Ласковое прозвище для Джокера

— Бэтси, а почему ты меня никак ласково не называешь? — Что? — удивился Бэтмен. Две самые интригующие фигуры Готэма сейчас ехали в бэтмобиле по направлению к особняку Уэйнов. И Джокер наконец-то решился задать человеку в маске давно интересующий его вопрос. — Почему ты ко мне ласково не обращаешься? Бэтмен еще сильнее удивился: — Ласково? — Да. Ты меня все время называешь «Джокер» — и максимум, на что тебя хватает, более ласковое, это «Джей». И все! Так нечестно. Я ведь могу тебя называть по-разному, у меня огромное множество вариантов: Бэтс, Бэтси, ушастик, мышка, мышонок, здоровячок, хе-хе, малыш, детка, любимый — я даже имя твое «Брюс» произношу с такой нежностью. А ты что в ответ: «Джокер, Джокер, Джокер, Джокер»! Бэтмен недовольно уставился на дорогу, обдумывая услышанное: — И как же ты хочешь, чтобы я тебя называл? — спросил он, не поворачиваясь к клоуну. — Я как раз об этом хотел с тобой поговорить. Брюс вздохнул, ему совсем была неприятна затея о предстоящем разговоре. — Ну, давай, начинай! — замурлыкал Джей. — Чего начинать? — Сыпать вариантами, а я тебя остановлю на том, который мне понравится. Бэтмен еще раз выдохнул и задумался. Как же можно обращаться к этому чокнутому, да к тому же ласково? Шестеренки крутились в голове с невероятной скоростью, но никакие примеры в голову не приходили. Мыслил Бэтмен, похоже, слишком долго, так как Джею это все уже порядком надоело. — Блин, Брюс, рожай быстрее! Бэтмен недовольно глянул на клоуна. Джокер одарил его тем же взглядом, а потом улыбнулся, подмигнув: — Ну, что придумал? Может как-нибудь грубо-сексуально назовешь? Садо-мазо приветствуется! — А я не приветствую. — Зануда… ну назови ты уже как-нибудь! Бэтмен задумался серьезней, по крайней мере, попытался — и первое, что ему пришло в голову, когда он поглядел на Джокера — это его волосы, торчащие во все стороны. — Ершик! — сказал Брюс и засмеялся. Глаза Джея округлились до удивительных размеров, а потом, сморщившись, он сказал: — Что?! Кто? Неет! Что за чушь! Я не хочу, я не чищу унитазы! — Ежик, — предложил Бэтмен и захихикал. — В тумане. Нет! — Пушистик. — Ой, как мило, — заулыбался Джей, порхая ресницами, будто хочет взлететь. — А еще? — Пушистый комок зеленых волос. — Хех, забавно, но это совсем не то. Нужно короче. Бэтмен вздохнул: — А чем тебе «Пушистик» не нравится? — А ты сам так хочешь меня называть? Брюс задумался: — Да, это глупо… И замолчал. За окном автомобиля быстро сменяли друг друга пейзажи, лучи света от фонарей скользили по кузову, забирались в кабину, испаряясь и снова освещая сидевших внутри мужчин. Джокер печально заскулил: — Ну, Брюс, я серьезно… Бэтмен вскинул голову. — Слушай, это не так уж и просто, как может показаться на первый взгляд. Как ты себе это представляешь? Ты же… извини, но ты же преступник. И самое ласковое слово, которое идет в голову — это «сволочь». Прости, но это так. Джокер зло глянул на спутника, Брюс начал немного жалеть, что сказал это. — Знаешь что, — разозлился клоун, — ты сам далеко не нормальный человек — и тем не менее, я умудряюсь как-то по-иному к тебе обращаться. Я тоже, знаешь ли, могу тебя называть очень неприятными прозвищами! Для этого есть целая куча причин — да хотя бы твой костюм чего стоит! Уже неповторимый источник вдохновения! Не говоря уже о твоей настоящей личности, о том, чем ты занимаешься, о том, чем ты это оправдываешь, и, самое главное, не говоря уже о том, с кем ты спишь! Но я все равно говорю тебе приятные вещи: какой ты миленький, как ты меня возбуждаешь, и так далее и тому подобное. А ты чем мне отплатил?! Сволочью? Спасибо большое, а то я сам не знал об этом. — Ты совершаешь преступления, грабишь и даже убиваешь! Ты преступник и убийца. Какого черта я должен к тебе после этого ласково обращаться?! — Почему это я преступник? И я не убийца! Я уже давно никого не убивал. — Давно? Два месяца для тебя — давно? — Это было случайно! — Я тебе сейчас случайно по башке надаю, скотина! — Сам скотина! Брюс сдвинул брови и встряхнулся, сбрасывая с себя остатки раздражения, остановил машину. Если продолжать разговор таким образом, они могут поцеловать ближайшее дерево или столб, чего совсем не хотелось. — Чего встал?! — ощетинился Джокер, — Давай, поехали быстрее, врежемся в стенку и покончим, наконец, со всем этим! Хотя нет! Молодец, что остановился здесь. Прям умница! Видеть тебя не могу! Я ухожу! С этими словами клоун покинул автомобиль, смачно хлопнув дверью при этом. Брюс покачал головой: было очень неприятно видеть Джокера таким расстроенным. Джей угрюмо отправился куда-то в переулок, не разбирая дороги. Его разум был затоплен мыслями о человеке, оставшемся в машине. Он осыпал его проклятиями, ругался про себя и из-за этого еще сильнее расстраивался. Один глупый невинный вопрос привел к ссоре так же быстро, как если бы клоун взорвал что-нибудь. Что за несправедливость? Джокер продолжал идти, меряя шагами тротуар. Подул холодный ветер, из-за чего безумный клоун, задрожав, сильнее укутался в свой плащ. Сейчас на улицах царил ноябрь, деревья давно сбросили с себя пожухлую листву и медленно погружались в сон. Солнце постоянно скрывалось за серыми тучами, а день заканчивался быстрее, чем начинался. Все напоминало о приближающейся зиме. Джокер остановился, вдыхая свежий холодный воздух, и прислушался: нет ли глухих быстрых шагов позади. Но шагов не было. Клоун страдальчески выдохнул и рассердился: — Ну и ладно… ты мне не нужен, — тихо произнес он, кутаясь в свой плащ. В нем было холодно, Джокер явно оделся не по погоде: все тело пронизывала дрожь. Холодный воздух постепенно превращался в ледяной и, забираясь под одежду, бесстыдно морозил дрожащее тело. Клоун прислушивался к ветру и остальным звукам города, где-то вдалеке гудели автомобили. Тьма все сильнее поглощала улицы, невольно вселяя страх, стояла ночь на дворе, не было ни одной живой души вокруг. «И что мне теперь делать?» — подумал Джокер, осматриваясь. Просто стоять не имело никакого смысла, и рассчитывать на Темного Рыцаря тоже, видимо, не приходилось. Джею стало грустно: неужели все, что они с Бэтменом с таким трудом создавали, рухнуло в один день? И тут раздался шум сзади. На мгновение что-то сжалось в груди несчастного психа, и он замер, словно олень, услыхавший хищника. А позади него действительно был Хищник, Ночной Мститель, защитник невинных, именуемый Бэтменом. Клоун понял это, когда услышал голос Брюса: — Джокер, подожди! — Опять «Джокер»… — прошипел Джей сквозь зубы, не поворачиваясь к мужчине, сжимаясь в комок от холода. Брюс обошел Джокера и хотел что-то сказать, но Джей сразу отвернулся в противоположную сторону. Бэтмен слегка замялся, а потом снова обошел клоуна, чтобы взглянуть ему в лицо, но все повторилось опять. — Отстань от меня, Бэтмен! — рявкнул Джокер. Брюс прекрасно знал этот тон, особенно вперемешку с властным и обиженно произнесенным словом «Бэтмен», лишал всякой возможности легко отделаться. И Брюс, вздохнув, произнес: — Джей? .. — он заглядывал за плечо клоуна, тот так же спокойно и раздраженно, скрестив руки, смотрел куда-то в пустоту. Он никак не отреагировал на произнесенное с такой нежностью слово, но сердце сильнее забилось в груди. Брюс, не дождавшись реакции, обнял человека в темно-фиолетовом плаще за плечи. Ладонями Темный Рыцарь почувствовал еле ощутимую дрожь. Джокер продолжал изображать из себя статую, но, по-видимому, это было для него слишком сложно, и он смиренно опустил руки. — Ладно, ты победил. Я не могу быть таким же бессердечным, как ты… Хи-хи… извини. Джокер повернулся к крупному мужчине и тут же опустил взгляд: на Бэтмене не было маски — Брюс снял ее. Уэйн прекрасно знал, что за чувства клоун испытывал к Бэтмену. Это Летучая Мышь возбуждает его как в хорошем смысле, так и в плохом, и чтобы избежать этого, ее нужно снять. К Брюсу Джокер относился с куда большей нежностью и уважением, чем к его альтер-эго. А казалось бы, это один и тот же человек… Брюс накрыл ладонями руки Джокера и сказал: — Я хотел попросить прощения у тебя за то, что был груб… Но Джокер не дал ему закончить, выдергивая свои руки из чужих, и произнес: — Да не извиняйся ты… блин, я все это устроил и тебя еще виноватым сделал… В его голосе легко улавливались нотки раздражения и неловкости, ему, похоже, было стыдно. Джокер отошел от Темного Рыцаря, расхаживал неподалеку и старался не смотреть на человека в плаще. — Ты должен врезать мне, отругать, избить, унизить. В конце концов, хотя бы просто не извиняться! Глупенький ты, Брюс, ты должен цапнуть меня за руку, а не идти за мной, ластиться к ногам, виляя хвостиком и прижав ушки. Не это ты должен делать сейчас. Все должно быть наоборот — это я должен молить о прощении, а ты отталкивать меня. В конце концов, это все-таки я — сволочь. Эх, черт, ладно! Извини меня! Извини меня за то, что я преступник, убийца, сволочь и еще за сотню других ругательств, характеризующих меня. Извини меня за то, что я пока не могу сдерживаться. Прости, что я не оправдал твоих надежд. В общем, я не хочу, чтобы ты меня ненавидел, нет, в смысле, хочу, но иногда, а не всегда. Сейчас я хочу, чтобы ты не злился на меня… И… черт! Не смотри на меня так! Брюс не мог сдержать улыбку, выслушивая монолог Джокера, он и сам не заметил, как уголки рта медленно потянулись вверх. Джей странно задергался, стал осматриваться по сторонам, будто искал укрытие, чтобы спрятаться, а через мгновение ринулся бежать. — Стой! — крикнул Брюс, бросившись вдогонку. Пробежав метров тридцать, перепрыгивая через пару канавок и преодолев забор, Джокер вдруг остановился и дико захохотал. Догнавший его Брюс удивленно посмотрел на согнувшегося в веселой истерике клоуна. Джокер все смеялся, когда выпрямился и обратился к Бэтмену. — Что ты со мной делаешь, Мышиная голова?! Я из-за тебя веду себя как девчонка! Джей обхватил живот руками, будто боялся, что его разорвет от смеха. Брюс не мог смотреть на это с безразличием и тоже стал смеяться. После того, как они, наконец, пришли в себя, Джокер, вытирая слезы, посмотрел на Брюса. — Ты плачешь? — веселье сменила тревога, и Брюс озадаченно приблизился к худому человеку в темно-фиолетовом плаще. — Нет, просто от сильного ветра и смеха у меня начали слезиться глаза. Такое, знаешь, иногда бывает у людей. Хех. Не переживай, мышонок, я в порядке. Брюс успокоился и, улыбнувшись, посмотрел в глаза горячо любимому безумцу. Хоть и было темно, в тусклом свете стоявшего неподалеку фонаря можно было различить знакомые черты клоуна: зеленые волосы, острые скулы и горящие глаза. Брюс не смог удержаться и провел по щеке Джея рукой. Тот, как кошка, стал ластиться к ней. Бэтмен усмехнулся: — Ты ведешь себя как кот. Я мог бы называть тебя «Киса». Джокер, услышав это, недовольно скривился и отпрянул: — Я тебе кто? Женщина-кошка? Нет! Не хочу! Брюс немного расстроился, но через секунду осознал, что это предложение было более чем неудачным. Мало того что он напомнил об этой женщине, так это прозвище еще не в полной мере отражает сущность клоуна-психопата. Он, скорее, ужасный волк-одиночка, который в самый неподходящий момент разорвет своими клыками вашу глотку и грозно оскалится, чем будет по-кошачьи мурлыкать, выгибаться, задрав хвост. И можно утверждать с уверенностью, что Джей — вольное создание, приручить которое слишком сложно. Но Брюс знал, что он на верном пути. Они с Джокером словно персонажи произведения Экзюпери: маленький мальчик пытается приручить дикую лисицу, которая сама хочет, чтобы ее приручили. Хотя Уэйну совсем не нравилось то, чем там все закончилось. Брюс пожал плечами: — Тогда не знаю. — Ну-у… — протянул Джокер, скорчив недовольную гримасу. — Вариантов не так уж и много, главное, чтобы шло от сердца… Брюс взглянул на клоуна, а тот притворился, что разглядывает облака, которых не было на чистом темно-синем небе, усыпанном звездами. А почему-то в том, что Джокер рассматривает именно облака, Бэтмен не сомневался. — На что ты смотришь? — спросил Брюс, прищурившись. — На облака, — незамедлительно отозвался Джей. Бэтмен заулыбался, подняв брови: он сам удивился своей проницательности. — Что? — улыбнувшись в ответ, спросил клоун. — На небе нет ни одного облака. — Ошибаешься, — заупрямился Джокер, шаря глазами по небу в поисках предмета их беседы. Спустя мгновение он его обнаружил: — Во-о-он там, видишь? Касается крыши, — Джей указал пальцем на еле различимый серый обрывок тучи. — Вижу, — усмехнулся Брюс. — Что за странные вопросы ты задаешь? Ты лучше придумывай. — Я же сказал, что не знаю. — То есть ты уже не думаешь? — Нет, я думаю. — Брюс, быстрее! — Что-то мне это напоминает… а, да, вспомнил! Только ты с другой интонацией эту фразу произносишь. — Я серьезно! Это все начинает понемногу раздражать. Советую слегка ускориться твоим бэт-шестеренкам и выдать, наконец-то, что-то стоящее, — Джокер проговорил выше сказанное в не очень доброжелательном тоне, пропустив шутку мимо ушей. А Бэтмен не заставил себя долго ждать и, поддержав снова возникшую недобрую интонацию, выпалил: — Я не понимаю, чего ты от меня хочешь! Как я должен тебя называть? Мой сладенький маньяк? Псих-очаровашка? Фиолетовое чудо? Убийственная моська? Зеленоволосая бяка? — Джокер уже вовсю смеялся. — Кстати, последний вариант мне нравится. Моя маленькая зеленоволосая бяка. Бяка испачкался в бяке. Бяка, брось бяку, это же мэр города! Пустая темная улица наполнилась звонким смехом двух мужчин, эхом отражающимся от одиноких серых зданий. Окружающий мир, казалось, настолько озарился радостью, что сами звезды ярче засияли, освещая светло-голубым светом асфальтированные дороги и каменные своды домов. Отсмеявшись, первым подал голос Джокер: — Я определенно на тебя положительно влияю, мышка! — Ну да, — кивнул в ответ Брюс. — Ладно. Посмеялись, теперь давай серьезно. — Блин! — взвыл Брюс. — Да чего ты ругаешься?! Нет, конечно, убийственная моська — звучит классно, но я хочу другого. — Я не знаю, — более спокойно произнес Брюс. — Ме-е! Я буду пла-а-кать… — В этот момент клоун, по всей вероятности, говорил серьезно, хотя Темный Рыцарь не поверил ему. Но Брюсу все равно стало его жалко: — Ну не расстраивайся, милый… — Бэтмен замолчал. Они с Джокером удивленно переглянулись, и клоун одарил Брюса широкой улыбкой. Бэтмен улыбнулся в ответ и отвернулся. Джокер теперь по-настоящему мурлыкал: — Мяу, а мне нравится. Конечно, УЖАСНО банально. Ну, ладно! Классика — это всегда хорошо. Бэтмен только пожал плечами, и они вместе отправились к бэтмобилю. — Но тебе сегодня ночью придется просить у меня прощения, — ехидничал клоун. — Нет, это тебе придется извиняться, милый! — О, что ты со мной делаешь?! Ладно, извинюсь, еще как извинюсь! Классика бессмертна, как Элвис Пресли! Rock'n'Roll жив, детка!