*****
Джон сидел в уютной светлой кухне, неспешно делая глотки ароматного чая и разглядывая метку на своем запястье. Одна-единственная буква поверх голубых вен, одна изящная S, которая в свое время перевернула его жизнь с ног на голову. Он, бывший военный врач, и представить себе не мог, что встретится со своей судьбой во время самого разгара войны в Афганистане. Молодой и амбициозный полковник, Себастьян Моран, был звездой своего взвода, а также он был мечтой многих других омег, которые его окружали. И Джон, к своему счастью или стыду, не остался исключением из этого правила. Ему нравился этот сильный альфа с короткими светлыми волосами, стройным телом и необычайно глубокими серо-голубыми глазами. И так совпали звезды, что на его загорелом запястье была выведена ровная буква J… С тех пор прошло много лет. Они вместе вернулись из Афганистана в Лондон, нашли довольно неплохую квартиру и жили, как казалось Джону первый год, душа в душу. Но любовь, как известно, живет всего три года, поэтому еще через год Джон с ужасом для себя понял, что былая страсть поутихла, а привычный и спокойный ритм жизни превратился в серую рутину. И казалось, что от этой рутины и не спрятаться, и не убежать…*****
Шерлок никогда не спрашивал, чем занимался Джим, когда его не было дома. Он знал, что кареглазый омега либо читал, либо что-то увлеченно готовил на кухне, либо заучивал слова к очередной театральной постановке. Он почти не участвовал в жизни Джеймса, даже несмотря на то, что их связывали узы брака и нити судьбы. На запястье Шерлока была изящная и аккуратная J, о которой он старался не думать ровно до того момента, как во время расследования познакомился с молодым актером театра, Джимом Мориарти. И хотя Шерлок никогда не думал о том, чтобы завести устойчивые и долгие отношения, в вечно движущемся и взрывоопасном Джеймсе было нечто особенное, что привлекло его, как мотылька к рыжему пламени. А потом, словно между делом, выяснилось, что у самого Джима на запястье была выведена ровная буква S. Почти не думая, они съехались в небольшой квартире, делили квартплату и занимались умопомрачительным сексом, но затем Шерлоку это быстро наскучило, а Джим не менее быстро потерял интерес к сексуальным аспектам их совместной жизни. Это было ослепительно яркое пламя, красивое, которое поглотило их обоих с головой, но которое не менее быстро погасло. Затем осталось только теплое, почти семейное отношение друг к другу, но потом и то тлеющее тепло превратилось в холод.*****
Джон почти не помнил, как охладел к своему альфе, которого считал своим истинным, своей судьбой. Может, это случилось два года назад, а может, год. А может, он никогда его и не любил… Признаться, Джон старался не думать об этом – омеге было довольно тяжело выжить в центре города в одиночку, а у него было все, о чем другие только могли мечтать. У него был дом, непыльная работа терапевта в больнице, истинный альфа… Вот только любви у Джона не было. Себастьян славный: он много улыбался, но чаще всего бывал сдержанным и серьезным, он мягко целовал по утрам, и невыразимо страстно – ночью, за закрытыми дверями спальни. Он умел быть разным, но в тоже время он всегда оставался самим собой. Джона это восхищало, как и его уверенность в себе и в своем выборе. Впрочем, последнее Джон все-таки осмеливался подвергнуть сомнению – взаимный холод потому и был взаимным, потому что его чувствовали оба. Но оба не решались в открытую сказать об этом друг другу – слишком многое было на кону.*****
Собственно, это и держало Джима возле Шерлока, как Луну на орбите Земли - слишком многое он мог потерять, если развернется и уйдет. Да и сам Холмс довольно славный альфа, странный, но все равно славный. Поэтому они просто жили вместе, иногда ужинали вне дома, иногда Шерлок приходил на спектакли, в которых участвовал Джим, иногда они просто проводили время вместе, как старая семейная пара, как старые добрые друзья. Но тем не менее, взаимный холодок все-таки проскальзывал в их взглядах и отношениях, но оба ничего не спешили с этим делать – их все устраивало так, как оно было. Впрочем, нет, Джим хотел страсти, хотел огня, который погас на его глазах, хотел вернуть хоть капельку былой любви, которая когда-то вскружила им головы…*****
Хотел, но не смел ни о чем просить. Джон никогда не был тем, кто о чем-то просит, он всегда довольствовался тем, что у него было. И даже если его жизнь была лишена любви, у него было все остальное… Вздохнув и допив чуть остывший чай, Джон поспешил собраться на работу и поймать кэб до больницы – сегодня у него была ночная смена. Застегнув ремешок часов на запястье с изящной S, набросив кожаную куртку и обувшись, Джон вышел из дома, выглядывая на дороге кэб. Простояв на тротуаре около пятнадцати минут и чертыхнувшись, он все-таки решил добраться до больницы пешком – у него еще было время в запасе.*****
Почти весь день Шерлок передвигался по городу пешком – нужно было заглянуть к нескольким фигурантам расследуемого дела, затем нужно было дать несколько указаний бездомным, а после – заглянуть в Бартс к Молли, чтобы узнать результаты вскрытия. Закончив с опросом трех мужчин, которые оказались вообще не причастны к делу, а затем заглянув в назначенное место встречи и дав все необходимые распоряжения бездомному пареньку, Шерлок со спокойной душой направился в сторону Бартса. Молли ждала его у себя ближе к полудню. По тротуарам всегда передвигались плотные потоки людей, особенно во время обеда - кто-то спешил на работу, кто-то – с работы, а кто-то – по этой самой работе. Город всегда напоминал Шерлоку большой муравейник, в котором двадцать четыре часа в сутки кипела жизнь. Уловив писк телефона из кармана своего пальто, Шерлок достал мобильник, пытаясь прочитать полученное сообщение. Внезапно он столкнулся с кем-то на перекрестке, лишь чудом остановив незнакомца от падения, схватив того за запястья. – Ох, простите, я… – отозвался тот, выдохнув и глядя на Шерлока своими напуганными голубыми глазами. – Простите, я просто… торопился. – За что вы извиняетесь? Это я в вас врезался, потому что не смотрел на дорогу. – Верно, – блондин кивнул, облизнув губы кончиком языка. – Простите… – Почему вы снова извиняетесь? – Не знаю, – ответил незнакомец, а затем тихо рассмеялся, пока Шерлок рассматривал мягкие черты лица, продолжая держать омегу – судя по легкому сладковатому запаху – за запястья. – Не день, а дурдом какой-то, – меж тем продолжил омега, все еще посмеиваясь. Шерлок продолжал смотреть, чувствуя кончиками своих пальцев учащенный пульс, видя расширенные зрачки, замечая на запястье лишь самый краешек буквы, скрытой ремешком часов… – Может, все-таки отпустите меня? Я опаздываю. – Конечно, – тихо отозвался детектив, убрав руки в карманы своего пальто. – Еще раз простите, – сказал омега, виновато улыбнувшись, и скрылся среди других людей, которые куда-то шли, спешили… Шерлок с трудом смог вспомнить, что пару минут назад он шел к Молли.*****
Джон не мог перестать думать об этом брюнете, с которым столкнулся на перекрестке. Сколько бы он не гнал его из своих мыслей прочь, он все равно возвращался, как и изящная J на его бледном запястье, которую Джон заметил лишь случайно, мельком, совершенно того не желая. Она была точно такой же, как и его S, один в один, на том же самом месте, точно посередине, когда у Себастьяна она была чуть-чуть смещена влево. Возможно ли?.. Джон одергивал себя. Нет, невозможно. Такого не могло быть, никак и ни при каких условиях. У него было все, и он не был настроен это терять просто так, поддавшись секундному порыву собственных чувств. У него было все… Все, кроме любви…*****
Джим, казалось, в самом деле не замечал, что мысли его альфы блуждали где-то за пределами этой комнаты. Он уже несколько часов подряд сидел в своем кресле и кого-то искал, обзванивал Майкрофта и Лестрейда, надолго погружался в раздумья. Он был чем-то увлечен, страстно и с головой. Кого он так уперто искал, Джим даже не спрашивал – у него голова была забита совсем другими, более важными ему вещами.*****
Джон не верил, что снова возвращался на тот самый перекресток, не в силах больше бороться с образом того сероглазого брюнета. Он был словно выжжен на его сердце, на его запястье этой единственной буквой… И Джон, несколько дней борясь с самим собой, все-таки сдался и вернулся, даже не особо надеясь встретить того самого незнакомца.*****
Шерлок улыбнулся, видя среди безликих прохожих лицо, лишившее его покоя и сна. Те же насыщенные голубые глаза, та же легкая улыбка на аккуратных губах. И сердце, казалось, было готово вырваться из груди лишь при одном только виде этого омеги. Не говоря друг другу ни слова, они подняли руки, глядя на две изящные буквы поверх голубых вен – S и J. – Шерлок, – представился брюнет, первым опустив свою ладонь. – Джон, – ответил омега, тихо рассмеявшись. – Это просто… невозможно. – И тем не менее, – Шерлок улыбнулся в ответ, протянув руку, – мы снова встретились. – Да, прости… – За что ты извиняешься? – За то, что ушел. – Теперь не уйдешь? – Нет, больше никогда не уйду…*****