Пережить и дождаться

Разлука с летом или просто - осень, когда забыться - легче, чем забыть. Сентябрь лает, а предзимье носит и тянется связующая нить от вечностей, которые по краю, до крайностей, которым нет конца, где не жалеют - там в любовь играют, где не зовут - там ловят на живца. Запорошило времени излуку, снежинки проступили невзначай, и сколько ни тяни прощально руку к прошедшему и сколько ни скучай - рассеется в осенней ворожбе весь белый свет... но не любовь к тебе. Тимур Раджабов

      Бешеный танец ярко-оранжевых, желтых, красных листьев перекликался со взлетами её огненных кудрей. Она кружилась на каменной дорожке, вскинув руки к небу, впитывая последние лучи остывающего октябрьского солнца. Звонкий смех, словно маленький бубенчик, разносился по пустынной округе старинного замка, отзываясь эхом от темных влажных стен. Уже пахло холодом, а по утрам иней блестел на еще зеленой траве… Уже наступала зима, которая обещала быть не просто холодной и не просто суровой, зима, которая должна была решить, кому жить, а кому нет. Но пока заканчивался октябрь, до зимы оставался еще целый месяц, и именно поэтому она кружилась вместе с листьями, не замечая пронизывающего, уже совсем по-осеннему холодного ветра, и лишь запрокидывая голову, звонко смеялась, сливаясь с танцем огненного листопада.       Ей не было дела до их жалостливых взглядов и перешептываний о том, что её возлюбленный пропал, и даже если он жив, а все знали, что он жив, то вряд ли она снова увидит его когда-то. Ей было неважно, пусть шепчут, что хотят, в конце концов, она уже давно не маленькая, она лучше их всех успела ощутить холодное, мерзкое дыхание войны – пока еще такой далекой, но неизменно жестокой и нещадной.       Все это просто нужно пережить. Не переждать, а пережить, справиться, выжить – ради него. Ради их общего будущего. Ради того, чтоб только еще раз увидеть его – не во сне, чтоб почувствовать тепло его ладоней на своих щеках. Только когда он придет, когда будет стоять перед ней, как эти непреклонные стены Хогвартса, она позволит себе заплакать от счастья. А пока она набрала в руки горсть опавших листьев и бросила их вверх, навстречу бешеному ветру – она будет улыбаться, жить и ждать.       Она сидела на подоконнике башни и вглядывалась в серое, бесцветное и тусклое ноябрьское небо. Осень с её жестоким и одновременно печальным лицом уходила навстречу зиме. Остыло и закончилось солнце, ледяными струями хлестал дождь, вымывая последние краски из природы и людей. Пахло сыростью и листьями, которые, также оказавшись под дождем, оставляли последние краски замерзающим по ночам лужам. Она улыбалась одними уголками губ, вспоминая теплое лето и свой первый в жизни поцелуй с тем, кого она по настоящему любила. Он пропал еще в августе, но до этого была совсем крохотная надежда, что Орден придумает план. Что даже после смерти Дамблдора они способны помочь Гарри, что они смогут спасти его… Но с каждым днем новостей становилось все меньше и меньше. В школе запрещалось говорить. Запрещалось мечтать. Запрещалось верить. Все должны были смириться с тем, что смерть не обойдет никого.       Дни сливались в одну полоску тусклого осеннего полусвета. Дни, как и её улыбка, лишенные всякого смысла, нужные только для того, чтоб пережить, выжить, дождаться… Вот только уголки губ поднять становилось все сложнее, так же, как и поднять себя с кровати. В бесконечности ночных часов, тянущихся, словно старая безвкусная жвачка, она обнимала свои колени, прижимая их к груди, сжимаясь в комок горечи и мучительного ожидания конца, напрягая все мышцы, не способная пролить хотя бы слезинку, она закусывала губу до крови. И только свежий, теплый, железный привкус на секунды отвлекал своей реальностью. Она все еще существует, а значит, не сойдет с ума, пока он не придет.       Она сидела под деревом, прямо на земле, закутавшись в огромный плед, который мама сшила из кусочков старой ткани еще в прошлом году. Никто не должен был видеть ее такой: с потускневшими глазами и дрожащими губами. Девушка героя не может сломаться. Жена героя не может плакать. И она обещала ему, что не заплачет, так же, как обещала себе, что переживет. Она бросала вызов всем, говоря, что дождется его живым… Но он так и не появился. Прошла осень, подходил к концу ноябрь, закончились дожди, и стало совсем холодно. Она сидела на земле, глядя в пустое плоское небо, разрезанное на кусочки голыми темными ветками впадающих в сон деревьев. Она не собиралась сдаваться или, скорее, не могла. Ей оставалось просто продолжать ждать, пока эта незримая война не закончится его победой, её победой… горячими, теплыми каплями слез на ее щеках. Его нежным поцелуем, прикосновением сухих, обветренных, искусанных губ к ее виску.       Белыми точками кружил снег, падая на рыжие кудри закутанной в плед девушки. Она дремала под деревом, не обращая внимания на то, что, как первый вестник окончания осени, он бесстыже посыпал серебром скамейки и подоконники, ветки деревьев и крыши старинных башен замка. Снег охватывал ее нежными объятиями, сберегая хрупкий сон, в котором она по-прежнему могла улыбаться. Снег отбеливал все вокруг, прогоняя из души скребущую тоску и пропуская маленький росток надежды.       Начиналась Решающая Зима.