Раз первый
Илай освоил «перенос» совсем недавно, и поэтому, когда мир вдруг внезапно и без предупреждения словно порвался надвое, и ассасин оказался прямо посреди боя, это было охренеть как неожиданно.
Прямо на него пёрся здоровяк с пилой наперевес и – нет, серьезно, какого Чужого здесь происходит, и как он тут очутился?
– Отвлеки его! – раздался чей-то крик у него за спиной. Похоже, кричал Дауд.
Ну, это многое объясняет.
– Просто… да чтоб тебя, хватит стоять как истукан! – рычит Дауд, и – вот дерьмо! – здесь еще трое тех верзил! Все плохо, ему конец, и Дауд, наверное, будет очень и очень зол.
Едва успев уклониться и рывком перенестись подальше от бешено вращающихся зубьев пилы, Илай начал судорожно озираться в поисках меча. Он понимал, что у него совсем мало времени, пока мясник восстанавливает потерянное равновесие – инерция бросила того вперед, оставив спину незащищенной и предоставляя Илаю возможность нанести удар. После можно будет швырнуть в него удушливую пыль, добить клинком, а затем просто переноситься с места на место, по возможности избегая людей с разными острыми штуками. Но, вопреки ожиданиям, бой быстро стих. Мда, еще даже не полдень, а он уже с головы до ног в крови и китовьих кишках.
Дауд вытер лезвие меча и спрятал его в ножны.
– Я разочарован. В следующий раз старайся больше.
Илай морщится.
В следующий раз?..
Раз второй
Дженкинс мыл посуду – это уже четвертый раз подряд с тех пор, как Кармайкл разбил чертову крышку – когда он почувствовал
это. Ощущение, будто все тело гудит – единственное предупреждение о том, что сейчас все станет очень плохо.
А он не в униформе: мало кто моет тарелки при полном параде. Но, похоже, что либо Дауд оказался ближе к убежищу, чем планировал, либо рядом нет никого с подходящим набором умений. Дженкинс едва успел схватить маску и подвернувшийся под руку нож для мяса, когда его затянуло в Бездну, а затем выплюнуло в Дистиллери, где Дауд с Лерк и минимум еще пара китобоев, судя по всему, решили сыграть в войнушку с бандой Боттл-стрит. Дженкинс только успел нацепить маску, как уже кто-то дыхнул гребаным огнем прям ему в лицо – о, как же он ненавидит этих ребят. Без шуток.
Как оказалось, нож для разделки мяса – весьма неплохое оружие, на такой случай сойдет. Конечно, и близко не сравнится с их обычным арсеналом, но сейчас перед ним куча вооруженных головорезов, так что выбирать не приходится.
Дауд и Лерк исчезли еще до завершения бойни, и это довольно некрасиво с их стороны. Можно подумать, им прям влом было остаться, чтобы помочь добить оставшихся.
Один из китобоев, похоже, заметил его только сейчас, и, судя по тому, как он наклонил голову, Дженкинс был почти уверен, что это Рульфио. Вроде-как-Рульфио осмотрел его сверху вниз и, приняв во внимание маску в сочетании с мясницким ножом и отсутствием формы, спросил:
– Ты это серьезно?
Можно подумать, он появился в таком виде нарочно.
– Я посуду мыл, мудило! – огрызнулся Дженкинс. Два других китобоя тут же начали ржать, и он ретировался в убежище. «Когда-нибудь, – думал он, с остервенением очищая себя и одежду от крови, – когда-нибудь и они окажутся на моем месте! Их тоже внезапно сдернут с места и кинут, неподготовленных, в середину драки – и вот тогда я тоже над ними посмеюсь, о да, еще как!»
…разумеется, уже после того, как подставит им плечо в бою – он же не какой-нибудь там засранец.
Раз третий
Смит был вполне уверен, что еще мгновение назад он был в кровати.
Фактически, он даже мог бы побиться об заклад – а он не из тех, кто любит заключать пари направо и налево. С одной стороны, он был в пижаме, а пижаму, как правило, надевают, только если собираются заняться чем-то безобидным – поспать, например. И, хоть он сейчас и не находился в постели, это, безусловно, имело место быть еще совсем недавно.
А сейчас перед ним несколько человек, которые явно собираются его убить.
Нет, так не пойдет.
Совсем не пойдет!
Смит не особо любил драки без оружия, а уж без подобающей одежды и того меньше, но, к сожалению, сейчас у него не было иных вариантов. Отсутствие меча – временное явление, всего лишь до первой жертвы, а уж потом он постарается перерезать глотки всем, до кого дотянется.
Его убить пытаются, между прочим!
Пока Смит занимается делом, он замечает Дауда, и все становится на свои места. Мастеру была нужна помощь, и Бездна выбрала его, Смита. Все ясно.
У Дауда странное выражение лица.
– Это было… – он хмурится, разглядывая Смита, – очень неплохо.
Смит сдержанно кланяется. Бой закончился, так что надо следить за выражением лица – маски-то на нем нет. О, как бы он хотел сейчас спрятаться за маской!
– Я могу идти? – вежливо интересуется он. Дауд машет ладонью и бормочет:
– Глаза Чужого, да иди ты уже, переоденься, – и Смит исчезает раньше, чем тот успевает договорить.
Дома он моет лицо и руки; переодевается в чистую пижаму. Возвращается в постель.
Он засыпает быстро и без снов.
Раз четвертый
Это уже пятый раз, когда Дауд призывает его во время ужина, и Тиро это уже порядком надоело.
– Ты думаешь, я это специально, – рычит Дауд в ответ на раздраженный вопрос во время минутной передышки. – По-моему, я вполне ясно объяснил, что это
не я выбираю, кого призывать!
Честно говоря, Тиро в этом довольно сильно сомневается: почему-то находящихся на заданиях ассасинов призывают крайне редко. Но Дауда лучше не злить, поэтому Тиро ничего не говорит. Тем более, что самый первый раз, когда призыв застал его врасплох и он очутился на поле боя с пустыми руками, приучил его всегда иметь при себе кое-что из оружия.
Даже во время сна.
И тем не менее, его выдернули из-за стола: само собой, на нем не было маски и надеть ее он не успел. Воздух наполнен частицами удушливой пыли и вонью от разлитой ворвани. Тиро мрачно думает о том, что даже если ко времени, когда он вернется, его еда останется нетронутой, вряд ли он сможет проглотить хоть кусочек.
Когда-то все китобои договорились, что бесхозная тарелка – общая тарелка. Так что наверняка его обед уже съели, тем более, что Тиро самый лучший повар среди них всех. Только на прошлой неделе он случайно услышал, как остальные тянут жребий – кому достанется его порция, если Тиро вдруг внезапно вызовут.
Тиро любит этих парней как родных братьев, но иногда так хочется разбить каждому из них нос…
И только потому, что он раздражен – и из-за передряги, в которую попал, и из-за ее причины – Тиро не особо сильно старается. Нет, разумеется, он не бросает Дауда. Его призвали для отвлечения противников, и он использует все свои умения – враги переключаются на него один за другим.
Скорее всего, он бы даже смог разом увести их всех от мастера, но…
Это уже пятый раз. Подряд.
***
Как Тиро и думал, когда он вернулся, его ужин благополучно исчез.
И еще один
Дауд демонстративно на него не смотрел.
– Можешь вернуться, когда захочешь. Обо мне не беспокойся.
Рейнольдс прищурился:
– Ну, вы же не без причины меня призвали. Разумеется, вам нужна помощь.
«Тем более четыре "причины" я уже устранил, так что, почему бы не заняться и остальными?»
На лице Дауда отчетливо читалось страдание.
– Кстати об этом…
– Да?
– Два ножа? – Дауд бросил быстрый взгляд на Рейнольдса и тут же отвернулся. – Два ножа и арбалет?
Чья-то голова высунулась из-за стены. Рейнольдс выстрелил из арбалета в ту сторону и выругался, когда ему в ответ прилетела пара болтов.
– В смысле? Обычно у меня с собой еще больше оружия, так что все в порядке.
– Да, но…
Из-за стены вновь замаячила голова. Китобои выстрелили одновременно, так что нельзя было с уверенностью сказать, кто же из них попал. Рейнольдс решил, что он.
Дауд продолжил:
– Дело в том, что
обычно голые люди не носят с собой оружие в принципе.
Рейнольдс пожал плечами:
– Даже не знаю что сказать. Вы меня из ванной выдернули.
– Ты голый и мокрый, так что я догадался, да, – согласился Дауд. – Но меня слегка смущает, что ты моешься вместе с арбалетом и ножами.
– Я готов ко всему, – ответил Рейнольдс. «Если считать последнего, я прикончил пятерых. Счет в мою пользу». – Вам еще нужна моя помощь?
Дауд раздраженно хмыкает, но не говорит «нет»; Рейнольдс не отвечает «я же говорил». Вдвоем они быстро разделываются со всеми остальными.
***
– Хватит, – говорит Дауд, как только последний из врагов падает на землю. – Серьезно, иди уже, пожалуйста. И надень, наконец, какие-нибудь штаны.
– Ой, какие мы придирчивые, – бормочет Рейнольдс себе под нос, закатив глаза, и возвращается домой, к ванне.
Да уж, веселенький денек.
