Музыкальная душа

Когда-то, в детстве, я очень любила петь. Хотя, этот рёв «пением» назвали лишь я и моя мама. Я кричала изо всех сил, промахиваясь мимо нот, периодически срываясь на сип и сажая себе и без того слабые связки, а все взрослые по-доброму улыбались и твердили, чтобы я продолжала, что меня ждёт блестящая музыкальная карьера. Повзрослев, я узнала, что все взрослые - двуличные лжецы, и им не стоит верить, но тогда я была милым, маленьким наивным ребёнком. Я была очень упёртой девочкой и поставила себе цель: петь людям. Хоть в переходах, но дарить случайным прохожим кусочек положительного настроения вместе с музыкой. Когда мне было шесть лет, мама, видя мое рвение, отдала меня в музыкальную студию. Отзанимавшись в ней год и отпев мой первый и, к сожалению, единственный концерт, я ушла из студии: уж слишком много времени уходило на школьные занятия. В начальной школе хоть и преподавался этот предмет, но не серьёзно, учителя сваливали всё на одну и ту же глупую причину: ведь они же ещё дети. Было крайне обидно, что вместо изучения композиторов, постановки голоса или чего-нибудь подобного мы каждый урок распеваем одну и туже всем приевшуюся донельзя песню, к тому же отвлекаясь на поведение моих нерадивых одноклассников. В общем, в конце концов мне этот хор драных кошек тоже надоел и каждый урок я просто что-то читала. В средней школе дела обстояли не лучше: в наши бестолковые головы пытались впихнуть музыкальную "элиту", но дети стали взрослее, следовательно, и шалостей их стало больше. В общем, практически каждый урок музыки срывался. В 6 или 7 классе я решила взять свое музыкальное образование в свои руки. Параллельно самостоятельно что-то изучая, не очень удачно, но хоть что-то, одна из моих подруг затащила меня на музыкальный кастинг. Школьные концерты были очень часто, и на них постоянно требовались новые «звёзды». Моя спутница, пропев всё быстро, на одном дыхании, получила свой «золотой» билет на школьную сцену и радостно умчалась из рубки, чего нельзя было сказать обо мне. Человек, который нас прослушивал, оставшись со мной тет-а-тет, намекнул, что столь ужасных голоса и манеры исполнения он в жизни не слышал. Что не то, что школьной сцены, даже подзаборных слушателей мне не видать как своих ушей. В тот роковой момент в душе что-то рухнуло. Хотелось выплеснуть эмоции, стресс, накопившийся за всё время подготовки. Захотелось то накричать на этого разрушителя мечт, чтобы потом и в школе стыдно было появиться за такие фразы, то зарыдать во всё горло, посетовать на свою неудавшуюся, искалеченную судьбу и в истерике выбежать из рубки. Но я всегда была крайне спокойным, порой даже чересчур пассивным человеком, особенно с людьми, которых вижу первый раз. По сему, я скупо поблагодарила человека напротив и, понурив голову, погрузившись в свои невесёлые мысли, поплелась домой. В тот же день я закончила какое-либо музыкальное самообразование. Съездив на дачу, я сожгла все мои музыкальные тетради. Боль потери была слишком свежа, (я пересмотрела «Властелина колец») и, практически всё напоминало о несбыточной мечте. Так, в некоей музыкальной апатии я прожила до шестнадцати лет. Тогда я не смогла больше сдерживать всё в себе, терпеть это всё: моя музыкальная душа на пару с тараканами устроила забастовку, мешая заниматься делами, и усиленно рвалась на свободу. Помня всё промахи и ошибки прошлого, я не стала никому говорить, что случилось. Сначала я внутри себя подпевала моим ярким жёлтым наушникам, каждый день, маршируя в школу по протоптанным пустынным тропинкам моего района. Когда выделялся свободный момент одиночества, когда никто не мог услышать, я пела. Шепотом. Наверное, даже тогда, наедине с собой мне было стыдно. Теперь я так же с удовольствием подпеваю любимым группам и отдельным солистам, сидя в метро, и пусть окружающие об этом не догадываются и ломают голову над моей загадочной улыбкой. Так же, как и в шестнадцать, шепотом пою под с трудом найденные минусовки, когда остаюсь наедине с котом. Скажем честно: кот от этого не в восторге. За несколько лет молчания у меня сильно снизился голос и начал смахивать на голос мужика после пьянки. Потому, даже в частых в моей жизни походах, я редко, но позволяю себе подвыть окружающим. Никто всё равно не узнаёт. Часто дурачась, перепевая с друзьями популярные, надоевшие всем песни, тщательно скуля и вызывая у них радостную улыбку, а порой даже истерический смех, в душе благодарю их, что не просят и не заставляют петь взаправду. Ведь для меня это до сих пор больно и неприятно. Они просто не знают, что значит жить с разрушенной мечтой.