Смерть героя

- Фашисты чёртовы! Надо же было на них нарваться! – Горячо вздохнул Сагир Ушко, ещё до конца не отошедший от недавней перепалки с немецким отрядом. Его смугловатое лицо было хмурым, карие глаза смотрели на огонь потрескивающего костра. Его чёрные волосы торчали из-под фуражки ёжиком. Он очень сильно напоминал своей внешностью красивую хищную птицу – коршуна, а сейчас, при отблесках костра даже походил на черта. Парень был кавказских кровей, красив и очень горяч. Как и полагается. В атаку он бросался первым и бился пуще всех. За его рискованные поступки он нередко сталкивался со смертью лицом к лицу, и лишь чудо, необъяснимое чудо спасало его на поле боя. Бывало, пули пролетали в десяти сантиметрах от его лица или груди, но каждый раз ему везло. За всё это, его так и прозвали - Коршуном. - Брось ты! Это не мы на них нарвались, а они на нас! – Весело возразил Толик Огурцов, рассматривая перебинтованную руку. На этот раз одна из шальных пуль всё-таки задела его, но весельчак и шутник ни капельки не унывал из-за этого. «Рука на месте, жив остался и хорошо. Ну, а шрамы украшают мужчин!» - весело сказал он, когда медсестра Анечка перебинтовывала его руку, и больше к этой теме не возвращался. Огненно-рыжий, с небольшими веснушками на щеках и всегда улыбающийся, он напоминал собою Солнышко – тёплое, ласковое, светлое. За это его так и прозвали Солнышком. Задор и боевой дух Солнышка передавались всем остальным солдатам, что было немаловажно в бою. - Солнышко прав, в это бою наша взяла. – Довольно улыбнулся Лёша Потапов, по-простому Потапыч, вспомнив как остатки противников убежали и скрылись в лесу. При виде Потапыча, лица немцев обычно перекашивались от страха и ужаса. Этот двухметровый бугай с ручищами-лопатами и широченной грудью, напоминал медведя. Несмотря на впечатляющую богатырскую силушку, Потапыч был очень добродушным и хорошим парнем, за своих товарищей стоявший горой. Рома Станицкий промолчал. Задумавшись о чём-то своём, он начал тихонько перебирать гармонь. Несмотря на то, что он не был сильным как Потапыч, и на то, что он был ниже на голову всех пятерых друзей, его ценили не меньше. У Ромы были воистину золотые руки: он мог починить что угодно, а ещё превосходно играл на гармони. Друзья-бойцы умолкли и задумались кто о чём. Звуки гармони были грустными и напоминали о родном доме, близких и умерших товарищах… - Анечка такая милая – ангел в белом халате… - Вдруг мечтательно вздохнул Санька Махнов. Перед его глазами стоял образ красавицы Анечки, чернокудрой медсестры, в которую он был давно влюблён. - Ага, ангел! – Хмыкнул Солнышко. – А уколы делает, будь здоров. Огромные! Ребята засмеялись. Белокурый парнишка, со съехавшей на бок фуражкой и голубыми, точно небо, глазами, обиделся за любимую и в шутку дал Толику подзатыльник. Тот не удержался и хохоча сполз с поваленной сосны, служившей им скамьёй в этом глухом лесу. - Вам весело, а двое наших товарищей остались там. Они больше не смогут ни смеяться, ни радоваться. Они мертвы. – Димка Кургич, в отличие от других, даже не улыбнулся. Проведя по чёрным волосам рукой, он грустно посмотрел на друзей. Все разом замолчали. У Димы, единственного из шестерых друзей, не было прозвища. Как был Кургич, так Кургичом и остался. Кургич был сиротой, что сказалось даже на его внешности. Высокий и худощавый, но зато очень красивый. Его лицо почти всегда выражало грустную задумчивость. Он был хорошим товарищем, лишь один его недостаток бросался в глаза пуще остальных. Страх смерти… Он боялся умереть и быть убитым. Больше всего боялся. Он понимал, что страх этот был непростителен, тем более на войне, где каждый был готов отдать свою Родину не только жизнь, но и душу, только бы там царили мир и процветание. Поэтому вторым желанием, совершенно противоположным первому, было желание совершить подвиг и стать самым настоящим героем Великой Отечественной Войны, принёсшим себя в жертву ради Отчизны. Пока что желание выжить побеждало героизм, и вместо того, чтобы бросаться на врага с храбрым сердцем и отвагой в глазах, Кургич прятался в окопах и досиживал там всю битву, не осмелясь и носа высунуть. Товарищи видели это, но молчали. А что с ним поделаешь? Втайне они надеялись, что Димка всё же одумается, и в один прекрасный день покажет всем, какой он герой. - Мы потеряли товарищей, ты прав. – вдруг заговорил Рома, поставив свою гармонь около ног. – Очень трудно, после каждого сражения осознавать, что кто-то ставший нам другом и братом за это смутное время, остался лежать на сырой земле, на поле боя. Но они навсегда останутся героями, для всех нас и для страны, ты понимаешь? Их имена и героические поступки никогда не будут забыты! - Это говоришь мне ты?! Тот, кто минуту назад играл на гармошке и с улыбкой слушал шуточки Толика? – Злобно поинтересовался Димка, в ответ на слова Ромы. - Мы живые люди, вообще-то! Нам необходимо радоваться и смеяться, даже на войне! Без этого нам тут просто не выжить, тем более не победить! - заметил Толик. Его веснушчатое лицо выражало огорчение… - По-вашему мы выиграем, если будем хохотать над глупостями, играть на гармошке и мечтать о красавицах-медсёстрах?! Вы это мне хотите сказать? – лицо Кургича исказилось от злости и чувств. - По-твоему мы победим, если будем засиживаться в окопах и дрожать от страха перед смертью, как ты? – хмуро спросил Сагир. Его тёмные глаза смотрели на Диму неотрывно, и казалось, заглядывали в душу. Задетый за живое, Кургич вскочил на ноги. Дружеская беседа шестерых друзей переросла в ссору, так же незаметно, как наступает ночь и уходит день. -Замолчи! Я же не такой безбашенный псих, как ты, и не собираюсь быть таким! Прыгать навстречу пулям и когда-нибудь умереть от одной из них - это твоя судьба, а не моя! Коршун вскочил с места и собрался, было дать товарищу в нос за оскорбление, но его опередил Потапыч. Схватив Кургича своей огромной ручищей за гимнастёрку, он поднял его над землёй и с силой встряхнул. -Ты Сагира не трогай! Я его в обиду не дам! - Рявкнул Лёша Димке в лицо, после чего отбросил в сторону, как будто тот был мешком с картошкой. Поднявшись на ноги, Дима, потрёпанный и весь в пыли, молча подобрал с земли свою фуражку дрожащей рукой и, кинув на друзей полный злости и отчаяния взгляд, ушёл прочь. Костёр продолжал весело потрескивать. Ветер играл в кронах деревьев. Рома взялся за гармонь, но даже она не вернула им исчезнувшее настроение. Каждый из них сейчас думал почти об одном и том же. Сагир, Лёша, Толик, Рома, Санька и Дима - шестеро лучших друзей, всегда и везде были вместе, какое бы им не дали задание. Ссорились они редко, но когда до этого всё же доходило, то в дело шли не только слова, но и кулаки, за что им потом попадало. Поэтому сейчас, без Димки, товарищам было очень плохо. А то, что он на них сильно разозлился, угнетало их ещё сильнее... ...Погода была ужасной. Тяжёлые свинцовые тучи закрывали собою всё небо. Моросил мелкий неприятный дождь. Земля, пропитанная кровью погибших солдат и смешанная с искорёженным металлом, превратилась в сплошную грязь и хлюпала под ногами. -Прикончим их всех! За Родину! - Сагир бросился навстречу противникам. Промокший до нитки, весь в грязи и с автоматом в руках... -Эй, подожди меня! - прокричал Лёша Потапов и побежал следом за товарищем. Где-то совсем неподалёку взорвалась граната... Медсестра Анечка ползала от одного раненного к другому, про себя шепча молитвы и причитания. Было страшно, но деваться некуда. От неё в данный момент зависели жизни, которые она должна была спасти несмотря ни на что. Сам того не замечая, Санька старался держаться поблизости Анечки, чтобы в любой момент защитить любимую. Любой противник, приближавшийся к хлопочущей над раненным солдатом медсестре, замертво валился на землю. И почти всегда в этом была заслуга Саньки. За это, Толик Огурцов как-то назвал его в шутку ангелом-хранителем Анечки. Но шутка постепенно превратилась в прозвище, пришедшееся по душе даже самому Саньке. Димка Кургич, готовый взвыть от отчаяния, пытался найти безопасное место, но тщетно. Везде был огонь, враги, взрывы... Парень бегал по полю битвы и палил из автомата по врагам. Его перекошенное от страха и ужаса лицо, бледнющее и перемазанное грязью, говорило лишь об одном "Только бы не умереть! Не умру, я не умру! Не умру..." - Мазилы чёртовы! На, получа-ай! - Уворачиваясь от пуль, Сагир валил одного фашистского солдата за другим. Взмахи руки, повороты, странные движения-всё это напоминало какой-то странный танец. Вообще-то так оно и было. Однажды Сагир сам признался друзьям, что от пуль он уклоняется благодаря движениям, натренированным с помощью одного старинного танца, когда-то бывшего популярным у него на родине. Этому танцу Сагира обучил его дедушка, ещё в далёком детстве. Правда уклониться он мог лишь от одного, от силы двух стреляющих, не больше. - Русскай черт! Живучь, сабака!-То и дело ругались немцы, пытавшиеся застрелить русского солдата. Сагир раздражённо цыкнул - у его автомата закончились патроны...Трое фашистских солдат, взявших парня в кольцо, злорадно ухмыльнулись "Ну всё, теперь-то ему точно конец!". Прокричав друг - другу что-то на немецком , они одновременно прицелились в Сагира и начали палить из своих автоматов. Сагир попытался уклониться, но тщетно. Противники стреляли безостановочно, не жалея пуль. Один целился в ноги, а двое других в грудь. Уклонившись от нескольких пуль, пущенных ему в голову и в грудь, он не успел защитить ноги. Одна пуля попала ему в ногу, чуть выше лодыжки. Парень стиснул зубы от пронизывающей страшной боли и еле удержался на ногах. За первой пулей последовала и вторая, и третья... Раненный в бедро и в бок, Сагир упал на колени . Его глаза сверкали от ярости и ненависти к врагам. Зная, что это конец, он потянулся к гранате, висевшей у него на поясе, но фашисты не дали ему возможности совершить задуманное. Один из солдат открыл огонь по нему и не прекращал его, пока окровавленный до невозможности, Сагир не свалился навзничь. -Сдохъ, русс`кай черт!- Довольно усмехнулся один из немцев и с силой пнул растерзанного солдата. - Сколька пуль на нехо ушло! Диявол русс`кай!... -Саги-ир!- Голос Потапыча прозвучал словно гром среди ясного неба. Фашистские солдаты спохватились, но поздно. Всех их встретила смерть от автомата Лёши. Разобравшись с врагами, Потапыч кинулся к другу. Тот был ещё жив... -Сагир, не умирай, Сагирушка! Как же мы без тебя? Сагир... - Лёша не сдержал слёз. Своей огромной ручищей он осторожно взял друга за руку. Тот слабо сжал его ладонь, через силу улыбнулся другу и закрыл глаза...Он умер с чистой совестью. Как герой. В этой перепалке победу одержали русские. Они разгромили фашистских солдат, хоть и сами понесли большие потери. Остатки солдат, во главе одного из офицеров вынуждены были отступить. В ходе сражения, в руки русского отряда попал портфель с необычайно ценными документами, принадлежавший немецкому генералу, так же убитому во время сражения. Невзирая ни на адскую усталость, ни на раны, погибших товарищей похоронили, как подобает. Закончив все дела, отряд остановился на ночлег, прямо неподалёку от места сражения. У костра, во время молчаливого нехитрого ужина, командир отряда Павел Михайлович сказал несколько поминательных слов о погибших, после чего сообщил следующее: - Документы, перехваченные нашим отрядом, имеют огромную ценность. Ничего более конкретного сообщить не могу, но скажу одно: эти сведения могут изменить ход войны, возможно даже коренным образом. Мы любой ценой должны доставить эти документы в штаб. Даже ценой наших жизней. Вопросы есть? Тогда, всем кроме дежурных, отбой!.. Устало махнув рукой, Павел Михайлович отправился на боковую. Следом за ним отправились и все остальные. Пятеро оставшихся в живых друзей на этот раз не стали засиживаться, а легли вместе со всеми. После сражения и смерти Сагира, они толком и не говорили друг с другом. У каждого на сердце было тяжело и невообразимо больно, особенно у Лёши. Он то и дело вытирал набегавшие на глаза слёзы... Они часто спорили с Сагиром, не совпадали мнением и нередко ссорились. Но за Сагира Лёша не пожалел бы никого, даже себя. А Сагир за Лёшу... Димке, как и остальным, повезло. В этом сражении он не только остался жив, но и не получил серьёзных ранений. С момента той ссоры прошло уже несколько дней, и от неё остались лишь воспоминания. Кургичу было горько за своего товарища. "Ты умер как настоящий герой, Сагир... Нет, ты и был настоящим героем..."-подумал Димка про себя, перед тем, как провалиться в тяжёлый, но глубокий сон... ..."Где это я? Что за?.. " - Подумал Димка, растерянно оглядываясь по сторонам. Везде, куда не глянь, был сплошной белый туман, а под ногами... облака. -Здравствуй, Кургич.- Вдруг раздалось у Димки за спиной. Парень испуганно повернулся и застыл от растерянности и удивления. Перед ним стоял... Сагир, в своей солдатской форме и фуражке. -Сагир! Ты-то здесь откуда?!- Вдруг Димка ахнул и отпрянул от Сагира назад. В его глазах читался суеверный ужас. - Э-эй, ты же умер! Но... как?! Ты... я... О-а-ах!... -Не бойся, Дим.- Сагир тепло улыбнулся другу и кивком головы указал ему за свою спину. От увиденного, Димка совсем остался с раскрытым ртом. Только сейчас он увидел у своего погибшего друга за спиной два больших белых крыла... -Ты... Это... Теперь ангел, что ли?- Промямлил Кургич, не в силах оторвать взгляд от крыльев Сагира. -У меня к тебе послание... - Лицо Сагира стало очень серьёзным. Его тёмные глаза теперь смотрели неотрывно, заглядывая Димке в самое сердце.- Ты умрёшь. Это произойдёт очень скоро. От услышанного, Димка опешил. -Как умру? Где? ... -А это уже тебе решать. Пойдём со мной, Дим... - Сагир протянул Диме руку. Тот протянул руку в ответ и ...проснулся. -Что это ты делаешь? Нам пора двигаться.- Друзья окружили Кургича, усердно пишущего, что-то на небольшом листке бумаги. -Прошу, одну секундочку... Всё, готово.- Моментально собравшись, Димка вместе с отрядом двинулся в путь, по дороге объясняя друзьям, что он делал. -Я письмо написал, девушке... -Это ты о Кате? В ту, что по уши влюблён, давненько, но не признался ей об этом?- Уточнил Толик у паренька. -Да.- Чуть недовольно ответил Кургич.- О ней. -Первое письмо написал за всю войну, смотри-ка... Что-то важное поди?-хмыкнул Рома Станицкий. - Дурак ты, Кургич.- Заметил Санька.- А вдруг ты ей нравился? Нужно было признаться ей и дело с концом! -Если сам такой умный, почему всё ещё не признался Анечке?! Ходишь тут, вздыхаешь, лебедь умирающий! - фыркнул Димка на Саньку, который тут же затих. -Я вот что, хотел у вас попросить... - Вдруг Дима стал очень серьёзным.- Передайте это письмо Кате, пожалуйста. Там адрес указан... - Чего-о?- Удивились друзья.- А ты сам-то что? А почтальон? -Я сам не могу... Мне сон приснился, что я умру... - Признался Кургич товарищам, от чего те ещё сильнее удивились.- Я бы хотел, чтобы вы передали... -Это ты из-за сна что ли решил вдруг написать?! А я думал ты поумнел, сам решил, просто так...- Разочарованно протянул Санька.- Ты сна испугался? -Так вы передадите или нет?- раздражённо уточнил у друзей Димка. - Ну конечно же передадим, дружище!- весело отозвался Толик.- Только позже. Но всё-таки мог бы и сам передать... Письмо перекочевало Толику в сумку. Отряд двигался быстро и почти незаметно для врагов. Почти...Ребята добрались лишь до шахт, когда показались вражеские солдаты, на мотоциклетах и вооружённые до зубов. Их было очень много... -Это они за нами что ли ? ! - Ужаснулся Димка. -Точнее за документами.- Скрипнул зубами Лёша. По приказу командира решено было отступить в шахты. План Павла Михайловича был таков: Запутать немецких солдат в лабиринтах шахты, а самим незаметно проскользнуть через другой выход, прямо в прилесье. Отряд следовал за командиром, к счастью хорошо знавшим путь. Они шли по извилистым и боковым путям, сырым и небольшим, то и дело поворачивавшим в стороны. Где-то неподалёку слышались раздражённые голоса фашистских солдат, в отличие от русских солдат в этих шахтах ничего не смысливших. Вот командир шёпотом обрадовал своих бравых ребят, сказав, что они уже почти у выхода. И вправду, недалеко впереди показался свет. Это был выход. Неподалёку снова послышались голоса немцев. Отряд прибавил темп, стараясь быть ещё тише. Они уже добежали до выхода не замеченными, но тут Кургич совершил оплошность. Споткнувшись в полутьме, он с грохотом упал, вскрикнув при этом... Уже проходившие мимо, фашисты кинулись в сторону коридора, где послышались звуки... -Кургич !- В отчаянии охнул весь отряд. -Быстрей, на выход !- Скомандовал Павел Михайлович. -Кургич, давай живей!- Крикнул Толик Димке, единственному оставшемуся внутри шахты. -Я взорву шахту!- Неожиданно крикнул другу Дима. Ему в голову за считанные секунды пришла просто ошалелая мысль..- Письмо мое передайте, прошу... Прощай! Кургич со всех ног побежал обратно, навстречу немецким солдатам. Увидев русского солдата гранатой в руке, фашисты завыли от ужаса. Выстрелить в него они не могли: малейший выстрел приведёт к обвалу... Они кинулись обратно, но поздно. Дима кинул гранату. Взрыв... Вместе с собой в этот день Кургич похоронил под обломками шахты почти весь огромный отряд врага, получив посмертное звание героя. Эпилог. ...Отряд с большими потерями добрался до штаба и сумел передать документы руководству. Все оставшиеся в живых получили звания героев и награды. Все погибшие - посмертно. Среди посмертно награждённых были и Сагир Ушко, Дмитрий Кургич, Анатолий Огурцов, Александр Махнов... Толик по дороге в штаб был взят фашистами в плен и расстрелян за молчание. Санька Махнов, заслонивший медсестру Анечку от осколков гранаты, не дожил до лазарета... но он успел объясниться ей в любви. Письмо переходило от друга к другу, после чего оказалось у Лёши Потапова. Рома Станицкий отказался притрагиваться к письму, побоявшись проклятья. По его словам "Все кто держал письмо в руках, умерли". Вскоре он умер, в очередном сражении с немцами... Лёша Потапов во что бы то ни стало, решил доставить письмо Кате и сам отправился в родную деревню Кургича. Добравшись, он благополучно вручил письмо Кате. Прочитав его, девушка залилась горькими слезами. Ведь ее чувства были ответными, и она до последнего ждала, что по окончании войны, Дима вернется... Так закончилась история шестерых солдат - лучших друзей. История Дмитрия Кургича. Верные друзья. Так и не начатая любовь. Смерть под именем героя...