Неожиданная Встреча...

Мы с мамой ставим в фургон последние коробки. Я захлопываю дверь и запираю на замок восемнадцать лет воспоминаний, каждое из которых так или иначе связано с папой. Со дня его смерти прошло уже шесть месяцев. Вполне достаточно, и в то же время слишком мало, чтобы смириться с финансовыми последствиями нашего превращения в «семью с одним кормильцем». Семью, которая не может позволить себе остаться в Техасе – месте, где я родилась и выросла… – Эми, не будь пессимисткой, – говорит мама, протягивая мне ключи от дома. – Думаю, тебе очень понравится в Америке! Она никогда не называет меня моим настоящим именем. Все девять месяцев они с папой спорили, как меня назвать. Маме нравилось имя Эми, потому что она обожала слушать песни Эми Уайнхаус*, а папа настаивал на Эмили, потому что обожал Эмили Уотсон**. Через три дня после моего рождения регистратура роддома все-таки заставила их сделать выбор. Родители решили и сошлись на компромиссном варианте – Эмили, но так меня никто никогда не называет. – Мама, не будь такой оптимисткой! – передразниваю ее я. – Думаю, мне очень не понравится в Америке! У мамы есть поразительная способность прочитать целую лекцию с помощью одного-единственного взгляда. И сейчас этот взгляд предназначается мне. Поднявшись на крыльцо, я открываю дверь и обхожу весь дом, прежде чем в последний раз повернуть ключ в замке. В комнатах царит зловещая пустота. Даже не верится, что я иду по тому самому дому, где прожила всю жизнь, с самого рождения. В последние полгода на нас обрушился целый шквал переживаний, причем совершенно нерадостных. Да, я прекрасно понимала, что нам все равно пришлось бы переехать. Я стою в теперь уже не нашей кухне и вдруг на полу под навесным шкафчиком, там, где раньше был холодильник, замечаю фиолетовую пластмассовую заколку. Я поднимаю ее, стираю пыль и долго верчу в руках. «Они отрастут», – утешал меня папа. Мне было тогда лет пять. Мама случайно оставила парикмахерские ножницы на столике в ванной, и я, разумеется, сделала то, что сделал бы любой ребенок в этом возрасте, – обрезала себе волосы. – Мама рассердится! – разрыдалась я. Я-то думала, что волосы отрастут почти сразу и никто ничего не заметит! Умудрившись отрезать довольно большую прядь от челки, я уселась перед зеркалом и примерно час провела в ожидании, что волосы чудесным образом отрастут. Потом подняла с пола прямые каштановые прядки и, зажав их в кулаке, принялась думать, как же приделать их обратно, а потом разревелась. Папа вошел в ванную, увидел, что я натворила, рассмеялся, взял меня на руки и посадил на столик. – Мамочка ничего не заметит, Эми, – заверил он меня, доставая что-то из шкафчика. – У меня есть одно волшебное средство! – Он разжал кулак и показал фиолетовую заколку. – Пока ты носишь эту заколку, мамочка ничего не заметит! Видишь? – Он закрепил заколкой остатки моей несчастной челки и развернул меня лицом к зеркалу. – Совсем как новенькая! Глядя на нас в зеркало, я считала себя самой счастливой девочкой на свете. Ну у кого еще есть такой папа с волшебными заколками?! На протяжении двух месяцев я не снимала заколку, и мама ни разу ничего мне не сказала. Сейчас я понимаю, что папа наверняка рассказал ей о моей проделке, но в пять лет я свято верила, что мой папа – настоящий волшебник. Внешне я больше похожа на маму, чем на отца. Мы с ней одного роста. Конечно, родив меня, она уже не влезает в мои джинсы, но остальной одеждой мы вполне можем меняться. У нас обеих каштановые волосы – прямые или вьющиеся в зависимости от погоды. Ее глаза более глубокого изумрудного оттенка, чем мои, а может быть, у нее просто более светлая кожа, поэтому глаза и кажутся ярче. Но вот в остальном я копия моего папы: у нас обоих жестковатое чувство юмора, одинаковый характер, мы оба обожаем музыку, даже смеемся одинаково. Подойдя к раковине, я открываю кран, подставляю заколку под струю воды и оттираю въевшуюся за тринадцать лет грязь. Я уже вытираю руки о джинсы, когда в кухню, пятясь, входит мама. -Эми давай быстрей!- говорит она. Я убираю заколку в карман, выхожу на крыльцо и в последний раз запираю за собой дверь родного дома.

***

Следующие несколько дней мы с мамой по очереди ведем мой джип и фургон, всего два раза останавливаясь переночевать в гостинице. Ночью мы совершаем последний девятичасовой рывок всего с одной короткой остановкой. По мере приближения к нашему новому месту жительства, городу Лос-Анджелес, я разглядываю окрестности, пытаясь смириться с тем, что в начале сентября здесь уже приходится включать печку. Похоже, мне понадобится обновить гардероб…

***

Последний поворот направо – и навигатор сообщает, что мы «прибыли в ваш пункт назначения». – Мой пункт назначения! – смеюсь я. Навигатор даже не подозревает, насколько он далек от истины! Улочка совсем небольшая, примерно по восемь одноэтажных кирпичных домиков с каждой стороны. Между домами виднеется баскетбольная площадка. Похоже, район вполне приличный: аккуратно постриженные лужайки, безупречно чистый тротуар… Но слишком много бетона. Просто до неприличия много! Я уже хочу обратно домой… Наш новый хозяин скидывал нам по почте фотографии дома, поэтому я сразу понимаю, какой из них наш. Маленький. Очень маленький! В Техасе у нас было ранчо и несколько акров земли, а здесь крошечная, залитая бетоном площадка, на которой стоит пара садовых гномов… Входная дверь открыта, на крыльцо выходит пожилой мужчина и машет нам рукой – судя по всему, хозяин дома. Я проезжаю метров пятьдесят мимо дома и задом заезжаю во двор, чтобы прицеп оказался поближе к входу. Сдаю назад. Загнав фургон во двор, я переключаюсь в режим парковки, закрываю окна и глушу двигатель. Мама заезжает во двор на моем джипе, паркуется рядом, выходит из машины и здоровается с хозяином. Я немного съеживаюсь и съезжаю вниз по сиденью, упираясь ногами в пол. Я понимаю, почему нам приходится уехать из Техаса. Папа неплохо зарабатывал – он был управляющим в магазине красок. При необходимости мама подрабатывала медсестрой, но большую часть времени проводила с нами дома. Спустя месяц после его смерти ей удалось найти постоянную работу. Я прекрасно видела, в каком шоке она пребывает после смерти папы, а тут на нее свалились еще и обязанности главы семейства. Однажды за ужином она объяснила, что ее заработка не хватит, чтобы оплачивать все счета и погашать ипотеку, и что ей предложили более высокооплачиваемую работу, но нам придется переехать. Ее старая школьная подруга Бренда нашла хороший вариант. Мама и Бренда родились и выросли в городке под названием Ипсиланти, недалеко от Детройта. Там зарплаты были куда выше, чем в Техасе, так что особенного выбора у нас не было. Бабушка с дедушкой умерли, помочь ей некому. Я понимаю, почему мы были вынуждены так поступить, но иногда оттого, что ты понимаешь, легче не становится. -Эми, иди посмотри дом, он тебе понравиться!- отозвалась мама. -Бегу и спотыкаюсь!- хамила я. - Прибереги слова деточка!- высоким тоном сказала мать. Я делаю первый шаг в новый дом, в новые воспоминания, в новые впечатления, в новую жизнь. Поднявши голову, я увидела перед собой большой коридор. Я вытерла ноги что бы выглядеть интеллигентной, и пошла дальше осматривать дом. С права от меня была дверь, гостиная. Напротив гостиной была кухня небольшого размера, и лестница на второй этаж. Всего в доме было три спальни, которые находились на втором этаже, она из них была моя. Она была уютной, не большой, самое то. Когда я осмотрела весь дом, я спустилась за коробками что бы все разложить по своим местам.

***

-Как я устала,- произнесла я, упав на диван. -Зато мы все разобрали…- сказала мама, и села рядом. -Зато Я все разобрала, а ты эти два часа ничего не делала!- возмущаясь, повернулась я к маме. - Зато я купила этот дом, Эми!- повысив тон, она повернулась ко мне и начала смотреть на меня своим ужасным взглядом. - Зато тебя никто не просил его покупать, мама!- сказала я, развив руки в стороны. - Зато…, зато…, зато иди спать!- отвернулась одна, сложив руки на грудь. -Хах, что нечего сказать мамочка?- ухмыльнулась я. - Еще одно слово и будешь спать на улице!- хамила мама. - Еще одно слово и будешь спать на улице…- повторила мамины слова, скривив лицо. Я подняла свою ленивую жопу, и почапала к себе в комнату. Свою комнату я хорошо обустроила. Над кроватью куча постеров разных рок групп как: AC|DC, Linkin Park, Muse, Breaking Benjamin, И много разных. Но самая моя любимая группа это 30 Seconds To Mars. Эту группу должны все знать! С лева от кровати стоит большой шкаф, тоже обклеен постерами. Рядом с ним стоит тумбочка, а напротив кровати весит телевизор. Я одела свою пижаму черного цвета, и плюхнулась на кровать, заткнув себе наушники в уши, и включив песни 30STM. Под них я всегда засыпаю. 1*- Уайнхаус, Эми- английская певица и автор песен, известная своим контральто-вокалом. 2**-Уотсон, Эмили- английская актриса театра и кино.