Самые прекрасные цветы растут из грязи.

"Самые прекрасные цветы растут из грязи". Так думал Чанёль, лаская своего возлюбленного у себя на коленях. Его мальчик был простым крестьянином, не имеющим определенного места жительства. Как так вышло, что знатный лорд обратил внимание на такое богом забытое грязное существо? Нет, нет. Вовсе не грязное. Для него он был чист. Самое чистое, что было в этом мире. У Бэкхёна не было семьи. Его мать умерла при родах, а отец, не пережив такого горя, спустя 3 года сам слёг под землю. До шестнадцатилетнего возраста мальчика растили бабушка с дедушкой. Только для них он был скорее служанкой, нежели родным внуком. Если ребёнок плакал, то его затыкали грубой силой, и не важно, что от этого его плач усиливался; бабушка избивала его до тех пор, пока он не терял сознание. Со временем, маленький Бэкхён стал понимать, что если его слёзы снова прольются, он будет наказан. Жестоко наказан. Возможно, бабушка не обойдётся простым избиением. Она засунет ему в рот тряпку и свяжет руки, чтобы тот не смог её вытащить. Однажды, в пятилетнем возрасте ему удалось это на себе ощутить. Когда ребёнок устал натирать дочиста грязные ботинки своего деда, он начал истерить, и бабушка, не выдержав такого режущего слух рёва, запихнула ему лоскуток ткани в рот, предварительно перевязав руки за спиной. После этого происшествия детских истерик в доме практически не было. В свои 8 лет Бэкхён умел практически всё. Готовить каши, штопать порванные вещи, начисто вымывать каждый уголок в доме, стирать вручную. Когда мальчику исполнилось 10 , дед посчитал, что тому уже пора пахать в огороде. Поэтому, помимо готовки, на его плечи свалилась дополнительная работёнка. Но вот Бэкхёну стукнуло 13, и его бабушка внезапно подхватила грипп. Какое-то время подросток заботился о ней, пока не обнаружил, что та просто перестала дышать. Когда на похоронах оплакивали старуху, Бэкхён смог облегчённо улыбнуться, так искренне, что соседская женщина поперхнулась слюной. Можно было сказать, что после этого его ждала не особо, но всё же спокойная жизнь. Примерно два месяца дед где-то пропадал, находясь в запое. За это время Бэкхён познал все прелести, как он тогда считал, счастливого существования. Никаких упрёков, криков, пинков. Не нужно штопать, стирать, бежать в огород, опасаясь, что его бабушка проснётся раньше времени, и, увидев, что её "любимый" внук бездельничает, хорошенько изобьёт костылём до образования гематом. Но с возвращением деда в дом вернулись и крики. Он никогда не прикасался к ребёнку, как делала это его жена. Дедушка Бэкхёна предпочитал уничтожать мальчишку морально, рассказывая о том, что мать внука была проституткой и спала с любым за определённую плату. Почти каждую ночь вместо сказок на добрый сон, он рассказывал о том, как постепенно после её кончины умирал отец паренька, тем самым доводя Бэкхёна до слёз. После того, как бабушка покинула этот свет, для подростка жизнь с дедом стала сущим адом. И дело было не только в "сказках" на ночь. На плечи парня легла вся забота о доме, огороде. Если бабушка раньше хоть чем-то помогала, то сейчас не осталось никого, кто мог бы поработать вместе с внуком. Дедушка был торгашом. Поэтому он частенько исчезал на долгое время. Однажды, когда Бэкхёну исполнилось 16 , его дед довольно-таки сильно повздорил с покупателем, не сойдясь во мнениях о цене товара. Кто бы мог подумать, что тот окажется сумасшедшим и пырнет торгаша ножом в живот? На похоронах деда Бэкхён был настолько счастлив, что не мог сдержать смех вперемешку со слезами. Он свалился на свежезакопанную могилу и стал обкидывать землёй надгробие, надрывая горло криками о том, что дед обязательно будет гореть в аду. Женщины боялись к нему прикасаться, при этом осуждая за столь скверные действия. Некоторым мужчинам удалось оттащить худенького паренька от могилы, в то время как тот посыпал проклятьями каждого, кто находился рядом. Ещё год парень жил в доме, пока власти не выставили его на улицу за неуплату налогов. Поначалу было страшно, но со временем Бэкхён приспособился к уличной жизни. Днём он пробирался на участки и обворовывал чей-нибудь огород, чтобы хоть как-то утолить чувство голода. Паренёк был шустрым, поэтому догнать его было крайне тяжело, учитывая, что Бэкхён тщательно выбирал дом, удостоверившись в том, что живут в нём одни старики. Не хотелось бы попасться в лапы какому-нибудь громиле и снова быть избитым. Ночью же для него и таких же бездомных был открыт приют, где они могли переночевать. В свои 19 Бэкхён научился лихо дурить богатеньких дамочек: они раскошеливались для него, покупая дорогие напитки в баре. Порой попадались не только дамочки, но и мужики, которые не прочь были полапать смазливого худенького паренька. В это же время Бэкхён потерял девственность с очередной пассией, повёдшейся на его приторно сладкие комплименты. Дамочка была приятно удивлена, когда, проснувшись, она обнаружила, что ни её ночного партнёра, ни денег в кошельке нет. Зато в тот момент на эти самые деньги Бэкхён прокуривал очередную папиросу. Иногда парень баловался наркотиками. Ему нравилось ловить кайф, забываясь. Нравилось рассматривать и чувствовать на ощупь своими изящными пальчиками его любимые белые и чёрные цвета. Юноша любил не только слышать, но и видеть звуки. ЛСД помогало ему отвлечься от всех проблем, что были в его жизни. Но становиться зависимым не входило в планы Бэкхёна, поэтому к ним он прибегал лишь в крайнем случае. - Мой сладенький, мой чистый мальчик, - шептал Чанёль на ухо своему возлюбленному, - боже, как же я тебя люблю, как же я тебя люблю! Бэкхён лишь нежился под сильными руками своего парня, одаривая того поцелуями в шею. - Бэки.. - М? - парень нехотя поднял свой взгляд, оглядывая подбородок, губы, нос, щеки Чанёля до тех пор, пока не столкнулся с его опьянёнными глазами. - Я никогда тебя не брошу, слышишь? Никогда. Ты навсегда останешься со мной. Навсегда в моём сердце. Навсегда. Если Бэкхён был разговорчив с малознакомыми людьми, то с Чанёлем было всё иначе. Нет, он не боялся произнести и слова, как это было в случае с его стариками. Чанёль понимал парня без слов, поэтому он не нуждался в подборке красноречивых фраз. Всё это было бессмысленно. В отличие от Бэкхёна, Чанёль был родом из богатой семьи. Не сказать, что его семья была популярна, но отца Чанёля узнавали по той простой причине, что ему принадлежала одна из немногих клиник. С самого детства Чанёль всегда был всем обеспечен. Если мать брала ребенка с собой по магазинам, и тому приглянулась какая-нибудь игрушка, то на утро она лежала аккуратно запечатанная в коробке возле кроватки мальчика. Родители никогда не поднимали руки на своё чадо. Они лелеяли его как самое дорогое, что у них было. Письменности Чанёля учил репетитор, которого специально наняли его родители. Мать очень сильно гордилась своим ребёнком, поскольку тот, в отличие от своей старшей сестры, делал большие успехи. Иногда ей казалось, что их ребёнок - гений. Мальчик рос на глазах. В нём менялось буквально всё. От пухлых щёчек не осталось и следа, как и от игривого характера. Никто и не предполагал, что такая непоседа станет серьёзной личностью. Пойдя по стопам своего отца, Чанёль начал изучать медицину. Больше всего его интересовала патологическая анатомия, которой он посвящал всего себя. Когда парню исполнилось 18 лет, его отец сделал ему подарок, устроив в свою клинику патологоанатомом. Хотя Чанёль ещё не имел медицинского образования, родители посчитали, что их сынок благодаря своей работе сможет получить хорошую практику. И они были правы. С появлением работы застать Чанёля дома стало практически невозможно. В будние дни он посещал лекции, а по выходным вскрывал очередной труп. В принципе, он мог работать и с живыми людьми, забирая у больного человека ткани органов или их части, исследуя материал на наличие раковых клеток. Но аутопсия его привлекала куда сильнее, чем простое взятие пробы для определения болезни. Его работа была для него всем. Домом, где его ждали и могли приютить. Ребёнком, за которым нужен глаз да глаз. Женой, в конечном итоге. По окончании учебного заведения родители юноши подарили ему квартиру. Жить с ними в свои 22 парню было незачем. Тем более что он мог постоять за себя. В это же время Чанёль лишился девственности, трахнув паренька, что таскался за ним на протяжении года. Разве можно было устоять перед парой чёрных глаз, наполненных похотью вперемешку с диким желанием и надеждой? Нет, и Чанёль не смог. Правда, после того, как парень получил то, о чём мечтал весь год в своих самых извращённых фантазиях, он обзавёлся новой жертвой, заполнившей весь разум. Зато Чанёль понял, что девушки его совсем не интересуют. Каждый раз, находясь на работе или на светских вечерах, устраиваемых отцом, он заглядывался исключительно на особей своего пола. Порой удавалось затащить кого-нибудь в свою постель или же трахнуть в уединённом тёмном местечке, пока никто не видит. Всё было прекрасно. Чанёль довольствовался своей жизнью. Успехи на работе, заслуги и признания, как одного из лучших патологоанатомов. Уважение и гордость за сына со стороны семьи. Кстати, о последних. Те никогда не лезли в его жизнь, зная, что сын не сотворит чего-то непристойного. Поэтому Чанёль мог позволить себе без опаски затаскивать в свою квартиру смазливых мальчиков, чтобы провести ночь в сладком удовольствии, а под утро выставить их из квартиры, как ненужный мусор. Но всё это происходило до тех пор, пока в его жизни не появился Он. Тот, кто заставлял его сердце трепетать. Чанёль лишь крепче прижал к себе парня, зарываясь в макушку брюнета и вдыхая столь любимый запах своего возлюбленного. Нежный аромат розы, сливающийся со свежей мокрой землёй после очередного дождя. Он считал, что этот запах идеально подходил Бэкхёну. Его тело грациозно как ветвь и бутончик цветка, а кожа нежна как лепестки растения. Грязь же была прошлым, в котором вырос мальчик. - Самые прекрасные цветы растут из грязи, - спустя время Чанёль озвучил вслух свои мысли. - Почему ты так думаешь? – Бэкхён одаривал тёплым дыханием грудь своего парня, при этом теребя в своих пальчиках кружева его рубашки. - Потому что ты вырос в неблагоприятных условиях, Бэки, словно тонул в грязи. Чанёль оторвал Бэкхёна от своей груди, серьёзно вглядываясь в глаза напротив. - А ты подобен цветку. Такой же свежий, манящий и по-своему идеальный. Это произошло в одном из кабаков. Чанёлю просто нужно было удовлетворить себя. Он слишком давно не подпускал к себе смазливых мальчиков на ночь. Нет, дело не в том, что парню не хотелось этого; опять-таки корнем зла была его работа. Хотя винить ее было не за что, учитывая любовь юноши к этому занятию. Просто настал вдруг страшный промежуток времени в их городе, который забрал немало жизней. То ли грипп, то ли ещё какой-то неведомый вирус. Чанёлю срочно необходимо было определить, почему столько людей теперь безжизненными тушами пребывало в морге. Достаточно долгое время он вскрывал трупы: может, месяц, а может, и два. Когда все более-менее прояснилось, первым делом парень отправился в кабак, где и встретил вторую свою любовь, помимо работы. Бэкхён был одной из тех сучек, что пытались поймать богатую удачу. И ему повезло, он выиграл джекпот, когда выбрал своей целью Чанёля. Помимо той самой удачи, ему выпало будущее постоянное проживание в море любви, которого в его жизни никогда не было. Чувства с первого взгляда? Возможно. Но только со стороны Чанёля. Бэкхён старался не выбирать парней приблизительно его возраста, потому что знал, что в этом случае ему повезёт в сексуальном плане, но вряд ли удастся стащить крупненькую сумму. Будто бы каждая из его жертв предвидела все ходы такого хрупкого парня наперед. Если бы не взгляд Чанёля, что пожирал каждую часть тела Бэкхёна, то тот бы даже не подумал к нему подходить. Хотя чего тут врать? Конечно же, своё дело сыграла и сама внешность его будущего парня. Крупный, высокий, стройный, с сильными руками и ухмылкой на лице, которая подчёркивала его сексуальность. Также опрятный внешний вид, по которому можно было сказать, что молодой человек не из рода крестьян. Но часто ли можно было встретить здесь не обделённого внешностью лорда? Нет. Поэтому это и стало одной из тех причин, что заставила Бэкхёна сделать первый шаг и завязать знакомство. - Не угостите сигареткой? – Бэкхён приземлился за барную стойку рядом с парнем, который всё это время его оглядывал. - Не курю. - Может, тогда напитком? - Может, и напитком. Пока парень делал заказ, второй юноша его внимательно разглядывал. Теперь, когда он был так близок к нему, можно было вдоволь насладиться красотой его профиля. - Ли Мёнсу, - Бэкхён подал свою изящную руку для знакомства. - Пак Чанёль, - он взял его ладонь и приблизил к губам для поцелуя, при этом заглядывая в карие глаза напротив и прекрасно понимая, что собеседник соврал. А дальше всё шло как обычно. Если Бэкхён заранее знал, что ничего не выйдет с кражей, то просто позволял баловать себя дорогими напитками и сигаретами. Хотя последнего Чанёль не делал. Споить он его споил, после чего утащил к себе домой, где хорошенько трахнул и узнал истинное имя парня – Бён Бэкхён. Той ночью Пак не спал, как бы сильно ему этого не хотелось. Он ожидал пробуждения Бёна. Чанёль слишком хорошо знал всех этих мальчиков на ночь. Некоторые оставались до утра, в ожидании, что их приютят у себя, а некоторые просыпались глубокой ночью или имитировали забытье до тех пор, пока сам хозяин дома не заснёт, после чего стаскивали что-нибудь ценное из вещей и продавали на рынке. В этот раз он не собирался просто так отпускать хрупкого паренька, что нежился в его объятиях. В этот раз он собирался любить. Утром Бёну не удалось покинуть дом Пака, да ему и не хотелось, когда из уст второго прозвучало очень заманчивое предложение о переезде к нему. В принципе, а могло ли оно не порадовать? Всё-таки теперь у Бэкхёна была крыша над головой. Свободное пространство и чистый приятный воздух, а не та духота и вонь, что стояла в приюте. К тому же, предложение прозвучало не из уст какого-нибудь грёбанного педофила. Его всё устраивало. В любом случае, если бы что-то произошло, юноша мог бы просто покинуть это место. За время проживания с Чанёлем Бэкхён бросил курить и окончательно покончил с наркотиками. Первый был против этих токсичных веществ, попадающих в организм парня. Иногда в их дом заглядывали родители Пака. Бэкхён притворялся домработницей, чтобы никаких лишних вопросов касательно его нахождения в этом месте не возникало. Поначалу отец и мать сочли странным тот факт, что прислуга - парень, а не девушка. На такое замечание с их стороны Чанёль ответил, что каждая особь женского пола непременно домогается его, и тем самым заставил старших смириться с происходящим. Шли месяцы, годы. За это время Бён перестал нуждаться в табаке и успел влюбиться в Пака, который каждый день одаривал его самым светлым и искренним. - Чанёль.. Бэкхён прикрыл глаза, когда Пак прильнул к его губам, что так и манили всё это время. Настолько сладкие и нежные, что сносило крышу. Чанёль буквально терял разум, когда его парень отвечал взаимным поцелуем, сплетая языки и позволяя кусать свои губы. Привкус железа, которым отдавала кровь в их общей слюне, поступающей в организм младшего, выбивал напрочь остатки мышления. Каждый раз, ощущая на своём языке эту прогорклую соль, Чанёль становился зверем. - Бэки. Бэки. Бэки. В такие моменты младшего охватывает панический страх потерять возлюбленного. Он судорожно хватает старшего на руки, оставляя кресло в полном одиночестве, и впечатывает хрупкое тело в стену. - Бэки. Мой. Только мой, - Чанёль одним движением руки стягивает штаны со своего парня и сразу проникает двумя пальцами в его анус. - Д-да, Чани. Только. Твой. Бэкхёну больно, но разве он смеет возразить? Да, время от времени его парень бывает груб, но это длится лишь мгновение, после чего он становится вновь нежным. Настолько нежным, что Бэкхён тает, как мороженное, оставленное на ярком солнце. Но не похоже было, что в этот раз Чанёль остановится. - Ч..Ч-Чан..ёль, - старший держался за плечи своего парня, изо всех сил впиваясь острыми ноготками в кожу, когда ощутил, что тот вошёл в него сразу на всю длину. Он был не готов для такого резкого поворота событий, учитывая, что его до этого недостаточно растянули, - М-мне больно. Только младший его не слышал и вбивался сильнее, схватив левой рукой за волосы, и, давя предплечьем второй руки, перекрывал дыхательные пути старшего. - Люблю.. тебя, - цедил он сквозь толчки в губы напротив, которые старались поймать глоток воздуха, после чего жадно впивался в них. Только вот Бэкхён не отвечал взаимностью. На этот раз был его черёд кусать губы Чанёля, умоляя этим остановиться. Его изящные ручки давно перебрались с плеч на правую руку младшего, сжимая её, что есть силы, а из глаз текли слёзы, обжигая холодную кожу щёк. Пак оторвался от губ, приковывая взгляд к бледно-мёртвенному лицу Бёна, когда ощутил, что у того началась конвульсия и судорожные глубокие вздохи. Он наблюдал за этим как завороженный, продолжая вдалбливаться в столь податливое тело. - О, да, Бэки, да. Ты красив.. как.. никогда, - Чанёль пристально вглядывался в испуганные глаза напротив, зрачки которых максимально расширились, а из носа потекли первые красные струйки. Руки Бэкхёна ослабили хватку и сползли, ударяясь тыльной стороной ладоней о стенку позади. Пак еле успел подхватить обмякшую тушу, чтобы та не рухнула на пол. Он аккуратно уместил голову Бёна себе на плечо и продолжал трахать уже холодное тело. Разрядка близилась, и, когда Чанёль почувствовал, что по его плечу начала медленно стекать жидкость, он кончил. Это была пена, которая пошла изо рта Бэкхёна. Отдышавшись, Пак опустил тело Бёна на пол и разглядывал его в течение двух минут. - Несомненно, самые прекрасные цветы растут из грязи. Чанёль поцеловал синий лоб когда-то живого парня и снова поднял его на руки, отправляясь в погреб, находящийся под его кухней. Терять времени было нельзя, поскольку лицо Бэкхёна стало синюшным, а это означало, что скоро появятся и трупные пятна, которые Чанёль не хотел бы видеть. Как только он уместил тело на стол, то первым делом воткнул в его левую руку трубку, через которую кровь начала стекать в канистр, что был тщательно обработан медицинским спиртом. На шее и лице стали появляться небольшие кровоизлияния. Первые трупные пятна. Когда канистр был на половину полон, Пак сделал разрез скальпелем на бездыханном туловище. Он осторожно вынимал орган за органом, складывая в тазик, что стоял рядом, пока не остановился на сердце. С некой любовью, с некой нежностью, аккуратно извлекая самый важный орган человека, он опустил его в банку с формалином, плотно закрывая крышкой. Парень настолько распотрошил тело мертвеца, что от того практически ничего не осталось. Спустя сутки Чанёль сидел в своём кресле и попивал красную жидкость, разбавленную алкоголем, заедая свежеприготовленной колбаской и разглядывая сердце, что покоилось в баночке на тумбочке. - Я говорил тебе, что ты навсегда останешься со мной. Навсегда в моём сердце, навсегда во мне. Парень проглотил кусочек мяса, который был на вилке, и запил красной жидкостью, что раньше текла в жилах прекрасного цветка, выращенного в грязи.