сон 1

Закрываю глаза и слышу скрип двери, почти беззвучно но ощутимо звук разрезает уши, и сквозь него слышны голоса складывающиеся в обрывки фраз, усиливающиеся с постепенным исчезновением скрипа и наполняющим мраком тусклые лучи, неизвестно откуда взявшегося света. Оказавшись в полной темноте, воспроизвожу в памяти звук скрипящей двери, но голоса людей перебивают его, заставляя осмотреться и привыкнуть к темноте. В серо-зеленом свете стало понятно, что нахожусь я в узкой и высокой башне с круглыми стенами, выложенными из крупных камней, между которых оставленны щели для указующих путь холодных лучей, сейчас освещающих спуск с лестницы, первая ступень которой является полом башни. В конце лестницы яркий свет, но всматриваясь в ослепительно белые лучи создается впечатление что заходишь в самую густую ночь, окрашенную цветом темнее черного, но по ощущениям ассоциироющегося с золотым. В нос ударил резкий запах промышленного спирта, на поиски которого сегодня меня послали голоса в замок, полностью сделанного из золота, с высокими потолками и арками, стены которого украшенны картинами фломандского художника Рериха. Здесь нет людей, но их присутствие ощущается, и стоило мне подумать о них, как мимо меня прошла фигура женщины в одеянии прислужницы. Их было несколько, неотличимо похожи друг на друга, с правильными чертами лица и гладко уложенными короткими темными волосами; все они внимательно всматривались мне в глаза и быстро уходили. Звуки органной музыки наполняли помещение, придавая ему еще большую важность и торжественность, но сейчас меня интересовал только спирт, ради которого я пристально вглядываюсь во все предметы и иду на его запах, перебарывая страх осознания того, что нахожусь в свете тьмы. Меня беззвучно окликнули, это была фигура пожилого мужчины низкого роста, с абсолютно белыми сухими костлявыми руками и длинными когтями, в черном плаще и без головы. Вид его устрашающе-отвратительный. Он близко подошел ко мне и пышно артикулируя, методом телепатии сообщил мне что поможет в поисках самоочищения, но спирт давать мне он не хочет. Вел себя он приветливо, но тьма в нем чувствовалась. Я словно робот запрограммированный на достижении цели иду за ним, в попытке побороть страх и отвращение воспитываю в себе чувство благоговения что успешно получалось, а чтобы скрыть процесс внутренней борьбы показываю ему мыслеобразы объясняющие причину моего присутствия здесь, чему он был нескрываемо рад, и иногда при переходе из комнаты в комнату мы дружески обнимались, во время чего его когти болезненно проходили сквозь мой скелет, царапая органы. В просторных комнатах с приглушенным светом находились поставленные в ряд черные длинные ящики, пианино, целлофановые покеты, большие мешки с чем-то отвратительным, много драгоценного металла упорно мне предлагаемого, и мое равнодушие ко всем этим предметам его раздражало. Зайдя в последнюю комнату, дверь за нами захлопнулась с душераздирающим скрипом, от которого пробил озноб и головная боль, эта комната была самой темной и далекой. Меня подвели к мешкам с солью, и голоса сообщили что цель достигнута. От усталости и легкого негодования опустившись на колени перед мешком соли, в появляющихся красных лучах различаю множество шатающихся деревянных дверей, окружающих меня, в их скрипе замаскирован младенческий плач, и осознав это, голоса торжественно сказали тогда непонятное мне словосочетание "невеста Шехина козел шаббата Бафомет". Во избежании затягивания в открывающиеся двери, резко начавшимся ураганным ветром, инстинктивно ем соль, не ощущая вкуса, горстями, с дрожью в мышцах и острым чувством жажды. И снова густая тьма, далекие голоса и тихий жалобный скрип.