и спрыгнул на диван, принюхиваясь и осматриваясь. – Драко… «Малфой», – машинально хотел поправить его Драко, но вдруг догадался, что Поттер всё равно ничего не поймёт. – Слушай, я… Нужно написать твоей маме, чтобы не волновалась… Драко отрицательно замотал головой – он уже написал родителям, что у него всё лето практика и что никак не получится попасть домой до конца августа, а там всего на две недели, и то если удастся. Нет, Драко любил отца и мать, но он не любил разговоры про свадьбу! Ну, право слово, ему ж даже двадцати нет, о какой свадьбе может идти речь?! Разве что об одной… С Поттером… Но это же фантастика! Поттер уже несколько лет встречается с рыжей Уизлятиной. И что только он в ней нашёл? Драко однажды часа полтора простоял перед зеркалом, держа в руках фотографию Джинни. И так рассматривал себя, и эдак, и всяко выходило, что он совершенно по всем параметрам лучше! Абсолютно по всем! Ну и что же, что груди нет? Зато не обвиснет. И что, что задница маленькая? Зато аккуратная и без целлюлита! И что, что есть член? Зато сразу видно, что он возбуждён, да и оргазм не симулируешь! И что, что… В общем, выходило, что Драко не то что лучше Уизлетты, он просто идеален для Поттера! И только Поттер, зараза очкастая, никого, кроме своей Уизли, вокруг не видел! Драко даже решился было подойти к Гарри, когда тот объявил, что он и рыжая расстаются, но потом они снова начали встречаться! Поэтому Драко уже глубоко-глубоко запрятал свою глупую безответную любовь, но жениться все равно не хотелось. Да мало ли! Вдруг Поттер с Уизли снова расстанутся, и тогда можно зелье сварить, или напоить, или… Короче, разве у слизеринцев способов своего добиться мало, что ли?! И вот сейчас он вроде с Поттером, причём так близко, как в жизни никогда так близко не был (разве что кроме того случая, в Выручай-комнате, когда Поттер кинулся его спасать), а он, Драко, в виде хорька! Стыд и позор! Ну почему он не в снежного барса обращается или в бенгальского тигра?! – А кому написать? Тебя ж искать будут. Поттер осторожно протянул руку и дотронулся до спинки Драко, тот было ощетинился, но Поттер так благоговейно зашептал: – Я тихонечко! Я не больно! Ты такой мягонький, такой беленький… В самом деле, он гладил очень осторожно. И приятно. Драко зажмурился и выгнул спинку. Точнее, она сама выгнулась. Ведь он был как бы зверь? Зверь! Вот инстинкты и брали верх над разумом. Поттер аж повизгивать от восторга начал, а у Драко в голове пронеслась шальная мысль: «А не залезть ли обратно к Поттеру на колени?.. А ещё лучше – под куртку… Или даже под рубашку», – но он тут же отмёл эти мысли как невозможные. Не настолько же он ещё охорёчился! Драко раздумывал, как бы до Поттера донести, чтобы он Гойлу написал, тот в курсе и хорёчьих, и сердечных дел Драко. – Может, кому-нибудь с твоего курса сову отправить? – вдруг оживился Поттер. Драко энергично закивал. – А кому? «Дебил!» – закатил глазки-бусинки Драко. Вот как он ему ответить должен?! – Ты мне тут глаза не закатывай! – насупился Поттер. – Щас, погоди, у меня идея! – Он сорвался с места куда-то вглубь квартиры, оставив Драко на диване. Поттер чем-то шуршал и всё никак не шел. Тогда Драко соскочил с дивана и начал деловито исследовать территорию. Нормальная квартирка – светлая и довольно милая, только вот эти «украшения» в виде одежды, разбросанной повсюду, были совершенно лишними. А к Поттеру приходят убираться домовые эльфы – Драко уже знал, как они пахнут. А ещё немилосердно хотелось есть, но как об этом Поттеру-то сказать? И вообще, он там чего застрял-то? О, вот и явился, с фотоальбомом наперевес. Нет, не такой уж Поттер и дебил. А в смешных тапочках с зайцами так вообще милаш! Гарри сел прямо на пол, рядом с Драко, и зашуршал страницами. Драко совсем не успевал смотреть и поэтому попросту встал на фотоальбом передними лапками, не давая переворачивать листы. – Ты посмотреть, что ли, хочешь? Ну давай. Только тут почти везде я, – смущённо сказал Гарри. – Этот альбом мне Колин Криви подарил на выпускной. Помнишь, такой маленький, с фотоаппаратом? Драко кивнул и сунул нос в странички. «Ой, какой Поттер тут смешной, мелкий такой, лохматый! Прелесть! – хихикнул он про себя. – О, с Уизли! Фу, листай быстрее!» – фыркнул он, и Гарри перевернул страницу. Драко посмотрел на снимок, а потом перевёл взгляд на Гарри, который очень сильно покраснел и попытался поскорее перевернуть страницу, но Драко стоял на ней основательно и смотрел на Гарри в упор. – Что?! Ну, так вышло… Мы это… Ну, ходили на выставку экзотических животных, и там можно было сфотографироваться практически с любым… Я и выбрал… – Гарри зарделся окончательно и отвёл глаза. А Драко про себя заливался: «Да-а-а! Более экзотическое животное, чем белый хорёк, вообще тяжело себе представить!» А может, Поттер того… хорькофил?.. Или как там называются зоофилы, которые только хорьков любят? Драко недоверчиво покосился на Поттера, а тот, взяв его под животик и сняв с альбома, быстро пролистал страницы до общего фото. – Ну, тыкай, кому сову слать, – кивнул он на колдографию. Драко, не медля ни секунды, встал на лицо Грегори Гойла. – Э-э-э… Гойлу? А что ему писать?.. Да не закатывай ты глаза! Вот ты лучше подумай, что я могу ему написать? Или просто написать, что ты превратился в хорька и пока поживёшь у меня? Драко кивнул, а Гарри уже направился было за совой, когда во входную дверь позвонили. Драко весь подобрался. И, как выяснилось секунду спустя, не зря. На пороге стояла Джиневра Уизли. – Это правда?! – с порога закричала она. – Неумение хранить секреты – это у вас семейное. – Гарри с досадой закрыл дверь. – Так, значит, Малфой тут, – поджала губы Уизли, разуваясь и проходя в зал. – Фу! Тощий какой! – скривилась она, а Малфой ощетинился. – И ничего не тощий! Вполне себе хорошенький, стройненький, – заступился за животинку Гарри. – А вдруг он блохастый? – Чушь! Джинни, ты посмотри, какой он беленький, какой чистенький! Ну откуда у него блохи-то возьмутся? – Хорьки вонючие! Он тебе тут ещё всё метить начнет! – не унималась Джинни, а Драко решил, что пусть это будет его последний и решительный бой, но он этой рыжей сволочи сейчас что-нибудь откусит! И ринулся в атаку, но был аккуратно перехвачен поперёк туловища тёплой Поттеровской ладонью. – Джинни, не обижай его! Он же всё понимает. И никакой он не вонючий. – Гарри ткнулся носом в мягкую шёрстку на загривке. – И вообще, смотри, какой он хорошенький! – Он повернул зверька к Уизли. Хорёк тут же широко зевнул, демонстрируя острые белые зубки, чтобы Уизли поняла: не надо с ним связываться. – Ты предвзят, Гарри, потому что Малфой тебе нра… – Джинни! – Гарри резко опустил хорька на кресло, а сам подхватил сестрицу Рона под локоть и увёл на кухню, запечатав дверь запирающим и заглушающим заклинанием. – Джинни, то, что он хорёк, вовсе не означает, что он глухой или ничего не понимает! – Ой, ну прости! Всё равно он скоро догадается! «Ой, Джинни, он такой хорошенький!», – передразнила она. Лицо Гарри вспыхнуло ещё сильнее. – Ну хватит! Зачем ты пришла? – Убедиться, что твоим фантазиям не суждено сбыться! Или ты ещё и зоофил? – Иди домой, Джиневра! – отвернулся Гарри, выходя из кухни. Джинни прошла в прихожую и тут же возопила: – Гарри! Эта белобрысая сволочь… эта… Он… он надул мне в туфлю!!! Гарри оторопело хлопал глазами, наблюдая, как идёт бордовыми пятнами лицо его псевдоневесты. – Ох, ну это я виноват, – поджал губы Гарри. – Так это… это ты, что ли, мне в обувь наделал?! – вылупила глаза Джинни. – Нет, просто я не показал Драко, где у меня туалет, – пожал плечами Гарри. – Дорогие туфли! Я за них почти пятьдесят галлеонов отдала! – подбоченилась Уизлетта. «Да десятка – красная цена этому фуфлу!» – возмущённо подумал Малфой, наблюдая за тем, как Гарри молча достаёт деньги и отдает их рыжей, и та, проорав что-то ругательное, дизаппарировала. А Гарри закрыл лицо руками и сполз по стене.