Под одним одеялом

- Что с ногой? – спросил Аомине, встретив меня у школы. Я украдкой опустила взгляд, оглядев чуть потемневший за день бинт. В душе медленно разрасталась буря ликования: он заметил, заметил! Сейчас обнимет, пожалеет, позаботится обо мне как верный друг и товарищ. - Неудачный данк, - соврала я и нежно обхватила руку парня, ища поддержки. - Ты очень неаккуратна в подборе, - констатировал парень равнодушным тоном. Мгновенно потеряв интерес к моей травме, Дайки медленно поплелся к остановке. Это я-то неаккуратна в подборе?! Да я лучший легкий форвард в женской сборной! - Я обыграю тебя одной рукой, - рыкнула я вслед Аомине. Он же демонстративно фыркнул и удалился. Мелкий поганец! Да как он смеет?! Он совершенно не видит во мне девушку, мягкую, нежную, хрупкую, ранимую. А ведь так хочется, чтобы он был чуть более внимательным ко мне. Сегодня в школе парни чуть ли не на руках меня носили, переживали за якобы поврежденную ногу, а этот лишь любопытство свое удовлетворил и благополучно забыл. Не сводя глаз с удаляющейся длинноногой фигуры, я со злостью дернула за край бинта, и повязка, размахрившись, сползла со щиколотки. На коже виднелись лишь рубцы, оставленные туго стянутой тканью, но ни отека, ни покраснений не наблюдалось. Собственно, как и следовало ожидать. Я бросила бинт в мусорную урну и легкой походкой отправилась в спортивный зал. Единственный способ показать Аомине свое превосходство – это обыграть его в стритбол. Тогда-то он точно не сможет притворяться равнодушным, главное – вывести его из эмоционального равновесия. Одной тренироваться оказалось сложно: проходы под корзину были слишком легкие и однотипные. Сколько бы я ни старалась представить сильных соперников, просчитывать их ходы, все равно их действия являлись для меня очевидными. При том, что пассы и приемы Дайки предсказать просто невозможно! Мяч вновь угодил в корзину, и на этот раз попадание сопроводили четкие размеренные хлопки. Я обернулась: в другой стороне зала в дверях стоял высокий парень, чуть ли не подпирающий балку над входом головой, и хлопал в ладони. Длинные волосы цвета черничного мороженного неряшливо спадали густой челкой на глаза, прикрывая худощавое хмурое лицо. Хотя нет, не хмурое, даже не равнодушное, скорее – просто неулыбчивое. - У тебя неплохо получается, второй день из спортзала не вылезаешь, - сказал он тихим низким голосом. - Спасибо, готовлюсь к чемпионату, - отозвалась я, зачесывая рукой назад влажную от пота челку. - Со мной сыграешь? Вопрос Мурасакибары меня удивил, и я не знала, что на это ответить, – лишь, не раздумывая, кивнула головой. Дичь сама так и просится в руки, подумала я, скрывая улыбку. - А не боишься? – я бросила юноше мяч. - Уж с девчонкой как-нибудь справлюсь. Тем более с такой крошкой. - Эй, Атсуши-кун, ты нарываешься на грубость! – я вспылила просто потому, что не считала лестным, когда меня называли «крошкой», «малышкой» или «пупсом». - Давай-давай, - протянул он, абсолютно уверенный в своей непобедимости. Ух, наглец! Так бы и отшлепала! Парень скинул на скамейку сумку и сжал пальцами мяч. Да-да, пальцами! Как будто у него в руке был средних размеров грейпфрут. Его ладонь, больше похожая на лопату, была такой огромной, что в ней легко поместился бы даже гимнастический мяч, который используют для занятий фитнесом. Мурасакибара подошел ближе, и мне стало не по себе. Голова пошла кругом, и мне пришлось запрокинуть ее назад, чтобы взглянуть на товарища. Я поняла, что мысль о том, чтобы отшлепать его, была слишком преждевременной. Для того чтобы это осуществить, мне сперва придется его уложить. Но как справиться с таким здоровяком? - Ты же на позиции форварда играешь? – вопрос больше походил на утверждение, тем паче в меня сразу полетел мяч, брошенный Мурасакибарой. – Так нападай! Справедливо, роль центрового защитника идеально подходит для Атсуши: насколько я помню, Сейджуро всегда ставил его на площадке под кольцо. От этого, разумеется, легче не стало, Мурасакибара без каких-либо трудностей перехватывал все мои броски. Как бы высоко я не прыгала, по какой бы крутой дуге не подбрасывала мяч, парень блокировал мои атаки с любых позиций. Мало того, что ростом он был под два метра, а в старшей школе, наверняка, еще вымахает ввысь, так еще и руки длинные, как лопасти ветряной мельницы. Я пробовала обманывать, использовала ложные приемы, пыталась превзойти его в скорости, подныривая под его раскинутые руки и уходя за спину, но ему все равно удавалось опережать меня. Проблема была не в том, что он быстрый, а в том, что очень большой: куда ни сунься, все равно наткнешься на его блок. - Ты слишком огромный, - удрученно вздохнула я. - Сочту это за комплимент. - Но за тренировку спасибо. Как я могу отблагодарить тебя? - Ну, постарайся что-нибудь придумать, - в словах Мурасакибары я расслышала намек, но тогда мне показалось, что я принимаю желаемое за действительное. Мы разошлись по сторонам, каждый в свою раздевалку, чтобы принять душ и переодеться. Я все думала о том, как подступиться к двухметровому громиле, чтобы ненароком не сболтнуть лишнего. - Как насчет десерта? – спросила я, когда мы после душа снова встретились в спортзале. - Отказываться от сладкого мне еще не приходилось. - Тогда решено! Идем к тебе, - я схватила Мурасакибару за руки и потащила на улицу, он пытался сопротивляться, но, скорее, только для вида. Одежда парня пахла потом, и этот запах волновал меня. - Ко мне? – уперся амбал. – Там родители! - Ты – парень, тебе будет проще объяснить наличие девушки в твоей комнате. Если пойдем ко мне, мама даже на порог нас не пустит и слушать не станет. А отец потом еще и головы открутит. - Значит, ко мне, - теперь уже Мурасакибара поволок меня из спортзала. Мне даже стало интересно, он вообще понял, о каком десерте я говорила? Впечатление он производил однозначное: простой парень, без загонов, старается не усложнять жизнь ни себе, ни людям, бесхитростный и добродушный. А главное – туповат ровно настолько, чтобы оставаться таким и впредь. То есть не буквально полный идиот, ведь учился он достаточно хорошо, насколько мне известно. Не зубрила, но экзамены сдавал только на положительные отметки. Со стороны казалось, что ему все дается легко. Без особых усилий он был лучшим учеником в школе и превосходным баскетболистом, во многом благодаря потрясающим физическим данным, конечно. Ему были чужды интриги и хитрости, всегда избегал конфликтов. В общении открыт и говорит только то, что думает, отчасти наивен, за что и прослыл простаком. Но почему-то связываться с ним до сих пор никто не отваживался. Да и Акаши-кун не мог ошибиться в своем выборе. Мурасакибара не так однозначен. Я хотела поиграть с ним как с пустоголовой игрушкой, но мысль о том, что я сама – марионетка в чужой игре, меня не оставляла. Вечернее небо затянуло тучами, поэтому стемнело особенно быстро. Казалось, что вот-вот пойдет дождь, на стекле автобуса дрожали редкие капли, но, когда мы сошли на остановке близ дома Мурасакибары, не было даже намека на ненастную погоду. По пути нам встретился супермаркет, и мы зашли в кондитерский отдел, чтобы подчистую смести все прилавки. Глядя на то, как тщательно парень выбирает сладости, я начала сомневаться в том, что мы правильно поняли друг друга. Пирожные интересовали моего спутника куда больше, чем мои аппетитные формы. Даже взгляд от прилавка не отрывает, складывает в корзину покупки не глядя. Я лишь раздраженно фыркала за спиной Мурасакибары и дергала за край его футболки. Другие посетители супермаркета старательно обходили нас стороной. Их пугал здоровенный парень, с видом маньяка выбирающий пирожные, и я, бесстрашно колотившая его в поясницу, просто потому, что выше уже не могла достать. - Атсуши-кун, - шепнула я сквозь зубы. – Если мы не поторопимся, кто-нибудь точно скоро вызовет полицию. - А ты чего, себе ничего брать не будешь? – по-детски хлопая глазами, Мурасакибара выглядел более чем просто удивленным. Я осмотрела под завязку забитую корзину: - Так это все для тебя одного? - Ну, да, - парень улыбнулся и продолжил, как ни в чем не бывало: - Я большой, мне нужно много калорий. Господи, вздохнула я, он просто большой ребенок. Очень большой. Но все-таки ребенок. Обидеть такого рука не поднимется. Но эти его растрепанные волосы, небрежность в движениях, глухой тягучий голос пробуждали к этому парню совсем не детский интерес. В гигантских размерах Атсуши были свои плюсы. Так, например, мне удалось незамеченной проникнуть в его комнату. Определенно, спрятать его под своей юбкой я бы точно не смогла, реши мы пойти ко мне. Да и его родители не показались мне такими высокими, каким вымахал их сынок. Сдается мне, что он вообще мутант – типа, ниндзя-черепашка, только баскетболист. И эта мысль тоже отозвалась новым приливом желания. Мы остались в комнате одни, и, как только закрылась дверь, Мурасакибара прижал меня к себе, возвышаясь надо мной словно скала. В уголках его губ спряталась ухмылка, сильные руки уверенно обхватили меня за талию, глаза смотрят со спокойным превосходством. Похоже, он понял меня правильно, а значит, этот парень не так прост, каким старается показаться. Может, конечно, он и наивен, но совсем не дурак. Я поняла это в тот миг, когда во мне начал просыпаться интерес к нему. Дурачки меня никогда не привлекали, будь они хоть трижды красавчиками. - Хочу посмотреть на тебя, - шепнул Мурасакибара, нагнувшись ко мне. Его длинные пальцы подхватили край моей жилетки и потянули вверх. Я подняла руки, позволяя свободно снять жилетку и кофту под ней. Он присел передо мной на корточки и спустил с бедер юбку, оставляя меня только в нижнем белье и длинных гольфах. Парень сел прямо на полу, жадно скользя по моему телу взглядом. Я поджала губы, явственно ощущая, как покрываюсь стыдливым румянцем. - Красивая, - протянул парень. - Рада, что тебе нравится, - ответила я. Мурасакибара пододвинулся ближе, обхватил ладонями мои ноги, коснулся губами колена, провел кончиком носа выше, втягивая ноздрями запах моей кожи. - И так вкусно пахнешь. Парень стянул с меня гольфы, продолжая касаться губами обнаженных участков тела. - Зачем ты набрал столько сладостей? – спросила я. - Как зачем? На десерт. - Мне казалось, что десертом буду я. - Нет, ты – основное блюдо. - Честно говоря, думала, ты в вопросах секса не слишком опытен. - Все так думают. - Что еще они думают? - Что я – наивный болван, полагаю. - Есть такое. И тебя это не задевает? - А должно? Это всего лишь чужое мнение. - Ты не перестаешь меня удивлять, Атсуши-кун. Чем дольше длилось наше общение, тем сильнее я хотела его. Поэтому, решив, что он достаточно насладился мной, перешла в наступление. Мне пришлось сесть, чтобы оказаться с парнем лицом к лицу. Я обхватила его щеки ладонями, оседлала колени, сильнее сдавливая его тело ногами. Я ловила ртом его горячее дыхание, а Мурасакибара смотрел на меня взглядом испуганного зверька, спрятанным под вуалью густых ресниц. Словно не знал, чего дальше от меня ждать. Моя уверенность настораживала его, ведь я всегда казалась другим пай-девочкой, доброй, милой, отзывчивой. А тут – первой запрыгнула на него. Но, черт, он такой классный! Эти глаза сводят меня с ума, особенно сейчас, когда в них разгорается живой интерес. На баскетбольной площадке он апатичный, даже ленивый, смотрит на всех сверху вниз. А сейчас будто не знает, подмять ли меня под себя или уступить лидирующую позицию. И именно поэтому я медлила, ожидая, когда он проявит инициативу. Неторопливо я сняла с него футболку. Это было трудно, но я справилась. Ширина его плеч поражала, как и ширина груди, которая вызывала непреодолимое желание свернуться на ней калачиком. Молодое тело юноши уже полностью сформировано и перевито тугими узлами мышц, развитыми благодаря бесконечным тренировкам. Пленительная красота, от которой пробуждается просто зверский аппетит. Не сдержалась – впилась в его губы поцелуем, щекоча кончиком языка верхнее нёбо. Ладони Мурасакибары легли мне на поясницу – чуть не подпрыгнула от такой неожиданности. Он прижал меня к себе сильнее, спустил ладони ниже и жадно сжал пальцами ягодицы, словно кто-то норовил их у него отобрать. Я закрыла глаза, одновременно наслаждаясь его силой и нежностью, краем уха услышала, как зашелестел пакет со сладостями. С досадой подумала: он что, прямо сейчас жрать собрался? В такой ответственный момент, когда все мое девичье нутро просто-таки разбухло от неудержимого желания! Но я ошиблась, к счастью ли, или разочарованию? Первым делом, когда моей кожи коснулся мягкий творожный крем, я поблагодарила свою годами выработанную привычку сразу после тренировки принимать душ. И уже следом пришла вторая мысль: а не слопать ли меня задумал Мурасакибара? Он большой – целиком проглотит и не заметит. Вдоль шеи, поперек ключицы протянулась дорожка крема, и его путь повторил горячий язык парня. Я подалась навстречу, выгнулась, открывая шею для поцелуев, но Мурасакибару даже уговаривать не пришлось. Он тонко чувствовал мое тело, понимал мои намеки и легкие движения, перехватывал инициативу и продолжал мои прикосновения. Становясь все смелее, парень снял с меня бюстгальтер, нежно коснулся ладонями моих грудей, направил поочередно соски себе в рот, пробежал языком по ореолу, слегка прикусил зубами, срывая с моих губ неконтролируемый стон. Я запустила руки в его длинные волосы, стиснула пальцы с такой силой, что парень зарычал от боли. Он лишь с большей жадностью накинулся на мое тело, обильно сдабривая его кремом, джемом, украшая соски ягодками и начисто все вылизывая. Он услаждал свой аппетит и безудержное сексуальное желание, а я парила над бездной, периодически выпадая из сознания от искусных ласк и неудовлетворения. Между ног стало совсем горячо, соки уже просочились наружу, но Мурасакибара даже не стремился к тому, чтобы унять мою страсть, хотя я уже неоднократно молила его проявить снисходительность. Казалось, ему нравилось слышать мой шепот, тихие всхлипывания и просьбы. От этого прелюдии лишь становились длиннее и еще более мучительными. Мурасакибара не знал жалости. А я не могла ему отомстить: мои бедра плотно прижимались к его жесткому животу, не позволяя даже пальцам протиснуться за резинку его спортивных шорт. Но я ощущала его возбуждение – эрегированный член упирался мне прямиком в промежность, и все, что я могла делать, лишь елозить по нему ягодицами. Однако мои сомнительные попытки отыграться никаким образом не влияли на поведение юноши. Ему нравилось контролировать процесс, и войдет в меня он не раньше, чем сам этого захочет. Мне пришлось с этим смириться, и я с наслаждением отдавалась его уверенным рукам, восхитительным ласкам, украшениям моего тела взбитыми сливками и поеданиям сладостей с моей кожи. Это было приятно. Приятно настолько, что я старалась не думать о том, как буду отмываться позже. А еще я радовалась тому, что, если уж не могу нажраться десертами от пуза, то хотя бы позволю втирать их в меня снаружи и снова слизывать, раз за разом доводя меня до исступления. Не знаю, как долго продолжались эти пытки, но, когда Мурасакибара осторожно уложил меня на пол, я почувствовала облегчение. Я уже была обессилена отчаянной борьбой с собственным желанием: не сопротивлялась, когда парень стянул с меня трусики, когда развел мои колени в стороны и разместился между ног. Его вторжение в мое исходящую истомой плоть все равно было болезненным, и я поняла, что гигантские размеры имеет не только его тело. Сорвавшийся с моих губ вскрик лишь с новой силой воспалил в венах пожар. Боль прояснила сознание, я четко видела огромный силуэт склонившегося надо мной юноши, его горящие глаза, тянущиеся ко мне губы. Я остро ощущала его нежные прикосновения. Чтобы наградить его поцелуем, мне приходилось подниматься, отрываясь спиной от пола. Я боялась, что если он полностью навалиться на меня, то заживо погребет под своим телом. Боль быстро отступила, утихла, теперь каждый толчок отзывался разливающимися по телу волнами тепла и блаженства. Я положила ладони на плечи Мурасакибары, отмечая, как от напряжения вздуваются под его кожей мышцы. Но лицо было безмятежным, с холодной решимостью глаза смотрели на меня. Я стыдливо отводила взгляд, закусывала губу, поднимала бедра ему навстречу, подстраиваясь под заданный ритм. Взяв мои ноги под колени, парень приподнял меня, не прекращая двигаться. Так он лишил меня любой возможности принимать участие в акте нашей близости. С одной стороны – мне это нравилось, быть в его власти, с другой же – раздражало ощущение своей беспомощности. Но множащееся в паховой области восхитительное чувство удовлетворенности избавляло меня от лишних размышлений. Чем отчетливее я ощущала фрикции Мурасакибары, тем ближе подбиралась к оргазму. Чувство, сравнимое с тем, как взбираться на вершину горы: не хватает кислорода, задыхаешься, голова идет кругом, а душу наполняет восторг. Я вцепилась в юношу мертвой хваткой, повисла на его торсе, обвив плечи руками. Мы стали почти едины, и даже достигли каждый своего пика блаженства одновременно. На грани помутнения рассудка я осознала, что кончил он в меня, и только потом заметила в его руках презерватив. Скрыв следы преступления в пакете с ворохом пестрых оберток, Мурасакибара повалился на пол рядом со мной. Мы тяжело дышали и смотрели в потолок, каждый думал о чем-то своем. - Атсуши-кун, - прошептала я, - с тобой хорошо. - Главное – никому об этом не говори, - ответил он, ухмыльнувшись. Что-то было не так, и это подавляло меня. Я чувствовала себя обманутой. Ждала я от Мурасакибары совсем не того, что получила в итоге. Нет, любовником он был превосходным, и как парень был весьма интересен, я бы хотела с таким встречаться, но именно это меня и удручало. Когда он попросил остаться, я лишь мотнула головой и незамеченной выскользнула из квартиры. Одежда прилипла к телу, поэтому я, как можно скорее, мечтала оказаться у себя дома. А еще я думала о том, что променяла бы всех парней на белом свете ради одного… Сдерживать слезы я больше не могла.

Запись в блокноте: Атсуши производит впечатление тупого валенка, абсолютно апатичного ко всему. Однако, это всего лишь его способ оградиться от внешнего мира (как грубость Мидоримы, например). Это барьер, защита, воздвигнутая с одной лишь целью – уберечь себя от обид и разочарования. И он вовсе не такой равнодушный – это маска, накрепко вживленная в кожу. Он вспыхивал ярко и страстно, когда дело касалось того, что ему нравилось. А секс ему нравился даже поболее моего. Кто бы не выступил против него, он никогда не сможет оценить возможности Мурасакибары по достоинству, и, как правило, проигрывает тот, кто меньше осведомлен. Все считали Атсуши превосходным игроком и непроходимым тупицей, а он таит в себе много секретов, постепенно раскрывать которые было бы невероятно увлекательно.