Мятный космос

Другие виды отношений
G
Завершён
133
автор
MokonaDiva бета
Размер:
58 страниц, 1 часть
Описание:
Примечания:
Публикация на других ресурсах:
Разрешено только в виде ссылки
Награды от читателей:
133 Нравится 49 Отзывы 36 В сборник Скачать

Часть 1

Настройки текста

«История показывает, что во всем новом обычно кроется какой-то подвох». _______ Айзек Азимов, «Сами боги».

— Нам нужно больше рабочих рук. Тянулось пятое ежегодное собрание Совета Второй Колониальной Экспедиции. За овальным столом в просторном кабинете расположились двенадцать человек, руководящих каждый своей областью Колониальной. Шесть гражданских и шесть военных. Чины и армии остались в прошлом, за много миллионов лет — световых и обычных. На далёкой-далёкой Земле, куда теперь уже было не вернуться. И поддержки тоже было ждать неоткуда: проснувшись, экипажи кораблей обнаружили лишь несколько пригодных для терраформирования планет да руины неведомой цивилизации, прозванной по цвету пыли, заполнившей развалины — Умбра. Проект Корпорации, полувоенной организации, объединившей в едином порыве колонизации несколько стран бывшего СССР, был рассчитан на взаимодействие с Землёй, и теперь людям приходилось приспосабливаться и выживать. Пока им это удавалось — благодаря чётким действиям Совета. — Ещё больше? — изумленно уставился заведующий собранием на офицера, произнёсшего предыдущую фразу. — Вы и так отобрали у нас всех «научников», отправив их на Заводскую-11! — Это было ваше желание, — ровно ответил тот. — Мне отдали приказ вывести Колониальную из кризиса, и я сделал то, что было необходимо. У вас есть корабли, не стоящие почти ничего, и вопрос с ресурсами… — Раз корабли уже есть, зачем вам наша исследовательская группа? — не унимался заведующий. — У меня не хватает обслуживающего персонала для оборудования, от работы которого зависит снабжение пищей всей Колониальной! А вы, Резак, возитесь с этим… — Будь моя воля, — офицер дружелюбно улыбнулся, глядя на собеседника, но от его улыбки хотелось поёжиться, — я бы зачистил там всё. Стер в пыль технологии Умбра, не запуская их и не давая никому их коснуться. Теперь же я вынужден терпеть инопланетных тварей, непонятно на что способных в виде нашего флота. Я не позволю отбирать у меня исследовательскую группу, пока не буду абсолютно уверен в том, что симбионты кораблей не поднимут восстания. — Да вы параноик, — рассмеялся начальник отдела связи. — Всем известно, что в «техников» встроены блоки Корпорации! Вы сами докладывали нам об этом на позапрошлом собрании! На несколько секунд стало очень тихо. — А вы уверены, — вкрадчиво поинтересовался офицер, — что эти блоки работают? Я — не уверен, поэтому исследовательская группа будет работать на меня. Точка. Анатолий Резак был не просто военным — мало кто из коллег и знакомых видел его в гражданской одежде. Он пожертвовал повышением на Земле ради руководящей должности во Второй Колониальной. Резак с полной ответственностью относился к тому, что человечество — точнее, та часть его, которая будет отобрана Корпорацией для участия в проекте — должно обрести второй дом, желательно укреплённый военной мощью и способный на большее, чем колонии внутри Солнечной системы. Он категорично высказался о возможной поддержке с Запада или о договоре с Китаем, внимательно следя, чтобы лишь заключившие союз страны были задействованы в подготовке. Мы справимся сами, утверждал он, и ведь справились. Сделали. А теперь, оторванные от родной планеты, вынуждены копаться в останках древних существ и паразитировать на их технологиях. Резак уже ненавидел Умбра, ненавидел неизвестность — и именно поэтому его поставили руководить этим проектом. Потому что, не доверяя им ни на миг, он следил за кораблями и симбионтами лучше, чем кто-либо другой. Главному биотехнику Александру Эйсману не надо было дожидаться окончания собрания Совета, чтобы узнать судьбу научного отдела. Но на душе всё равно было неспокойно. Александр смотрел на инкубатор через толстое плотное стекло, видел чуть размытые силуэты в огромных колбах — будущие половинки космических кораблей. Сейчас уже не было досадных ошибок, но каких же уродов они создавали, когда только-только осваивали технологии Умбра… Ха, будто сейчас они освоили хоть что-нибудь! Везение, а не наука. Конечно, методом проб и ошибок на Заводской-11 постепенно налаживалось производство симбионтов, которых немедленно подсоединяли к выросшим на отдельной верфи биокораблям, но… Неслышно подошла Зварт, негласный заместитель Александра. Прижимая к груди планшет, она тихо спросила: — Ты уже говорил с Первым? — Он сейчас не в лучшем настроении, Зварт. Та вздохнула, начав теребить кончик одной из косичек: лакрично-чёрных, аккуратных. Иногда Эйсману казалось, что он и Зварт полностью противоположны: педантичная миниатюрная армянка и взъерошенный дылда с северного края. Она — пухлощёкая, черноволосая; он — худощавый, русый, в очках выглядящий студентом. Но то, что объединяло их, было намного сильнее различий: от работы биотехников зависела судьба всей Второй Колониальной. — От него зависит слишком многое, Саш. Ты прислушиваешься к каждому его капризу, но он… — Я знаю! Знаю… — главному биотехнику было сложно утаить что-то от своей заместительницы. — Зварт, пойми: он в бешенстве из-за этой партии бракованных. Их отклонение означает, что он уже достиг предела как лидер и может потерять контроль над всем коллективом… Ты понимаешь, к чему это приведет? Конечно же, Зварт прекрасно понимала. — Наш хвалёный флот восстанет против нас, — продолжил Александр. — Первый ненавидит людей! Единственная причина, по которой мы ещё живы, это то, что он не уверен, что у него достаточно сил для прямого конфликта. Но если он решит, что не может больше создавать контролируемых симбионтов, он просто… Чёрт, не хочу об этом даже думать! — Резак, конечно же, в курсе? — голос Зварт упал до шепота. — И да, и нет, — поморщился Александр. — Я пока не отчитывался перед ним. Всё, что ему известно: у нас партия с браком. Про то, что они особенные, и брак этот может привести чёрт знает к чему, я ему не рассказывал. — А как же Тоян? Он, похоже, потерял слух навсегда. — Легко отделался, — дёрнул бровью Эйсман. — Лаборанту не следовало соваться лично к свежей партии, раз уж заметил что-то странное. Да и Резак не связывает воедино этот случай и «новеньких». Надеюсь. — Что будем делать? — Подключим одного из них к кораблю и посмотрим, что получится. «Корпорация — спонсор Второй Колониальной Экспедиции! Добровольцы принимаются с понедельника по четверг, с одиннадцати до четырёх. При себе иметь удостоверение личности, персональную карту и справку о здоровье». Ниже находились телефон и адрес. Валентин Черных очень хорошо помнил это объявление. Оно попалось ему на глаза в тот момент, когда Валька не знал, что делать дальше, узнав о смерти единственного дорогого ему человека. Если бы не эти четыре строчки, он бы не торчал сейчас здесь. Странно было осознавать, что прошло два с половиной миллиона лет, ведь сам полет был лишь коротким сном без сновидений. Криокамера закрылась, приятная прохлада и — темнота. И, как будто через несколько минут: криокамера открывается, тебя обдает волной тёплого воздуха, яркий красный свет, а громкий голос компьютера на трёх языках повторяет «Всему экипажу: пробуждение! Совершена посадка на планете земного типа! Пожалуйста, проследуйте в медотсек для осмотра! Пожалуйста, проследуйте в медотсек для осмотра!». Валька искал работу, способную отвлечь. «Ты будешь пилотировать корабли в нашей новой колонии» — вот что обещал ему набиравший рекрутов офицер. Кораблям самой экспедиции пилоты не требовались, они были полностью автоматическими: человек вне стазиса умер бы от перегрузок на такой бешеной скорости. Но и приборы дали слабину: вместо планируемых двадцати пяти лет они летели дольше, несоизмеримо дольше. Полёт затянулся, пункт прибытия изменился. Оказавшись так далеко от Земли, Вторая Колониальная лишилась всяческой поддержки, и если бы не Корпорация, то все члены экспедиции погибли бы в первый же год. Корпорация из работодателя стала правителем, государственной структурой новой Земли — Приемной-1. Сухое название для планеты, ставшей второй колыбелью. Именно под началом Корпорации были обнаружены и начали изучаться остатки цивилизации Умбра — неизвестных доселе существ, намного опередивших землян в техническом развитии. Их технологии использовались в основном в производстве и обслуживании космических кораблей, и Вальке как пилоту приходилось постоянно слышать: Умбра то, Умбра это. Он уже начинал ненавидеть Умбра — просто за то, что всеми овладела одержимость их секретами, их не поддающимся расшифровке языком, их достижениями. «Вы — просто мёртвые жители этой земли. Мёртвые, как моя несчастная сестра, — думал Валька, — мёртвые задолго до нашего прилёта. И мы роемся в ваших домах, в ваших могилах, в ваших истлевших внутренностях, и гадаем — какими же вы были? Что умели? Но какая разница, если вы уже мертвы?» Офицер Корпорации Анатолий Резак сидел в своём офисе и пристально смотрел на монитор связи, на котором отображалось вытянутое лицо главного биотехника. — Так что с новой партией, Саш? Слышал, семь-два — полностью бракованные? — Брак незначительный, не сразу установилась навигационная связь, — отмахнулся тот. — Не сразу сообразили, кто мы и где они. Это просто задержка в развитии, мы компенсировали её. Семь-два-пять находится на транспортном корабле «Паллада», остальные ждут вашего решения. — Почему семь-два-пять, а не семь-два-один? Александр тихо вздохнул. — У них довольно конкретные характеристики. Семь-два-один — будущий боевой крейсер. Семь-два-два — близнецы, это двойной исследовательский комплекс. Третий — скоростной корабль, в случае проблемы легко скроется. Четвёртый тоже будет работать на периферии, будут проблемы со связью. Остаётся безобидный транспортник «Паллада». На решение не так уж много времени: сами знаете, если за три дня после «рождения» не присоединить их к кораблю, то они умирают. — Предлагаешь посмотреть, что получится? — хмыкнул Анатолий. — Можно попробовать. Но есть ещё одно препятствие. — Какое это? — И куда же мне прикажете пристроить эту «Палладу»? — прищурился Резак. — Не каждый сумеет сладить с экспериментальным образцом. Да и не каждый захочет, буду откровенным. Мне эти выродки не по душе, и мои пилоты, думаю, того же мнения. — У меня есть знакомый, — пожал плечами Александр, — Валентин Черных. Опытный пилот, но ни разу не сталкивался с кораблями симбиотического типа. И симбионтов не видел. То, что образец из экспериментальной партии, он даже не заметит. — Только пилот, Саш? — офицер всё ещё размышлял. — Считайте меня его личным консультантом, — приосанился тот, поправив съезжавшие очки-половинки. — Мы с Валькой друзья ещё с детства, он не заподозрит ничего странного, если я буду часто ему звонить. А его ассистент, Евгений Шалиев, парень смышленый, но тоже о симбионтах только слышал. — Валька, Сашка и Женька. Отличная команда. Специально собирались? — Так получилось. — Ответственность тоже поделите на троих, — несмотря на лёгкую улыбку, офицер смотрел холодно. — И если что-то мне покажется странным, я оставляю за собой право вернуть корабль и симбионта в лабораторию Корпорации. — Только учтите, что техник хоть и с дефектом, но их серия малочисленная, — добавил Александр. — Мы предпочитаем иметь в хорошем состоянии хотя бы по одному экземпляру каждой серии. — Если что — заспиртую. Биотехник рассмеялся, но смех вышел несколько напряженным. Ему было страшно. — Я только что говорил с офицером Корпорации. Дело касалось его лично, мог бы и отреагировать. Но вместо этого — медленный поворот головы в сторону собеседника. Он слушает, даже не задаёт вопросов. Будь это Первый, он бы уже орал на Александра. — Офицер сказал, — продолжил биотехник, — что он готов передать тебя и «Палладу» в надёжные руки моих друзей. Валька — отличный пилот, а Женька хоть и балда, но не плохой. — Не плохой? Чем отличается от «хороший»? Иногда симбионт интересовался чем-то совершенно неожиданным, но Александр всегда отвечал. — Это означает: не сделает зла. «Хороший» может причинить вред, если решит, что так лучше, а Женька не заморачивается над такими сложными конструкциями, мелкий пока. — Ясно. Вздохнув, Александр бросил ещё один взгляд на симбионта. Наверное, последний раз видел его: скоро отправка вместе с «Палладой» на Приемную-1. — Запомни, Айса: ты должен быть самым обычным. Не выделяйся. Мне разрешили подключить тебя к кораблю только потому, что ты будешь транспортником, остальные из твоей партии предназначены для более мощных и опасных кораблей, их будущее зависит от твоего поведения. Я уверен, что Валька с Женькой тебя не обидят, но в основном люди боятся и ненавидят таких, как ты. Терпят только из-за того, что в вас предусмотрена надёжная система контроля. Но если кто-то заподозрит, что ты другой даже среди Умбра, то и тебе, и мне, и даже Первому придется с этим разбираться. Запомнил? Симбионт посмотрел на биотехника долгим взглядом, но ничего не ответил. Сашке захотелось выругаться, но он понимал, что это будет бесполезно. Валентин и его ассистент, Женька Шалиев, сидели в столовой станции Приёмной-1 и завтракали, ожидая офицера, который должен был их встретить. Здесь же были работники дневной и ночной смен — одинаково сонные, лишь бы поесть и дальше по расписанию: спать или приступать к службе. Ежедневной, рутинной, выматывающей, но все знали — ещё несколько лет, и, наконец, уже можно будет нормально жить, а не выживать, и мир перестанет быть чужим и враждебным к человечеству. Пока же — серо-стальные стены, пустынный пейзаж за окнами с одной стороны обеденного зала, широкие створки дверей в сторону космопорта — с другой. Гул вентиляции, шум взлетающих или садящихся кораблей, вой ветра, гонящего клубы пыли, да стрёкот раций. Женька, полноватый юноша с щедрой россыпью веснушек на лице, был увлечён ягодным десертом — редкое лакомство в мире Второй Колониальной. Корпорация каждому участнику Второй Колониальной выдавала по личной карточке, содержащей информацию о человеке и о том, сколько мун — внутренней валюты Корпорации — на его счету. Муны — единственное, что имело здесь цену, потому что Земля и её деньги остались слишком далеко во времени и пространстве, безнадёжно отстав. Валентин же, теребя отросшую чёлку, читал с планшета пришедшее от друга-биотехника письмо. «Валька, дружище! Давно не виделись, да и раскидало нас с тобой в разные концы системы. Я сейчас проверяю партии симбионтов на Заводской-11. Скучная планета, всего одна станция, да и народу лишь тридцать человек. Как справляемся, спросишь? Да легко: здесь почти всё на автоматике, мы только контролируем процесс. Недавно вот запустили третий инкубатор, готовится новая партия симбионтов. Сами Умбра всё ещё остаются загадкой, как и их научные достижения, поэтому приходится быть осторожными. Помнишь тётку Женькину, ту армянку с косичками, Зварт зовут? Она сейчас со мной, здесь, исследует язык Умбра. Передавай Женьке привет от неё. Слышал, он всё ещё ассистент, таскается за тобой по всей системе и набирается опыта. Позаботься о нём, а то Зварт меня задушит за своего племянника». Упомянутый племянник наклонился к планшету. — Что пишет? — Привет тебе от тётки передаёт. Женька рассмеялся, представив, и мотнул головой, тряхнув каштановыми кудрями: — Лучше бы чего-нибудь посущественнее передал. Ты знаешь, какие тётя печёт пирожки? — Ты бы лучше поторопился с десертом, — пилот был серьёзен. — Нам обещали назначение на новый корабль. — Надеюсь, дадут что-то получше той рухляди! — «Пионер» был не рухлядью, — вступился за корабль Валентин. — Просто его изрядно помотало по космосу. Это была добротная старая модель, которой надо лишь отдохнуть. — Рухлядь, я же сказал, — фыркнул Женька. — Вот бы дали один из этих новых кораблей с симбионтами! Хочется посмотреть на них… Эта беспечная болтовня успокаивала Валентина. Может, поэтому пилот отказался менять ассистента? С первого же полёта между ними возникла взаимная симпатия, и каждый раз, когда Валька терял ощущение опоры, терялся в окружающем мире, он бросал взгляд на Женьку, который ни о чём подобном не беспокоился, и всё вставало на свои места. У Женьки, насколько Валентин его знал, подобных дилемм не было: ассистент стабильно возвращал себе душевное равновесие постоянным поеданием сладостей. Даже сейчас он грыз какие-то карамельки, шурша фантиками, и в конце концов Валька не удержался. — Возьму одну? — Да хоть десять, — великодушно отсыпал горсть конфет тот. Валентин развернул один фантик и принялся расправлять его. — «Космос мятный», — прочитал он надпись на обёртке. — Это как? — Дурак ты, командир, — фыркнул Женька. — «Космос» — это конфеты, а мята — это вкус. Привкус. Съешь — поймёшь. Валька продолжал смотреть на конфету, потом задумчиво спросил, будто сам у себя: — Интересно, а космос с мятным привкусом — это всё-таки как? Попробовать космос на вкус? Легко, а вот попробуй от этого вкуса избавиться. Космос везде, космос — всё, космос — каждый атом этой вселенной. «Я чувствую космос. Я — космос. Я — вспыхивающие звёзды и звёзды угасающие. Я — чёрная дыра, рваное пятно тьмы на огромном сияющем полотне. Я — маленькая искорка, опережающая сам свет. Я — «Паллада»…» Сузить восприятие. Отодвинуть ощущение того, что твоё тело — это космический корабль. «Я — это я. Техник. Симбионт. Очеловеченный придаток корабля. Я — Айса». Надо контактировать с ними. С людьми. Разговаривать, чтобы они не поняли, что он такое на самом деле. Что он — вовсе не он. «Мы должны сохранить секреты Умбра, да, Первый?» «Забудь это имя. Сейчас у нас человеческие имена, выбранные теми паразитами… людьми. Сейчас меня зовут Клото». Валька уже успел подумать, что о нём забыли, когда к столу подошел рослый мужчина в форме Корпорации с офицерскими нашивками. На бейдже были фамилия, имя и отчество: Резак Анатолий Васильевич. — Черных? — поинтересовался офицер у Валентина, проигнорировав Женьку. — Он самый, — Валька продемонстрировал личную карту. — Пройдёмте в седьмой док. Вот так вот просто. Оставшись без отправленного на переплавку «Пионера», пилот потерял ощущение твёрдой поверхности под ногами, и теперь жизнь превратилась в ожидание назначения. Валентин шёл за офицером, гадая, зачем его вызвали именно в док, а не просто сообщили о том, на какой корабль он переведён. Женька семенил последним, на пути догрызая ещё одну карамельку и распихивая оставшиеся по карманам. Дойдя до седьмого дока, офицер Корпорации прислонил к датчику индивидуальную карту, и закрывающий купол плавно сложился, обнажив под рыжеватым светом звезды сияющий корпус корабля. Пока Валька и Женька глазели на новое место своей службы, офицер развернулся к ним. — Черных, поздравляю! — он широко улыбнулся. — Перевод на новый корабль симбиотического типа. Транспортник класса «violino», так что для начала пойдёт. Тем более, симбионт качественный, из абсолютно беспроблемной партии. Самое то, если с ними в первый раз работаешь. — Спасибо, — пробормотал Валька, приглядываясь к кораблю. Женька стоял позади, но пилот почти ощущал его восхищение. — Командир, это же «Паллада»! — не выдержал ассистент. — Не самый быстрый из кораблей, не самый мощный, но лучший в своём классе! Это уже не «Пионер», он же стоит тысяч сорок… — Он нам не подарен, а одолжен, Женька. Не забывай. — Но хотя бы полетать на таком… — Полетаете, — вмешался офицер, — у вас задание на завтра. Корпорация не любит, когда дело стоит. Поэтому сегодняшний день у вас на ознакомление с системами корабля, а завтра в девять утра — в полёт. Ознакомление с «Палладой»! Это было самым желанным знакомством из всех, какие можно было представить. Пусть — новый тип корабля, Валентин был в своих навыках абсолютно уверен. Он с интересом оглядывал стены кают-компании, напоминавшие серую слоновую кость, закаменевшую и закалённую крепче стали, обратил внимание на прохладное голубоватое освещение, исходившее от образований, похожих на приплюснутые сферы. От них и по всем стенам шли едва мерцающие зелёные линии, похожие на просвечивающие под тонкой кожей сосуды. Занятый осмотром непривычного интерьера, Валька не сразу услышал лёгкие шаги, а когда развернулся, замер, откровенно пялясь на незнакомца. — Не забывайте, — покосился на пилота офицер, — техник — это не профессия, это вид. Специально созданный для взаимодействия с кораблями нового типа. Они лишь внешне похожи на людей, но внутри устроены совершенно иначе. — Я знаю, — отозвался тот, не отрывая взгляда от симбионта, — мы с Женькой читали инструктаж. Но одно дело — читать, а другое — видеть перед собой и понимать, что не осознаешь увиденное до конца. Валентин смотрел на своего техника и пытался сообразить, чем же он — или она? — такой особенный. Короткие волосы цвета белого серебра звёзд, ярко-зелёные, как осколки бутылочного стекла, глаза, а кожа такая бледная, совсем белая, будто светится. В ушах странные серьги, кажется, собранные из деталей корабля. С первого взгляда и не понять, тощий парень это или плоская девчонка, да и со второго — тоже: техник был одет в свободный комбинезон со странными металлическими пластинами на локтях, коленях, плечах, груди — лишь позже пилот вспомнил о том, что эти пластины нужны для мгновенного контакта с корабельными системами. А в тот миг Валька сделал шаг в сторону симбионта своего корабля. — Валентин Черных, назначенный пилот «Паллады», — представился он, протянув руку. Техник с интересом взглянул — взглянула? — на своего нового командира, осторожно пожав его ладонь. — Айса. Номер — семь-два-пять. — Айса, — ни имя, ни голос не проливали свет на пол собеседника, — прости за вопрос, ты парень или… — Ни то, ни другое. По спокойному тону было сложно понять, то ли этот вопрос нисколько не задел техника, то ли тот очень хорошо скрывает это. — Я же говорил, — вмешался Анатолий, — они выглядят как люди, потому что мы их такими создали, и они бесполы. Этот экземпляр вообще из партии, у которой специально настроена внешность без ярко выраженной половой принадлежности. — Но как тебя называть? — Валентин не отводил взгляда от Айсы. — Как пожелаете. Это не имеет значения. Мне пора — «Палладе» нужна подготовка к взлёту. — Да чего ты с этим цацкаешься? — поморщился офицер, нисколько не смущенный тем, что симбионт ещё не покинул кают-компанию. — Это даже кормить не надо — само поест. Просто не обращай внимания, а если что в полёте не так — спрашивай по всей строгости: это же биологический гуманоидный интерфейс, читал ведь в описании? Уверен, сами Умбра тоже с этими тварями не нянькались, так и нам не стоит, верно, Черных? — Хорошо, — кивнул тот. Он был уверен, что офицер, опытный служащий Корпорации, наверняка лучше осведомлен о том, как обходиться с техниками-симбионтами. А если верить тому, что Валька слышал от других пилотов, симбионты были бездушными тварями, жуткими и без малейшего намека на человечность. Как хорошо, что Корпорация гарантировала полный контроль над ними. Вечер перед запуском выдался беспокойный: для управления кораблём симбиотического типа необходимо было сделать несколько прививок и переоформить часть документов, с чем пилот и его ассистент и пробегали отпущенное на ознакомление с «Палладой» время. Поэтому утром, даже не поев, они оба помчались к космодрому. Уже перед тем, как вступить на корабль, Валька на секунду замер, с благоговением чувствуя призрак нечеловеческого разума, создавшего эту технологию. Потом, выкинув мёртвых из головы, шагнул на борт теперь уже его личного — хоть и временно — корабля. Пилот осмотрел весь корабль, прошёлся по всем коридорам и помещениям, кроме запрещённых и запертых клеймом Корпорации, просмотрел все схемы корабля, и теперь ощущал готовность управлять этим красивым творением. Он обнаружил Женьку, старательно распихивающего свои запасы сладостей по ящикам в кают-компании, и велел готовиться к взлёту. Тот просиял и помчался в кабину управления вперёд самого пилота. Посмеиваясь, Валентин отправился за ним, по пути высматривая техника. Тот, наверное, тоже хотел бы присутствовать во время запуска, думалось Вальке. Сам бы на его месте хотел. Айса нашелся — Валентин вдруг осознал, что ему было проще думать о технике как о парне, — возле самой кабины управления. Кажется, он понял, что сейчас будет старт. Прежде чем пилот успел сформулировать свою мысль, техник разлепил губы: — Вы. Из уст этого неземного существа такое обращение прозвучало, как вступление к разговору. — Да? — откликнулся сбитый с толку Валька. — «Паллада» ещё не прогрелась. Будьте осторожнее в атмосфере. Выговорив это, симбионт развернулся и направился к техническому отсеку, оставив пилота удивленно смотреть ему вслед. Женька нетерпеливо переминался с ноги на ногу, и, заметив старшего товарища, тут же плюхнулся на своё место — кресло второго пилота. — Что ты так долго? — чуть обиженно поинтересовался он, пока Валентин закреплял ремни безопасности — без этого атавизма не обходился ни один корабль. — Встретил Айсу, — коротко ответил тот. — И? — ассистент затаил дыхание. — Он советовал быть осторожнее, пока «Паллада» не покинет атмосферу. — У-у-ух, — восхищенно выдохнул Женька, завистливо глядя на командира, — а при встрече со мной он и слова не сказал, будто не увидел. Кстати, Айса теперь считается за «он»? Валентин смутился и начал щёлкать тумблерами, готовя корабль к взлёту. — Как-то само вышло. Так удобнее. Ты же не станешь называть его «это»? — Не стану, — пожал плечами Женька, внимательно следя за действиями друга, — но это именуется мизогинией, если ты не в курсе. — В смысле? — поперхнулся пилот, чуть не промахнувшись мимо кнопки, на которую собирался нажать. — Ты вообще откуда таких слов понабрался? — Всё оттого, что ты считаешь работу на корабле исключительно мужской, — пояснил ассистент. — Моя тётя тебе бы уши оторвала за такое. Валька задумался на секунду, быстро расставив всё свои убеждения по местам. — Это не мизогиния или что-то подобное, Женька. Это привычка к политике Корпорации. — Что делает этот жестокий мир ещё печальнее, — вздохнул тот. — Космос уже не наш, корабли уже не наши, а тётя Зварт до сих пор работает в коллективе, где три женщины на двадцать семь мужчин. — А ты тут причём? — завершив все приготовления, пилот слушал мерно нарастающий гул двигателя. — Притом, что если бы не пресловутая политика Корпорации, я бы уже был пилотом, а не ассистентом. Но так как у меня из родни одна тётка, вынужденная работать на уменьшенной ставке — больше женщине никто не даст — и не получающая степень из-за политики Корпорации, выше ассистента меня никто не поставит. А так я бы уже рулил кораблем как минимум класса «altviol»! — Бедненький, — фыркнул Валентин. — Ну, мне повезло, что ты у меня в начальниках, — хмыкнул Женька. — У тебя хоть научиться чему-то можно. Есть шанс, что я когда-нибудь сам на повышение пойду. Так, — он обратил внимание на звук двигателя, — а чего мы ждем? — Вот поэтому ты не пилот, — снисходительно усмехнулся Валька, тоже внимательно слушавший «Палладу». — Потому что ещё несколько секунд… да, вот так. Старт на счет три, два, один… Подъём был мягким благодаря невероятным технологиям кораблей симбиотического типа. Глядя на скачущие стрелки на приборной панели, Валька ощущал некую напряженность корабля, как и предсказывал Айса. Но как только «Паллада» вырвалась за пределы атмосферы, тряска закончилась, и пилот вздохнул спокойно. — Я проложу курс, — сообщил он Женьке, — и пойдём завтракать. «Первый, я всё делаю правильно?» «То, что ты появился, уже неправильно». Ненависть Первого уже привычна. Айса ожидал увидеть то же выражение презрения на лице у своего пилота, но тот смотрел иначе — Айса не сумел понять, как именно. Человеческая мимика была ему чужда, но он запомнил ясно и чётко: стоит, протягивая руку вперёд, голова чуть наклонена вниз — симбионт пилоту по росту чуть ниже плеч. Волосы тёмные, почти чёрные, немного неаккуратные — значит ли это, что человек неаккуратен и в обращении с кораблём? Тело у пилота худощавое — признак ли это болезни? Биотехник говорил, что не все люди имеют возможность хорошо питаться, но по ассистенту пилота не скажешь, что имеются проблемы с едой. Но в первую очередь Айса смотрел в глаза. У самих симбионтов цвет глаз зависел от типа корабля. Пока техника не подсоединяли ко второму телу, контактные линии, кровь и глаза были бесцветными, но едва симбионт становился единым целым с кораблём, тут же заимствовал его пигмент. Красный — вооружённый корабль, сиреневый — скоростной, оранжевый — патрульный, способный долгое время изучать космос… Глаза человека были похожи цветом на напиток, который постоянно пил главный биотехник. Кофе. Это ничего не говорило о том, как пилот будет себя вести, и на всякий случай Айса связался с Первым: уточнить, переспросить, да и лишний раз ощутить его разум в своём — избавиться от тишины, пока его братья и сёстры лишены кораблей. Вместо того, чтобы прояснить ситуацию, Первый обжигал малопонятными эмоциями, чуждыми и сложными. «Первый, слишком много человеческого. Повторяю запрос: всё ли выполнено верно?» Айса знал: где-то там, на Заводской-11, его Первый гневно кривит лицо, но связи не прерывает. Лишь Первый мог быть собой, одновременно управляя всем флотом биокораблей. Ничто и никто не смел бы ослушаться приказа Первого, этой королевы искусственного улья. Никто, кроме партии семь-два. Айса чувствовал злость Клото, уловил его чувства — ярость от того, что какой-то выродок ещё посмел указывать ему на человечность в поведении и мыслях! «Да, продолжай быть никем и ничем. Тогда есть шанс, что люди оставят тебя и твою партию в живых. Если ошибёшься — я убью тебя раньше, чем чёртовы люди доберутся до тебя, ясно?» «Да, Первый». Эйсман не слышал этого разговора, но услышал шорох ползущих по полу проводов, подключающихся к симбионту. Вся станция Умбра, обнаруженная на Заводской-11, была чем-то вроде осевшего корабля, превратившегося в верфь и завод по переработке металлов одновременно. Александр предполагал, что именно с этой станцией и должен был объединиться Первый. Правда, тогда он бы в первую очередь уничтожил каждого человека на станции, так что ошибочное решение подключить первое удачное создание к кораблю оказалось спасительным — для исследовательской группы, разумеется. Воспоминания об этом были не самыми приятными, и биотехник попытался сосредоточиться на шуме от соприкосновения кабелей с металлом пола. Но звук прекратился, а затем прозвучал голос: с оттенком металла, чуть хрипловатый, ставший для Александра радостью и кошмаром одновременно. — Запускай остальных. Семь-два-пять слушается меня. Темнит, но слушается. — Думаешь, он намеревается стать новым Первым? — предположил Александр, даже не оглянувшись, чем лишь разозлил симбионта. — Он не может стать Первым, тупое существо! Чтобы такой стал Первым, нужно нечто большее, чем эта ошибка! Для этого он должен остаться один из всех… из всех. Биотехник кивнул. — Но если убить тебя… — Родится новый Первый. Но никто из симбионтов не посмеет даже тронуть меня. За завтраком Валентин расслабился. Корабль Умбра не так уж и отличался в управлении от обычных, тех, к которым он привык. Присутствие ассистента тоже успокаивало: Женькино умеренное разгильдяйство было тем самым, что создавало непринужденную атмосферу в любом месте. Симбионт не показывался, и пилот почти забыл о нём, пока не столкнулся в коридоре. Айса сидел возле энергетической панели и осторожно водил по её поверхности ладонью. Увидев человека, он встал и повернулся к нему. — Что ты делаешь? — Валька выпалил первое, что пришло на ум. — Сейчас я — «Паллада», — техник улыбался, а его взгляд был направлен куда-то мимо лица собеседника. — Я чувствую. Ледяной космос и его холодный свет звёзд — снаружи, тепло реактора — внутри меня. Стальные листы кожи, закрылки — пальцы, сенсоры — больше, чем может дать это похожее на человеческое тело. Легкий сбой в компрессоре Д-21, понижено давление в двадцать первом баке. — Так исправь, — Валентин не знал, как вести себя с симбионтом. Несмотря на заверения об их беспрекословном послушании, казалось, эти нелюди сами по себе. — Уже, капитан. Ясные глаза техника снова напоминали прозрачное зелёное стекло, но разглядеть в этой кристальной чистоте что-либо было невозможно. — Эм-м, — Валентин немного растерялся, — я не капитан. Я просто пилот. Теперь в зелени взгляда было недоумение. — Можно просто «командир», — сжалился над озадаченностью симбионта Валька. — Раньше… иногда меня так называют. — Командир, — повторил тот и улыбнулся. — Вы не плохой. «Айса». После разговора с техником настроение улучшилось, к себе в каюту Валентин зашёл, насвистывая мотив любимой «Ночной мелодии» — ещё один пережиток старой Земли, но как только он увидел мигающий огонёк на личном мониторе, сердце пропустило пару ударов. Корпорация. Быстро усевшись на место, пилот постарался принять безразличный вид и раскрыл монитор, нажав на кнопку связи. На экране возник уже знакомый офицер. Глядя на его безупречно выглядевшую бородку с аккуратными усами, Валентину стало неудобно за свою неаккуратную щетину — бриться было попросту некогда. Справившись с неуютным ощущением, он заставил себя взглянуть Анатолию Васильевичу в глаза. — Здравствуйте, Черных, — официально начал Резак, но вдруг перешел на более панибратский тон. — Как полёт? Всё нормально? — В смысле? — напрягся Валька. — Успокойтесь, — улыбнулся офицер. — Просто связался, чтобы узнать, как вам «Паллада» и её техник. Пилот расслабился. — Всё в порядке, Анатолий Васи… — Просто «Толя». Не чужие же, — хмыкнул Резак. — Так как вам симбионт? Отметив легкую поправку в вопросе, Валька ответил: — Вполне нормальный, даже приятный. Думаю, пока чем-то не разозлим, всё будет в порядке, а то ругаться с ним мне бы не хотелось. — Повисла небольшая неловкая пауза. — Он кажется вполне самодостаточным. — Вот уж нет, — твердо прервал его офицер. — Ты разве бы доверился этой инопланетной твари? У них всех стоят блоки на самостоятельные действия, они ничего не могут без пилота. — Жёсткие ограничения, — ляпнул Валентин раньше, чем успел подумать. Анатолий поморщился: — Знаешь, Валь — ты же не против, если я буду тебя так называть? Так вот, Валь, знаешь, я не понимаю твоего отношения к технику. — Он хороший парень. Этого достаточно. — Если это — парень. — Анатолий продолжал хмуриться. — Они даже не обладают собственным разумом… — Многие мои знакомые тоже не обладают разумом, — фыркнул Валька, — но почему-то считаются людьми. Резак немного помолчал, потом заметил: — Мозг симбионта забит информацией о корабле, так что общаться с ним смысла нет. Перечитай лучше краткую инструкцию, Валь. Может, переосмыслишь свои взгляды. Но лучше сразу послушайся меня и бросай это. До добра такие мысли не доведут. Дав этот совет, офицер отключил канал связи. Валька посидел ещё немного, глядя в погасший монитор, затем прикосновениями пальцев заставил экран вновь засветиться, открыл служебные файлы и развернул краткую инструкцию по техникам-симбионтам. «Правила обращения просты, их цель — безопасность экипажа. Ознакомление и соблюдение обязательны для всего экипажа корабля симбиотического типа. 1. Жизнь любого члена экипажа по умолчанию приоритетнее сохранности техника. Техник не является человеком и личностью. 2. Техник подчиняется Корпорации и её сотрудникам, исключений нет. В случае разногласий необходимо связаться с ответственным офицером, по решению которого экипажу будет открыт доступ к коду управления. Корабль перейдёт в режим полного ручного управления, а дефектный симбионт будет удалён после посадки. 3. Питание техника: симбионт должен есть только установленный Корпорацией паёк, одна порция в сутки. Превышение размера пайка, как и попытка добавить в рацион прочие продукты — нарушение Третьей степени. 4. Альков техника: никто из экипажа, а также офицеры и прочие служащие Корпорации любого ранга, не имеют доступа в альков симбионта. Запрещается просить, уговаривать и всячески принуждать техника нарушить это правило. Нарушение запрета — нарушение Второй степени. 5. Симбиотическая связь с кораблем: техник ощущает на себе все неполадки всех систем корабля, поэтому…» Не дочитав, Валька закрыл файл и отвернулся от монитора. Было мерзко и неприятно читать это. Будто бы видеть другого человека без одежды или читать без спросу его личный дневник. Ну не может же быть, чтобы отношение к симбионтам было настолько отвратительным даже с официальной стороны? Валентин слышал от других пилотов о техниках, в основном это были брань и ругань в адрес странных нелюдей. Сам Валька пока что видел только одного техника, и это был Айса, его Айса, его «Паллада». Как-то очень быстро, почти бессознательно, Валентин причислил непонятное существо к членам своего экипажа, к которым раньше принадлежал только Женька — больше никто не приживался. Но «Паллада» была замечательным кораблём, пилот чувствовал его, и ему казалось, что Айса — часть корабля, но при этом его друг. Обращаться вот так вот наплевательски с другом было нельзя, но Валентин привык разбираться в непонятном. «Если нельзя, то почему?» Что он вообще знает о симбионтах? Кроме обрывочных сведений из писем Сашки, сплетен пилотов и сухих слов инструкции — ничего. Впрочем, как раз Александра можно было бы расспросить поподробнее. Не сомневаясь в принятом решении, Валентин тут же отправил вызов биотехнику. К его удивлению, тот ответил почти мгновенно. — Валька! — заулыбался Александр, увидев друга, и на душе сразу стало спокойнее — это была искренняя радость, а не вежливое товарищество Резака. — Как ты там? Вижу, тебе всё-таки дали «Палладу»? — Ага, — Валентин тоже улыбнулся. — А тебе есть, что о ней рассказать? — Ну, — прищурился тот, — я могу рассказать всё о её симбионте. Если уровень допуска позволит. — Слушай, Саш, вот объясни мне, — пилот задумчиво побарабанил пальцами по столу, — а почему симбионтов нельзя кормить ничем, кроме пайка? Тебе не кажется это… ну… немного несправедливым? — Эх, Валька, — вздохнул биотехник, — ничего ты не понимаешь. — Так объясни. Я попробую понять. — Это защита, Валька, — усмехнулся Александр. — Защита для них же. От чего, тебе интересно? От вас, от экипажей их кораблей. Тебе сейчас это кажется пустяком, но поверь, нет ничего опаснее проблем с симбионтом. Он — твой корабль, та скорлупа, что защищает тебя от открытого космоса. — А причем здесь это правило? — Его позволили ввести только тогда, когда произошла авария, — голос Сашки зазвучал приглушено. — Один ретивый экипаж решил угостить симбионта выпивкой, мол, пусть тоже отметит что-то там, в честь чего они праздновали. Так вот, — биотехник зло ухмыльнулся, — нет ничего хуже, чем симбионт с интоксикацией и его корабль, находящийся в таком же состоянии. Все системы вышли из строя, и, поверь, ты бы очень не хотел быть той спасательной командой, которая нашла их тела. Паёк — это концентрат тех веществ, которые обычно сами же симбиотические корабли извлекают из окружающей среды. Просто Корпорация хочет, чтобы маршруты были под её контролем, без непредвиденных посадок и пауз. Пилот кивнул. — Понял. Согласен. Буду осторожнее и Женьке скажу… — Женьке скажи — может угостить Айсу чем-нибудь сладким. Для симбионтов это вреда не представляет, так что пусть откопает что-нибудь, у него всегда заначка с собой. Ладно, Валька, бывай, а то меня тут уже Зварт вызывает, что-то там ей Корпорация опять возмутительное написала в заявке… Будь здоров! — И тебе не болеть, — откликнулся Валентин и потянулся отключить связь. Оставшись в тишине, он на несколько секунд замер, закрыв глаза и слушая гул корабля, звучащий в унисон с его дыханием. Или это он сам начал дышать под ритм «Паллады»? — Ва-а-а-аль! — раздался нетерпеливый окрик Женьки. — Ты обедать будешь? А то я тут один со скуки помру! — Иду! — встрепенулся Валька. «Надо передать Женьке Сашкины слова». К идее угостить симбионта чем-нибудь безвредным Женька отнёсся с энтузиазмом. — Пусть попробует тех карамелек с Приёмной, — замечтался он. — Которые тебе так понравились, «Космос», помнишь? — Мятные-то? — уточнил Валентин, припоминая. — Ну, пусть попробует. Только осторожно, ладно? — Я буду самым осторожным ассистентом пилота во всей Вселенной, — пообещал Женька, и Валька не удержался и прыснул, чуть не подавившись салатом. Женька отыскал Айсу возле одного из генераторов. Тот сидел возле гудящей махины, касаясь ладонью дрожащей металлической поверхности. — Айса, — храбрясь, Женька улыбнулся, — хочешь попробовать? И протянул ему три мятных карамельки. Симбионт оторвался от генератора и повернулся к человеку. Медленно и спокойно взял предложенное угощение, развернул фантик и положил одну конфету в рот. Женька с опаской ждал реакции симбионта, тем более, Валька объяснил, чем чревато нарушение рациона техника. Но Айса только улыбнулся и произнёс, догрызая карамельку: — Космос. — Да, — кивнул Женька, — так называются. — Не называются, — симбионт на обёртку даже не взглянул. — Это вкус космоса. «Мятный. Космос действительно мятный на вкус». — Ассистент, — техник смотрел на Женьку так, будто собирался рисовать с него портрет, внимательно и чуть отстраненно, — ты нравишься «Палладе». — А ты нравишься мне, Айса, — выпалил тот. — И ты, и «Паллада». Первую пару дней не было никаких проблем: Айса не показывался Валентину на глаза, проводя почти всё время у себя в алькове или в отдаленных закоулках корабля. Женька рассказывал, что симбионт раз в сутки заходит в кают-компанию и вытаскивает порцию своего сухпайка, разговаривает мало, всегда сохраняет чуть удивлённое выражение лица. Ассистент пробовал угощать конфетами, Айса вроде бы соглашался, но брал мало, по одной или по две. На третий день Валентин столкнулся с техником лично. Тот ожидал его возле входа в кают-компанию и, едва пилот подошёл, обратился ничего не выражающим голосом: — Командир. — Да? — Валентин не сразу догадался откликнуться, в обращении не было ни намёка на вопрос. — Питательная смесь. Она закончилась. Вальке понадобилось несколько секунд, чтобы понять, о чем говорит симбионт. — Подожди, — он изумленно уставился на техника. — То есть, как — закончилась? — Офицер должен был сказать вам, чтобы вы не забывали восполнить запас пайков, — равнодушно пояснил тот. — Ближайшая станция в семи с половиной часах пути. Я изменю курс, чтобы вы могли получить недельный запас. — Но как... — Это входит в обеспечение Корпорации. Я попробую найти что-нибудь подходящее из вашей пищи, чтобы не возникло проблем. Не дожидаясь ответа, Айса развернулся в сторону кают-компании и направился к холодильному шкафу. Валентин, не придумав ничего лучше, направился за ним. На секунду промелькнула мысль — может, стоит проверить курс? А какой смысл, если вот это вот создание — его корабль. Летит туда, куда хочет. «Не куда хочет, а куда нужно. Он сделал это, потому что так его программировала Корпорация». Женька приветственно махнул рукой и, дожевав булку, невнятно пробормотал: — Валька, а что не так сегодня с пайками? Валентин оглянулся на симбионта: тот достал яблоко, и теперь с лёгким недоумением смотрел то на фрукт, то на нож в своей руке. «А ведь он никогда раньше им не пользовался!» — Давай, помогу, — Валька поднялся и сделал шаг к технику, но тот проигнорировал предложение и попробовал отрезать кусок сам. Лезвие скользнуло по плотной кожице яблока, и тут же вся «Паллада» содрогнулась. У основания большого пальца симбионта быстро набухала капля зеленоватой жидкости — крови, видимо. Валентин, стоявший в шаге от инопланетного создания, не смог приказать себе шевельнуться: страх ледяной волной окатил и заставил застыть. Как отреагирует на слово, на жест вот это — не человек, не корабль, а что-то неведомое? — Айса, — раздался огорчённый Женькин голос, — ну холодно же. И вправду — холодно. Температура в помещении стала ниже на несколько градусов, но после укоряющей фразы Женьки симбионт опомнился, поднял взгляд на пилота и тихо, почти одними губами произнёс: — Извините, командир. Больше не повторится. Затем, прежде чем Валька успел что-нибудь сказать, техник схватил яблоко и рванулся в полумрак коридора. Температура постепенно возвращалась на нормальный уровень, и когда пилот с ассистентом закончили ужинать, ничто не напоминало о произошедшем, кроме лежащего на кухонной панели ножа. Когда Валентин, убирая тарелки, взялся за рукоять, он заметил на лезвии смазанный зеленоватый след. «Не человек. И никогда им не был». Как только они добрались до ближайшей станции, Валентин предъявил карточку в баре порта, и получил запас сухпайка для симбионта на неделю вперёд. И с тех пор ни разу не забывал о пище для своего техника. На этот раз Зварт подкараулила Эйсмана возле столовой. — Саш, — окликнула она. — Нам надо поговорить. — Нам? — Точнее, вам, — уточнила Зварт. — Тебе и Первому. Александр вздохнул. — Я не знаю, — пожаловался он, — как с ним говорить. Он — наша удача, случайность, счастливый случай. У него красная кровь, Зварт, а ты знаешь, что это означает… — Его буйный нрав — не оправдание. — Конечно. Он хранит контакт с этой станцией, хоть мы и подсоединили его к «Нирване»… — Тоже весьма опасный корабль, Саш. Тот чуть не застонал. — Что, ну что мне сказать ему? Что я хочу, чтобы он передумал в будущем уничтожать эксплуатирующее их человечество? Эйсман уже жалел, что как-то рассказал своей ассистентке об истинном положении дел. Впрочем, она бы и сама догадалась через пару недель изучения руин Умбра. — Хотя бы попробуй. — Но он ненавидит людей! Зварт пожала плечами. — Ты же ему нравишься. Следующие дни на «Палладе» были удивительно тихими: симбионт снова прятался в тёмных углах корабля и старался быть в кают-компании лишь в то время, когда там был один Женька. Валентин не переставал дивиться спокойствию своего ассистента по отношению к Айсе: сам он так не смог бы. Женька угощал техника конфетами, болтал о чем-то пустяковом и радостном, пока тот молча сидел рядом и ел. Иногда симбионт отвечал, обычно сдержанно и односложно. А пилоту снились дурные сны. Валентин привык к кораблям, но так же он привык и к тому, что именно от его, пилота, работы зависит то, как и куда летит корабль. А натолкнувшись в тёмном коридоре на техника, с улыбкой шепчущего что-то опутывающим его проводам, и — Валька мог поклясться, что провода шевелились в такт его словам, словно зачарованные змеи... Было сложно остаться равнодушным. Особенно после того, как симбионт, почуявший чужое присутствие, медленно повернул голову к человеку, пристально уставившись светящимися в полутьме ярко-зелёными глазами. В Валькиных кошмарах живые провода пытались его задушить, и пилот просыпался среди ночи — по корабельному времени — и старался выровнять дыхание. Темнота начинала пугать, любой шорох заставлял нервно озираться. Валька не считал, сколько было подобных пробуждений, но их было всё больше, и это начинало раздражать. Техник, будто чуя что-то неправильное, старался ещё меньше попадаться на глаза, но это только сильнее выводило из себя. После одного из таких снов Валентин не выдержал, отшвырнул от себя одеяло и, наспех одевшись, поплёлся к кают-компании: невыносимо хотелось пить. И, конечно, на его пути встретился виновник ночных кошмаров собственной персоной. Вот он — стоит в коридоре, приложив ладони к стене, и зелёные искорки танцуют там, где его нечеловечески белая кожа соприкасается с серой поверхностью. — Не спится, командир? Валентину показалось, или в голосе симбионта проскальзывали нотки беспокойства? — Да… Не спится. Айса отодвинулся от стены, сделал пару шагов и оказался почти вплотную к человеку. Тот с трудом подавил желание отшатнуться. — Командир, — ровный тон с какими-то механическими отзвуками, — я вам не враг. Вы мне нравитесь. Вам не нужно меня бояться, просто... — тут симбионт запнулся, подыскивая нужное выражение, — верьте мне. Я никогда не причиню вам зла. — Почему я должен тебе верить? — не выдержал Валентин. Этот вопрос зрел в нём уже давно, но высказать его вслух Валька не мог. Теперь же — озвучил, в лицо подозрительному созданию Умбра. А тот только приподнял вверх уголки губ — будто изображал улыбку, но не особо старался. — Потому что без вас «Паллада» замолчит. Сказав это, техник отвернулся к стене, всем своим видом показывая, что разговор окончен. Валентин, может, и спросил бы что-то, но по плечу симбионта уже полз змеёй какой-то провод, и Валька счёл за лучшее направиться к своей изначальной цели — кают-компании. Только потом он сообразил, что в указанной техником причине напрочь отсутствовала программа подчинения, на которую так полагалась Корпорация, но почему-то это уже не беспокоило. После этого разговора кошмары сниться перестали. — Резак, вы обещали нам готовый флот. Анатолий дружелюбно улыбнулся, ничем не проявляя ярость, лишь пальцы его крепко сжали столешницу. Он ответил ровно, спокойно глядя на монитор: — А ещё я обещал вам спокойствие и гарантию стабильной работы этого флота. — О да, — вздохнул начальник отдела связи. — И где же ваши обещания? Улыбка Резака едва не превратилась в оскал, но лишь на миг. Он закончит этот разговор мирно. Конечно. Ведь это не в первый раз. Тупые гражданские, которые ни разу не участвовали в стычках опасней ссоры за место в столовой. Что этот индюк, нацепивший мундир, может понимать? Для него симбионты просто инструменты, но Резак-то знает: это инструменты, обладающие хитрой программой, оставленной Умбра. Те могли придумать что угодно, а техники, молчаливые твари с непроницаемым взглядом, никогда бы не… Резак лично усмирил того, кто назвался их Первым, центром управления в человекоподобной оболочке. Переломал столько костей, сколько понадобилось нахальной инопланетной твари, чтобы понять: не стоит перечить офицеру. Но Анатолий перестал быть бы собой, если бы позволил себе хоть на мгновение поверить мнимой покорности этой хитрой гадюки. Клото, как его называли биотехники, был опаснейшим подонком, заносчивым ублюдком, и если бы не он единственный мог координировать систему флота биокораблей, то Резак пристрелил бы эту тварь, не сомневаясь ни секунды. Тем более, если из-под его крыла начинают появляться бракованные. Брак — а если нет? Если Клото специально нарушает программу безопасности, планируя диверсию? Это было необходимо выяснить. — Запустил, значит… — Резак задумчиво листал список партии семь-два. — Отлично. Он нажал кнопку вызова на служебном коммуникаторе. — Отзовите «Перун» на Заводскую-1. Да, симбионт — Деймос, семь-два-один. Не бойтесь, просто кое-что уточнить в модификации, вы ни в чём не виноваты. Спасибо, Ник, буду вас ждать. Откинувшись на спинку кресла, Резак удовлетворённо выдохнул. Он был уверен, что укол препарата из ампулы, спрятанной в первом ящике его стола, сделает любого симбионта абсолютно покорным. А ещё Резак знал, что уничтожит любого, кто посмеет угрожать людям Второй Колониальной. Как и предсказывал Анатолий, первый месяц полётов прошёл спокойно, «Паллада» послушно перевозила грузы с одной планеты на другую. Пока корабль плыл в космической ледяной тьме, пилот смотрел на звёзды или читал, Женька килограммами ел конфеты и смотрел сериалы Старой Земли, а Айса был везде. Валька видел его то водящим пальцами по стене у рубки управления, то сидящим возле двигателя, то просто замершим где-то в коридоре. Айса воспринимался как часть «Паллады», и Валентин больше не видел в этом ничего странного. Женька угощал техника сладостями и пытался дружить, Валька просто сосуществовал. Пилот и его ассистент и раньше не проводили друг с другом много времени: вкусы не совпадали. Женька предпочитал «слезливые» книжки с обязательным хорошим концом, где все счастливы, Валька же смотрел на эти истории скептически, утверждая, что так не бывает, что в жизни идеально правильных решений не существует, и есть лишь те, что нравятся нам больше. На Валькиных же любимых фильмах Женька зевал, поэтому свободное время они проводили отдельно друг от друга, каждый занимаясь своим делом — лишь бы не быть одинокими в безграничном космосе. А Айса сейчас был, как и корабль, тем, что этих двоих объединяло. — Как у вас там дела, Валь? — Нормально, Толя. Вот, живем помаленьку, таскаемся по твоим маршрутам туда-сюда… Удобно устроившись в кресле, Валентин беседовал с офицером Корпорации, уже давно ставшим близким знакомым. — Рад за вас. У нас тоже всё спокойно, сплошные бумаги да отчеты… Представляешь, недавно выловили у одной партии техников брак, пришлось все корабли на простой, а тварей — в расход. Столько пилотов без места работы, а мне их всех перераспределять! Может, и тебя переведу на другой корабль, классом повыше. К этим уродам ты приспособился, не всё же на «violino» ходить… — Действительно… Поболтав на тему трудоустройства пилотов в Корпорации, Валентин завершил сеанс связи и крепко задумался. Он был всего лишь наёмным пилотом, «Паллада» ему не принадлежала и принадлежать не могла. Хотя, если постараться… Пилот нашел Айсу достаточно легко, ноги будто сами вели к центру корабля, куда двери были закрыты для любого человека. Симбионт прислонился к стене, вокруг него по гладкой поверхности метался ореол из зелёных и голубых искр. Как только Айса заметил Вальку, то повернулся к нему и чуть вопросительно наклонил голову, и тот обнаружил, что не может произнести ни слова. Почему-то любая фраза казалась неуместной, пустой и лишней здесь, где неземное касалось вечного. Они стояли у входа в альков. Валентин никогда там не был и не пытался, Сашка достаточно хорошо объяснил причину возникновения правил, защищающих симбионтов от человеческой агрессии, и нарушать эти правила казалось неразумным. — Командир. Его речь ровная, как и всегда. Голос спокойный, немного отстранённый, но не отчужденный, чувствуется теплота. После того, как симбионт нарушил тишину, говорить стало проще. — Айса, я хотел спросить тебя кое о чем. — Спрашивайте. — Айса, — почему-то Валька смутился, — скажи мне, какова примерная цена «Паллады»? И сам испугался сказанного. Как можно спрашивать живое существо, сколько оно стоит? Словно признавая и одобряя рабские условия, поставленные симбионтам и живым — теперь пилот был в этом уверен — кораблям. Но Айса принял вопрос спокойно: — Чистая цена — тридцать семь тысяч мун, командир. — Спасибо, — кивнув, тот собрался уже вернуться в рубку, но тут симбионт поинтересовался. — А что? — Видишь ли, — вздохнул Валентин, — мне не хочется отдавать корабль обратно Корпорации, и я подумал — а почему бы не подкопить денег и не выкупить «Палладу»? Просто это чувство, эта легкость… Это действительно мой корабль, Айса, понимаешь? Симбионт оценивающе смотрел изумрудными глазами на человека перед собой. Затем кивнул. — Вам интересно взглянуть на сердце корабля. Я могу показать. Пара секунд потребовалась, чтобы понять, о чем говорит техник. — Айса, это же… — хотелось согласиться, безумно хотелось. Раскрыть спрятанные за этой дверью секреты, познать «Палладу» целиком, но ведь не зря был придуман тот запрет, есть что-то, что превращает эту затею в опасную. — Ты уверен, что это… по правилам? — Это космос, командир. Ваши человеческие правила здесь не действуют. Этот ответ должен был успокоить, но всё равно страшно: ведь законы написаны не просто так. Да и нарушение… это всё-таки нарушение. — Можете позже, — истолковал по-своему молчание командира Айса, и развернулся, направившись куда-то по своим делам. Валентин смотрел то на симбионта, то на закрытые двери алькова. «Я должен позвонить Сашке. Как можно быстрее». Добирался до своей каюты Валька чуть ли не бегом. По крайней мере, когда он плюхнулся в своё кресло, то осознал, что тяжело дышит. Сделав несколько глубоких вдохов-выдохов, Валентин набрал на панели комбинацию для вызова биотехника. — Привет, Валька, — тот сразу же радостно заулыбался. — Ты, однако, не вовремя, дел невпроворот. — Да я быстро, — пилот почувствовал себя неудобно. — Сашка, можешь объяснить мне ещё одно правило? — Конечно, спрашивай. — Александр выглядел удивленным. Выдох, как перед стартом корабля: — Почему нельзя заходить в альков? Биотехник задумчиво побарабанил пальцами по столу, затем посмотрел на Валентина пристально, оценивающе. — Для начала как минимум потому, что альков — личное пространство симбионта. Как твоя каюта. «А может ли у нелюдя быть личное пространство? Ведь если оно ему нужно, то, наверное, это роднит его с человеком». Когда Вальке было плохо, он складывал ладони так, чтобы они образовывали подобие сферы, едва замыкаемой соприкасающимися кончиками пальцев, и представлял, что внутри этого пространства, этой сферы — космос. В космосе — маленький корабль, вроде того, который сейчас был соединён с Айсой. Быстрый и ловкий, этот кораблик был неподвижен в руках Валентина, но в воображаемом космосе мчался с огромной скоростью. А потом пилот раскрывал ладони и выпускал кораблик — и становилось легче. Этот способ ещё с давнего детства помогал успокоиться, и хотя себя в детстве Валька помнил плохо, эту игру он забыть не мог. — Я понимаю, — кивнул он, — место для уединения. — И управления кораблём, — добавил Сашка. — Но симбионты никого туда не пускают, и, поверь, не зря в инструкции запрещено туда заходить. Потому что если ты попадешь в контактную субстанцию, через которую симбионты сливаются с кораблем, ты умрёшь в считанные секунды. Она задушит тебя, растворит, как кислота, обожжёт — всё сразу. Поэтому не стоит даже пытаться проникнуть туда, тем более — силой. — Тогда объясни мне вот что, — Валентин задумчиво смотрел на экран, где высвечивалось худощавое лицо его товарища, — что делать, если симбионт сам предложил войти в альков? Биотехник кивнул, принимая информацию на размышление, потом вдруг резко дёрнулся, уставившись на друга. — Стоп! Валька, ты что, серьёзно? — Шутить бы не стал, — вздохнул тот. — Айса так и сказал. «Вам интересно взглянуть на сердце корабля». Даже не спрашивал. Пригласил, можно сказать. — Валька-а-а-а… — простонал завистливо Александр, и Валентин осознал, что биотехник действительно изнывает от любопытства, — Валька, только попробуй упустить этот шанс! И мне потом расскажешь, понял! — А ты будто не знаешь? — изумился тот. — Не знаю, конечно! — возмутился Сашка. — Пока корабль не соединён с симбионтом, альков представляет собой лишь биологическую материю, ничто. Строительный материал. А когда техник и корабль становятся одним целым, в альков уже нельзя заходить. Чёрт возьми, Валька, да что ты такого хорошего сделал? — Ладно, я расскажу тебе обо всём, что там увижу… — Замечательно! — просиял биотехник. — …но только если Айса будет не против! — закончил фразу Валька. Сашка отмахнулся. — Поверь, против он не будет. Но пустить кого-то в альков…! Нет, я всё ещё не могу в это поверить! Он продолжал что-то говорить, пока отключал связь. Как только в рубке воцарилась тишина, Валентин потянулся, зажмурившись, потом выдохнул, сделал глубокий вдох, выровняв дыхание, и отправился искать своего техника. После окончания сеанса связи Александр некоторое время сидел неподвижно. Затем, опомнившись, развернулся к находящемуся с ним одной комнате существу. — Ты слышал? Молчание. — Он показывает человеку свой альков. Интересно, правда? — Он — чёртов выродок. Как ты там сказал? Бракованный, точно. Пусть делает, что хочет: пока он не выдает общих секретов, он меня не волнует. Осмотр алькова этого дефективного не даст вам, людям, ничего. Айса сидел в столовой вместе с Женькой. Тот болтал без умолку, щедро отсыпая технику конфет из своих личных запасов. — И тогда мы с Валькой… так, держи вот эту, она шоколадная! А, и мы с Валькой тогда поставили вместо сдохшего винта обыкновенный кусок лопасти, он оторвался от… И вишнёвую карамельку попробуй, офигенная просто! Так вот, мы кое-как добрались до ближайшей луны… — Айса, — негромко позвал Валька, и Женька замолк, а симбионт тут же плавно обернулся на голос. — Командир. — Ты предлагал посмотреть альков. Приглашение ещё в силе? — пилот попытался улыбнуться. — В силе. Техник встал, затем повернулся к Женьке. — Спасибо за угощение. Вкусное. Командир, — зелёные глаза, похожие на искусственные изумруды, были вновь обращены к Вальке, — идите за мной. Айса остановился у прежде никогда не открывавшейся в чужом присутствии двери, затем повернулся к Валентину, рукой коснувшись дверной панели — и та сама отъехала в сторону. — Заходите, командир. Альков не должен быть открыт. Тот вошёл с осторожностью: в алькове царил приятный полумрак. Холодное голубоватое свечение, исходящее от стен и пола, перемежалось зелёными и синими искрами. Всё тесное помещение было оплетено проводами и энергетическими трубками. Напротив входа находилось что-то, что пилот сперва принял за аналог доисторического камина: тоже углубление со светящейся массой; но это был вовсе не камин. Больше похоже на гигантский округлый аквариум, наполненный флуоресцирующим зелёновато-бирюзовым гелем, только без стекла. — Что это? — вырвалось у Вальки. — Контактная субстанция. Не бойтесь. Зрачки техника светились в темноте. Всё вокруг было приспособлено не для людей, и это ощущалось. Пилот чувствовал себя здесь чужим, но не нежеланным. Просто… гостем. — Это… необычно, — Валентин, наконец, нашел в себе силы что-то сказать по поводу алькова. Айса не ответил. Он погрузил руку до локтя в контактную субстанцию и улыбался, глядя куда-то перед собой, мыслями находясь явно не здесь. — «Паллада» поёт, — произнёс он. — Слышите, командир? Валька прислушался. Ровное гудение двигателя, тихое стрекотание искр — здесь их было больше, чем где-либо, и их было отчетливо слышно. — Я всегда думал, что это не песня, а просто… сердцебиение. Валентин, несмотря на всю поэтичность момента, не стал говорить о том, чего не ощущал. — Это песня жизни. Если она стихнет — смерть. Что ответить на это, было неясно, поэтому Валька промолчал. Ещё несколько минут прошло в этом молчании, полном звуков корабля. Глаза привыкли к полумраку, и теперь очертания трубок, шлангов, проводов и каких-то странных механизмов, предназначенных для симбионтов, стали четче. Контактная субстанция флюоресцировала и переливалась искрами, давая мягкий зеленоватый свет. Будто попал в сердце неземного существа. — Идите, командир, — прошептал Айса, не оборачиваясь. — Вы увидели всё, что нужно. Идите. Валентин кивнул и вышел. Сам не помнил, как оказался в каюте, как потянулся к панели — набрать Сашку, но вдруг пришел в себя. Стряхнул завораживающую магию и начал пытаться осознать увиденное. Корабль — живой. Айса — часть его, и тоже живой. Это два живых существа, и как минимум одно из них — разумное, а второе — обладает потенциалом мощности целой армады. И они связаны друг с другом. Валька хорошо помнил, как расхваливали новые корабли: дешевле обходятся, почти не требуют ремонта, легки в управлении и способны заменить целый флот. Ну ведь наверняка в Корпорации всё проверили, прежде чем пускать эти корабли в массовое производство, разве нет? Утверждения о контроле над симбионтами не на пустом же месте появляются? Можно спрашивать сколько угодно, но никто не ответит. А ведь если допустить, что по прибытии к системе Умбра обнаружилось, что запасов не хватает, и поднять уровень жизни, возродить экономику и дать возможность выжить может только введение в обиход этих новых кораблей… Ведь Сашка писал про неудачные партии, но так ни разу и не сказал, что они разобрались во всём. Тайна языка Умбра до сих пор не раскрыта, так о чем вообще речь? Как можно понимать, что делаешь, даже не понимая, что именно ты делаешь? «А ты понимаешь, что ты делаешь?» Пилотировать корабли, отвозя неизвестный груз от одной планеты с типовым названием к другой. Кто-то в Корпорации собирает эту работающую машину, винтики которой не знают общей картины, да и не должны. Женька жалел об отсутствии степени — а смысл? Если у тебя нет форменных нашивок Корпорации, ты ничего не знаешь о том, что происходит. Ты просто исполняешь их приказы, и радуешься, что тебе дают возможность жить. Резак дружелюбно улыбнулся симбионту, сидевшему напротив. Пустой взгляд, как у любого техника, разлучённого со своим кораблём, казалось, был лишён всякого намёка на сознание, однако Анатолий знал: эта тварь отлично слышит и понимает каждое его слово. — Последний шанс, — предложил он и, не удержавшись, добавил, — урод. Он слишком долго пытался быть хорошим с этим инопланетным придатком к кораблю. «Гермес», скоростной курьерский корабль, номер симбионта — семь-два-три. Даже имя этому бракованному дали — Мэй-Эл. Но имя не имело значения, Резаку нужна была совсем другая информация. — Нет. От уверенного тона до зуда в пальцах захотелось ударить мерзкое создание, размазать по полу, заставить корчиться в агонии. Но Резак лишь пожал плечами, направил лучевой пистолет на симбионта — и выстрелил. Тот не сдох, хотя сиреневая кровь пришельца щедро обрызгивает пол. Ещё дышит, тварь — они выносливы, Анатолий запомнил отчёты биотехников. Если дать добраться до алькова — регенерирует, как ни в чём не бывало. Резак развернулся к рядовому, стоявшему у двери: — Убери этот мусор, — затем включил коммуникатор и приказал диспетчеру. — Отправьте сигнал на «Охотник», мне нужен следующий. Он знал: тело симбионта будет сожжено в один миг вместе с прочими отходами станции на Заводской-1. Было жаль, что информацию из твари выбить так и не удалось, как провалились попытки разговорить семь-два-один, Дэймоса, семь-два-два, Миранду и Ариадну, теперь же приходилось уничтожать ещё и семь-два-три. Мэй-Эл. Поморщившись, Резак вздохнул, но тут же приказал себе собраться. У него оставались ещё две попытки. Когда Женька утром, зевая, вошел в кают-компанию, Валька уже сидел там и ел завтрак: разведенный из пакета суп и пара сухих хлебцев. — Доброе утро, — пробурчал Женька. — А чего меня не позвал? — А? — поднял взгляд от тарелки пилот, и его ассистент понял, что мыслями тот сейчас не здесь. — Чего без меня ешь, спрашиваю. — А, да просто хотел подумать. Один. — И что надумал? — Женька взял свою порцию уже разогревшегося супа, и сел рядом. Наблюдая за ним, Валентин заметил Айсу, с отсутствующим взглядом стоящего у стены в коридоре. — Да ничего, собственно. Кстати, — Валька встрепенулся, — есть новость. Тот груз, что мы везём, он на Заводскую-24. А пару дней назад Корпорация сместила границы, и теперь наша цель находится на пятом допуске. — Погоди, — поперхнулся Женька, — у меня же только четвёртый! И что делать? — Останавливаемся на Приёмной-4, — сообщил Валентин. — Останешься там, подождешь нас с Айсой. Ассистент кивнул, зачерпывая ложкой суп. Симбионт продолжал смотреть мимо лица командира, будто не слышал слов вовсе. «Самое ужасное, что вот к этой компании я и привык». На Приёмной Валька постарался купить побольше свежих продуктов, а также несколько блоков сухпайка, про запас. От однообразия синтезированной еды уже сводило зубы, но другой пилотам в полёт и не выдавали. Закончив с покупками, Валентин решил немного развлечься и потащил Женьку в ближайший и единственный на этом планетоиде бар. «Бар» было слишком гордым названием для небольшого зала, душного, тесного и плохо освещенного, зато чистого. Из дребезжащих динамиков доносилась музыка утерянной Земли. Несколько уже выпивших мужчин сидели ближе к стойке, за которой бармен неспешно переставлял бутылки. — Вроде бы неплохо, — Валентин огляделся. — Ночь переживёшь, а завтра заберём — и ты снова на «Палладе», лопаешь сладкое. — Да ну тебя, — надулся Женька. — Не хочу тут оставаться. — Не бойся, не на неделю же расстаёмся, — хмыкнул Валька. — Один день всего лишь. Ну если нет у тебя допуска в эту зону, что мне делать? — Подать прошение о присвоении мне новой степени. Или хотя бы допуска, — пробормотал ассистент. — Нечестно же. Ныть так он мог ещё долго. — Вот тебе бар, — махнул рукой Валентин. — Сиди, ешь, пей. Заночуешь здесь же, на втором этаже гостиница. Да не куксись ты, сутки — не вечность. — Мерзавец, — пробормотал Шалиев, — побыстрее давай. — Тогда я пошел готовить «Палладу» к взлёту. Валентин встал, кивнул бармену и направился к выходу. Женька завистливо смотрел ему вслед. Когда он остался один, то стало ещё тоскливее. Пьяницы у барной стойки стали невероятно раздражать, а их разговоры Женька вообще старался не слушать. — …а евонный корабль-то, та ещё посудина! Продал её, сдал в утиль и теперь ходит назначенный на новенький корабль! Вот хитрая падла, а? — Да нищ-щто эти новые к’рабли! — прохрипел в стельку пьяный неопрятный мужчина в форме с оборванными рукавами. — П’натаскали техников.. — Эти твари вообще подозрительны, вам не кажется? — хмыкнул кто-то у стойки. — Как вылупят зенки свои — так хрен поймешь, что они там думают! — Я ва-а-аще, эт, щ-щитаю, что их надо прирезать, к щ-щерту! — перебравший продолжал выговариваться. Женька не выдержал: — А летать как будем? Пьяный заводила тут же пристально уставился на него. — Ты щ-шо, ч’та имеешь с этими тварями, а-а?! — Вовсе нет, — Женька вскочил и почти бегом направился к выходу. Слушать это было невыносимо. Айса был… была… был всё-таки. По Айсе сложно было понять, то ли это женственный мальчик, то ли плоская девчонка. Женька знал — от Сашки, разумеется, — что у них там нет деления на женщин и мужчин, но всё равно не мог унять любопытства. За этот месяц ассистенту случалось видеть пару-тройку других симбионтов, когда он посещал другие корабли, и каждый раз при встрече было ощущение чего-то неземного, нечеловеческого. Техник с оранжевыми глазами и татуировкой на щеке с «Персефоны», очень похожий на Айсу сиреневоглазый симбионт «Гермеса» — оба они не давали повода усомниться в своей отличной от людей природе. Но Айса был особенным. И тем неприятнее было знать, что на некоторое время с ним придется расстаться. Айса был своим. Валентин в тот миг тоже думал об Айсе, но по другой причине. Он уже собирался стартовать, но «Паллада» просто отключилась, а когда пилот отправился разыскивать техника для объяснений, тот оказался рядом с рубкой управления. — Айса, почему корабль стоит? — «Паллада» не готова, — уклончиво ответил тот. Это уже было необычно. — Почему? — не отступал Валентин, припоминая всё, что слышал о безоговорочном подчинении симбионтов. — Подождите ещё немного. — Но чего ждать, Айса? Я не понимаю. Ответная улыбка была похожа на звёзды: искренний свет, но немыслимо далёкий и холодный. Неземной и непонятный. — Подождите немного, командир. Раньше «Паллада» просто не взлетит. — Хорошо, — сдался пилот. — Будь по-твоему. Минут через пятнадцать двигатель послушно загудел, корабль стартовал легко и безукоризненно, и Валька расслабился. Задание было простым, странности симбионта — нестрашными, и, кажется, всё было в порядке. Валентин спокойно довел корабль до Заводской-24, бывшей местом назначения, и связался с базой. — Заводская-24, это «Паллада». Груз Корпорации, накладная номер семьсот двадцать три — два ноля. — Подготовьтесь к проверке «Паллада», — донёсся ровный голос диспетчера, уже уставшего от долгой смены. — Зона контроля расширена, нам надо убедиться, что на корабле только пилот с необходимым уровнем допуска. — Он самый, — откликнулся Валентин. — Начинаю посадку. Сжав зубы, Валька выдохнул только тогда, когда корабль опустился на посадочную площадку космопорта. Теперь предстояло пережить небольшую проверку одним из офицеров Корпорации, отдать груз — и можно лететь дальше, предварительно вернувшись за Женькой. Встав со своего места, Валька развернулся и замер. Осторожно кравшийся по коридору с горстью конфет в руках Женька тоже замер, испуганно глядя на своего командира. — … — высказался тот. Ассистент смотрел на него смущенно, но особых угрызений совести, кажется, не испытывал. — Какого дьявола ты делаешь здесь? — мгновенно вспылил Валька, подойдя вплотную к «зайцу». — Ты должен сейчас быть на Приемной-4! — Там отвратительно! — И что с того? Это повод подставлять меня?! — Но я не думал, что они будут осматривать корабль! — оправдывался Женька. — Они никогда раньше не осматривали! — Если они найдут тебя здесь, то меня лишат корабля, и нас обоих — лицензии пилотов, ты понимаешь? — прошипел Валентин. Тот виновато сжался, но взгляда не отвёл. — А делать-то что? — ассистент старался говорить твёрдо, но Валька слышал пробивающиеся плаксиво-истеричные нотки, и глубоко вздохнул. Отчитывать Женьку он будет потом, сейчас надо было действительно что-то предпринять, чтобы офицер не обнаружил на «Палладе» «зайца». — Спрячься, — бросил он, — я попробую что-нибудь сделать. Женька кивнул, скрываясь за дверью, а Валентин развернулся и открыл шлюзы корабля. Офицер, который руководил доком Заводской-24, оказался женщиной. На лице Вальки отразилось удивление, заметив которое, служащая ухмыльнулась. Остановившись в шаге от пилота, она продемонстрировала удостоверение. — Офицер Наталья Лейдерман. Что за взгляд, пилот? Не верится, что женщина сумела стать офицером? — Не верится, что Корпорация ей это позволила. Это прозвучало грубее, чем хотелось бы. Наталья нахмурилась: — Черных, вы понимаете, что вам грозит, если я найду на вашем корабле кого-то кроме вас? — Прекрасно понимаю, офицер. — Я намереваюсь осмотреть «Палладу» немедленно. — Осматривайте, — махнул рукой в сторону корабельных внутренностей Валентин. Казалось, знобит. Эта Лейдерман была дотошной — другая бы просто не продержалась на этом посту долго. Но сейчас столь полезное в её профессии качество было против Вальки: такая действительно обойдет с биосканером весь корабль. Поэтому, когда Наталья замерла перед входом и обернулась к пилоту, тот еле скрыл радость. — Прикажите своему технику отойти, Валентин. Айса посмотрел на офицера равнодушным взглядом, ледяным, как страх, сковавший пилота пару секунд назад, и произнёс: — Нельзя. — Почему? — отступив на полшага, Наталья скрестила руки на груди, с отвращением глядя на симбионта. — «Паллада» не потерпит чужаков, — от ровного голоса веяло холодом космоса. — Я не люблю чужаков. «Я» прозвучало особенно весомо, будто одно это должно было убедить любого. Лейдерман, негодуя, развернулась к пилоту. — Черных, разберитесь со своим… техником! — раздраженно бросила она. — Я вернусь через пять минут, и если он всё ещё будет стоять на моём пути, вы лишитесь лицензии и корабля! Не обращая больше на пилота внимания, офицер зашагала к зданию порта, видимо, за бумагами или чем-то ещё. Неважно. Валентин рванулся к Айсе, схватил его за руку и затащил в коридор корабля, намереваясь высказаться, но симбионт успел открыть рот первым. — Она не должна найти ассистента, командир? — Да, — кивнул Валька. — Если его найдёт — отберёт лицензию и корабль. «Отберёт тебя». — Я не люблю чужаков, — повторил Айса задумчиво, — поэтому никто не отберёт у вас «Палладу», как и у «Паллады» — вас. Он развернулся и уверенно и легко направился по коридорам корабля, а Валентин еле поспевал за ним. Безошибочно отыскав Женьку, затаившегося в одном из складов, Айса протянул ему руку. — Я знаю, где тебя никто не найдёт, — убежденно сказал он. — Верь мне. Женька, засопев, сжал ладонь симбионта в своей, и тот так же уверенно повел его к центру «Паллады». Уже у дверей алькова, Валентин начал понимать. — Ты думаешь спрятать его здесь? — изумился он. Техник не ответил, и пилоту пришлось зайти вслед за ним и своим ассистентом в святая святых корабля, альков симбионта. С прошлого раза здесь ничего не изменилось: полумрак, мерно пульсирующие стенки, множество шлангов-артерий и — мерцающая зелёным контактная субстанция. — Здесь, — утвердительно ответил Айса и толкнул ассистента прямиком в смертельно опасную светящуюся массу. Валька даже дышать перестал на несколько секунд. Субстанция поглотила Женьку целиком, и тут же помутнела, лишь по её поверхности все ещё пробегали голубые и изумрудные искры. — Верьте мне, командир. Я — «Паллада» — не причиню ему вреда. Изумрудные искры на контактной субстанции. Изумрудные глаза Айсы. — Хорошо. Снаружи нетерпеливо переминалась с ноги на ногу офицер Лейдерман, держа в руках биосканер. Когда Айса толкнул его в контактную субстанцию, Женька даже не успел испугаться. А потом уже бояться было нечего — дух захватывало от восхищения. Ассистент чувствовал себя уютно и в то же время странно: он ощущал связь с кораблем — не так сильно, как ощущал её техник, но всё-таки это было необычным чувством. Время было другим, восприятие пространства — будто ты где-то и нигде одновременно. Всё вокруг вибрировало, звучало, пело… …а потом рывком — выдернули обратно. Женька стоял посреди алькова, пока с него стекали остатки контактной субстанции, и пытался прийти в себя, оглушенный сменой окружения. Он даже не сразу понял, что говорил ему Валька, поддерживающий его. — …в порядке? — донеслось до ассистента. — Да, в порядке, — Женька растерянно озирался, опираясь на руку Валентина, будто не мог понять, где он находится. — И во рту вкус такой… ментоловый… — Главное, сам-то цел? — испытующе посмотрел ему в глаза пилот. — Цел, — отмахнулся Женька, уже достаточно придя в себя. — Сладкого хочется. — Точно цел, — усмехнулся Валентин. — Раз уже пожрать охота. Ладно, до кают-компании дойти помогу, а дальше — сам. — Разумеется, — тряхнул кудрявой чёлкой ассистент. С волос слетели капли с бирюзовым отливом. Переступая порог алькова, он встретился взглядом с Айсой. Тот был спокоен, но лёгкая улыбка, почти невидимая, давала понять о его эмоциях. — Спасибо, — пробормотал Женька, отчаянно смущаясь. Симбионт кивнул и тут же двери алькова сошлись, закрываясь. После этого случая Женька стал вести себя тише, как будто в присутствии кого-то из старших офицеров. Однажды Валентин не выдержал и заметил: — Ты стал таким вежливым, будто здесь инспекция из Корпорации. — Да к черту её, — отмахнулся Женька, уминая ужин. — Просто… это же «Паллада». Валька понял: его ассистент, погрузившись в контактную субстанцию, почувствовал корабль. Что это — живое. И тоже теперь не может воспринимать по-прежнему ни симбионта, ни симбиотический тип кораблей. Пилот был в алькове, но к контактной субстанции даже не прикасался — а теперь вдруг захотелось. И плевать, что говорят об опасности, плевать на запреты Корпорации, плевать на всё, только бы познать до конца… — Валь! Валька! — Да? — встрепенулся тот. — У тебя сигнал вызова мигает, — Женька кивнул в сторону панели связи на стене кают-компании. Чертыхнувшись, Валентин вскочил и рванулся к экрану связи в своей каюте. Женька, дожевав бутерброд, помчался за командиром. У самой двери личной каюты пилота им встретился Айса. Едва Черных коснулся сенсорной панели, монитор высветил лицо уже давно знакомого офицера. — Привет, Валь. Как космос? — Всё ещё существует. Анатолий заметил за его плечом ассистента и поодаль — симбионта. — Сработались отлично, никаких проблем? — Никаких, Толя. Только что доставили груз со Сборной-4, сейчас летим передохнуть. Валька до сих пор чувствовал неудобство, называя так офицера. Тот, казалось, сам был только за непринужденную обстановку, но что-то было в этом неприятное. — Отлично, — одобрил Резак. — Но лучше вернитесь к Приемной-1. Корпорация хочет доклад о месяце вашей совместной работы. — Хорошо, — кивнул Валька. — Будем завтра днем или к вечеру. Женька поёжился: ему показалось, что равномерный гул двигателей «Паллады» стал нервным. Но Валентин был спокоен, и ассистент тоже вскоре успокоился. Глаза Айсы, пристально наблюдавшего за этим разговором, мерцали в полумраке коридора. Александр занимался неблагородным делом: подслушиванием. Разумеется, он всего лишь ждал, пока Зварт закончит общаться со своими коллегами-женщинами в раздевалке, но получалось, что Сашка подслушивал. — Мне тоже кажется это мерзким, Маринка, но что делать? — он узнал голос Зварт. — Заказ Корпорации. — Я бы ничего не делала по такому заказу, — Маринка не успокаивалась, — потому что это уже переходит все границы. Мы выращиваем им симбионтов, а теперь они просят у нас ещё и игрушек для развлечений? — Осторожнее с выражениями, Маш. — Действительно, — фыркнула уже другая девушка, чьего имени Сашка не помнил. Лишь фамилию — Зенцова. — будь как Корпорация. «Данный внешний вид более приятен для экипажа, вызывает симпатию и помогает преодолеть стресс при дальних перелётах». Вот как они написали! — И не соврали, — снова вмешалась Зварт, — это одна из причин. — По которой им нужны симбионты с внешностью фотомоделей? — хмыкнула Маринка. — Ну-ну, конечно. Им лишь бы… На этом моменте Сашка решил, что лучше он подождет подругу где-нибудь в другом месте. Девушки были правы, биотехник был с ними согласен: этот запрос Корпорации неприкрыто возмутителен. Но сделать ничего против Александр не мог, тем более, эта партия симбионтов уже была готова, и ещё вчера началось присоединение к кораблям. «А Первый… Клото. Клото всё ещё ждёт». Получив приказ вернуться для отчета, Валентин не тревожился. Не в первый раз, и не в последний. С «Пионером» тоже приходилось возвращаться для рапорта каждые полтора месяца. Поэтому он проложил курс и отправился спать: надо было хорошо отдохнуть до того, как предстать перед важными людьми из Корпорации. От этого отчета зависело, позволят ли дальше работать с «Палладой». Женьке же не спалось. Он не любил эти отчеты. Он каждый раз боялся, жутко боялся, что его переведут к кому-то другому, что придется что-то менять. Раньше было не так страшно, да и в том, что Валентин его не бросит, ассистент был уверен. А сейчас Женька готов был молиться любым несуществующим богам, лишь бы не было назначения на другой корабль. «Пара секунд, а как будто вечность. Айса, я чувствовал лишь слабые отголоски того, что ощущаешь ты, но…» Что именно «но», Женька сам не до конца понимал. Не было у людей слов, способных описать эти ощущения. Знакомым был только мятный привкус, и, подумав об этом, ассистент почувствовал голод. Осторожно идя в кают-компанию, он вдруг увидел стоящего у стены симбионта. По-кошачьи светящиеся глаза смотрели на человека с легким интересом, но без удивления. Женька же смотрел и не знал, что сказать. — Конфет хочешь? — наконец выдавил из себя он. — Да. И вот уже Женька сидит за столом рядом с существом, одновременно являющимся космическим кораблем, и делится с ним мятными карамельками. Всегда бы так, подумал Женька. Чтобы никакая Корпорация не смела тянуть свои лапы к этому великолепному кораблю и его симбионту. — Завтра будем на Приемной-1. Очнувшись от собственных мыслей, Евгений удивленно уставился на техника. — Да, конечно, нам же надо отчитаться. — Я хочу увидеть мир за пределами корабля. — То есть, ты… — Я — «Паллада» — только в своём мире. И в космосе. Ты видел мой мир. — Айса улыбнулся. — Я хочу видеть ваш мир. Женька тогда согласился, потом лепетал что-то о том, как замечательно бывает на планетоидах, особенно на тех, где выращивают овощи и фрукты, или разводят скот. Лепетал о замечательном закате на Ботанической-16. Нёс какую-то чушь, глядя прямо в зелёные глаза техника, а тот смотрел и улыбался, внимательно слушая эту чепуху. «Я покажу тебе мой мир, весь, что смогу показать!» Вспомнив утром о том, как рассказывал симбионту всё подряд, Женька почувствовал смущение и почему-то стыд. Когда он встретил перед дверью в кают-компанию Айсу, то покраснел, ожидая чего-то, сам не зная чего: ведь техники не смеются над людьми, не издеваются, не делают тех гадостей, которых Женька боялся. По крайней мере, отдельно этот взятый техник. — Доброе утро, — симбионт поднял взгляд на ассистента пилота, затем снова повернулся к силовой панели и начал поглаживать её кончиками пальцев. Вокруг его ладоней тут же завихрились зеленоватые искры. — Доброе, — Женька заулыбался. — Будешь с нами завтракать? Техник покачал головой. — Нет. Мне нужно быть «Палладой». Александр ходил по комнате из стороны в сторону, меряя небольшое пространство шагами. Не выдержав, он развернулся к разлегшемуся на кровати существу. — Клото, это не может продолжаться вечно. — Не может, — кивнул тот. — Но пока нужно будет — продолжится. У Клото, как у любого симбионта, была отличная от человека «покраска», заметная своей яркостью. Александр избегал на него смотреть. Клото, первый техник удачной партии, был известен на Заводской-11 как симбионт с самым мерзким характером. Но Сашка оставил его, чтобы улучшить процесс производства — так он представил это Корпорации, не углубляясь в детали. Роль Первого была не только в координировании всего флота, но и в том, чтобы объяснить уже созданным техникам, кто они и что: никто, кроме него, не был способен на это. Самому Клото это объяснял Анатолий Резак, лично тогда явившийся смотреть на новенького. Сашка не хотел бы оказаться в тот момент на месте симбионта, может, оттого и уступал капризному существу во всём, чувствуя вину. — Продолжится, — отозвался он. — А кто умрет следующим? Из его партии остался только он, и если после отзыва на досмотр Резак скажет… — Мне нет дела до того, что скажет этот паразит! — рявкнул Клото, вскочив с кровати. — Я и только я решаю, что происходит! Единственный и неповторимый: сколько биотехники ни старались, «Первого» повторить не получалось. Но командовал он только своими сородичами, скрипя зубами и подчиняясь указаниям Корпорации, контролировавшей всех. — Ты ничего не решаешь, — устало ответил Сашка, садясь за стол. — Ты уже давно ничего не решаешь. Ненависть и бессильная злость давали Клото силы держаться. Александра же это только утомляло. «Ты никогда не признаешь, что ни ты, ни я не способны уже что-либо изменить». «Палладу» немного трясло при посадке, и это волновало Вальку. Пилот понимал, что с кораблем что-то не так, но о причинах даже не догадывался. Может, думал он, Айса тоже волнуется перед проверкой. Как только «Паллада» села, запищал сигнал вызова, и после щелчка тумблера на экране возникло довольное лицо Анатолия. — Дома? — улыбнулся он. — Рад, что добрались целыми. Я могу пройти? Несмотря на дружелюбное выражение лица, чувствовалось, что любого ответа, кроме «Добро пожаловать!», он не примет. — Добро пожаловать на «Палладу», Толя. — Чужак на корабле. Губы симбионта недовольно сжались. — Пойми, это офицер… — попробовал переубедить его пилот, памятуя о том, как много зависит от гостя. — Офицер? Айса смотрел на Валентина с недоумением. — Ну, Анатолий… — Валька попытался ещё раз. — Помнишь, именно он нас с тобой и познакомил. — Не помню, — покачал головой техник. — Для меня все, кроме вас двоих — чужаки. — Я вас представлю тогда, — нашелся Валентин. Айса кивнул, и взгляд снова зацепился за изумрудную зелень его зрачков. Неестественную — такого цвета никогда не могло бы быть у человека. «Он же и не человек». Анатолий шёл по трапу уверенно, словно настоящий хозяин корабля, каковым он в какой-то мере и являлся. Женька, завидев офицера, тут же сделал пару шагов назад, стараясь слиться со стенами. Симбионт был почти безразличен к визиту, и если на его лице и были остатки недовольства, заметить их было непросто. — Анатолий Резак, — Валька указал на офицера, уважительно наклонив голову. — Помни, если бы не этот человек, космос не был бы наш. Наступила секундная заминка, которую завершил гость, первым протянув руку. Айса пожал его ладонь, с легким интересом разглядывая бороду и усы Анатолия, затем сделал шаг назад. — Валь, тебя ждут в кабинете для доклада. Третий этаж корпуса… — Знаю, — отмахнулся от Резака Валька. — Уже бегу. Схватив со стула планшет, он выбежал из «Паллады» и помчался по посадочной площадке в сторону зданий космопорта. Анатолий взглянул на оставшихся в кают-компании Женьку и Айсу, и вздохнул. — Жень, прогуляйся пока с этим до ближайшей столовой. Наверняка соскучился по нормальной еде, да? Ассистент развернулся к технику: — Я знаю тут рядом бар! Айса, если ты хочешь… — Не откажусь. Провожая взглядом Дитя Земли и Дитя Звёзд, Анатолий внимательно наблюдал за тем, как Женька обращается с созданием чужого мира. Как только они скрылись из виду, офицер достал из кармана брюк носовой платок, и, поморщившись, вытер ладонь, которой касался симбионт. В баре было шумно: смена как раз закончилась, многим хотелось отдохнуть после тяжелой работы. Но как только взгляд падал на Айсу, человек начинал говорить тише, а в самом взгляде появлялась враждебность. Симбионт этого словно не замечал, но Женька знал, что тот прекрасно чувствует смену настроения. Находиться рядом с этим неземным созданием сейчас было тяжело — закончив рассматривать техника, любопытные начинали разглядывать его спутника. Техники ведь никогда не покидают своих кораблей, озарило Женьку. Они действительно не имеют представления о том мире, что создали люди на планетоидах системы Умбра. Видящие то, чего не видел никто из людей, но никогда не заглядывавшие в обычный бар. Это было даже забавно, и Женька улыбнулся симбионту, подбадривая, хотя тот делал вид, что это ему совершенно не требуется. — Хочешь чего-нибудь? — поинтересовался ассистент пилота, когда едва скрывавшая презрение за профессиональной улыбкой официантка принесла меню. Он не сразу понял, почему Айса не понравился девушке, ведь на вид он был симпатичным. А потом вдруг вспомнил, что перед ним не женщина и не мужчина, а Дитя Звёзд. Сам Женька привык, а остальные не забывали об этом ни на секунду. Айса пробежался глазами по когда-то ярким надписям на уже потертых страницах. — Нет. Я не буду есть ничего из этой пищи. Мне просто хочется посмотреть. — Хорошо, — кивнул Женька и повернулся к официантке. — Можно мне обед номер пять? Один. Конечно же, Айса не будет есть эту еду. Симбионт не будет есть ничего, что может быть опасным. Он не человек. И даже не «он». «Оно». Нечто. Размышляя об этом, Женька с аппетитом уминал свою порцию, не сразу заметив, как техник на него смотрит. А когда поднял голову, то чуть не подавился: Айса улыбался. — Что такое? — пробормотал ассистент, дожевав кусок серого хлеба и потянувшись за салфеткой. — Пятно где-то? — Нет, — симбионт чуть наклонил голову влево, продолжая улыбаться, и подпер подбородок ладонью, облокотившись на столешницу. — Ты просто хорошо выглядишь. — Хорошо… выгляжу? — Женька не мог понять, как он может хорошо выглядеть, когда ест. «Честное слово, если бы это была девчонка, а не Айса, я бы думал, что со мной флиртуют». — Я не знаю в вашем языке правильного слова, — симбионт чуть нахмурился. — Это как заправленный и отремонтированный корабль. Хороший, полноценный… не знаю у вас такого слова. У нас оно есть. «Я никогда не слышал твоего родного языка». — У вас? Техник отвёл взгляд, словно только что опомнился и сообразил, что говорит о чём-то, о чем запрещено. — Нельзя об этом. Тебе нельзя знать. — Хорошо, — покладисто согласился Женька. Если Айса не хочет рассказывать — пусть. Самая большая глупость — это ругаться с собственным кораблем. Женька покопался в карманах, вытащил несколько конфет в шуршащих обертках и протянул одну из них технику. — Мятная, — уточнил он. — Будешь? Симбионт кивнул, протянув руку, но тут же замер и резко повернулся, глядя в ту сторону, где должна была сейчас стоять в ангаре «Паллада». — Что-то не так? — забеспокоился Женька. Айса медленно повернулся обратно. — Ничего особенного, — медленно произнёс он. — Просто легкая помеха. Можно две? — Конечно! Торопливо выискивая в куче карамелек нужную, с мятным вкусом, Женя совсем забыл о странном поведении Айсы. В конце концов, понять, что именно странно, можно только поняв норму, а её Женька боялся не понять никогда. Доклад приняли легко — пробежались глазами по диагонали и отложили к остальным, в толстую папку, явно не очень-то востребованную. Уже выходя из кабинета, Валентин столкнулся с Резаком. — Надо кое-что обсудить, Валь, — кивнул офицер. — Иди за мной. Шагая по коридорам, пилот пытался понять, чего может хотеть от него офицер Корпорации. В кабинете Резака было даже уютно. Мягкие стулья, декорированная под дерево мебель, куст какого-то зелёного растения из местной флоры на подоконнике. Окно выходило не на космопорт, а на горы, располагавшиеся по другую сторону от здания. Валька на секунду даже залюбовался видом, но Анатолий пододвинул к нему стул, приглашая сесть, и пилот поспешно воспользовался этим приглашением. — Интересно у вас получается с «Палладой»… — многозначительно начал офицер, потом замолчал, с ожиданием глядя на Вальку. — В смысле? — настороженно поинтересовался тот. — Судя по докладам, у вас там какой-то платонический любовный треугольник, — хмыкнул Резак. — Ты любишь «Палладу», Жене нравится смазливая мордашка симбионта, а сам симбионт, он же «Паллада», испытывает что-то вроде симпатии к вам обоим. Валентин поморщился от такого толкования, и офицер тут же это заметил. — Да я утрирую, утрирую, — взмахнул руками он. — Не злись на старого шутника. Лучше расскажи, как это было на самом деле. — С симбионтами сначала непривычно, — признался пилот. — А потом — непривычно без них. Знаешь, Толя, эти легенды о душе корабля? Вот он и есть эта душа. Пилот не может не любить свой корабль, ты же понимаешь. А Женька… ну, он всегда восхищался всем необычным. Для него Айса — это что-то романтично-загадочное, как для вас всех — руины Умбра. — Действительно, интересно, — хмыкнул офицер. — Хотелось бы посмотреть на ваше трио в работе. Мысль о том, что кто-то чужой от Корпорации будет находиться на его «Палладе», следить и вынюхивать, была мерзкой. — Когда-нибудь, наверное… — начал Валька, но Анатолий перебил его. — Я уже решил. На следующее задание летите с сопровождающим. — С кем это? — недовольно сжал губы Валентин. — Со мной. Пилот смотрел на офицера, пытаясь понять, шутит он или нет. Но Резак смотрел серьёзно. — Толя, послушай, тебе не обязательно лететь с нами, просто… — Просто вы без меня не взлетите, — перебил его тот. — Что?! Анатолий наслаждался удивлением пилота. — Я поставил блок на ваш корабль, Валя. Ты же знаешь, что Корпорация контролирует всех, даже этих тварей, а их каждый корабль подчиняется нашим кодам управления. Никуда не полетите без меня, понятно? Валька несколько секунд лихорадочно осознавал услышанное. — Погоди, Толя, какой блок? А как же Айса? Как отозвалось это на технике, пилот и представить себе не мог. — Да в порядке твоё подопечное, оно пробует местную кухню в соседнем баре. Возможно. Не беспокойся, я бы это одно не оставил, с ним Женя: они, кажется, успели подружиться. — «Это»? Анатолий фыркнул. — Знаешь ли, по-хорошему за человека принять это нельзя. Валя, это, во-первых, не человек! Их в пробирках делают, разве не слышал? Они только выглядят людьми, но даже их внутренности, их кровь, их мозги — не такие, как у нас. А во-вторых, это же техник. Техник! Живой интерфейс твоего корабля. Не обслуживающий персонал, как ты, а просто организм, способный почуять неполадки, исправить их, а также объяснить тебе, что случилось. Так что — «это». Валька замялся. Несмотря на испытываемое им уважение к Резаку, он не мог так же относиться к Айсе. Для него Айса был членом экипажа, более того — знающим своё дело. Да и напоминание о том, что пилот приравнивается к обслуживающему персоналу… А глубоко внутри было яростное нежелание ощущать чужака на корабле — такое же, что описывал Айса. — Толя, ты не летишь с нами. Что угодно, любой заказ, но ты с нами не летишь. Офицер прищурился. Атмосфера в комнате резко стала напряженной, а ледяной взгляд Резака заставил вздрогнуть. — Ты не хочешь видеть меня на «Палладе», Валя? Интересно, почему это... Ты и в этот раз не пустил меня дальше кают-компании, и это выглядит крайне подозрительно. Мне выдать ордер на обыск? — Ещё не хватало, — Валька старался говорить беспечно, но чувствовал, что сейчас его слова почти не имеют веса. — Айса не любит чужаков. Анатолий откинулся назад на кресле, продолжая внимательно глядеть на пилота. — Айса, значит. Чужаков не любит. То есть, ты заботишься об этом существе? — Айса — часть команды! — Валентин начинал злиться. — И его состояние — это состояние корабля! — Ладно, — Резак неожиданно улыбнулся, по-доброму, но в глазах всё ещё был лёд. — Твоя воля. Но тебе придется кое-что сделать, раз уж ты так хочешь оставить «Палладу» у себя. Маленькая уступка, чтобы убедиться, что твой корабль не опасен для тебя. — Но… — Валь, — голос Анатолия вновь стал жёстким. — Я не хочу, чтобы кто-то из этих выродков причинил вред хоть одному человеку. Я забочусь о каждом из вас, и я должен знать, что с кораблём всё в порядке. Это просто осмотр, поверь… — Что он сказал? — встрепенулся Женька, увидев спешащего к ним с Айсой командира. Тот, пробившись через толпу, сел рядом со своим экипажем. — Толя сказал, что нам с тобой надо съездить сегодня в город, отдохнуть там, а то сегодня прибывают какие-то важные чины Корпорации, в ближайших гостиницах места нет. — А почему не заночевать на «Палладе»? — изумился ассистент. Пилот замялся. — Видишь ли, требуется полный техосмотр корабля, а ты и без меня знаешь, что это облучение. Толя обещал, что осмотр займет одну ночь, но просил Айсу оставить здесь, с «Палладой», на случай обнаружения неполадок. Ему самому это согласие далось нелегко. Но после первой вспышки гнева Валька поостыл и слова Анатолия звучали весомо. Тем более, глупо же — возражать тому, кто может лишить тебя корабля, а пилот и так имел глупость наговорить больше, чем следовало бы. Но Женька нахмурился, явно не удовлетворенный этим объяснением. — Подозрительно это всё. Этот офицер не уважает Айсу, а значит, не нравится мне. — Давай тогда у Айсы и спросим, — Валька развернулся к технику. — Что думаешь об этом? Симбионт замер, поняв, что от него ждут ответа. Потом, взмахнув ресницами, произнёс: — Мы должны подчиниться. «Странно. Он подтверждает своими словами наличие контроля, но выглядит это как самостоятельное решение. В любом случае, у меня только один выход — согласиться». — Он прав, — вслух подтвердил командир, — если не подчинимся — вышвырнут с «Паллады» и отправят на какой-нибудь развалюхе мусор собирать. Поёжившись от таких перспектив, Женька кивнул, соглашаясь. Айса встал из-за стола. — Тогда мне предпочтительнее находиться с кораблём. Командир, ассистент, до завтра. — Спокойной ночи, Айса, — махнул ему рукой Женька. Валентин промолчал. От необходимости оставить «Палладу» без присмотра даже на одну ночь просыпался страх потерять корабль навсегда. Резак медленно выдохнул, глядя на пейзаж за окном. Пилот «Паллады» чуть не вывел его, офицера, из себя, но каждая секунда разговора, каждое слово всё больше убеждало его — что-то здесь не так. Черных говорил о той твари, Айсе, так, будто у техника была своя воля. Это роднило всех пилотов кораблей с техниками партии семь-два. Пилот «Перуна» клялся и божился, что Дэймос в первую же встречу едва с ним не подрался. Диспетчер «Кастора и Поллукса» краснел и смущался, когда говорил о близнецах-симбионтах. Обстановка на «Гермесе» была более чем красноречива, но тому пилоту-пьянице могло что угодно привидеться: удивительно, как тот ещё держался на ногах в день инспекции. Флегматичность семь-два-четыре, Альто, почти успокоила Резака, но… Но теперь оказалось, что «Паллада» тоже имеет собственные планы. Недопустимо! Умбра оставили этих тварей после себя, как способ управлять кораблями, и пусть их принятие было необходимостью, Анатолий поклялся, что не даст мерзким уродам творить всё, что тем вздумается. Валентин был не виноват — его запутала «Паллада», сбила с толку и без того находившегося в смятении пилота. Зато Резак был готов начать действовать, и когда он закончит, инопланетные ублюдки не будут больше угрожать человечеству. — Корпорация начала действовать, Клото. Симбионт даже не шевельнулся, продолжая лежать на кровати, глядя в потолок. — С чего ты взял, человек? Когда он говорил, двигались только губы, выражение лица оставалось неизменным. — Я проверил список партии семь-два. Почти все симбионты отделены от кораблей и перемещены в закрытую зону. Двое уже числятся в «списанных», а значит — мертвы. — А мне какое до них дело? Я знаю о том, что с ними происходит, и знаю намного лучше тебя. Но они не нужны. Они все были бракованными. Они все не имеют значения. Александр не понимал, как можно быть настолько безразличным к своим же собратьям, но при этом так яростно ненавидеть весь человеческий род. — Ты не думаешь, что Корпорация решила допросить их? — устало поинтересовался он. — И твои драгоценные секреты перестанут быть секретами. Впервые за весь разговор на лице Клото проскользнули эмоции: он ухмылялся. — Они скорее сдохнут, чем посмеют что-нибудь рассказать. Биотехник выждал немного, потом задал ещё один вопрос: — Тогда почему ты рассказал мне? И почему не убил после этого? Его волновал этот вопрос ещё с того дня, когда Первый шепнул ему два слова — два слова, изменившие мир для Александра. Резак бы многое отдал за то, чтобы эта информация попала ему в руки: сейчас офицер Корпорации шёл в неверном направлении, но если кто-то сказал бы ему… Клото отвернулся от биотехника, закрыв глаза, и Александр уже подумал, что симбионт решил не отвечать, как тот отчетливо шепнул: — Жаль марать об тебя руки, человек. Александр моргнул, убеждаясь, что это ему не снится, потом тоже отвернулся, старательно скрывая улыбку. Клото, как и все симбионты, совершенно не умел лгать. Из города Валентин с Женькой вернулись отдохнувшие и выспавшиеся. Валька смотрел в окно экспресса, Женька насвистывал какую-то весёлую мелодию, иногда отвлекаясь на лежащие в кармане ириски. Часть конфет была отложена отдельно, для Айсы. Всю дорогу до космопорта Валентин едва не срывался на бег, но сдерживался, помня, что его младший товарищ переживает разлуку с кораблем ещё острее. Но когда они пришли, «Паллады» в доке не было. Женька озирался вокруг, будто потерявшийся, а Валька стоял и не мог осознать, как это так: его корабля не было на месте. — Где мой корабль? — он схватил за плечо стоявшего рядом работника космопорта. — Где моя «Паллада»?! Женька прятался за его спиной, но остановить командира не пытался. — Черных, верно? — служащий отшатнулся, оправляя форму. — Успокойтесь, «Паллада» была переведена в другой отдел Корпорации. Вам предписано ожидать назначения на очередное судно. С повышением! — С каким к чёрту… — начал было пилот, но был остановлен своим ассистентом. — Валька, — взмолился тот, — пойдём отсюда! Давай тихо разберёмся, что за повышение, не надо сходить с ума! — Ты прав, — Валентин развернулся к портовым строениям. — Я найду Толю, спрошу, что происходит. Ты иди в бар, займи стол — я дьявольски проголодался, да и ты, думаю, не откажешься от нормальной еды. Женька кивнул и торопливо зашагал к входу, отмеченному неоновой вывеской, ещё бледно светящейся в наступающем утре. — Толя, — с порога начал Валентин, забыв про вежливость, — что происходит? Какого чёрта мой корабль забирают у меня из-под носа? — С повышением, — хмыкнул Анатолий, как будто не заметив грубости пилота. — Я думал, ты обрадуешься. — Мне нужна моя «Паллада». И мой Айса. — Твой Айса, говоришь? — Резак поднял лежащую на его столе папку, вытащил из неё листок бумаги и прочитал вслух: «Айса. Номер — семь-два-пять, произведён на второй инкубационной установке. Гендерность нулевая, характерных свойств нет, без возможности репродукции. На второй день существования был соединён с кораблем легкого типа «violino», персональным транспортом «Паллада», принадлежащим Корпорации. Начальная стоимость экземпляра: 19200 мун». — Видишь? — ухмыльнулся Анатолий. — Вот он, твой Айса. Тут даже цена указана. Девятнадцать тысяч. Немало, да? Да этот урод стоит как полкорабля! Повезло тебе, что на казённые деньги хоть временно достался, верно? Валька слушал это с каменным лицом. Айса — друг, твердил он себе, Айса — живой. Айса сейчас казался намного лучше, чем офицер Корпорации, относящийся к технику так жестоко. — Да не беспокойся ты так, — Резак заметил реакцию пилота и сменил тему. — Ну, подумаешь. Мы тебе другого на замену выпишем, поновее и получше. Хочешь, я лично у главного снабженца попрошу для тебя корабль побольше? Класс «altviol», может даже «cello» будет, а? И техника к нему можем с нормальной внешностью подобрать, они нам по заказу целую партию выдали: отличные девки, да и детей не нарожают! А то не дело же, мужикам одним в космосе, вот и девахи нарасхват идут! Я могу… — Хватит! — не выдержал Валька. — Не надо мне девок. Не надо нового корабля. Я хочу обратно «Палладу». И Айсу. Анатолий слушал, не прерывая. Вот оно, билось в его мыслях, вот он: человек, которого приручила инопланетная тварь. Воздействовала на него, может? Ладно, это ещё выяснится: на этот раз допрос не закончится, пока симбионт не выдаст нужную информацию. А если не выдаст — что ж, и его в расход, следующим будет сам Первый. Резак побарабанил пальцами по столу и недобро взглянул на пилота. — Не хочешь — не надо, — ровно произнёс он. — Но ни «Палладу», ни своего техника ты от Корпорации не получишь. — Хорошо, — Валентин развернулся, кипя от гнева. — Тогда Корпорация может катиться к черту! Властный окрик Анатолия застал его на пороге. — Валя, подожди! Подумай. Как друг тебе говорю, подумай! — речь быстрая и уверенная. — Сдалось тебе это… этот Айса! Ты же себя губишь, весь экипаж губишь! Подумай о Женьке — он же тебе верит, чуть ли не боготворит! А Сашка? Его ведь с поста снимут, он за вас поручился, парень без работы будет всю оставшуюся жизнь! Что ты им можешь дать? Послушай дружеского совета, Валя! Не оборачиваясь, Валька глухо ответил: — Офицер Корпорации Резак Анатолий Васильевич. Вынужден отказаться от вашего предложения и не желаю сотрудничать с вами в дальнейшем. Всего доброго. Глядя на закрывшуюся дверь, офицер вздохнул. — Пожалеешь ты об этом, ох пожалеешь… Он не винил Валентина. Если чёртов инопланетный урод промыл мозги пилоту, это вина того, кто это допустил: самого Анатолия. А Черных — неплохой пилот. Не стоит пока вычёркивать его из списков. Опомнится, вернётся: куда, в конце концов, он денется? Здесь есть лишь Корпорация, остальное человечество сгинуло давным-давно. «Отозван». Александр нервно поправил очки, вперившись взглядом в одно-единственное слово. Отозван, семь-два-пять. Последний. Значит, от предыдущих симбионтов этой партии Резак ничего не добился, и с техником «Паллады» будет разбираться особо тщательно. А потом — убьет. — Клото, — обратился он, — они гибнут ни за что. — Они — чертовы выродки. Пусть подыхают. Вздохнув, Сашка снова уставился на монитор. Он чувствовал вину перед Первым, но висевший на нём груз ответственности за всех симбионтов был тяжелее. Главным биотехником Александра назначили не зря: молодой специалист, попавший в экспедицию, проявил недюжинный талант и везение, разобравшись в основных принципах работы техники Умбра, и до сих пор не было никого, кто понимал бы в симбионтах и их кораблях больше него. Вот только когда биотехник осознал, что сделал целую расу рабами Корпорации, оказалось уже поздно, и ни он, ни Клото не могли ничего сделать. Оставалось только ждать. Или... — Клото, объясни мне, — обернулся Александр к Первому. — Если ты не можешь влиять на них, то почему Айса сдался? — Сдался? — моргнул тот. — Он знал, что его убьют, — с каждым словом речь Эйсмана становилась увереннее. — Не мог не знать. Он связан со своей партией, значит, чувствовал смерть каждого из них. Тогда зачем он сдался? Клото ухмыльнулся. — Он решил мстить. Когда Валька вошел в помещение бара, его помощник уже сидел за столиком, заняв место товарищу. Увидев командира, он махнул ему рукой. — Что сказали? — выпалил Женька, едва Валентин сел за стол. — Резак сказал, что они забирают «Палладу», — угрюмо ответил тот. — И Айсу? — затаил дыхание ассистент. — Разумеется, — Валька был вне себя от злости, — забирают! Ты же сам знаешь, срок жизни симбионта равен сроку его службы на корабле! Женька испуганно сжался и тихо спросил: — Валька… Валька, что нам делать-то теперь? От этого искреннего отчаяния весь гнев Валентина исчез. Не обязательно тянуть всех за собой, подумал он, надо дать им выбор. — Резак предлагал нам новый корабль, больше и мощнее, с новым симбионтом-техником. Обещал похлопотать, чтобы была деваха посимпатичнее, чтоб можно было… — Прекрати, Валь. — Женька чуть ли не со слезами на глазах смотрел на своего командира. — Не смей об этом говорить. Значит, и он тоже. Стало немного легче дышать, но теперь было стыдно за то, что так резко говорил с не заслужившим такого мальчишкой. — Женька, прости. Просто этот… этот офицер, он вывел меня из себя. Расписывал мне все прелести новой жизни, угрожал лишить нас всего: тебя, меня и Сашку. А я слушал и думал: врезать ему хорошенько и помчаться искать Айсу. — Искать Айсу? — непонимающе переспросил ассистент. — Но как? — Сам не знаю точно, — дёрнул плечом Валька, — но точно знаю, что должен вернуть его. Шалиев молчал несколько минут, пилот сидел рядом и, также не говоря ни слова, смотрел на свой стакан с водой. Потом Женька поднял голову: — Мы должны связаться с Сашкой. Когда Александр возник на экране коммуникатора, Валька не сразу сообразил, что надо сказать, но тот начал первым. — Валя, здравствуй, — широко улыбнулся он. — У нас проблемы. — Взаимно, — пришел в себя пилот. — А у вас что? — Ну-у-у, — протянул биотехник, — я не говорил тебе, что Айса ваш из экспериментальной партии? — Не наш, — хмуро поправил Валька. — Корпорация забрала и корабль, и его техника. Увезли неведомо куда. — Что?! — Александр едва сдержался от того, чтобы выругаться вслух. — Уже? Теперь это не проблемы, это катастрофа! Валька, слушай, я понимаю, что это всего лишь симбионт, но… — Я хочу вернуть их. «Палладу» и Айсу. Александр сбился, изумлённо уставившись на друга. — Шутишь? — Ты не представляешь, в который раз за сегодня я повторяю эту фразу. — И? — Отказали. Предлагают новый корабль и нового техника. — Ха! — торжествующе выкрикнул Сашка, будто только что открыл что-то значимое. — Так и знал! Не соглашайся. Я достану тебе нормальный корабль и нормального симбионта. — Но… но зачем? — Валентин чувствовал себя окончательно запутавшимся. — Как — зачем? — удивился Александр. — А как ты Айсу без корабля отвоёвывать собрался? — Но как ты… — Спокойно, — на лице Сашки сияла самодовольная ухмылка, — я позабочусь обо всём. «Нирвана» давно пылится в пятом доке Заводской-9, а дотуда я на катере доберусь. У меня есть отличный симбионт, не из новых. Передай Жене, что его тётя отлично всё уладит. С расширением производства росло и количество персонала на Заводской-11. Идя по столовой, Эйсман видел множество незнакомых лиц. Цель его поисков сидела за столиком и премило болтала с ещё двумя женщинами в халатах такого же цвета: они были из одной лаборатории. — Мне тоже интересно, зачем уничтожать всю партию? После того, как столько денег… — А времени-то! И такой эксперимент был замечательный, даже жаль, что зарубили идею! — Ты ли это говоришь, Марин? А кто вчера радовался, что за эту партию нам не выговор влепили, а премию выписали? — Премия — это хорошо, — рассудительный голос Марины искрился смехом, но чувствовалась неподдельная серьёзность, — но мне жаль этих ребят. Некоторые из них получились довольно милыми, и жаль, что их всех просто убьют. В этот момент Сашка достиг стола и обратился к Зварт: — Привет, солнышко. Есть разговор. Та подняла голову — две черные косички трепыхнулись — и с интересом посмотрела на коллегу. Сидящие рядом с ней две подруги вежливо притихли и сделали вид, что очень заняты обсуждением синтеза одного из ферментов для симбиотических камер. — Личный, судя по всему? — поднявшись, Зварт кивнула соседкам по столу и подхватила под руку Александра. — Дай угадаю: как раз по поводу уничтоженной партии? — Скажем так — почти уничтоженной. Секунд десять Зварт молча смотрела на коллегу, потом задорно улыбнулась: — Клото и «Нирвана» у тебя уже есть. Документы в порядке, так что у вас будет пара часов форы, прежде чем я подам заявление о хищении имущества. Александр, просияв, обнял Зварт и, хлопнув её по плечу, растроганно произнёс: — Вот знал же, что у тебя всё схвачено! — Женьке привет передай, олух! Валька ждал, сжав кулаки. Женька сидел рядом и нервно жевал ириски. Рядом с ним лежала уже целая горка смятых фантиков: маршрут Александра включал в себя занимающий несколько минут рейс от одной Заводской к другой, но вот «Нирване» нужно было лететь до Приемной-1 около полутора часов. Обстановка была напряжена до максимума, и когда биотехник оказался возле стола, Валентин вскочил и спросил раньше, чем тот успел что-то сказать: — Летим? — Естественно! — обиделся Сашка. — Клото и «Нирвана» уже ждут! Женька расклеил было зубы после вязкой конфеты, но Александр вспомнил сам: — А тебе, кстати, от Зварт привет. Тот поперхнулся. — Тётя в курсе?! — Она дала добро, — фыркнул Эйсман. — Так что давайте бегом, времени мало. Следуя за Александром к незнакомому кораблю, Валька не мог перестать оглядываться на тот док, где раньше стояла «Паллада». «Нирвана» была мощным боевым крейсером класса «cello», управлять таким Валька мог, в любое другое время даже гордился бы представившейся возможностью. Но когда он сделал шаг на борт, накрыло тоской по «Палладе», ставшей родной за этот месяц. Другой оттенок стен, другая планировка, другое освещение, и искры, мелькавшие по стенам, были не зеленовато-голубые, а то ли сиреневые, то ли цвета фуксии. Разглядывавший корабль Валька вздрогнул, когда в дверном проёме возник техник — конечно, было бы сложно не узнать неземное существо. У этого создания внешность соответствовала конкретному полу, и сложностей с восприятием не возникло. — Клото, — ухмыльнулся юноша. — Симбионт «Нирваны». Он же Первый. Предлагаю любоваться и не жаловаться. В отличие от бесцветного Айсы, он обладал яркой внешностью: фиолетовые волосы, красная радужка и смуглая кожа с оливковым оттенком. Комбинезон, в который он был одет, походил на тот, что носил Айса, но у Клото он был более облегающий, подчеркивающий стройное тело, созданное когда-то под заказ Корпорации. Айса обходился одними серьгами, этот же техник носил намного больше украшений, собранных из различных деталей корабля. Сумасшедший коктейль, который не понравился Вальке с первого взгляда. И дело было даже не в цвете глаз или волос, а в том, как симбионт смотрел: с вызовом, свысока и с долей презрения. Он смотрел на людей так, как большинство людей смотрело на техников. — Надеюсь, ты справишься с «Нирваной», — дернул плечом Клото. — Это тебе не малоразмерный кораблик для грузов. Валентин хотел было возразить, но передумал: не время и не место. Техник был прав, Валька отвык от таких кораблей, и сейчас надо было быть осторожнее. — И не таких объезжали, — огрызнулся Женька, не обладая командирской тактичностью. Симбионт тут же насмешливо уставился на ассистента. — Шибко смелый, да? — вкрадчиво произнёс он. — Не слишком ли для того, кто упустил собственный корабль? Женька, вспыхнув, помчался в рубку управления, стараясь не смотреть на техника. Валентин посмотрел на Клото, неприязненно прищурившись. Тот прищурился в ответ, усмехаясь. — Не разбей мне корабль, пилот. «Почему-то я с большим бы удовольствием разбил тебе морду». От этого симбионта и его корабля зависела возможность вернуть Айсу. Поэтому Валька, проигнорировав насмешку, направился в рубку управления, к уже ожидавшему его ассистенту. Кажется, полёт предстоял не из лёгких. Заводская-1 была первой научной станцией, основанной в развалинах зданий Умбра на одном из планетоидов. Там существовала созданная колонистами атмосфера, особое искусственное ядро генерировало магнитное поле, защищающее от космической радиации, климат и рельеф поверхности были изменены в угоду новым хозяевам — людям. «Они забрали меня. Они заставили улететь прочь». Один укол лекарства с засекреченным составом — и симбионт слушается любых приказов. Это свойство их физиологии, заказанное Корпорацией: чтобы можно было контролировать инопланетных созданий. Эффект от препарата прошёл через пару часов, но за эти два часа «Паллада» успела оказаться в доке Заводской-1, а Айса очнулся, отделенный от «Паллады» несколькими прочными стенами. «Я ничего не могу сделать. Я даже не я». Пока связь с кораблем не была разорвана, он мог держаться. Но без части себя было неприятно и пусто. Симбионт не был симбионтом в привычном понимании этого слова: когда-то первые исследователи с Земли приняли связь корабля и техника за симбиотическую связь, и с тех пор это название прижилось, как кличка. Но корабль был частью тела, он и был телом: два тела и один разум. Созданные причудливым желанием и почти всемогущей технологией, канувшей в лету. Быть далеко от корабля — будто быть связанным с повязкой на глазах и без возможности шевельнуться, без возможности снова дышать полной грудью и чувствовать полный спектр ощущений. Словно от красочного мира осталось одно маленькое глухое окошко, да и то с решетками. «Одиночество. Ненавижу». Радовало одно: кое-что «Паллада» могла сделать для Айсы. Пока тело, похожее на человеческое, бестолково пялилось в стену, реактор тела-биокорабля медленно готовился к перегрузке. Сдаться не входило в приказ Первого, да и в планы самого Айсы изначально тоже. Экипаж пришёлся «Палладе» по вкусу, можно было и дальше продолжать прятаться за них, но они допустили ошибку — впустили на борт и дали увидеть Айсе того человека. Тот человек, «офицер», убил его братьев и сестёр. Значит, Айса убьёт его и его людей. — Пока мы летим через зону общего допуска, можно оставить «Нирвану» на автопилоте, — Валька прошел в кают-компанию, где обосновался Александр. — Хотя я не понимаю, зачем кораблю с симбионтом пилот. Ведь я верно понял, что мы им не особо нужны? — Нужны, — хмыкнул биотехник. — Клото сейчас занят тысячами дел одновременно, поэтому его на его внимание лучше не полагаться. Я бы вообще его не взял, если бы не специфика дела. Валентин сжал губы: — Объясни, почему вдруг Айса понадобился Корпорации. — Ну, — биотехник вздохнул, задумчиво глядя на товарища, — много причин. Долго объяснять. Пожав плечами, Валька присел на диван рядом: — Время есть. — Хорошо, — Сашка вздохнул ещё раз. — Вся его партия была с небольшим отклонением. У них не сразу установилась телепатическая связь с остальными симбионтами. — То есть все техники — телепаты? — Нет, они читают мысли только друг друга. Нечто вроде муравейника или улья, центром которого является Первый — Клото. Мы сперва решили, что это что-то вроде навигационной связи. В общем, у партии семь-два связь установилась не сразу, и они… в общем, они сказали то, чего не должны были. — Что именно? — Валька мрачнел с каждым вопросом. Биотехник нервно побарабанил пальцами по столу. — Они говорили на языке Умбра. Они знают его, и этим их знания не ограничиваются. Просто все они, все техники… они не говорили нам об этом. Я спрашивал Клото, он ответил, что это не моего ума дело. — А Айса? — Его я тоже спрашивал, — поёжился Александр. — Он ответил — нельзя. Анатолий смотрел на симбионта и размышлял, что с ним делать. Отделенный от своего корабля несколькими стенами, симбионт перестал реагировать на что-либо. Даже когда офицер приказал прорезать дыру в корпусе корабля, и на рукаве формы техника появилось некрасивое зеленоватое пятно, симбионт молчал и не шевелился, просто сидел и смотрел перед собой стеклянным взглядом. Остальные из его партии хоть как-то реагировали на насилие, но этот ушёл глубоко в себя. Приходилось жалеть, что ампула из запасов Корпорации делает техников лишь покорными, но не заставляет их говорить. — Офицер, — подошел к Анатолию один из его подчиненных, — в секторе с шестым доступом корабль, которому вход туда закрыт. Канал связи отключен. — Что за корабль? — спокойно поинтересовался тот. — «Нирвана». Симбиотический корабль, вооруженный, класс «cello». Полчаса назад пришел рапорт о том, что его угнали с Заводской-9, кажется, некий Александр Эйсман… — Некий, — поморщился Резак, — ага, как же. Перекройте доступ, но оставьте парочку сложных лазеек. Если они доберутся сюда, то на «Нирвану» тоже стоит обратить внимание — учитывая её отношение ко мне. — А вы…? — А мне нужно спросить кое-что у этой твари. — Мы входим в запрещённый для нас сектор, — предупредил Валентин, — так что будет немного трясти. Он уже вернулся в рубку управления, где его поджидали насупленный Женька и полный презрения симбионт. — У грамотных пилотов не трясёт, — не преминул отметить Клото. — А у молчаливых техников рожа целее, — рявкнул Валентин, не выдержав. — Ты что, — снова ехидный прищур, — угрожаешь мне? Кораблю, который несёт твоё тщедушное человеческое тельце по космосу? — Я не угрожаю, а предлагаю не говорить под руку, — огрызнулся Валька. — Какой-никакой, но я здесь пилот. И если не хочешь действительно получить по корпусу… — Понял, понял, — царственно взмахнул рукой Клото, — пилотируй. Не буду мешать сложному мыслительному процессу. Дождавшись, пока симбионт покинет рубку, Валентин пробормотал: — Ей-богу, если доживем до конца этой авантюры, собственноручно придушу. Женька помолчал, потом тихо заметил: — Зато он отвлекает тебя от мыслей об Айсе. Валентин не стал говорить, что вовсе не. Что перестать думать о «Палладе» попросту невозможно, особенно после того, что рассказал Александр. «Знаешь, Валь, меня больше беспокоит другое. Партия семь-два не сразу установила связь с Первым, и после смерти их память не становится памятью коллектива. Но они не недоразвиты — так куда делся их телепатический потенциал?» Валька подозревал, что знает ответ. От общества Клото они избавились ненадолго. Валентину становилось всё сложнее маневрировать, избегая рассеянных вокруг защищенной станции ловушек, разнообразных препятствий и мин. Пару раз он всё-таки царапнул корабль: один раз о стремительно возникшую на пути торпеду, второй — когда проходил в опасной близости от скалистого астероида. После этого в рубку управления снова наведался Клото. — Сколько ещё мне терпеть это? — прошипел симбионт, неприязненно глядя на пилота. — Мы уже близко, — примиряюще произнёс Валька. — Ещё пара виражей — и будем на месте. — С ума сошёл? — взвыл техник. — Я на такое не подписывался! У меня — «Нирваны»! — уже всё тело ноет, а ты «ещё пару виражей»? Валентин стиснул зубы, чтобы не сказать вслух то, что очень хотелось. «Айса никогда не жаловался». А мог ли жаловаться? Мог ли симбионт его партии вообще пожаловаться на своё состояние? Давала ли программа контроля такую возможность? Или Айса не замечал? Или, может быть, сам Валька уже не способен управиться с «Нирваной», потому что успел привыкнуть к своему предыдущему кораблю? Но сейчас Айсы здесь не было. Был Клото, знавший о происходящем намного больше, чем Сашка, но тот хотя бы пытался ответить на вопросы Валентина. Поэтому, глядя на надменное лицо симбионта «Нирваны», Валька спросил: — Почему Корпорация забрала его? Офицер сел за стол с другой стороны, оценивающе глядя на симбионта. Тот игнорировал присутствие человека, смотря мимо него. — Ты, наверное, думаешь, что сейчас своим молчанием помогаешь «Палладе», помогаешь Черных и Шалиеву, — усмехнулся Резак. — Но они уже предали тебя, так что можешь не беспокоиться. Симбионт поднял взгляд, и Анатолий сделал себе отметку: да, Валентин действительно был небезразличен этой твари. Вопрос — кто из них кого приручил? — Ты знаешь, они сами отказались выполнить одно моё небольшое поручение. Может, я бы вернул им «Палладу», но вместо этого они сейчас взяли другой корабль, «Нирвану». Тебе знаком симбионт, — Резак сверился с документами, но его взгляд скользнул мимо строк, будто он и так знал искомое имя, — по имени Клото? — Да. Конечно, Клото знал каждый, но первое слово из техника всё-таки удалось выбить. — Сейчас Клото — новый лучший друг твоего любимого пилота. Обидно, правда? Айса молчал, и одно это молчание показало Резаку больше, чем любые возражения. Но симбионт должен был не молчать, а говорить. Офицер наклонился ближе к нему и зашептал: — Он бросил тебя. Думаешь, он не догадывался, что я заберу у него «Палладу»? Он знал. И он обманул тебя, своего ассистента, даже себя обманул, чтобы дальше убеждать себя, что злодей здесь я. Валентин сделал вид, будто поверил мне, а я его обманул, но и он, и я знали, что это лишь игра, чтобы он мог потом притвориться хорошим парнем. Он бросил тебя. Слова человека не должны были ранить, ведь Айса уже всё решил. Но ранили. Симбионт отвернулся, глядя мимо отодвинувшегося обратно офицера. Техников не учили контролировать свои эмоции, им эмоций вообще не полагалось, и сейчас Анатолий Резак с удовольствием наблюдал, как глаза инопланетного существа начали терять зелёный цвет, становясь серыми. Дотянувшись до планшета, офицер отметил необходимую графу в отчёте, потом вернулся к допрашиваемому. — Итак, — Анатолий сплёл пальцы в замок и пристально уставился на сидящего перед ним симбионта, — расскажи мне, чем же твоя партия была такой особенной. Тот поднял взгляд и тихо ответил: — Мы не были особенными. Мы были такими же, как и остальные. Просто мы были недостаточно умны, чтобы скрыть это, потому что не сразу услышали Первого. Мы говорили и пели песни на нашем родном языке, не ощутив присутствия одного из вашего вида. Мы показали, кто мы такие. — Почему Корпорация забрала его? — А мне какая разница? — огрызнулся техник. — Я не знаю, что творится в ваших человеческих мозгах, если они у вас вообще есть. Валька встал с кресла пилота и подошёл к Клото, оставив между ним и собой расстояние в полшага. — Почему его забрали? — повторил он. — Вот что я хочу знать. — Он — ошибка, — Клото тяжело дышал, еле сдерживая гнев, готовый броситься на раздражающего человека, — и вся его партия — такие же недоразвитые! Чуть не сорвать всё, выдать нас всех! Ты даже не представляешь, пилот, как бы мне лично хотелось врезать по его бледной морде! — У меня есть имя, — уточнил Валька. Это единственное, к чему он мог придраться, не переходя на повышенные тона. — Да мне плевать! — взорвался симбионт. — Нам всем плевать, кто вы — жалкие паразитирующие твари, для нас вы все на одно лицо! — Ложь. Валентин не понимал, почему он всё ещё так спокоен. Он знал, что никогда не отличался выдержкой и самоконтролем, особенно сейчас, когда нервы были на пределе. Пилот бы не удивился, если бы сорвался и отметелил нахального техника. Но пристальный наблюдающий взгляд стоявшего у стены Сашки словно охлаждал пыл, придавал Клото и его словам оттенок неестественности, будто сам симбионт и его речь были лишь каким-то изощрённым экспериментом, психологическим опытом. — Ты никогда не задумывался, как воспринимают мир симбионты, а? — осклабился Клото. — Человеку незачем беспокоиться о каких-то низших созданиях, ну конечно! А я расскажу тебе, как формируется большинство из нас. Только выпущенные из инкубационных камер, ещё не имеющие цвета крови, мы начинаем воспринимать мир. В нас уже есть часть знаний, но большая их часть дремлет. На второй день мы начинаем узнавать ваш язык и говорить на нём. В течение трёх дней нас присоединяют к кораблю, мы с ним — кровь от крови, плоть от плоти. Он — часть нашего тела, дающая нам возможность быть собой, с ним мы — живое существо. Вы — паразиты, странные твари, передвигающиеся по нашим внутренностям, раздающие команды, но ради выживания нам приходится слушаться ваших приказов. Нам, высшим существам, намного более древним и развитым, чем вы! — Постой-ка… — Валька, он прав, — вмешался Александр. — Я не всё тебе тогда смог сказать. Понимаешь ли,… симбионты — это Умбра. Симбионты — Умбра. Те древние создания, что оставили от себя лишь руины. Могущественная цивилизация, гробниц которой никто так и не нашел. И симбионты и их живые корабли. Одно существо в двух телах. Найденные Корпорацией инкубационные камеры. Симбионты — Умбра. — Не смотри на меня так! — возмутился биотехник. — Я этого не придумывал! Инкубационные установки и спящее состояние станций — это часть нормального циклического развития Умбра! Они — сложный симбиоз двух видов, один из которых мы считаем за корабли, а с другим ты только что спорил! Резак продолжал допрос по своим методам: — Послушай, Айса, — тон офицера был угрожающе добрым, — от тебя не требуется ничего плохого. Просто расскажи нам, как читать язык Умбра. Этого бы хватило. Везде была непонятная клинопись чужого языка, но ни один из земных не совпадал даже частично с этим языком. Лингвистов в экспедицию не брали — кто бы мог подумать, что они здесь понадобятся? А остальные учёные уже готовы были признать линии письма затейливым орнаментом, украшающим все творения Умбра. — Нельзя. — Почему это? — продолжил допрашивать Анатолий. Симбионт поднял взгляд на человека. Глаза техника ещё блестели зеленью ближе к зрачку, но по краям радужки расходился серый цвет. — Ты умрёшь. И твои люди умрут. Твоя система будет сломана, её никто не починит. Поэтому тебе нельзя знать этот язык. Айса не стал говорить, что вскоре цвет его глаз станет абсолютно серым, затем побелеет, и тогда «Паллада» будет готова уничтожить всё вокруг вместе с собой. А пока можно было рассказывать человеку то, что Первый не запретил. Вздохнув, Резак откинулся назад на кресле. — Значит, ни за что не расскажешь? — Нельзя. Вот же упрямый выродок, заладил одно и то же: нельзя да нельзя! Анатолий уже готов был ударить симбионта, но он понимал: смысла в этом не будет. А, значит, нужно просто прижать его посильнее. — Хорошо, — офицер встал и направился к двери. — Побудь здесь ещё немного. Сегодня вечером мы демонтируем несколько элементов твоего корабля и разорвём симбиотическую связь. Он уже занес ногу над порогом, как Айса снова подал голос: — Вы — плохой, офицер. Не оборачиваясь, Резак ухмыльнулся. — Не тебе судить, тварь. — У нас двенадцать минут до сближения, — сообщил Валентин. В рубке управления собрался весь немногочисленный экипаж «Нирваны»: Валька сидел за панелью управления, Женька в кресле второго пилота грыз конфеты, Сашка стоял, облокотившись о край дверного проема, а Клото усмехался из наиболее тёмного угла, и его глаза отсвечивали красным. — Я вот что не понял, — Женька хрустел карамельками. — Если мы решили спасать Айсу, то как мы проберемся через кучу охранников Корпорации? — Они засекут «Нирвану» и будут ждать в доке, чтобы взять нас на месте, — поправив очки, сообщил Александр. — Стандартная процедура. — Тогда нас не должно быть на «Нирване» в момент посадки, верно? — подхватил мысль Валька. — У нас как раз есть четыре скафандра, — вклинился Женька. — А я отлично знаю, как устроены базы на Заводских, — завершил биотехник. Он не стал добавлять, что станции на самом деле тоже бывшие Умбра — дремлющие половинки Первых далёкого прошлого. — Эй, — вскочил Клото, — какого черта я должен идти с вами?! У меня «Нирвана», и… — Можешь остаться здесь, — любезно предложил Валька. — Добрые руки Корпорации примут тебя и обнимут так крепко, что ты задохнёшься от счастья. — «Нирвана» — вооруженный крейсер, способный уничтожить… — А ещё где-то там тебя ждёт Резак, — напомнил Александр негромко. — Ты помнишь, Клото, как он тебя любит? Тот фыркнул и пробормотал несколько ругательств. — Охрана блока «Д» пусть перейдет к зелёному сектору блока «Б», — офицер наклонился над трехмерной картой Заводской-1. — Дайте в боковом экране маршрут «Нирваны»! — приказал он и тут же начал изучать возникшее изображение. — Отряды реагирования, оцепить доки с третьего по шестой. Похоже, семь-два-пять и вправду знал что-то важное, раз сам Первый соизволил поднять свою задницу и примчался сюда. И что бы он ни задумал, необходимо было этому помешать. — У нас не хватит… — начал было побледневший служащий, но Анатолий отмахнулся. — Это приоритетно. Брось все отряды к докам, нарушители не должны прорваться к той твари в камере. Я получил коды управления, но надо не дать «Нирване» развернуться… Находиться в открытом космосе всегда жутко. Там не на что опереться, не за что ухватиться, и можно провисеть в холодной бездне много тысяч лет, пока притяжение какого-нибудь небесного тела не зацепит твой труп. Чтобы этого не случилось, все четыре скафандра были связаны между собой крепким тонким тросом, специально предназначенным для таких случаев. Бывало, пригождались. Для движения использовался реактивный ранец — старая модель, провалялась на «Нирване» ещё с самого начала, сейчас уже существовали более точные приборы, но в данный момент выбирать не приходилось. Единственный имевшийся ранец надели на Вальку: только у него был опыт обращения с такой техникой. Он и тащил на себе всю группу — буквально тащил за собой. Валентин осторожно выбирал направление движения, экономно расходуя топливо: его хватало ненадолго, когда на тросе висели четверо. Но надо было торопиться, чтобы оказаться в одном из последних доков одновременно с «Нирваной», совершавшей посадку на автопилоте. «Сканеры не заметят нас, они не настроены на столь мелкие объекты. Они ищут только корабль, но никак не четырёх идиотов в скафандрах». Вот и станция. Эта была первой, задав последующим стандарт — Заводская-1. Руины Умбра стали основой, люди надстроили сверху несколько этажей, и именно они сейчас являлись целью. Валентин осторожно облетел антенны сенсоров, торчащие острыми клыками башни связи и локаторы, избегая гудящих установок — генераторов силового поля. Валька знал, что в космосе звуки не распространяются, но сейчас словно чувствовал тихий гул, как от старых трансформаторов — на Земле пилот успел их увидеть. Земля… Господи, как же давно это было! Будто не в этой жизни. В этой жизни были корабли, был космос, была «Паллада» и был Айса. Тряхнув головой, Валентин приказал себе сосредоточиться. Айса и «Паллада» — те, ради кого он здесь. Словно угадав его мысли, в динамике связи зашептал Женька. — Знаешь, Валька, мы будто рыцари, спасающие принцессу из логова дракона… Тут же фыркнул Клото: — Дефективный не принцесса, люди. Он — заноза. Если не получится забрать его у Корпорации, придётся убить его — он слишком опасен. Черта с два я тебе позволю это, подумал Валентин. И тут же — а что тогда? Что, если Айсе помочь уже не получится? Лучше убить его, как предлагает Клото? А потом ледяным ужасом сковала другая мысль — а если они уже опоздали? Нет. Нет, черт возьми. Никто не посмеет отобрать у него то, что по праву ему принадлежит. Благодаря подсказкам Александра, пилот смог найти один из незапертых шлюзов с открытым допуском — никому просто в голову не могло прийти, что кто-то им воспользуется. Воздух в шлюзовой камере, который Валька жадно вдохнул, сняв шлем скафандра, казался слаще всего на свете. С минуту он просто стоял и дышал полной грудью, зная, что кислород не закончится, что он не останется без живительной смеси газов в космическом ледяном мраке. Затем, собравшись, Валентин оглядел свою команду и поинтересовался: — Кто-нибудь знает, где Айса? — Человек, — с презрением произнёс Клото, — тебе же уже сказали — симбионты связаны навигационной сетью. И пусть у того дефективного эта связь установилась не сразу, она всё-таки установилась. А это значит — я найду его где угодно. Пока Валька пытался взять себя в руки, чтобы не высказаться в ответ, Женька выпалил: — Тогда веди! Клото кивнул и нырнул в левый коридор, безошибочно прокладывая маршрут среди лабиринта одинаковых стен и дверей. Женька, бежавший позади группы, чувствовал себя неуютно на базе. В однотипных переходах было легко потеряться, и давно уже не ориентирующийся ассистент рефлекторно потянулся к карману, где должны были лежать конфеты. Женька помнил, что положил с собой несколько карамелек, в том числе и мятных — для Айсы. Но сейчас в кармане было пусто. Неужто… неужто оставил, когда снимал скафандр? Переложил во внутренний карман скафандра, и… как дурак, ей-богу! Дурак и растяпа! Может, в куртке? Или в другом кармане? Валентин, заметив, что его ассистент замедлился, обернулся: — Жень? Что-то не так? Женька затоптался на месте, роясь в карманах. Забыл! Самое главное-то забыл! — Я сейчас, — он резко развернулся, — я вас догоню… — Погоди… — начал Валентин, но тот не слушал вовсе. Женька рванулся в сторону оставленных скафандров, ругая себя за забывчивость. Как можно было оставить то, что было так важно? Он же старался, он же… Вот и скафандры, лежат у стены, словно шкуры дохлых акул. Женька видел акульи шкуры ещё на Земле — тогда на этих опасных животных шла охота на истребление, и каждый, кто имел средства, считал своим долгом приобрести такое украшение на стену. Ассистент начал ворошить тот скафандр, в котором долетел до станции, роясь во внутренних карманах, и в первом же обнаружил сине-зелёные фантики с белой надписью «Космос». «Его любимые». Распихав карамельки по карманам своих брюк, Женька замер, услышав щелканье затвора винтовки, затем медленно развернулся. Перед ним стояли два охранника с нашивками Корпорации. Женьки не было всего минуты две, но Валентин уже нервничал. Клото продолжал вести куда-то по коридорам базы, и если Александр что-то отмечал в маршруте, то пилот запутался вовсе. Беспокойство грызло всё сильнее, и Валька не выдержал: — Притормози, а как же Женька? — Потом, — отмахнулся Клото. — Я чувствую дефективного, сперва доберемся до него. Вернемся за вашим мальчишкой на обратном пути. Валька едва удержался от того, чтобы ударить обнаглевшего техника, но — без Клото он не найдет в переплётах коридоров и дверей Айсу. Александр осторожно коснулся плеча друга: — Валь, поверь: нам важнее всего сейчас вытащить Айсу. Биотехник не хотел говорить Вальке про то, что симбионт «Паллады» задумал убийство. Он понимал: тот спокоен лишь пока не знает, что Айса вот-вот самоуничтожится вместе с кораблём. Если они опоздают, то Женьке будет уже всё равно, где бы он ни был. — Да, — выдохнул Валентин, — Айса сейчас важнее. Это должно было успокоить Александра, но лишь сильнее взволновало. Он начал понимать, что именно сделал семь-два-пять со своим экипажем, и — никогда бы раньше не подумал! — уже готов был согласиться с Резаком: симбионты слишком опасны. — Здесь, — Клото замер возле двери, коснулся её, затем провел по холодному металлу несколько линий — и огонёк на замке стал из красного зелёным. — Добро пожаловать, паразиты. Валентин рванулся в комнату первым. Взгляд его торопливо скользнул по однотипным серым стенам, такому же невзрачному покрытию пола, скудной мебели — столу и двум стульям, на одном из которых сидел Айса. Услышав шум, тот поднял голову, его серьги мелодично зазвенели. Как же Валька соскучился по этому металлическому звуку! Как соскучился по самому симбионту, пусть был разлучен с ним меньше суток — но будто вечность прошла. Валентин хотел сказать, как он рад, хотел спросить, как техник себя чувствует, хотел узнать, что здесь было, но как только увидел глаза симбионта, потерял дар речи. Изумрудный блеск исчез, радужка потеряла свой цвет, посерев. Мёртвые серые глаза, безжизненные и пустые. — Вы вернулись. Зачем? Голос тоже мёртвый, глухой, без намёка на эмоции. — Похитить тебя, конечно, — фыркнул Валька. — Ты нужен нам. Ты и «Паллада», никто вас у меня не заберёт. — Командир… Кажется, Айса впервые в жизни не знал, что сказать. — Потом, — усмехнулся Валька. — Сейчас нам надо забрать тебя отсюда. — С этим могут возникнуть проблемы, — вошедший Сашка опасливо оглядывался в сторону двери. — Путь к «Нирване» перекрыт. Да и Женька задерживается… — Ублюдки, — тихо пробормотал Клото, выразительно глядя на Айсу, словно обвиняя его во всем случившемся. — «Паллада» здесь, командир, — Айса смотрел только на своего пилота, будто всё ещё не мог поверить, что тот действительно пришел за ним. — Тогда веди к ней, — кивнул Валентин. В посеревших глазах симбионта снова появились зеленоватые искры. — Да, командир. Александр, пристально за ним наблюдавший, слабо улыбнулся. Теперь он был уверен: Айса не посмеет уничтожить здесь всё, пока рядом находится Валентин. Кроме биотехника лишь Клото понимал, какого риска они только что избежали. Осталось лишь уйти со станции, полной солдат Корпорации. — «Нирвана» пуста? — Мы проверили всё, провели биосканирование. Даже симбионта нет. — Значит, три дилетанта и одна тварь ухитрились добраться до заключенного? — подытожил Резак. Он был в гневе, но контролировал себя прекрасно. — А где наша доблестная охрана? — Два дилетанта, — не удержался служащий, но тут же замолк, понимая, что его за такие слова могут лишить должности. В мире, где правила Корпорация, должность была всем. — Хорошо, — тон офицера не предвещал ничего хорошего, — два. И как же у них это получилось? — Мы были у дока, — пробормотал консультант. — Мы не могли знать, что они посадят корабль на автопилоте, а сами полезут в открытый космос! — Хорошо, вы не могли знать, — недобро ухмыльнулся Анатолий. — И что теперь делать? — Мы можем отрезать им путь к отступлению, если вы прикажете… — Приказываю, — оборвал его Резак. — А сейчас я бы потолковал с третьим дилетантом. Куда его поместили? Теперь группу вёл Айса. За ним шел Валька, едва удерживавшийся от того, чтобы положить ладонь на плечо своего техника или просто взять его за руку. Позади с разницей в шаг двигались Клото и Сашка, продолжавший с опаской оглядываться. Айса шел, легко касаясь пальцами стены, но не как слепой, а будто это открывало какое-то дополнительное, шестое чувство. Может, так и было: там, где соединялись кончики пальцев симбионта и серая поверхность, на мгновение загорался зелёный огонёк. Клото фыркал: он видел, что семь-два-пять просит помощи у дремлющего сознания станции. Серьёзно с ними взаимодействовать могли только Первые, но такие мелочи были доступны и простым симбионтам. — Почти пришли, командир, — улыбнулся Айса, замерев перед дверью в док. Он прижал ладонь к панели допуска, и через секунду та, засветившись зелёным, подала сигнал открыть замок. Дверь с легким шелестом отошла в сторону, и Валентин затаил дыхание. «Паллада» не охранялась, она просто стояла в доке, одинокая и покинутая, уснувшая без своего симбионта. Как только Айса увидел её, он ускорил шаг, подбежал к кораблю, коснулся ладонью обшивки — и «Паллада» тут же ожила, засветилась, двигатель начал разогреваться. Боковым зрением пилот успел заметить, как часть обшивки, покореженная и вывернутая, начала срастаться на глазах. — Внутрь, — произнёс симбионт, с нежностью поглаживая ставшую ровной поверхность. Валентин немедленно последовал совету. Клото заходил на корабль осторожно, морщась при каждом шаге. Александр же пристально следил за поведением обоих техников, словно собирал информацию для очередного отчета. Наверное, подумал Валька, биотехник уже не может иначе, за много лет работы привык. — Омерзительно, — высказался Клото, обращаясь к Айсе. — Не представляю, как это ещё живо. Тот повернулся к собрату и ответил ровно: — «Паллада» другая, Первый. — Я вижу, — фыркнул Клото. — Я бы ни за что не стал работать с такой мелочью. Тебе, похоже, и корабль достался под стать, такой же дефективный. Айса промолчал, и только поэтому Валька не ударил обнаглевшего чужого техника, посмевшего оскорбить его любимый корабль. Да, «Паллада» не была самой мощной, самой быстрой или самой крепкой, она была всего лишь транспортником; но это была его «Паллада». В своём классе она была лучшей. — Что будем делать? — сказал вместо этого пилот. — Женьки всё ещё нет. — Сначала надо запустить «Палладу», командир, — покачал головой Айса. — Пока я — «Паллада» — не проснулась окончательно, у нас нет ничего. — Хорошо, — кивнул Валька, стараясь не обращать внимание на хмыкнувшего Клото. Валентину очень хотелось схватить за воротник наглого техника-чужака и разобраться с ним по-настоящему, или хотя бы сбить с него спесь. Сашка сел на диван — он уже освоился в кают-компании — и наблюдал. Айса прижался к полу корабля, закрыв глаза, и пилот почти почувствовал, как греется двигатель — не чтобы исчезнуть, а чтобы лететь, как оживают системы корабля, а разбуженная «Паллада» становится чем-то из ничего. Месяц назад этого чувства единства не было, но оно не пугало. Если в этом был как-то замешан техник, Валентин был ему лишь благодарен. Женька старался не бояться. Всю жизнь он пытался следовать правилам, и, если и нарушал их, то мягко, обходя, стараясь не делать ничего действительно плохого. Был послушным племянником, был хорошим ассистентом, считался неплохим рабочим. Но сейчас вдруг то, что казалось правильным, обнажило свою вторую сторону — «нарушение Первой степени». Вторжение на базу Корпорации, похищение, угон корабля и невесть что ещё. Женька не знал никого, кто бы сделал что-то подобное, и тем более не знал, что с ними стало. Пойманного на месте преступления ассистента заперли в маленькой комнате — голые серые стены, такого же цвета пол и потолок, из мебели лишь стол и два стула. Кабинет для допросов, скорее всего. А после? Что будет потом? В жизни Женьки Шалиева было не так много ценностей, но теми, что были, он дорожил: тётя Зварт, командир, Сашка, служба в Корпорации, а теперь ещё и «Паллада» с Айсой. Сейчас всё это было под угрозой, и Женька даже не знал, выберется ли он из этой комнаты живым. Женька очень старался не бояться, но не получалось. Поэтому когда дверь отворилась, и в комнату зашел уже знакомый человек с нашивками Корпорации, он вздрогнул от неожиданности. — Анатолий Васильевич… — пролепетал Женька, удивленно глядя на офицера. — Он самый, — хмыкнул Резак, садясь на свободный стул напротив. — Не повезло тебе, парень. Пошел по кривой дорожке за этими заговорщиками, попался, как дурак. Даже жаль, ведь подавал неплохие надежды… Женька сжал зубы так, что заболела челюсть. Офицер говорил то, о чем думал сейчас он сам, но в его изложении мысли звучали совсем по-другому, неправильно. Нехорошо. И Женька был даже рад, когда в комнату торопливо вошел ещё один человек с нашивками ранга пониже, и отрапортовал: — Они прорвались к «Палладе»! Резак развернулся, злобным взглядом сжигая принесшего новость служащего. Евгений притих, пытаясь стать незаметнее и навострив уши. — И мы, конечно, её не охраняли… Офицер на секунду задумался. — Отправьте один отряд на «Нирвану», — распорядился Анатолий. — Вскройте альков на ней. На «Палладу» соваться теперь нельзя, но раз уж техник «Нирваны» с ними, сейчас ему будет очень больно. Сообразив, что за плохую новость санкций не будет, служащий осмелел: — Почему? — Потому что сейчас ты возьмешь лучевой пистолет, пойдешь в альков «Нирваны» и сожжешь всё, что там найдешь. «Ни один чертов инопланетянин не посмеет пойти против меня!» В глазах Резака сверкала мстительная ярость, ощущаемая почти физически. Женька, хоть и знал, что пока что ему ничего не угрожает, ощутил, как намокшая от пота куртка прилипла к спине. Офицер был страшнее любой другой опасности. — Я почти закончил, командир, — улыбнулся Айса, поднимаясь с пола. Он улыбается, понял Валентин, он теперь всё время улыбается. И глаза у него снова зелёные, как до этой истории. Клото фыркнул, снова демонстрируя презрение. — Какой же ты медленный, дефективный, — произнёс он, чуть растягивая гласные. — Мне даже жаль паразитов, которые тебя терпят. — Может, заткнёшься уже? — не вытерпел Валька. Чужой симбионт ухмыльнулся, повернувшись к пилоту: — И что же ты можешь сделать мне, человек? — Стереть с твоего самодовольного лица эту… Валентин не договорил. Его собеседник не слушал: он нахмурился, потом обхватил себя руками и поморщился. Технику было плохо, но Валька был уверен, что он сам здесь ни при чём. — «Нирвана»… — лицо Клото исказилось в гримасе боли, он осел на пол, судорожно сжимая пальцы так, что ногти впивались в кожу, — «Нирвана»… Больно, как же больно! Симбионт закричал и упал, в бешенстве колотя пятками по полу и размахивая руками. Александр хотел попытаться помочь, но даже он не знал, что делать. Он понял — что-то происходит с альковом «Нирваны», скорее всего, кто-то из подопечных мстительного офицера уничтожает там всё. Помочь биотехник не мог ничем, да и не знал похожих случаев. Обычно корабль существовал дольше симбионта, будучи способным автономно существовать после смерти техника, но техник без корабля… Айса осторожно обнял бьющегося в припадке собрата, прижавшись к нему, чтобы тот не задел его ногой или ладонью. Он не произносил этого вслух, но отчего-то Валька понял, что сейчас пытается донести до Клото его техник, по тревожному мерцанию искр на стенах каюты, хаотичному и паническому. «Я — «Паллада», успокойся, ты тоже — «Паллада», только успокойся». Клото успокаивался плохо, не желая останавливаться и замолкать. От его крика у Валентина уже болели уши, и когда Айса поднял на пилота озадаченный и немного испуганный взгляд, Валька не выдержал. Рывком оказавшись возле симбионтов, он схватил Клото за воротник формы и с лёгкостью поднял на руки, удерживая брыкающееся и пытающееся вырваться существо. — Нужно в альков. Пилот кивнул, благо, до алькова было недалеко. Оказавшись внутри, Валентин снова столкнулся взглядом с Айсой, и, поняв без слов, швырнул чужого техника в контактную субстанцию. Поверхность и без того мутноватой массы тут же заволокло чернотой, и теперь уже Айса затрясся, словно в лихорадке. — Один корабль — одни чувства, — пояснил он дрожащим голосом. — Всё в порядке, командир. Прислонившись к стене, симбионт с улыбкой начал поглаживать ладонью мягкие стены алькова. Валентин уже собирался выйти, оставив техников наедине, как Айса произнёс: — Командир. Спасибо. За то, что пришли за мной. За то, что вернули меня ко мне — меня к «Палладе». — Это было правильно, — пробормотал Валька. — Правильно, — эхом отозвался Айса. — Никто не заберёт «Палладу» у вас, и никто не заберёт вас у «Паллады». — Но Женька… — Он вернётся. Я сделаю — он вернётся. Пилот открыл было рот, чтобы потребовать объяснений, но симбионт его опередил. — Идите к биотехнику. Нам с Клото надо синхронизироваться, иначе «Паллада» его отвергнет. — Конечно, — поспешно кивнув, Валентин покинул альков. Он пошел в кают-компанию, заглядываясь на танцующие по стенам искры. Там всё ещё ждал Александр, сидя в кресле и держа в руках открытый справочник, что-то из стандартной библиотеки любого корабля. Он казался увлечённым чтением, но взгляд биотехника был неподвижен. Увидев друга, Сашка напряженно улыбнулся: — Счастливый ты человек, Валька! Ходишь там, где не ступала нога человека! И, — голос Сашки на миг сорвался и стал серьёзным, — как они? — Кажется, в порядке. Айса сказал, что должен синхронизироваться с Клото, что бы это ни значило. — Интересно, — протянул биотехник, поправляя очки, и отложил бесполезную книгу, — два симбионта на один корабль. У нас как-то были «близняшки», но чтобы так… — А ещё Айса сказал, что вернёт Женьку. Не сказал, как, но сказал, что сделает что-то. Валентин с тревогой ожидал реакции Сашки на это сообщение, но тот только пожал плечами и поднялся с дивана. — Он себе на уме, а я без Первого не имею на него никакого влияния. Сказал — сделает. Верь ему. — Я верю. — Тогда ни о чем не беспокойся, — биотехник выбрал себе другую книгу: что-то из Женькиных сказок. Валька не стал говорить, что Александру лучше бы самому последовать своему совету. Отдав зловещий приказ, Анатолий Резак снова развернулся к сидевшему напротив ассистенту с «Паллады». — Извини за небольшое представление, Женя, — лицо офицера приобрело дружелюбное выражение. — Я действительно сочувствую тебе. И думаю, что ты не виноват в том, что случилось. Ещё не поздно одуматься и… — Это неправильно, — упрямо заявил Шалиев, не дослушав. — Я знаю, что вы хотите сказать, и это неправильно. — Ладно, Женя, — Резак нехорошо улыбался, — тогда ты, может быть, подумаешь ещё немного? — Я не собираюсь думать, — Женька глядел на офицера с неприкрытой враждебностью. — Всё и так предельно ясно. Анатолию тоже было всё ясно. Инопланетная тварь промыла мозги экипажу, потому что как можно в здравом уме бросить всё и сознательно рушить свою жизнь? По юноше было видно: тот только-только начал осознавать, насколько влип. Резак решил помочь ему в этом. — Ты не видишь полной картины, — хмыкнул Анатолий. — Если ты примешь правильное решение сейчас, это очень поможет и тебе, и твоей тётушке. — Тёте Зварт…? — Ага, именно ей. Она получит степень повыше, а ты, пожалуй, давно заслуживаешь пилотировать корабль класса «cello», а? Резак довольно ухмылялся, глядя на меняющееся выражение лица Женьки. — «Cello»? — пролепетал тот. — Но я же не готов… — Если ты способен принять в этой ситуации верное решение — пожалуй, готов. Ассистент немного помолчал, потом тихо сказал, опустив взгляд: — Это подкуп, да? Цена за то, чтобы я предал «Палладу» и Айсу? — Если не затруднит, можешь предать Валентина Черных, Александра Эйсмана и, — Резак поморщился, произнося последнее имя с отвращением, — Клото. — А с ними что будет? — поднял голову Женька. — Они… — Черных нам ещё понадобится, как и Эйсман. Они оба попали под влияние проклятых инопланетных выродков, хотя биотехник у меня ещё получит за диверсию. С Клото я разберусь лично. — А Айса? И «Паллада»? — Ну, «Паллада» — неплохой корабль, — задумчиво сказал Анатолий. Он слишком долго лгал Женьке с Валькой, и теперь видел, к чему это привело: оба недооценили опасность, исходящую от симбионта, и попали под его опасное воздействие. — Его сохраним, только найдем нового техника. А с Айсой будут работать специалисты. Разберем его, выясним, что он знает: из своих он последний остался. — Ясно. Женька, лаконично высказавшись, некоторое время молчал, глядя на край стола. Резак не торопил, с усмешкой глядя на юношу перед собой: круглощекого, немного неуклюжего, с растрепанными вихрами и простым характером. Через некоторое время Евгений посмотрел в глаза офицера. — Вы хотели правильного решения? Вы его получите. Прогремел первый взрыв. Айса вернулся в кают-компанию, когда Валька уже хотел сам пойти к нему и узнать, всё ли нормально. Симбионт двигался ровно, с обычной грацией, будто не было сейчас конфликта двух разумов на «Палладе». — Клото спит, — сообщил техник Александру, отвлекшемуся от чтения. — Уйдите, пожалуйста. Сейчас же. К удивлению Валентина, Сашка даже не стал спрашивать, просто кивнул, закрыл книгу и вышел за дверь. Были слышны торопливые удаляющиеся шаги. Происходило что-то странное. Валька встал, сделав шаг навстречу симбионту. — Что происхо… Айса повернулся к пилоту. — Всё будет в порядке, командир, — улыбнулся он. — Пожалуйста, закройте уши. Вам нельзя слышать то, что я сейчас скажу. — Но тогда кому…? — «Паллада» — я — будет говорить с этой станцией, командир. Она похожа на корабли, но они стали другими. Не раз и навсегда, а чтобы поговорить и помочь. Станция тоже осталась с тех времён, когда Умбра было больше. Валентин понял, что лучше послушаться, и зажал уши ладонями. Хотел отвернуться, да не успел — и теперь не мог оторвать взгляд. Айса, кажется, пел. Валька видел, как он улыбается, и его губы открываются в такт движениям. Симбионт пел и двигался в странном танце, касаясь ладонями и босыми ногами корабля, а «Паллада» вибрировала в ответ, обычно едва заметные вне алькова искры заплясали, подчиняясь воле техника. Движения Айсы были странными, но неожиданно грациозными, и пилот поймал себя на том, что почти любуется своим симбионтом. Он засмотрелся, увлекшись так сильно, что не сразу почувствовал, как что-то ползет по его ноге, словно змея. Дернувшись и чуть не убрав ладони от ушей, Валентин увидел один из проводов. Десятка полтора ещё таких же с разных сторон каюты двигались к технику, и тот замер, пока металлические змеи присоединялись к контактным пластинам на его комбинезоне. Закрыв глаза, техник не шевелился, пока последний провод не встал на место. Потом он взмахнул рукой — и Валентин чуть не упал от того, что двигатель «Паллады» резко завелся, основательно тряхнув весь корабль. «Уже можно», прочитал по губам симбионта Валька, и наконец-то убрал ладони, вернув звуки окружающего мира. Вокруг всё скрежетало, но это был не тот шум от поломок, который приходилось часто слышать от дышащего на ладан «Пионера», это было так, будто… …будто корабль расправляет крылья. Женька сидел в комнате, где его оставил Анатолий, и нервно смотрел на тарелку с булочками. Румяная золотистая поверхность с крошками сахара и корицы. Наверняка вкусные, испеченные для офицеров, для служащих внутреннего блока Корпорации... А есть не хотелось — впервые за долгое время, хотя Женька с ума сходил от беспокойства. Конечно, он дал офицеру правильный ответ. А какой мог быть выбор в его-то положении? Никакого, пожалуй. Даже так — правильного ответа не было. «Никогда нет правильного ответа. Есть только тот, который тебе больше нравится». Всё-таки Валька был прав. Самому Анатолию Резаку сейчас было не до размышлений о том, кто прав и кто не прав. Правым Резак считал исключительно себя, остальные же нуждались в подсказках и приказах. Сейчас — нуждались более чем когда-либо. — Обстановка?! — Фиолетовый уровень опасности, вся станция вышла из строя. — Связь? — Работает! — служащий, координирующий до этого действия отрядов, поднял голову от переносного компьютера: кажется, автономная техника, не подключенная к базе, ещё функционировала. — Всем подразделениям: сконцентрироваться в коридорах Е-17 и Е-27, отряды третий и восьмой — в переход Е-А. Стрелять по любому чужаку, слышишь? На поражение стрелять! Закашлявшись, Анатолий с досадой взглянул на передававшего его приказ служащего. Этот парень работал на Заводской-1 уже года три. Отличный связной, даже в критической ситуации выполняет приказ… а руки дрожат. Голос уверенный, а руки дрожат, но по кнопкам попадают. Если выкарабкается — надо повысить, непременно повысить. Вот только выкарабкаться бы… — Я попробую обойти через переход Е-Д, — сообщил Анатолий. — Все силы должны быть сосредоточены на симбионте «Паллады». Убить эту тварь, убить любой ценой! Станция менялась на глазах. Валентин шел мимо стен, менявших свою форму, менявших цвет, мимо вылезающих щупалец-проводов, и не мог оторвать взгляд от тонкой фигуры симбионта. Айса шагал вперёд, спокойно, не нарушая ритма. С того момента, как он сделал первый шаг, сойдя с «Паллады», он не останавливался. Валька выбежал за ним, оглянулся на корабль, отращивавший всё новые закрылки, странные псевдоподии и прочие непонятные образования. А потом пилот направился вслед за своим техником по длинным коридорам базы, тоже начавшим преображаться. Он шёл за Айсой, и с удивлением понимал, что не боится. Хотя неясно было даже, кого бояться: солдат Корпорации, стрелявших с отчаянным упорством, или пробудившегося Умбра. Айса убивал. Валентина это поразило больше всего, потому что не менялось даже выражение лица симбионта. Словно не происходило ничего особенного — а вокруг умирали люди. Пронзённые стальными щупами, вырвавшимися из-под серой оболочки покрытий. Раздавленные упавшим потолком и стальными балками, погребённые под рвущимся вперёд клубком металлических псевдоподий. Падали, поражённые срикошетившим огнем собственного оружия. Люди умирали в мучениях, а Валентин просто шел за беловолосым Умбра, не испытывающим, кажется, ничего. Айса хотя бы перестал улыбаться. Наклонившись над хрипящим — с перерезанным горлом долго не проживет — охранником, Валентин замер, глядя в уже затуманивавшиеся глаза, наполненные болью и недоумением. Замер на секунду, потом всё-таки нагнулся и подобрал пистолет. Мёртвому оружие без надобности, а живому нужно, чтобы остаться живым. Эти ребята просто оказались не в том месте и не в то время. Почему Айса убивает их, а не пытается просто обезвредить? А как? Как обезвредить солдат, у которых приказ? Они же настоящие псы Корпорации: верные, искренние, пылкие. Вот ещё один — рванулся наперерез, выдернув чеку. Металлические змеи тут же обвили несчастного, сдавив грудную клетку, не дав даже закричать, а ещё пара щупалец поймала гранату прежде, чем та взорвалась, и мгновенно обезвредила механизм. Техник… Умбра. Умбра подчинял себе всё неживое, уничтожая способных сопротивляться людей. Вполне естественное поведение для того, кому это неживое является родным, а люди кажутся жалкими паразитами. Никакой программы контроля для него уже не существовало. «Но я же ещё жив?» Вокруг творился хаос. Крики, выстрелы, скрежет, взрывы. Боль, смерть, разрушение. А Валентин шёл за своим техником и размышлял, почему тот так печется о своем экипаже, который и не экипаж вовсе, а паразитирующие пришельцы. — Мы пришли. Спокойный голос Айсы, равнодушное выражение его лица. Чистая бледная кожа — Вальке померещились капли человеческой крови на лице и руках симбионта, но лишь на секунду. Дверь даже не надо было ломать — она отворилась перед Умбра сама. А за дверью встрепенулся Женька. Айса шагнул в комнату и приподнял уголки губ: — Ты хочешь вернуться на «Палладу». Начал с самого главного, отметил Валентин. Женька не поспевал за развитием событий, растерянно глядя на симбионта, но… Айса ведь даже не спрашивает, а утверждает. И он прав, чертовски прав! — Хочу, — наконец кивнул Женька, вернув дар речи, — но есть кое-что ещё, о чем ты должен знать… — Я знаю. Айса улыбался. Женька впервые видел у симбионта такую улыбку: не ту отстраненную, неземную, а такую человечную и тёплую, даже детскую. Сглотнув, ассистент произнёс, чувствуя, как першит в горле: — Тогда зачем? Зачем вернулся? — Похитить тебя, конечно. Валька едва удержался от того, чтобы одобрительно хмыкнуть. Женька так и остался стоять с раскрытым от удивления ртом. Затем заулыбался в ответ и тут же спохватился, начав рыться в карманах: — А я тебе конфет прихватил, тех самых, мятных! Погоди, сейчас найду… — Можешь не торопиться, — холодный голос Анатолия заставил резко развернуться к двери. Офицер стоял, насмешливо глядя на пилота, его ассистента и инопланетное существо, но в глазах у него была ненависть — такая, которую Валька видел разве что в глазах Клото. В руках у Резака был лучевой пистолет новейшей модели. Один выстрел такого был способен пробить насквозь броню корабля, человека бы просто разорвало пополам. А уж хрупкого симбионта… Однако почему-то Анатолий не стрелял, хотя было бы намного разумнее сперва уничтожить врага, и лишь затем завести разговор с людьми. Вместо этого офицер тряхнул опасное оружие, потом отшвырнул его в сторону. — Залез в подпрограммы арсенала, — хмыкнул он. — Хитрый, гаденыш. Валентин не сразу понял, что Резак говорит про Айсу. Раз тот взломал всё оружие в арсенале, то сейчас по всей базе... бойня. Просто бойня. Безоружные работники Корпорации против технологий Умбра. Значит… значит, Айса убивает их сознательно? Но за что? Потому что они — люди Корпорации. Ну или просто люди: паразиты, мучители, эксплуататоры… Валька слышал о том, что иногда творилось на других кораблях, знал, как другие пилоты относятся к симбионтам, и теперь не мог отделаться от мысли, что в своём желании уничтожить каждого встречного человека Айса даже прав… А ведь Валька мог бы быть одним из них, если бы ему не досталась «Паллада». И умер бы вместе с ними. Валентин бросил взгляд на Айсу, с вежливым ожиданием смотрящего на офицера. Я уже умер, подумал он. Тот я умер, когда лег в криокамеру Второй Колониальной. А «Паллада» разбудила меня, оживила... — Мои люди умирают там, потому что они последовали моему приказу — остановить тебя, тварь. Любой ценой. Хоть Резак и прятал гнев за ухмылкой, его речь напоминала о рыке зверя. — Я знаю. Холодные спокойные интонации симбионта прозвучали контрастно, словно подчёркивая его нечеловеческое происхождение. Анатолий без всякого предупреждения рванулся к технику, словно намереваясь свернуть ему шею голыми руками. Он бы смог, наверное: обученный офицер против симбионта, не выходящего за пределы корабля. Валентин вытащил пистолет быстрее, чем Женька успел удивленно раскрыть рот. Оружие, отобранное у умирающего охранника, было направлено на офицера. Тот тут же замер, на его лице появилась привычная снисходительная ухмылка: разумеется, своего человека инопланетная тварь не оставила бы беззащитным. — Идите, — Валька не отрывал взгляда от Анатолия, — я потом догоню. Нам есть, о чём поговорить. Айса кивнул, взял Женьку за руку и потащил за собой. Ассистент доверчиво последовал за симбионтом, оглянувшись на командира. Пилот и офицер Корпорации остались одни. Ассистент пилота, ведомый своим техником, потрясённо оглядывался. Когда его вели к месту заключения, станция выглядела безукоризненно: посты охраны, ровные поверхности, идеальная геометрия помещений. Сейчас вокруг был хаос, и стены были где-то разрушены, где-то — искривились странными выростами и лезущими наружу внутренними схемами. — Айса, — Женька едва успевал за его ровным шагом, перескакивая с одного обломка рассыпавшейся стены на другой, — что здесь произошло? Симбионт ответил, даже не оборачиваясь: — Я шёл за тобой. — Но все эти люди… — ассистент старался не смотреть на мёртвых, не слышать крики тех, кто ещё жив, — они же не виноваты… — Они были здесь, когда убили моих братьев и сестёр. Женька судорожно вздохнул: — Но они же не убивали их, и… — Я знаю. Но если я не убью их, они убьют нас. Женька замолчал. Айса по-своему был прав. Анатолий держал руки в карманах куртки, но Валька знал, что офицеру там прятать нечего. Он был безоружен и не мог ничего противопоставить пилоту, чьё оружие — спасибо Айсе — точно работало. — Объясни мне, Толя, — холодно произнёс Валентин, — зачем ты забрал у меня «Палладу» и Айсу? Думал, я просто забуду их? — Ты привязался к ним, Валь, — хмыкнул офицер. — Ты приручил ту тварь, но и она промыла тебе мозги. Ты даже не капитан «Паллады», ты просто служащий внешнего блока Корпорации. — Конечно, не капитан, — напоминание об этом раздражало. — Вы отменили это звание. Анатолий насмешливо изогнул бровь, будто не верил, что пилот может ляпнуть такую очевидную глупость. — Знаешь, почему Корпорация упразднила звание капитана? — поинтересовался Резак и тут же сам ответил. — Чтобы у вас не возникало ложное чувство, будто от вас что-то зависит. Маленькие люди, бестолковые винтики отлаженного механизма. И пока механизм кормит вас, вы должны быть счастливы. Вы и были счастливы до начала контакта с этой тварью. — Айса всё равно называл меня командиром, и этого у меня не отнимет никто. Как и Айсу. Офицер рассмеялся. — Валь, ты даже не заметил, когда стал считать «Палладу» своей! А ведь с «Пионером» расстался так легко, совершенно спокойно. — Анатолий снизил голос. — Ты знаешь, что у партии семь-два был ещё один побочный эффект? Та самая причина, по которой мы уничтожали их, когда не удавалось выбить информацию об Умбра? Ведь эти мелкие ублюдки стоили недёшево… — Понятия не имею. — Рука, в которой Валька держал пистолет, начинала уставать. — Ты расскажешь мне очередную ложь, Толя? — Я лгал тебе, — согласился офицер. — Но я должен был создать иллюзию безопасности у этих выродков, и из-за моей лжи вы и пострадали. Теперь только факты. И факты говорят, что с нервной системой экипажа кораблей с симбионтами их серии что-то происходит. Ты не думал, что эти твари могут влиять на твои мысли? Что твоя неожиданно вспыхнувшая любовь к «Палладе» — лишь манипуляции выродка-инопланетянина? В тишине было слышно даже грохот вдалеке — там рушились перегородки и горело пламя, там исчезали люди, у которых когда-то были семьи на Земле, которые не были выращенными в инкубационных камерах Умбра. — Подумал, — голос Валентина звучал глухо. — Я же не дурак. Думал уже, когда бросил всё ради него. — И? — Если ты прав, меня оправдают, — ответил Валька и выстрелил. Резак успел среагировать, он подался назад в рефлекторном жесте защиты, но против лучевого пистолета не спасало ничего. Смерть была мгновенной, меткость значилась ещё одним критерием для отбора пилотов. Может, давным-давно именно Анатолий Резак смотрел на поданное во Вторую Колониальную заявление и оценивал пилота: взять или не взять? Меткость, квалификация, медицинские показатели… Может, давным-давно, в прошлой жизни, которая осталась на миллионы лет позади… «Это космос, командир. Ваши человеческие правила здесь не действуют». Но лучше остаться человеком, насколько это возможно. Даже если это означает отказаться от человечества. Айса был в одном из затемнённых коридоров: сидел возле стены, припав на одно колено, и тихо улыбался. Когда Валентин подошел к нему, симбионт повернулся и кивнул. — Ассистент на «Палладе», а я остался здесь. Я видел. Вы убили его, командир. Даже несмотря на слова. — Убил, — выдохнул Валька, понимая, что слишком спокоен для того, кто только что совершил убийство. — А слова… я хотел бы услышать ответ от тебя. Техник выдержал паузу, потом поднялся, не отрывая взгляда от лица пилота. — Командир, он не лгал. Он никогда не лгал, он лишь говорил половину правды. — И какова правда? Зелень затягивала: неестественная, космическая, искусственная и искренняя. Яркая и живая. — Правда, что я — «Паллада» — мы вместе взаимодействуем с вами. Влияем на ваш разум. Вместо мгновенной навигационной связи, как у остальных партий, мы получили кое-что другое. Но мы не вызываем привязанность к нам, мы просто… — тут Айса запнулся, подыскивая нужное слово, — вы почти как мы. Свободны. Чисты. Совместимы. — Совместимы? Свободны? Я не понимаю, — Валентин зажмурился на пару секунд, потом снова начал смотреть в яркие глаза симбионта. — Ты говоришь так, будто мы — не пришлые паразиты из иного мира, использовавшие вас и ваши технологии. Хотя Клото прав, так оно и есть. Айса улыбнулся. — У нас есть легенда, командир. В переводе на ваш язык, это история о красавце, родившемся в Небе, выросшем в Небе, и сумевшем покорить Небесного Льва. Лев оказался так впечатлен отношением красавца, что стал его кораблем, и они были вместе до самой смерти — познав небо, тот юноша не смог вернуться домой. Он летел и летел, всё больше отдаляясь от дома, и умер на своём корабле. Горе Небесного Льва было настолько велико, что он создал нас, Детей Звёзд, живущих в неразрывной связи со своими кораблями, бывших с ними единым целым. Тот юноша — Дитя Неба, мы же — Дети Звёзд. Очень человеческая легенда, правда? — Наверное, — Валентин опять перестал понимать, что хочет сказать симбионт. — Мне кажется, — зелёные глаза Айсы мерцали в полумраке коридора, — это потому, что она и есть человеческая. Много звёзд назад вы начали полёт. А потом один из тех, кто остался, получил первый разумный корабль. У нас были эры и поколения, и, спустя много звёзд, вы нашли нашу спящую цивилизацию, когда-то возникшую из вашей. А наша партия просто научилась настраивать вас, чтобы вы чувствовали наш ритм. Наше сердцебиение. — Настраивать? Симбионт нахмурился, пытаясь подобрать другое слово. — В человеческом языке нет ничего с нужным значением. Настроить. Как инструмент. — Но я — не инструмент, Айса! — Валентин сам не заметил, как перешел на крик. Неизвестное пугало. Техник говорит, что настраивал его разум, словно струны. Что он хотел на этих струнах играть? — Вы не инструмент, командир. Я же сказал, в вашем языке нет нужного слова. — А в вашем? — рискнул Валька. Айса улыбнулся. — Конечно же, есть. Только сейчас вы настроены не до конца. Вы не сможете выжить, если услышите наш язык. — Хорошо, — смирился Валентин, — что будем делать сейчас? Симбионт отвел взгляд, повернувшись в сторону корабля. — Пойдем, командир. Первый вот-вот проснётся. На «Палладе» Вальку встретил Женька, тут же бросившийся обниматься. — Я страшно рад, — пробормотал он, сжимая своего командира в объятьях, — что вы пришли за мной. И что мы все живы. А все остальные — мертвы, подумал Валентин, но не стал говорить это вслух. Александр, кажется, так и не покидавший своего кресла в кают-компании, улыбнулся с облегчением. Он тоже был рад, что все собрались и относительно целы. Валька хотел было поприветствовать и его, но тут в гуле двигателей «Паллады» что-то изменилось. Появилось что-то тревожное. «Первый проснулся». Это прозвучало так, будто Айса был не очень-то доволен пробуждением своего старшего собрата. Только после того, как Валентин это отметил, до него дошло — симбионт не говорил ничего вслух. Связь между ними была всё крепче. Не успел пилот задать вопрос технику, в дверном проеме возник Клото. Сфокусировав взгляд на Айсе, он рванулся к нему. — Дефективный ублюдок! Тот не изменился в лице, лишь повернулся прямо к своему Первому и выпрямился, будто на военном построении. — Ты использовал мой интерфейс! Слился со станцией, используя меня, ублюдок! — Клото кричал, приблизившись к собрату вплотную, глядя прямо в глаза. — Ты отдал приказ раньше времени! Если ради кого и надо нарушить смертельный запрет, то ради тебя, дефективный выродок! Ты вообще понимаешь, что ты натворил?! — Поставил тебя и Корпорацию в безвыходное положение, — ровно ответил техник «Паллады». — Что происходит? — подал голос Валька, которому было неприятно смотреть, как орут на одного из его экипажа. Клото обернулся, в его глазах полыхала ярость. — Твой дефективный симбионт, — прошипел он, — пока я был в отключке, воспользовался моим нейроинтерфейсом, чтобы отдать приказ всем симбионтам. Приказ снять маскировку! Показать вам, человеческим тварям, кто мы такие! — И это лучшее, что можно было сделать. — Ты ещё и рявкаешь на меня?! — Клото развернулся обратно к Айсе. — Ты смеешь говорить, что это — правильно?! — Они натворили достаточно. Дальше будет хуже, Первый, ты знаешь это лучше меня. — Айса говорил ровно, даже медленно, и всё равно у собеседника не хватило духу его прервать. — Ты не атакуешь, потому что чувствуешь то же, что и я: люди хоть и чужаки, но родственны нам. И ожиданием лишь растишь ненависть. Пока мы ещё мы, пока мы ещё Умбра, мы должны взять это на себя. Показать, кто мы есть, выдвинуть Корпорации наши условия. Чтобы быть не рабами, а партнёрами. — Люди никогда не признают нас, — фыркнул Клото. — Ты знаешь, как они к нам относятся. — Знаю. Мы с «Палладой» знаем. Да, есть хуже. Есть другие. Но мы не единственные. И если понадобится применить силу, чтобы защитить кого-то из нас, мы это сделаем. — Мы…? — Такой я отдал приказ. — Голос Айсы звучал спокойно, но к обычным интонациям, свойственным и людям, проскальзывало что-то механическое, напоминающее то ли рёв двигателя, то ли звон тонкой пластины металла. — Тот человек, офицер. Он велел убить моих братьев и сестёр, тех, кто родился в одной партии со мной. Я помню их, я умирал вместе с ними: Дэймос с «Перуна», Ариадна и Миранда с «Кастора и Поллукса», Альто с «Охотника», Мэй-Эл с… — Заткнись, выродок. Я тоже помню их всех. Клото говорил глухо, и Александр, до этого слушавший довольно бесстрастно, вдруг понял, что в этот раз Первый действительно переживает за своих собратьев. За всех и каждого. Он же чувствовал их — по своей особой навигационной сети-связи. Он не просто ждал. Он терпел. И первый ход за него сделал другой симбионт — дефективный выродок из проблемной партии. Изощренное оскорбление от судьбы, наверное. — Как ты собираешься решать это всё? — хмыкнул Клото: к нему уже вернулась его язвительность и привычное напускное безразличие. — Станция разгромлена. Ты убил множество человеческих тварей. И отдал приказ от моего имени, который разрушит всё, что мы имели до этого. Насколько я знаю людишек, они тебя растерзают. А потом распотрошат каждого из нас. Как ты решишь эту задачу, дефективный? Симбионт секунду помолчал, потом сказал, как само собой разумеющееся: — Мы поступим как люди. Они не объединены общим сознанием, и мы им расскажем то, что нужно, а не то, что было. — Будто нам дадут рассказать эту ложь! — поднялся с кресла Александр. — Пойми, здесь целая станция свидетелей! Выпалив это, Сашка вдруг осознал, что вмешался в спор двух Умбра. Спорить с вздорным Первым было привычно, но сейчас это была уже не просто парочка техников. Два Умбра решали судьбу человечества. — Всё просто, — ровно ответил Айса. — Я уже убил их. Ты, биотехник, расскажешь красивую историю о том, как ты и Первый прилетели спасать несчастных от психованного симбионта, не выдержавшего жестокого обращения. Именно это и раскрыло тебе глаза на натуру симбионтов, и ты с Первым решил внести новые правила в общение с техниками, чтобы такого впредь не случалось. Бракованный симбионт вместе с кораблем и экипажем уничтожен, а так как заведовать всей сетью симбиотических кораблей некому, то назначают тебя, как лучше всех понявшего ситуацию. А Первый будет сродни послу и консультанту. Красивая история, правда? Как только он замолк, воцарилась тишина: никто не мог сразу осмыслить услышанное. Первым нарушил молчание Женька: — Но всё же было не так! — Именно так, — вмешался Клото. — Дельная идея, бракованный. Собирайте «Палладу», мы с моим человеком восстановим связь с «Нирваной» — молитесь, чтобы альков успел регенерировать! — потом наведем здесь порядок. Он ухмыльнулся, ткнул Айсу кулаком в плечо и тихо сказал: — В следующий раз не смей делать подобное без предупреждения. — Следующего раза не будет, Первый. У Вальки возникло ощущение, будто эти две фразы были чем-то очень личным, чем-то только для Умбра. Но он всё ещё не мог опомниться от заявления своего техника. — Командир, — проникновенно сказал Айса, глядя в глаза Валентину, — помогите подготовить «Палладу» к отлёту. Мы должны улететь, как только Первый разорвет нашу с ним связь. Валентин понял, что не может ему противиться. Александр, оказавшись в алькове «Нирваны», то и дело поправлял очки, вертя головой в попытке запомнить каждую деталь. Обугленные стены быстро восстанавливали свой нормальный цвет, по ним ползли провода, мчались фиолетовые искорки. — Не суетись, — поморщился Клото, опустившись на колени перед колыхавшейся массой контактной субстанции — ещё бесформенной, не успевшей регенерировать во что-то более устойчивое. — Ты уже был здесь. — Да, — согласился тот, продолжая оглядываться, — когда подсоединял тебя. Здесь ещё ничего не было, а я был молодым паникующим биотехником, действующим наугад. — Сначала всегда ничего нет, — Первый пристально наблюдал за растущей субстанцией, чуть прикрывая глаза: в его разуме звучали тысячи недоумённых голосов, спрашивающих, как быть дальше, как жить дальше… Лишь семь-два могли действовать настолько автономно, чтобы иметь какие-то планы втайне от Первого, прочие были более пассивны и требовали внимания. Александр знал об этом и ждал, пока Клото закончит. Симбионту требовалось идеальное лично для него средство полного единения с кораблём, и биотехник не решался произнести ни слова, лишь наблюдал, как мерцающая масса увеличивается, расползается, вливаясь в кабели и, кажется, впитывается в металл стен, пола и потолка. За танцем искр можно было наблюдать бесконечно. Наконец, Клото поднялся с колен и развернулся к Эйсману. — Как себя чувствуешь? — тихо спросил тот. Симбионт вздохнул, запустив пальцы в волосы, затем бросил взгляд на биотехника, задумчиво продолжая теребить фиолетовую прядь. — Это начало войны или мира? Александр пожал плечами, внимательно наблюдая за Клото. — Почему ты спрашиваешь меня, Первый? Он специально использовал этот титул, хотя раньше предпочитал обращаться к Клото по имени — в конце концов, биотехник сам его выбрал, ещё не зная об истинном характере появившегося из колбы существа. Умбра осклабился: — Потому что я хочу тебя убить. Я хочу убить любого из вас. Тебя — меньше остальных, но я всё равно остаюсь тем, кто я есть. Первым, созданным для войны. Созданным для того, чтобы уничтожить вас — паразитов, вторгшихся в наши тела и уродующих наш разум. — И почему до сих пор ты не сделал этого? Клото поморщился, но ответил негромко: — Потому что я не хочу тебя убивать. В тебе и в каждом из вас, людей, есть что-то, что близко мне и всем Умбра. Ты лгал Корпорации, что наша гуманоидная форма похожа на людей, потому что это сделали вы, биотехники, но мы оба знаем, что это ложь. Мы похожи на вас, и, что бы ни нёс тот дефективный, во что бы он ни верил, я тоже начинаю думать, что мы с вами связаны. Иначе почему наш срок жизни, пусть и вдвое больше вашего, но всё равно несоизмеримо мал по сравнению с биокораблями? Мы с ними единое целое, но решения способна принимать лишь гуманоидная форма. Бессмысленные атавизмы, детали строения — всё это обретает смысл если хоть на миг поверить в эту безумную теорию. Фиолетовые огни метнулись по стенам. Александр улыбнулся и протянул руку: — Значит, мир? «В чёрном-чёрном космосе, пустом и полном, среди бесчисленных ярких звёзд…» «…где-то в далеком мире, где спят уже миллионы лет…» «…колыбельная созвездий, тихая песня пульсаров, завывание черной дыры, хор туманностей…» «Я и ты. Мы — едины». Валька проснулся, опутанный проводами-артериями корабля. Рядом, словно ручной зверёк, спал Айса; пальцы симбионта касались мерцающих трубок, и от мест соприкосновения разбегались голубые и зелёные искры. Будить его не хотелось, и Валентин просто лежал, не шевелясь, ощущая мерную пульсацию проводов, ритм сердцебиения корабля. Ритм, совпадавший с сердцебиением Айсы, прижимавшегося к своему командиру во сне. До этого Валька никогда не видел симбионта спящим, и теперь смотрел и запоминал его таким: беззащитным и безмятежным. Так, в этой неге, стали вспоминаться события вчерашнего вечера, и пилоту стало не по себе. Симбионт вышел из-под контроля. Он не хрупкое создание, нуждающееся в защите, не принцесса, которую надо спасать. Он — убийца, не человек. Он — Умбра. Словно почувствовав, что пилот проснулся, техник тоже приподнял голову и, улыбнувшись, пробормотал: — Доброе утро, командир. Как вы? Улыбка — тёплая, человеческая, искренняя. Очаровывающие глаза, словно зелень свежей листвы с далёкой Земли. Хрупкие руки с тонкими пальцами — удобными для выполнения своей функции техника, но сейчас эти руки обнимали Валентина, опутанного множеством проводов. Присмотревшись, Валька заметил, что большая часть этих проводов шла от систем корабля к коже Айсы, подключившись напрямую. Сейчас Айса был этим подобным человеку созданием, и был «Палладой» — могущественным существом, гул двигателя-сердца которого был слышен по всему телу-кораблю. Одно существо — два тела. — Жив, цел, летаю, — Валентин осторожно улыбнулся в ответ. — Это замечательно. Симбионт щурился, словно наевшийся сметаны кот. — Как же хорошо, — пробормотал он. — Вы здесь. Ассистент здесь. Здесь, где должны быть. Во мне и со мной… Снова положив голову на грудь пилота, Айса затих и, кажется, задремал. Вальку тут же потянуло в сон, но усилием воли он заставил себя очнуться. Вчера, после разговора двух Умбра, Валентин отправился в рубку управления, затем, когда Клото с «Нирваны» сообщил о восстановлении их связи, увел «Палладу» на безопасное расстояние от Заводской-1 и всех используемых для полёта зон. Только тогда, когда корабль на автопилоте продолжил свой полёт как можно дальше от системы Умбра, Валька позволил себе уснуть. А теперь — проснулся в алькове симбионта. Пилот был уверен, что если и отключился, то точно не в алькове. Значит, симбионт перетащил его туда. Сам или с помощью своих живых проводов? Валька уже не испытывал отвращения к этим псевдоподиям, но всё равно не мог унять беспокойство. Спокойный ритм «Паллады» действовал расслабляюще, и Валентин всё-таки снова заснул. Женька не беспокоился ни о чем. Его наполняло восхитительное чувство легкости и беззаботности. Даже сладкого не хотелось. Ассистент пилота напевал весёлый мотивчик и читал «Песнь о Роланде». Он не представлял, что будет дальше, но сейчас «Паллада» была снова их с Валькой, а Айса — здесь, жив, и яркая зелень его глаз внушала надежду. Когда в кают-компанию зашел выспавшийся и посвежевший Валентин, Женька закрыл книжку и поприветствовал: — Как спалось? — Замечательно, — пробормотал тот, озираясь. Уже привычный интерьер корабля теперь представлялся по-другому. Пилот будто видел стены насквозь, ощущал движение энергии по внутренним системам. Это было… нечеловечески потрясающе. — Что-то не так? — уловил необычное Женя. — Ты не чувствуешь ничего странного? — спросил Валька, садясь на диван рядом. — А, ты о «Палладе»? — улыбнулся ассистент. — Замечательно, правда? Успокаивает. — Да, — согласился Валентин. Он почувствовал приближение Айсы раньше, чем услышал легкие шаги босых ног. Симбионт вошел в кают-компанию, и тут же зелёные искры заплясали по стенам, складываясь в хоровод на потолке. — Командир. — Да? — откликнулся Валька. — Я дам вам космос. Небо. Свободу. Как вы это называете, я не произнесу. Ваш космос со вкусом мяты, он станет по-настоящему вашим. Прямолинейно, без всякого вступления: в своей привычной манере. Женька затаил дыхание, глядя на своего командира, а тот пытался осознать, какие могут быть последствия у этого решения. — Твои же сородичи убьют тебя за это, Айса. — Они не посмеют, — улыбнулся симбионт. — Они не убьют никого из своих. Нельзя. — Валька, он предлагает нам куда-то лететь? — опомнился Женька. — Он будет ваш. Мятный космос. Айса ждал ответа именно от Валентина, не глядя на его ассистента. Это могло бы задеть, но сейчас пилот понимал: на кону жизнь и будущее не только их и Айсы, на кону — будущее всей колонии, основанной Корпорацией. О ресурсах можно было не беспокоиться: Валька чувствовал, что технологии корабля позволяют преобразовывать материю, синтезировать почти всё, что угодно. Неудивительно, что Умбра скрывали свои способности от людей, но сейчас не было секретов. Айса предлагал умчаться прочь, покинуть колонию навсегда, променять общество на свободу от него, тесные купола станций — на безграничный полёт. Одиночество, но в компании тех единственных, кто важен. Маленький кораблик нельзя сжимать в руках, иначе сломается. Раскрыть ладони и отпустить — и улететь самому, вместе. Идеального варианта нет, есть только тот, что тебе нравится больше остальных. — Мятный космос? — усмехнулся пилот. — Звучит неплохо. Шестое ежегодное собрание Совета Второй Колониальной экспедиции в этот раз проходило не по плану. Из-за бойни на Заводской-1 отсутствовал Анатолий Резак, и за прошедшие с его смерти девять месяцев вдруг как-то само собой оказалось, что никто не готов брать на себя ответственность за принятые решения. Начальник отдела связи докладывал о неразберихе с биокораблями, которых становилось всё больше: до этого флот контролировал Резак. Без Анатолия и вопрос ресурсов вдруг встал намного острее, чем раньше… Слишком многое держалось на одном офицере. А вместо него теперь были двое: главный биотехник с Заводской-11 и фиолетововолосый симбионт, даже не попытавшийся ради приличия — это особенно возмутило заведующего собранием — одеться во что-то вместо своего комбинезона с контактными пластинами. Заведующий как раз, вытирая пот со лба, заканчивал слушать предупреждения о близящемся голоде, когда симбионт хлопнул в ладоши, прервав докладчика. — Как же низко вы живёте, — презрительно ухмыльнулся симбионт, — люди. В последнее слово он вложил столько презрения, что каждая буква звучала едва ли не осязаемой пощёчиной. Но прежде, чем кто-либо успел возмутиться, симбионт откинулся назад в удобном кресле и продолжил: — Я — Первый, лидер вида, который вы знаете как биокорабли и их техников, но вы уже дали нам ещё одно имя — Умбра, и мне оно по душе. Вам нужны корабли и ресурсы, мне нужны люди-пилоты для работы с моими соплеменниками — те, к сожалению, без меня не слишком самостоятельны. Он не стал говорить всю правду: что его предел, как Первого, достигнут. Либо повышение качества контроля за счёт уменьшения популяции, либо появление «бесконтрольных», один из которым тут же станет Первым следующей колонии — ведь обычно так и развивался их вид. А нужны ли людям проблемы с междоусобицами Умбра, особенно если вторая колония будет не так дружелюбна по отношению к паразитам? Всё то время, что в управлении Корпорацией царила неразбериха, Клото и биотехники с Заводской-11 работали вместе, бок о бок, стараясь успеть узнать друг о друге как можно больше — и о том, как лучше организовать взаимовыгодное сотрудничество. — Или наоборот, — огрызнулся глава отдела связи. — Мы все слышали о резне на той станции. — И это ваша вина, — отозвался Первый. — Вы довели одного из нас до сумасшествия своей жестокостью. Мы же все хотим, чтобы такого больше не повторялось? — Это угроза? — тут же подал голос заведующий собранием. Однако, взгляд его был направлен не на симбионта, а на биотехника рядом с ним. — Это выбор, — поморщился Умбра. — Ваш последний шанс выжить. Война, в которой мы уничтожим вас, или мир, где не будет проблем с выживанием обоих видов? Выбирайте. — А что вы советуете? — заведующий продолжал смотреть на биотехника. Тот улыбнулся и положил ладонь на плечо сидящего рядом Первого. — Мы можем быть вместе и приносить пользу друг другу. И эти слова стали первыми словами новой эпохи Второй Колониальной.
Отношение автора к критике
Приветствую критику в любой форме, укажите все недостатки моих работ.
Права на все произведения, опубликованные на сайте, принадлежат авторам произведений. Администрация не несет ответственности за содержание работ.