Если я нужен...

      "Господи, где ты сейчас, Шерлок? Почему ты пропал в неизвестном направлении, не сообщив ни мне, ни Майкрофту? Даже сообщение не отправил, как обычно! Что такого страшного случилось, из-за чего тебе пришлось исчезнуть? Господи, скажи!" — всё это крутилось в голове Джона Ватсона уже пару недель, медленно сводя того с ума.       Доктору было сложно поверить, что его сосед, по совместительству лучший и, наверное, единственный друг — Шерлок Холмс, исчез в одно мгновение из поля зрения всех по какой-то неизвестной никому причине. Просто испарился за пару минут. Был на месте преступления и вдруг, всё, его нет.       Поэтому, после пропажи дорогого для себя человека, Джон пустился на его поиски сломя голову. Он обошёл все бывалые места пребывания Шерлока, злясь после каждого общения с его “друзьями” всё сильнее и сильнее. И всё потому, что каждый старый знакомый Холмса говорил доктору, чтобы тот просто ждал. Ничего не делал, ждал и верил, так как настоящую причину исчезновения знает лишь сам детектив, и никто другой завесу его тайны не приоткроет. А надежда на лучшее поможет, хоть и не на много, защитить хрупкое сердце Ватсона.       После этого Джон перестал маячить по пустырям и катакомбам, а сразу побежал к старшему брату — Майкрофту Холмсу, ведь тот не мог не заметить, что его, временами слишком надоедливый братец, испарился в неизвестном направлении. Но и у старшего Холмса Ватсон получил такой же ответ, как и от старых “друзей” Шерлока. Ему посоветовали ждать и не мучиться поисками единственного в мире консультирующего детектива. Просто сидеть в их общей с Шерлоком квартире на Бейкер-стрит и не волноваться ни о чём.       Тогда Джон сильно сомневался, можно ли верить в это, но по прошествии нескольких недель он смирился и начал ждать. Ведь понимание того, что на самом деле Майкрофт бы не позволил Шерлоку пропасть без весомой на то причины и сам бы придушил нерадивого братца за незапланированное исчезновение, давало веру в лучшее.       Поэтому сейчас, Джон просто сидел в их общей квартире и наслаждался приятной атмосферой, окружающей его. Мягкий, приглушённый свет торшеров, звонкие капли дождя, барабанящие по стеклу, приятно пахнущий корицей кофе в огромной кружке — медленно, но верно, всё это успокаивало разум Ватсона от яростного потока мыслей, связанных с Шерлоком. И лишь открытый в браузере блог о раскрытых делах великого детектива не давал забыть Холмса-младшего полностью.       Когда на экране телефона высветилась полночь, доктор, наконец-таки, решил пойти спать, но не в свою комнату, а в заваленную всякой необходимой для расследований или просто прогоняющей скуку ерундой обитель соседа. За несколько недель одиночества он привык там спать. Запах Шерлока, его дорогие брендовые вещи, кучи хлама, валяющиеся в шкафу — все это помогало заснуть без кошмаров, которые после исчезновения Холмса стали сниться каждую ночь.       Но как только пятая точка Ватсона оторвалась от насиженного места на стуле, в коридоре раздался звук открывающейся двери. Была вероятность, что это миссис Хадсон вернулась раньше времени из запланированной поездки к подруге, которая жила на другом конце города, но Джон быстро отмел эту идею, так как женщина заранее бы позвонила и предупредила. Поэтому из оставшихся вариантов был либо скитающийся неизвестно где Шерлок, либо его немногословный старший брат — Майкрофт со страшной новостью о смерти Холмса-младшего.       Не долго думая Ватсон большими шагами преодолел гостиную и остановился у проёма. Он боялся, что там, за деревянной дверью, стоит сам Шерлок, живой и невредимый. А может быть и покалеченный в какой-нибудь схватке. Его разум говорил ему не открывать дверцу, а душа и сердце твердили совершенно обратное. И послушав двух самых лучших советчиков, он отворил её и замер.       На пороге их совместной квартиры на Бейкер-стрит стоял единственный и неповторимый Шерлок Холмс, весь промокший до нитки под дождём. Его лицо не выражало никаких эмоций, а глаза, прежде серо-голубые, полные лёгкой издёвки и самолюбия, стали пустыми, без малейшего намёка на чувства, даже самые привычные.       Такого детектива Ватсон видел впервые. Его сложно было назвать живым, он больше походил на ходячий труп, который живёт на чистом упрямстве.       Втащив Холмса в помещение, Джон с трудом стянул с худого тела напрочь сырое пальто и шарф, который от переизбытка влаги начал окрашивать тёмный свитер Шерлока. Аккуратно сняв с него промокшие изнутри ботинки, отправив их сушиться на батарею, Ватсон усадил пропавшего несколько недель назад друга на удобный диван и присел рядом с ним.       Детектив на манипуляции доктора никак практически не отреагировал, лишь покосился пустым взглядом на рядом сидящего человека. Ему было очень больно глубоко в душе, и это боль разрывала его на кусочки, не давая шанса на спасение. А причина была проста — любовь. И к кому?! К простому доктору, ставшему ему и лучшим другом, и охраной, и самым дорогим в мире человеком — к Джону Хэмишу Ватсону.       Он ещё раз прошёлся своим опустошённым взором по доктору и, не сказав ни слова, улёгся к нему на колени, уткнувшись лицом в вязанный свитер. Его руки с тонкими, как у пианиста, пальцами сразу же захватили в свои холодные, с одной стороны, и трепетные, с другой, объятья торс доктора.       Джон вскрикнул от удивления. Он не ожидал от Шерлока этого. Ведь в обычной жизни детектив не позволял себе ничего, кроме едких высказываний в адрес добросердечного друга.       — Шерлок? — Ватсон прикоснулся рукой к замёрзшему под дождём другу.       Слова, которые хотел сказать Джон застряли в глотке. Он не мог заставить себя начать допрос с пристрастием по поводу недавнего исчезновения. Но и оставить всё на самотёк не мог, так как потом эта ситуация могла повториться.       Поэтому немного погодя он хотел ласково растормошишь Шерлока и, под каким-нибудь предлогом, всё разузнать, но и тут его ждал сюрприз в виде одной, тихо сказанной фразы Холмса-младшего:       — Если я нужен, — голос детектива слегка дрогнул, — если я стою того, чтобы меня спасти — скажи это мне.       Смысл предложения дошёл до Ватсона только тогда, когда холодные руки Шерлока прикоснулись к его лицу и мягко провели по его губам, оставляя разрастающееся тепло. Они любовно очертили скулы и перешли на торчащие в разные стороны волосы, нежно поглаживая их.       Джону нравились такие прикосновения Холмса-младшего. Они завораживали своей неприглядной нежностью, которая, в свою очередь, дарила добродушному сердцу доктора немного любви и ласки.       В ответ на действия детектива, Ватсон прошёлся тёплыми пальцами по копне сырых из-за дождя кудряшек друга и, кое-как наклонившись ближе к его уху, прошептал:       — Нужен, Шерлок, нужен. Ты самое драгоценное, что у меня есть, — горячее дыхание обожгло ушную раковину. — Прошу тебя, никогда больше не пропадай неизвестно куда. Я больше не выдержу этого ожидания.       Холмс, отреагировав на слова друга, резко повернул голову и встретился с ним в невинном прикосновении губами, которое в дальнейшем повлияло на начало новой ступени их отношений.