***
Взять, к примеру, следующий день после произошедшего в квартире Кая. Хана уверенно прошла к кафедре с выражением холодной надменности на лице. Как и всегда. − Откройте свои учебники на странице триста четырнадцать, − велела она, упорно избегая пристального взгляда Кая. – Сегодня мы начнем… − Профессор О, у вас что, засос? – громко и отчетливо протянул парень. Хана окаменела. В напряженной тишине, воцарившейся в аудитории, раздался звонкий смешок, а за ним понеслись перешептывания студентов между собой и едкие комментарии. − А я думал, она одна из тех, кто читает нотации по поводу занятий «распутными вещами», − Кёнсу неприятно усмехнулся. − Да кто вообще в здравом уме стал бы оставлять засосы профессору О? Она наверняка начала бы придираться к его технике и указывать на ошибки, − хихикнула Хэ Ми. − Так кто же этот счастливчик, профессор? – Кай мерзко улыбнулся, обнажая ряд ровных белоснежных зубов. – Хорошо повеселились вчера? Глаза Ханы потемнели от ярости и стыда. Она понимает, что связана по рукам и ногам, Кай довольно скалился. Но если она все-таки решится ответить на мой выпад, я расскажу всем правду. Так что у девушки не было другого выбора, как стиснуть зубы и повторить: − Страница триста четырнадцать, − раздельно проговорила она. – Поживее. А вас, мистер Ким, я попрошу остаться после этой пары. − Чего ты добиваешься? – прошипела Хана, когда последний студент покинул зал. – Зачем ты сказал это? − Я могу говорить всё, что хочу, − Кай ухмыльнулся, наклонившись к ней через стол. – И ты ничего не можешь поделать с этим, Хана.***
Приходи ко мне. Сейчас. − Какого чёрта? – воскликнула девушка, прочитав сообщение. На часах было без двадцати минут полночь, а она только закончила проверять самостоятельные работы своих студентов и хотела уже забраться в кровать под гостеприимное одеяло. Как мог Кай требовать от нее ехать куда-то в такое время? Но, к сожалению, вариантов ей не оставили. Пробираясь на цыпочках к входной двери, Хана надеялась, что Сэхун не заметит ее внезапного исчезновения из квартиры. Иначе она попадет в очень неловкую ситуацию. Когда девушка остановилась перед дверями пентхауса Кая, она собралась с духом и мысленно приготовилась отражать нападение. Она больше не позволит этому парню застать себя врасплох и снова провернуть то, что между ними произошло вчера. Однако, распахнув дверцу, Кай лишь смерил ее презрительным взглядом и бросил: − Хватит топтаться, заходи. У тебя полно работы, − холодно просветил он ее, и девушка облегченно разжала сжатые в кулак ладони. В гостиной парня царил настоящий хаос: на черном кофейном столике были разбросаны бумаги, а на диване высились пирамиды из сложенных друг на друга папок и скоросшивателей. Лэптоп, неожиданно оставленный на уголке кухонного стола, опасно покачивался на самом краю. Вся квартира тонула во мраке, освещаемая лишь одинокой настольной лампой. − Проанализируй структуру финансов и напиши отчет о движении денежных средств, а еще подсчитай издержки, вся необходимая информация здесь, − устало сказал Кай, бросая девушке толстую папку синего цвета. Под глазами парня были черные круги, а белки глаз прочерчивали налившиеся кровью сосуды. − Что? – Хана сузила глаза. – Я даже не знаю, как всё это делать! Это что, твое домашнее задание? − Кто-то там заикался о своей гениальности, − раздраженно отозвался он. – Что, это была пустая болтовня? Сделай хоть раз что-нибудь полезное. Хана ощутила болезненный укол. Слова парня были для нее словно пощечина, удар под дых. Всё это слишком напоминало ее прошлое, то, как на нее смотрели прежде. Ребенок-вундеркинд, но совершенно никчемный. Та, которой все прочили светлое будущее и которую превозносили; в нее вложили время, деньги, но, в конце концов, девушка оказалась бесполезной, не оправдав возложенных на ее хрупкие плечи надежд. Подавленное выражение лица Ханы застало Кая врасплох. Он и не предполагал, что его слова могли ее расстроить. Она же не сопливая девочка, ведь так? Впрочем, его это не должно волновать. Есть гораздо более важные вещи, которые требовали к себе внимание. Да пусть хоть сгниет где-нибудь в подворотне, его это не колышет. − Хорошо, я всё сделаю, − вздохнула девушка. – Надеюсь, ты понимаешь, что уже давно за полночь. А у нас завтра утром семинар. − Мне плевать, − лениво отозвался Кай и уселся на диван, ставя себе на колени лэптоп. Когда Хана открыла папку, ее брови взметнулись вверх. Корейская национальная нефтяная компания. Первый квартал, было написано на первой странице. Бесконечные ряды напечатанных черным цифр и упорядоченных в строки с именами поставщиков и других компаний по правую сторону листа. − Почему я занимаюсь бухгалтерией нефтяной компании? Подожди, разве это не ваш семейный бизнес? – Хана раздраженно выпрямилась. – Разбирайся с этим сам. Кай сжал челюсти, и на его скулах заиграли желваки. − Если ты не сделаешь это, я всему студсовету разошлю по почте фотографии с изображением тебя в моей квартире с заголовком: «Мне нравится, когда профессор зовет меня оппа~~». − Чтоб ты в аду горел, Джонин, − прошипела Хана. В ту же секунду Кай сделал молниеносный выпад вперед и, схватив девушку за руки, повалил на диван, вжимая ее тело в скользкую обивку. Воздух застрял где-то в горле, и Хана не могла сделать вдох, тем временем парень окинул ее убийственным взглядом. − Что я говорил тебе о своем имени? – прорычал он и встряхнул ее. – Повтори. − А что я говорила тебе о нарушении моих прав? Кроме того, это всего лишь имя. Почему ты?.. – Кай заткнул Хану, зло прижавшись своими губами к ее. Глаза девушки расширились, она предприняла отчаянную попытку выбраться из стальных объятий, но безуспешно; парень только теснее прижался к ней. Он целовал настойчиво, неистово, грубо; незнакомые ощущения накрывали Хану с головой, до дрожи в коленях. Кай насильно протолкнул свой язык между ее губ, углубляя поцелуй. И только когда Хана почувствовала, что ее легкие вот-вот взорвутся от нехватки воздуха, Кай отпустил ее. − Не зови меня по имени, иначе я, не колеблясь, сделаю это снова. И в следующий раз я не остановлюсь, − пугающе низким голосом пригрозил он, но в то мгновение, как девушка подняла на него глаза, он отвел взгляд. Кай не хотел видеть шок, злость и… боль на дне расширившихся зрачков. − Я х-хочу уйти, − прошептала она севшим голосом. − Пока не закончишь, никуда ты не пойдешь, − бросил парень равнодушно, вновь обращая свое внимание к лэптопу. В его груди стало разрастаться сожаление. То чувство превосходства, которое он сперва испытывал при виде трясущейся от страха Ханы, уступило место раскаянию. Ты ненавидишь ее, продолжал он твердить про себя. Она настоящая стерва и невыносимая нахалка. Из-за нее Сехун впал в депрессию. Однако, чем дольше Кай смотрел на девушку, что недовольно хмурила брови, вглядываясь в бумаги, тем яснее он понимал, как молодо и невинно она выглядела. А внутренний голос тихо шепнул ему, что ей всего девятнадцать.