Важное дело

Если бы кто-нибудь узнал, чем Леголас и Гимли, сын Глоина, занимаются оставшись наедине, то эльфы бы сильно удивились и даже, наверное, чуточку позавидовали, а гномы были бы попросту шокированы. - Ну Гимли, ну давай же! – уговаривал эльф, развалившийся на широкой, застеленной покамест покрывалом кровати. - Нет, ну что ты, как можно… - смущенно бормотал в ответ благородный гном. - Ну Гииимли… - требовательно тянул Леголас, босою ногой игриво толкая гнома в колено. - Нет, ну я так не могу… – упирался Гимли, красный, как рак. – Тем более тебе. Ты же все-таки эльфийский принц, а не какой-нибудь лесной бродяга! - А коль так – то тем более изволь меня слушаться! – подхватывал эльфийский принц и для пущей убедительности, уцепив рыжую прядь, тянул гнома за волосы довольно чувствительно. – Послала же Элберет такого скромного гнома! Гимли, если ты и дальше будешь вести себя, как малое дитя – вот честное слово, я тебе ночью репьев в бороду напихаю! Гном в ярости вскакивал и выдавал длинную матерную тираду… - Гимли, я тебя люблю! – радостно вопил в ответ Леголас и кидался обнимать боевого товарища с таким пылом, что в результате иной раз оба оказывались на полу.- А теперь переведи это на всеобщий. - Ээээ… - говорил Гимли и краснел еще больше, хотя, казалось бы, больше покраснеть было уже невозможно. – Это надо еще и переводить? Брак есть главным образом брак тела, но он, тем не менее, есть брак для тела и души в совокупности – так рек сам Манвэ, Властитель Арды. Для эльфов же, Старших Детей Илуватара, гармония души и тела – основа жизни. И потому эльфы без стеснения говорят о брачных делах, хотя и не болтают о них попусту. Они называют все вещи своими именами, а если для чего-то из этого в эльфийских языках и существует иносказание, одно или два, то это потому, что для наиболее важных вещей не подобает ограничиваться единственным названием, ведь одно слово едва ли сможет передать все до малейшей тонкости – а брак есть вещь, безусловно, важная. Гномы же об этом не говорят вообще. Они этим ругаются. Тем, кто мало знаком с гномами, они могут показаться народом грубым, но это не так – просто обычаи их не схожи с обычаями эльфов или людей. Гномы по природе своей скрытны и в брачных делах чрезвычайно стыдливы - и именно поэтому в языке их так много слов, относящихся к этому вопросу. Для каждого действия и явления, равно как и для всех частей тела, в сем задействованных, существует у них добрых два десятка названий. Помимо названия истинного, почти не употребляемого, хотя и всем известного, имеются названия иносказательные, менее или более приличные, есть слова шутливые, слова, которые употребляют лекари, слова, пригодные для детей, если возникнет надобность все-таки заговорить с ними о том, что не предназначено для детского уха, словечки ласковые, что в ходу между влюбленными, слова бранные, что тоже разнятся между собою: те, что воспитанный гном бросит с досады, те, каких никогда не скажет воспитанный гном, а есть и такие, услышав которые в свой адрес, всякий уважающий себя гном схватится за топор. А ведь от каждого из этих слов образованы и производные всех частей речи, да еще и не по одному! А еще имеются в гномьем языке слова псевдобранные, сами по себе пристойные, ни с деторождением, ни с лихом никак не связанные, однако же по созвучию с другими словами также используемые как ругательства… И это еще не считая бранных слов иного происхождения! Леголас прямо-таки купался в сей роскоши, как, сказывают, купались в самоцветах владыки древности. Ведь всем известно, что эльфы очень любят слова, и именно они впервые назвали всё, что только есть в этом мире. И между словом учтивым и словом ругательным видят они лишь то различие, в каком каждое уместно случае… Не то, как уже говорилось, гномы – и посему Гимли всякий раз сначала смущался и заливался краскою, потом и сам увлекался, а под конец, от вдохновенного лица Леголаса, на полном серьезе выспрашивающего о разнице между домашней птицею и пряным растением, не выдержав, начинал попросту ржать, что роханский жеребец – да так заразительно, что не выдерживал и Леголас… и в конце концов уже оба катались по полу от хохота… и нескоро Гимли находил в себе силы выдавить сквозь смех: - Да что ж у тебя… за охота… к срамным словам… на что они тебе так сдались? - Коли есть и охота – значит, есть и причина! – ответствовал упрямый синда – ибо синдар, при надобности, бывают не менее упрямы и скрытны, чем гномы. Король Трандуил в речах своих был любезен и учтив, как подобает достойнейшим из эльдар, не уступая в том героям древнейших сказаний, коим сам некогда был свидетелем. Но в случае нужды ругаться умел виртуозно, используя все лексическое богатство не только синдарина и всеобщего, но и почти забытого ныне квенья. Однако теперь, милостью Ауле, Леголас рассчитывал в этом деле скоро превзойти родителя!