Сегодня в Лондоне холодно

Сегодня в Лондоне холодно. Снег идёт с самого утра. Мелкие мерзкие снежинки норовят влезть под куртку, они припорошили волосы и забиваются за воротник, холодя голую шею. Они медленно опускаются на мостовую под ногами, касаются камней и – исчезают, как будто и не было. Впрочем, кое-где даже камень им не помеха, собираются в тонкий слой, скрипят под рифлёной подошвой ботинок. Джо уходит в сторону от Кингз-роуд, выходит на набережную. Ветер дует с воды, заставляя ёжиться, вжимать голову в плечи. Страммер останавливается и, облокотившись на парапет, смотрит как ветер гонит мелкие волны. Вся Темза как в мурашках. Воде снежинки ничего не могут противопоставить, тают, вливаясь в поток. И небо тут же, серое, уставшее. Красит Лондон в сумеречные цвета. Дня будто и не было, утренняя серость плавно перетекла в предвечернюю хмарь. Джо вытряхнул из пачки сигарету, как оказалось, предпоследнюю, и на освободившееся место тут же легли вездесущие снежинки. Он прикуривает, зябко поводит плечами и идёт дальше – стоять на месте слишком холодно. Немного вдоль реки, а когда ветер начинает совсем уж донимать, снова сворачивает на север. Страммер проходит мимо мрачной башни Старой церкви Челси. Она нависает над улицей, охраняет покой вверенных ей домов. Джо идёт мимо, лишь на мгновение задевая плечом её кирпичную кладку. Страммер возвращается к Кингз-роуд и переходит её, не задерживаясь. Всё это время он брёл без цели, позволяя ветру, снежинкам и почти пустынным улицам вычищать его мысли. Сплин. Пустота и музыка зимы – всё, что есть в голове. Но сейчас, зацепившись взглядом за знакомые дома, он подумал, что знает, куда можно пойти. Дальше по Олд-чёрч-стрит, потом сворачивает к скверу, огибает его. Останавливает перед рядом одинаковых домов и, хмурясь, пытается вспомнить, который из них принадлежит его знакомой, Кэролайн. Он был здесь только раз, они никогда не были особо дружны. Кэролайн не терпела той резкости, с которой порой выражался Джо, той стремительности, которой он жил. А вот с Полом она нашла общий язык. Только вчера Симонон хвастал, что ближайшие пару дней проведёт у неё. Поэтому Страммер и пришёл сюда. Не то, чтобы ему хотелось помешать другу, но… Хватит одиночества. Джо собрал снег с ограды у дома, погрел немного в пальцах, катая маленький шарик. Подумал ещё раз и всё же рискнул – снежок прочертил путь до окна второго этажа. Снежинки сыпались, словно песчинки в песочных часах. Джо ёжился от промозглого ветра, руки в карманах джинс, пальцы заледенели от снега. Несколько тысяч снежинок спустя, в окне шевельнулась занавеска. Кто-то выглянул на улицу, и Страммер облегчённо выдохнул в морозный воздух, узнав растрёпанный ёжик волос – да уж, это не Кэролайн. Джо встретился взглядом с любопытными глазами, заглянул снизу вверх и, ничего не говоря, даже не кивнув, отвернулся и пошёл прочь, обратно на Олд-чёрч-стрит. Захочет – догонит, а нет, так и нечего надоедать. Пол нагнал Страммера, когда тот уже сворачивал на Фулхэм-роуд. Чуть не пронёсся мимо, развернулся, шагая спиной вперёд перед другом, тяжело дыша и на ходу застёгивая куртку и поднимая воротник. Хотел намотать поверх вязаный красный шарф, прихваченный с собой и зажатый в кулаке, но увидел куцый ворот на куртке Джо, его открытую холодному ветру шею и комом впихнул шарф ему в руки. – Спасибо. Симонон подстроился под чужой шаг, пошли рядом плечом к плечу. – Привет. Джо улыбнулся в ответ. Стало теплее, может, от шарфа, а может, оттого, что он теперь не один пробирается сквозь сгущающиеся снежные сумерки. – Я так и подумал, что это ты, – радостно поделился Пол. – Почему? – Не знаю, – легкомысленно отмахнулся он. – Давно бродишь? Джо пожал плечами: – Может, с утра. – Воу. Придурок. Прошли вдоль забора, где деревья собирают шапки снега на свои почти полностью голые ветви, и свернули в переулок, подальше от магазинов, рекламы и редких прохожих. Мимо «Короны», всё равно на пиво нет денег, мимо госпиталя. Сигаретный дым разгоняет снежинки. Петляя по улицам, сворачивая, куда придётся. Такой знакомый Лондон, одинаковые дома. Зима добавила в него что-то сказочное. Как будто не знаешь, что увидишь за поворотом. – Кстати, ты в курсе, что я сегодня ночую у тебя? – усмехнулся Симонон. – Теперь в курсе, – улыбнулся в ответ Джо. – А что случилось? Как же Кэролайн? Пол звонко рассмеялся: – Ну, когда я сказал ей, что ухожу, она велела больше ей не звонить, а потом кинула в меня диванной подушкой. Я оставил её..ээ..в несколько расстроенных чувствах. Не думаю, что теперь она захочет меня видеть. – Прости. – Ерунда. Пол с воплем проскользил по тонкой ледяной корке на брусчатке. Выровнялся, развернулся и скользнул ещё раз. Лёд закончился неожиданно, ботинки цепанули о камень. Симонон неловко взмахнул руками и шлёпнулся на задницу. – Это тебе за то, что обидел несчастную женщину, – сквозь смех бросил Джо, ставя друга на ноги. – Да это она меня обидела! – громко возмутился Пол, потирая ушибленный копчик. – Она была холодна, как, блять, сегодняшний день! Мне пришлось приложить чёртову уйму сил, чтобы заставить её оттаять. – А тут я, – бессовестно заржал Джо. Симонон только вздохнул в ответ. – Странно, что она тебя не прибила. – Тяжёлых предметов под рукой не было. Кварталы, улицы, переулки. Вывески, реклама, дорожные знаки. Снег. – Давай-ка домой двинем, а? – заикнулся Симонон, когда небо начало темнеть, а губы синеть от холода. Ещё немного шагов под непрестанно сыплющимися снежинками и вот – дом. На крыльце их поджидал сюрприз – на верхней ступеньке крыльца мрачно курил Мик. Снежинки лежали на его непослушных кудрях, делая его похожим на нахохлившегося воробья. – Да неужели, мать вашу, – Джонс раздражённо поднялся им навстречу. – Я тут чуть насмерть не замёрз, уже валить собирался. – А ты чего здесь? – нахмурился Страммер – не мог же он забыть о назначенной встрече. – Хотел показать вам песню, – буркнул Мик, затушив окурок о перила. – Пришёл, тут никого. Пошёл искать Пола. Еле нашёл нужный дом, постучал. Открывает мне Кэролайн и, представляете, как меня увидела, разозлилась с чего-то. Рта мне раскрыть не дала, сразу: «Нет их тут». Я у неё спрашиваю: «Что-то случилось?», со всей душой, понимаешь ли. А она смотрит на меня, как будто дырку взглядом прожечь хочет. Потом говорит: «Позорище, ещё никогда у меня не уводил мужика другой мужик». И дверь захлопнула. Прямо перед носом! Я-то ей что сделал? – возмущению гитариста не было предела. Джо и Пол понимающе переглянулись и заржали в голос. – Это я виноват, – поспешно бросил Страммер, пока Мик не принял смех на свой счёт и не обиделся. – Расстраиваю личную жизнь нашего басиста. Пойдёмте в дом, мы поведаем тебе эту занимательную историю за чашкой горячего чая. А потом ты великодушно сыграешь нам свой новый шедевр. Джо открыл дверь и потянул Мика внутрь. Туда же устремились снежинки и холодный ветер. Симонон зашёл последним, оглянулся на пороге, бросил взгляд на тёмное уже небо, на огни города. Он вскинул руку и поймал в кулак особо крупную снежинку, которая тут же превратилась в слезинку на ладони. Пол ухмыльнулся, услышав, как в доме звенит посуда и ругается Мик, и шагнул в тепло, закрыв за собой дверь и оставив снег на улице.