« Истинная сущность любви состоит в том, чтобы отказаться от сознания самого себя, забыть себя в другом «я» и, однако, в этом исчезновении и забвении обрести самого себя… » Георг Вильгельм Фридрих Гегель
Было около трех часов ночи, когда я мчался на огромной скорости в больницу в четырнадцатое число ноября. Мои щеки, казалось, впитывали все мои слезы, которые, не переставая, лились из моих глаз. Вздох, и я ощущаю всю боль, проникающую в мои вены. Непередаваемая тяжесть царила в моем сердце, именно там, где я хранил свою любовь. Я крепко сжимал руль и держал свою ногу на педали газа, от этого мне казалось, что все пройдет быстрее. Мне хотелось, чтобы все прошло быстрее. Я не хотел чувствовать ее. Я не хотел чувствовать боль потери, которую ощущают родные умершего в день похорон. Я не хотел думать о том, что мне придется испытать то опустошение, которое приходит после смерти близкого человека. Я не хотел быть пустым. Только не сегодня. Я переключил скорость и теперь еще на несколько километров был ближе к своему разочарованию. Небрежно я убрал рукой столь длинные и непослушные волосы. Он говорил, что их пора подстричь, но я не слушал. Ох, как жаль, что я его не слушал никогда. Я был влюблен в него и влюблен до сих пор, но приторный и в то же время сладкий аромат любви дурманил мое сознание, и я его не слушал. Именно сейчас я чувствовал себя жалким ничтожеством, которое ничего не видело перед собой. Я смотрел на свою любовь, но так и не заметил человека, любившего меня в ответ. Казалось, что все это дурной сон, и я вот-вот проснусь, открою глаза и смогу вновь утонуть в цветущих бризах голубых глаз. Сонных, полуоткрытых, но таких родных глаз. Дотронуться до хрупкой кожи лица человека, на щеках которого будет заметен легкий румянец, и с наслаждением вкушу тот сладостный вкус его алых губ. Невероятно! Невероятно, ведь я всего лишь несколько часов назад и не мог подумать, что это останется лишь моим воспоминанием. Моим любимым воспоминанием. Я повернул на перекрёстке и, наконец, оказался лицом к лицу с больницей. Дрожь пробежала по моему телу. Я будто видел его перед собой, такого беспомощного и совсем одного. От одной только мысли меня передернуло, и я со всех ног побежал внутрь здания. Через секунду я уже стоял у регистратуры, запыхавшийся и весь в поту. Мои глаза были наполненные страхом и надеждой на что-то лучшее, что точно не ожидало меня. Я старался хоть что-нибудь сказать, но вместо этого лишь махал руками, и оттого меня можно было принять за глухонемого. Наконец, собравшись с мыслями, я начал говорить. — Найл Хоран! — крикнул я. — Мне нужно узнать, где находится Найл! Я судорожно вытер рукавом свои щеки, которые уже горели от столь большого количества соленой воды. Миловидная женщина лет сорока быстро набирала что-то на своей клавиатуре и водила мышкой в разные стороны. Она изредка посматривала на меня, и с каждым разом ее лицо становилось все бледнее. Я не мог ждать и оттого сильно нервничал. Мне казалось, будто время издевается надо мной. Ох, время, за что ты так со мной!? Ты всегда так беспощадно бежало от меня, а теперь стоишь, не двигаясь, выжимая из меня последние соки. Ты чертовски несправедливо! — Ну!? — Третий этаж 254-я палата, но вам туда нельзя! — Замолчите! Я сильно напугал весь персонал, но меня это не остановило. Я рванул к лифту, но тот оказался сломанным. Я быстро побежал к лестнице, при этом столкнувшись с мужчиной и сбив его с ног. Я ругался про себя, пока поднимался на третий этаж, потому что мое тело обмякло и уже совсем не желало двигаться. По пути я несколько раз умудрился упасть и удариться губой о бетонный пол. Наконец, оказавшись на нужном этаже, я стал искать так необходимую мне палату. Мои глаза бегали от одной таблички к другой, в то время как врачи пытались меня остановить. Я вырывался и молча искал то, что мне было нужно. И вот, мое внимание привлекли всего лишь маленькие, и едва значимые цифры 254. На мгновение реальность остановилась. Я слышал свое сердцебиение, свое дыхание и даже то, как падают тяжелые соленые капли с моего подбородка. Кажется, что остановилось все, кроме меня и моих ощущений. Еще никогда я не чувствовал себя таким живым и в то же время таким умирающим человеком. Люди стояли вокруг и ждали моих следующий действий, но я стоял. Я стоял, потому что страх сковал мое тело. Страх — это враг, который окутывает тебя и все твои внутренности. Он безжалостно сжимает их и завязывает в разные узлы, которые ты никогда не сможешь распутать. Я взъерошил свои волосы и, глубоко вздохнув, аккуратно повернул дверную ручку. — Найл... Я поднимаю голову и вижу человека, полностью перевязанного в бинтах. Из рук торчат трубки, одна из таких находится в носу. Красные глаза, переполненные болью, направлены на меня. Они кажутся такими чужими, они уже не те, какими были прежде. Я не чувствую земли под ногами и все мое тело, безжизненно падает на колени. Я закрываю лицо руками и плачу. Плачу от боли и страха, от всего, что я сейчас увидел. Мой ангел весь в крови. Теперь мой ангел отвергнут небесами. — Гарри... — его слабый пепельный голос разошелся эхом по комнате. Я поднял свою голову и через силу взглянул на него. Блондин улыбнулся уголками рта и, подзывая к себе, раскрыл руку. Я с трудом встал и, присев на краешек кровати, вложил свою руку в его ладонь. Я видел улыбку на его лице, которое было в царапинах и ссадинах. Он был так слаб и беззащитен, и я не мог ничего изменить. Я смотрел на него и старался найти в чертах лица хоть что-то общее с моей любовью, но так и не сумел. Передо мной был уже не тот небесный ангел, чьи глаза туманили мои мысли и чьи губы манили меня. Сейчас я видел мою истинную любовь, которую я не смог уберечь. До чего же беспощадна любовь! Настоящая, чистая и невинная любовь сожгла меня всего и оставила лишь пепел. И вот сейчас этот пепел разлетится, словно прах умершего. Любовь... Ведь я же верил тебе, но ты решила преподать мне урок. — Мой раненый ангел... — прошептал я, стараясь скрыть свои слезы. — Я никогда не был ангелом, Гарри. Ангелы не рискуют своей жизнью... — его стальной взгляд пугал меня, но в его словах я слышал правду. Правду, которую не хотел принимать. — Для меня ты всегда будешь ангелом. Его ледяные пальцы скользнули по моей щеке, пробудив те самые немыслимые чувства и эмоции, которые когда-то одурманили меня самого. — Я так люблю тебя... Гарри? Я закрыл рукой рот, чтобы не было слышно моих жалких всхлипов. Мои глаза были наполнены слезами, и только сквозь них я вижу смутные очертания его белоснежного лица. — Ммм? — Ты лучшее, что было в моей жизни. Слышишь? Я знаю, что я не подарок. Я сложный и грубый человек, но ты... — теперь он дрожал. Дрожали его руки и губы, которые шептали жгучие слова. — Ты нашел во мне что-то хорошее. Я не хочу умирать, Гарри. Слышишь? Я не хочу уходить от тебя... — Найл, замолчи! Ты не умрешь, я не дам тебе умереть! - я рыдал и думал о том, что хочу бежать сейчас отсюда. Я хотел убежать отсюда навсегда, скрыться от фраз, убивающих меня морально, забиться в углу и утонуть в полуночной тишине. — Гарри, я чувствую смерть. Она буквально дышит мне в спину и шепчет грязные слова, которые разрывают меня на части. — Я в этом виноват... — сказал я тихо и после с моих губ сорвался стон, означавший лишь одно — безысходность. — Что?! — с его уст слетел смешок. — Разве ты виноват в том, что я плохой водитель?! Ты виноват в том, что я готов рискнуть всем только ради скорости?! Ты ли виноват в том, что я глупец, который никогда не ценил такое счастье, как ты? Нет... Во всем моя вина, а ты лишь человек, который расплачивается за мои ошибки. Господи, какой я глупец! Ничего не видел перед собой, кроме машин и гонок. Я горел желанием жить ради груды металла, но совсем не осознавал свою любовь к тебе. К тебе, Гарри! Он рыдал и теперь уже не был так отважен, для того чтобы смотреть мне в глаза. Я снял свою обувь и лег рядом, прижавшись своей щекой к груди Найла. Я слышал его отрывистые вздохи, приглушенные хриплыми всхлипами. Я слышал, как бьется его сердце и видел на кардиомониторе ритм его сердцебиение. Медленное, замирающее мгновениями и вот-вот стремящееся остановить свое неповторимое звучание. "Я не хочу умирать" — фраза, которая крутилась в моей голове. — Да, возможно, ты глупец, но ты мой глупец и всегда им будешь. — Неужели ты не жалеешь о таком ничтожном грузе, как я? — Я лишь жалею, что не смог спасти тебя... - Я уткнулся носом в его шею и оставил легкий поцелуй на шершавой щеке. — Поцелуй меня на прощание... — Найл приподнял мое лицо за подбородок, и теперь я видел его ясные глаза. Сейчас они вернули свою былую свежесть и чистоту, которую я так сильно любил. — Нет, я не хочу позволить нам прощальный поцелуй! Я еще сильнее прижал к себе его тело, словно боялся, что оно исчезнет, раствориться в пространстве. — Прошу тебя... Гарри, любовь моя... Я с глухим всхлипом приподнялся и руками придерживал себя над Найлом. Мои слезы падали на его бледное лицо и скатывались по его нежным щекам, сливаясь воедино с его собственными слезами. Я с некой осторожностью прислонился своим лбом к его и в одно мгновение наши губы слились соприкосновением. Это было лишь прикосновение, а не поцелуй, но оно имело огромное значение для нас двоих. Мы прервали поцелуй и теперь просто наслаждались этим мгновением. Найл слегка улыбнулся и в последний раз впустил свою руку в мои волосы, слегка нарушив их порядок. — Найл, ты даже сейчас умудряешься быть в мои глазах ангелом..., — я впервые усмехнулся. — Я буду скучать по твоим милым кудряшкам, Гарри... Но по тебе я буду скучать еще больше. Он закрыл глаза и позволил взять вверх своим эмоциям. Он прижал меня к себе, и я смог вновь уткнуться в его шею носом. Его губы последний раз коснулись моей головы, и в последний раз я услышал его прекрасный ирландский голосок: — Я люблю тебя, Гарри Эдвард Стайлс. Наступила тишина. Прозвучал последний вздох, последнее мгновение жизни. Я плакал, держа тело, но уже безжизненное тело. Я слышал продолговатый писк кардиомонитора, который оповещал меня и всех в округе об ужасном происшествии. Шаги, слова, врачи и медсестры, но я никого не видел и не слышал. Я только лишь шептал еле уловимо: — И я люблю тебя, моя умершая любовь...Часть 1
28 августа 2014 г. в 17:48