Иллюзии для нерешительных

       Коридоры в доме у Каваллоне, кажутся бесконечно длинными. Иди по ним, сколько влезет, никому не жалко, вот только никуда они тебя не приведут. Ходить по ним одному кажется сущей глупостью, словно дом этот заколдован и только его владелец, присутствующий рядом, может гарантировать тебе безопасность, а главное, эффективность передвижения.        Плутая в бесконечных коридорах, совершенно одинаковых, отличающихся друг от друга только содержанием огромных полотен в тяжелых рамах, которыми увешаны стены, Хибари осознал, что совершенно не понимает, где он находится. Он не помнил этаж, на котором ему предоставили комнату. Не помнил, по какой из сотен этих лестниц он поднимался и спускался, на сколько этажей вниз или вверх. Мимо хмурого японца проплывали пейзажи и портреты, в огромных окнах застревали солнечными пленниками лучи осеннего заката. Окончательно лишившийся точки опоры в своих поисках, Кёя признался себе, что окончательно потерялся.        Просьба о помощи была бы слишком сильным ударом по гордости молодого человека, поэтому он решил командовать. Осталось только найти травоядное, которое удостоится чести проводить этого гостя в его же комнату. Как назло коридоры пустовали, а редкие двери, встречавшиеся брюнету, были либо заперты, либо не имели за собой ничего кроме совершенно пустых комнат. На грани кипения Хибари поднялся на этаж выше и замер, пригвожденный к полу, на мгновение, торжеством. Не так далеко от лестничной клетки виднелась приоткрытая дверь. Из комнаты, за ней, в коридор пробиралась полоска света. Предвкушая хорошую взбучку попрятавшимся слугам, Хибари чуть слышно зашагал к объекту интереса.       Комнатка небольшая, но до боли уютная и комфортная. Махровый ковер, прижатый к полу креслом качалкой, расположенным напротив камина, источавшего тепло дотлевающих поленьев. Мягкие подушки на диване, расположившемся под широким окном. Несколько клетчатых покрывал на нем же. Мягкий свет настольной лампы и он. Удивительно гармонировавший со всей этой комнатной атмосферой. Казалось, убери его, и вся эта идиллия будет жестоко втоптана в грязь и тут уже не помогут ни камины, на клетчатые покрывала.       Он сидит на кровати, подогнув под себя ноги и образ его совершенно непривычен, если равняться на то, каким он был все это время. Вместо самоуверенной улыбки, частой гостьи на губах блондина, кривая линия. Губы плотно сжаты, словно он чем-то подавлен. В темных глазах, под которыми уже образуются синяки от усталости, накрепко засели грусть и непонятная, густая тоска, давящая на грудную клетку, перекрывая кислороду доступ. Его пальцы напряжены, изогнуты, словно их свело судорогой, тело его дрожит от усталости.       Дино никогда не обладал талантом быстро обучаться чему-то новому. Всех успехов он достигал лишь благодаря непомерным трудам и усилиям, а не везению, как это бывает у некоторых. Любой путь к поставленной цели, стоил Дино огромного количества сил и нервов. Ему часто говорили, что он прекрасный лидер, но это не талант, это шло из сердца.       По щеке соскальзывает вниз капелька пота. Он делает глубокий вдох и закрывает глаза. Сконцентрироваться. Не упустить ничего. Ни единой черты, ни малейшей черточки. Пальцы сжимаются в кулак. Кольцо на одном из них загорается синим пламенем. Туман медленно окутывает пространство рядом с хозяином и начинает ткать иллюзию. Дино напряжен как натянутая до предела струна, что вот-вот порвется издав неприятный звук, который больше напоминает предсмертный вскрик.       Он старается не думать об ухмылке Мукуро, когда он пришел к нему с разговором, старается думать о своей цели и мозг у Каваллоне закипает. Это, наверное, самое тяжелое, что он делал за всю свою жизнь, но оно того стоит. Стоит того чувства, которое накатывает на него, которое делает его живым и заставляет сердце рвать грудную клетку, смалывая в костную муку ребра. Этот момент наступает и сейчас. Он открывает глаза и сердце подскакивает до самого горла, а глаза неприятно щиплет. Дрожащие губы изгибаются в запятнанной страданиями теплой улыбке, и шепчут любимое имя.       Иллюзорный Кёя, тихо в него вслушивается, а потом слабо улыбается мужчине, что сидит напротив него и тратит все свои силы на поддержание наваждения. Он смотрит как дрожат его губы и наливаются румянцем щеки, как слезятся глаза, заполненные болезненным счастьем и как дрожат пальцы, выткавшие его призрачный, мерцающий в темноте образ.       Он боится пошевелиться и даже дышит так, что воздуха критически не хватает. Вот он, сидит прямо перед ним. Такой хрупкий и призрачный. Сквозь него можно провести рукой, только вот тогда он растворится в воздухе и исчезнет. В голове болью пульсирует одна единственная мысль. Держаться и держать. Нахлынувшие чувства толкают вперед, велят сжать покрепче, зарыться пальцами в волосы, рассказать обо всем, что переполняет его в этот момент, но Дино не шевелится. Огромных трудов ему будет стоить просто поднять руку, не потеряв концентрации. Со временем он научится, но пока что эта грань приносит столько боли. Вот он, прямо перед ним. Так близко, как настоящий Кёя никогда бы не позволил подойти к себе. Смотрит на него безмолвно и нежно, а до боли желанные губы изогнуты в полуулыбке, подразнивая создателя, и от невозможности прикоснуться, Дино до крови кусает свои, сам того не замечая.       Он не настоящий. Блондин это прекрасно осознает и, тем не менее, не прекращает эту сомнительную практику. Только с упоением и чудовищным ликованием он гладит мерцающую в темноте бледную щеку и проникновенно, с негаснущей надеждой заглядывает в пустые глаза без единой эмоции. Он протягивает руку к мягким волосам и теряет контроль. Его лицо исчезает, а на его месте словно кто-то провел толстой кистью в белой краске. Сердце, по которому словно полоснули лезвием, пропускает удар, а затем и еще один. И трепетное благоговение перед иллюзиями, которыми он кормит себя, рассеивается, когда взгляд цепляется за фигурку в дверном проеме. Слишком реальный и четкий, он стоит и на лице его пока что непонятный спектр эмоций.       Дино первым же делом прячет кольцо в складках одеяла. Словно отсутствие его отрицало и все то, что происходило на глазах у реального хранителя. На лице его паника и страх, а на языке впервые нет ни одного слова в свое оправдание. Ужас накатывает волнами и Дино впервые ощущает себя психически нестабильным, а гнетущее молчание Хибари только усугубляет ситуацию. - Как давно ты этим занимаешься? - наконец рушит тишину Кёя. Вместо ожидаемого презрения в голосе удивительная пустота и леденящее спокойствие. От этого даже становится жутко. Всегда намного легче выслушать обвинение, когда на тебя злы, нежели знать, что ты виноват, но при этом не услышать заветных слов укора. - Четыре месяца, - хриплым шепотом отвечает блондин, все также боясь пошевелиться. - Зачем? - темные брови медленно сводятся к переносице. Хибари действительно не может придумать ни одного разумного объяснения данному происшествию. Он медленно входит в комнату и нахмурившись рассматривает то место где только что сидела его мерцающая копия.       Дино приоткрывает рот, но слов так и не находит. Стоит ли ему врать, да и поверят ли в его ложь? Хранитель напряжен, он молча требует ответа и в глазах его Дино впервые с момента их первой встречи видит замешательство. И только тот факт, что на лице у японца нет ни намека на ярость или ненависть, Дино, мысленно выругавшись, решается подать голос. - Потому что я люблю тебя, - он старается звучать уверенно, но в глазах его видна тоска и затаенная опаска, словно он был в ожидании невероятной кары, что обрушится на него после этих слов.       Кёя стоит все в том же мрачном молчании, все больше и больше пугая блондина. На лице его тяжелый процесс размышлений, а покрывало, кажется, вот-вот начнет дымиться. - Кё... - Любишь меня, а время тратишь на то, что тебе всучила эта тварь? - скорее констатируя факт, чем задавая вопрос, говорит Хибари, кивая на спрятанное кольцо, - Твои слова не вяжутся с твоими действиями, травоядное, - как-то удивленно заканчивает он. Еще с минуту они смотрят друг на друга, а потом Дино, нервно сглотнув, поднимается с кровати и приближается к своему ученику. Тот смотрит настороженно, словно ожидая тычка под ребра, но ничего не происходит. Дино аккуратно заглядывает в серые глаза, но ответа на свои вопросы там не находит, а потому, решается задать их вслух. - Ты хочешь сказать, что не ненавидел бы меня, если бы я признался тебе раньше? Если бы пытался добиться взаимности? - Дино хмурится от волнения, а в карих глазах снова зародился огонек надежды.       Хибари незаметно вздрогнул. До этого момента он думал обо всем этом сугубо как о цели, к которой Каваллоне стремился, одному ему известными способами, и только сейчас, он осознал, что сам во всем этом замешан. Что рядом с ним стоит человек, который хочет его и хочет быть с ним. Такое умозаключение на секунду выбило его из колеи и лицо его приобрело такой рассеянный оттенок, что Дино, не сдержавшись, взял его лицо в свои ладони и прильнул к бледным губам Кёи.       Для японца все в мире смешалось на несколько секунд, пока его губы соприкасались с чужими, пока немного шершавые ладони поглаживали его щеки. Когда блондин отстранился, Хибари почувствовал, как загорелись его щеки и как брови невольно от желания хозяина ползут вверх. Борясь с накатывающим смущением и злостью, Хибари пулей вылетел из комнаты, оставив Каваллоне в полном одиночестве.       Блондин, в свою очередь накрыл свои губы двумя пальцами. На них все еще чувствовалось чужое тепло. Через мгновение он широко улыбался, а лицо его просияло. В ту же минуту Каваллоне покинул комнату, пытаясь догнать смущенного парня. Злосчастное кольцо он швырнул в окно перед выходом.