Devil himself

У Джея слишком зеленые, жгучие и искрящиеся глаза, внезапно даже для самого себя мысленно отмечает Мэтт на одной из репетbций, подготовке к концерту. Слишком искрящиеся - затягивают в себя, подобно омуту, так, что не сразу выберешься. Или вообще не выберешься. Всю репетицию Мэтт проводит в глубоком раздумье, и на дружеские подначки Андедов реагирует вяло. У Джея слишком контрастный голос, осознает он уже на концерте в Москве. Дог выступает с почти сольной From The Ground, и по такому поводу Мэтт даже берет микрофон, принимая участие вместе с Фанни в качестве скриммеров. Голос у Джея и впрямь - странный, то резкий, но в то же время не низкий; то бархатный, с угрожающими, но такими откровенно притягательными нотками; то... Мэтту уже перестает казаться ненормальным то, что он практически выучил все оттенки и интонации своего друга (причем друга одного с ним пола!). Ну, психовать и надираться в гордом и злом одиночестве он перестает уже ко второй неделе июля, когда в его дом врывается разъяренный Фанни. Хватает его, едва пришедшего в себя, и сонно-пьяного, за грудки и яростно трясет. Требует объяснений. А после - нервно закуривает прямо в его, Мэтта, доме, игнорируя пожарную систему. Импровизированный дождь идет прямо в гостиной, безбожно испортив плазму, консоль и практически всю технику в доме. Правда, Мэтт сам просыпается благодаря такому "душу", на остальное - плевать. И да, тогда он закуривал с Фанни почти одновременно. Как выясняется, в запое он продержался почти полторы недели. И не будь все Андеды не в городе - пинков бы он получил ото всех. А так - только от Дилана, который вернулся первым. Напоследок Фанни еще раз и с явным сомнением спрашивает, все ли хорошо, и не нужна ли ему какая помощь. Кажется, даже в бар зовет, но Мэтт отказывается, понимая, что так и скатиться в алкоголики не далеко. Дилан соглашается с ним и уходит, строго наказав отвечать на звонки. Перед тем, как распрощаться и выпроводить мексиканца из дома, Сент Клер замечает, как подрагивают чужие пальцы. И со странным удивлением-радостью осознает, что настоящие друзья у него есть. Один - точно. Думать о других друзьях из группы и одном явно не друге не хочется. Хотя бы потому что снова уйти в запой как-то не прельщает. Именно поэтому Мэтт предпочитает мрачно рубиться в уже опостылевшую новую консоль, купленную после "дождя" в гостиной. Он упорно закрывает глаза на то, что через полмесяца возвращается весь состав группы, и встреча в студии обязательна. Ему одновременно и хочется, и не хочется тонуть в искрящихся темно-зеленых глазах. *** Полмесяца проходят незаметно. Хотя не так - пролетают, и Мэтт с видом великомученика едва переставляет ноги по дороге к студии. Он специально идет пешком - чтобы не приходить в числе первых, потому знает: Джорел всегда приходит раньше всех. Фронтмен, чтоб его. И поэтому Мэтт плетется по улицам Лос-Анджелеса, уныло разглядывая пейзаж. Джек у его ног виляет хвостом и радостно тявкает, вынуждая Сент Клера улыбаться. Идея с собакой пришла к нему спонтанно - после того, как Фанни в очередной раз вытащил его на прогулку, прихватив с собой и своего пса Джереми. Черт его знает, какая порода, но Мэтту сама концепция понравилась - собака могла запросто отвлечь его от тупых мыслей, поэтому он тотчас же посетил ближайший приют, забрав оттуда щенка по имени Джек. Смесь немецкой овчарки и добермана - вот уж поистине. Такая псина явно отвлекала его от всего: и от хандры, и от лишних мыслей, и даже от дел. Не говоря уже о Харпер, которую появление пса в доме и последующее его поведение буквально взбесило. Был выдвинен ультиматум: либо жгучая брюнетка-модель, либо псина. В итоге, спустя полчаса продолжительного скандала, Харпер хлопает дверью и вместо со своими чемоданами исчезает. На память Мэтту остается красный след пощечины на щеке и испорченные нервы. Джек тогда выводит его гулять, и на прогулке барабанщик знакомится с обворожительной блондинкой-кинологом, Келли. То, что глаза у нее зеленые, выясняется совершенно внезапно. И совершенно случайно они перепихиваются в ближайшей гостинице. Кокетливо написанный на салфетке номер Мэтт сохраняет и как ни в чем ни бывало продолжает прогулку с Джеком. Зеленые глаза у Келли оказываются более яркими и - на проверку, - линзами. Мэтт выдыхает сквозь зубы, пытаясь выбросить из головы голос Джорела и его глаза. Получается, откровенно говоря, плохо. *** В студии Мэтт едва ли не медитирует, сидя за барабанной установкой. С Джорелом они пересеклись еще по пути сюда - и Джей радостно предложил подбросить его. Сам он был на машине, и Мэтт, недолго думая, почему-то согласился, плюхаясь на переднее кресло рядом с водительским. Кажется, Джей еще что-то говорил, смеялся, рассказывал, мимобоком посмеиваясь над "спившейся Кудряшкой Сью". А Мэтт... А что он? Его взгляд был прикован к смеющимся зеленым глазам, которые он тщетно пытался заменить (то Келли, то Синди, то Алекс), и к движущемуся под светлой кожей кадыком. Стоило Джею чуть запрокинуть голову назад, смеясь, так Сент Клер откровенно залипал, любуясь чужой шеей. Радовало то, что на нем были темные очки, закрывающие едва ли не половину лица, и проследить за его взглядом никто не мог. Сказать, что он был рад встретиться с остальными ребятами - ничего не сказать. Они хоть как-то отвлекали от любования чужими тонкими пальцами, что-то наигрывающими на клавишах. Мэтт судорожно вздохнул, и Чарли, с которым он и Фанни обсуждали какой-то новый фильм, подколол его. Барабанщик слушал в пол уха, не в такт кивая, и наконец Чарли поинтересовался, смеясь, нашел ли Кудряшка себе наконец нормальную девушку. Отшучиваться моментально стало как-то... неприятно, что ли? И Мэтт что-то пробормотал про Келли. Или Синди? Но думал ведь об Алекс, нет?.. а смотрел на Джея, черт. Спустя минуту бессмысленного трепа с его стороны, от него отстали, списав его поведение на "любоффь". Самого Мэтта от такой отговорки тошнило, честно говоря, но выбирать не приходилось. Считаться среди друзей педиком не очень круто. С такими мыслями он ответ взгляд от манящей впадинки между ключиц сами-знаете-кого. Правда, этого никто не заметил. Впервые Сент Клер так радовался ссоре с Алекс, которая, не выдержав, разукрасила ему лицо фингалом, метко швырнув в него теннисной ракеткой. Какого черта у него в доме забыла эта ракетка - черт его знает. Хотя сейчас он готов был благодарить эту ракетку - показав группе фингал и предусмотрительно нацепив темные очки, он мог не бояться, что его поймут не так. Наверное. Джей все равно бросал на него уж очень хитрые взгляды в студии - и Мэтт не мог не сказать, что от этого у него что-то сворачивалось в тугой комок где-то внизу живота. Практически животное желание обладать, заставляющее похоть застилать глаза. Несомненно, это напрягало - первый месяц перед туром, - а потом время на это иссякло: тур по России, Европе, концерты, усталость, энергия и... Джей, пошло облизывающий губы во сне. В такие моменты Мэтт готов был взвыть дурным голосом, проклиная не вовремя заснувшего в тур-автобусе Джорела. Оставалось только стискивать зубы, смеясь о какой-то ерунде с остальными Андедами. А в канун Хэллоуина, 31 октября, после их очередного концерта (на этот раз в Санкт-Петербурге, если он не ошибается) терпение Мэтта лопнуло. Пьяный Джей, упавший на него, стоило только барабанщику открыть дверь их супер-автобуса, ткнулся носом куда-то ему в шею, хрипло смеясь. И тормоза Сент Клеру срывает тут же - стоит только чужим влажным губам вскользь коснуться его мочки уха. Горячее дыхание опаляет кожу, и Мэтт понимает, что запахом перегара от Джея несет за километр точно. Правда, это оказывается не так уж и важно, когда чужое тело плавится под его ладонями, так дразняще прогибаясь. Это похоже на сон, осознает Мэтт, глядя в потемневшие от похоти глаза напротив. В них пляшут черти, и горит откровенно пошлый огонь. И когда чужие губы, которыми Мэтт налюбовался уже, резко смыкаются у него на шее, прикусывая и оставляя свою метку... Мэтт глухо рычит, почти взваливая на себя не сопротивляющегося Джея и таща того на ближайшую койку. Кажется, койка принадлежит Джонни? Прости, Джонни, так уж вышло. Он практически кидает Джорела на узкую кровать, рассчитанную на одного (максимум - полтора) человека. Тот, правда, на это никак не реагирует - вместо этого что-то стонет сквозь грубый поцелуй, почти сдирая с барабанщика майку. Раздвигает ноги - и между ними с комфортом устраивается Мэтт, давая стянуть с себя майку. Джорел рычит и царапает металл собственной пряжки, затем неоднозначно надавливая ладонью на пах Мэтта. Тому срывает крышу окончательно - он сам не успевает ничего сказать, а оба они оказываются без штанов. Собственные руки пробегают по бедрам, и Мэтт не выдерживает - целует выступающие косточки таза, дразняще избегая возбужденного естества. Джея под ним подкидывает, как от разряда, и он совершенно по-блядски, как кажется Мэтту, стонет, вцепившись в кудрявые волосы барабанщика с явным намерением их выдрать. Мэтт глухо рычит и начинает растягивать тугое колечко мышц - искать смазку, резинки и прочее лень. Да и не надо, наверное. Признаться, он всегда (последние два месяца точно) хотел узнать, как изменится голос Джея во время стонов. Голос оказывается таким же странным - то бархатисто-рычащим, то откровенно пошлым. Хотя Мэтта устраивает. *** Глаза у Джея явно не просто зеленые, мрачно осознает Мэтт на следующее утро. Они смеющиеся, в них пляшут черти и вообще... Дьявольские глаза, сказал бы он. Довольный Джорел потянулся на узкой кровати, почти задушив Мэтта, на котором и лежал. - Эй, осторожнее нельзя! - Буркнул барабанщик, чья голова напоминала ему самому барабан сейчас: казалось, по ней кто-то от всей души лупил. В такие моменты Мэтт всячески проклинал автопати и выпивку. Джорел же был на удивление свеж, хотя Мэтт готов был поклясться, что тот явно выпил больше него. Джей не ответил, зевнув и обнажив белые зубы. Особо контрастно это смотрелось вместе с припухшими от вчерашних поцелуев губами. Мэтт невольно усмехнулся и, не сдержавшись, приобнял фронтмена за талию, целуя. И только потом до него дошло, что вообще-то сейчас они оба трезвы. Или списать на похмельный бред? Он был готов уже ругать самого себя последними словами, когда чужие пальцы жадно обхватили его за плечи (кстати, вчера эти же пальцы и разодрали ему спину в кровь), и ему ответили. Дьявольские глаза смотрели прямо на него, смеясь. - Я... - он замер на полуслове, смотря, как Джей облизывает губы, хитро прищурившись. Все мысли вылетели из головы. - Я не был пьян вчера. Ну, разве что чуть-чуть, но не суть. Джорел усмехнулся, потянувшись за еще одним поцелуем. И почти прошептал: - Я был трезв. Дьявольские глаза напротив искрят весельем и лукавостью, а чужие пальцы требовательно, но несильно оттягивают его за волосы, и Мэтт понимает - заглядывать в эти глаза он сможет наконец-то безнаказанно. И долго - особенно во время секса. Дьявол во плоти, Джей мысленно улыбается, в реальности только сильнее и напористее отвечая на жадный поцелуй. Джонни, единственный из остальных Андедов, пришедший в автобус, закрывает дверь и, притворно повозмущавшись, думает, как ему отвлечь ребят, пока эти кролики не натрахаются. А вообще, ему слегка жалко его кровать, но да ладно. Поменяется с Мэттом - тот явно не будет против. Вокалист зевает и, пожав плечами, идет искать остальные храпящие тела остальных Андедов. И все-таки Дилан и Чарли проиграли ему двадцатку - те считали, что братцы-кролики впервые потрахаются зимой. Джонни смотрит на окна автобуса, где достаточно заметно передвижение двух мужских тел и, ухмыльнувшись, прикрикивает: - Эй, кролики, а окно закрыть слабо? Джей показывает ему средний палец, но шторка вид послушно закрывает, и Рейган с чистой душой идет на поиски Чарли и Дилана. В конце концов, они явно должны ему по двадцатке.