Большой Замес или легенда о ключе от всех миров

Ноктис полз, напрягая истерзанное тело, из последних сил. Рот наполняла солоноватая, с привкусом железа, кровь. Она же капала из ран липкими алыми каплями. Орки оставили свою жертву посреди первого яруса разрушенной крепости Дол-Гулдур. Они долго издевались над Ноктисом, правда, уже тогда, когда он не смог больше встать, ибо пока он мог держаться на ногах, он бился отважно, отправив на тот свет не меньше половины врагов. Поразил юношу вожак орков Маухур, выстрелив в него из лука. Стрела вонзилась между рёбер, к счастью, справа, иначе принц был бы уже мёртв. Даже со стрелой в груди он некоторое время бился, а когда упал, злобные твари налетели на него, как свора собак на подбитого охотником волка. Ноктис надеялся на магию, данную ему от рождения, но она не действовала, словно кто-то более могущественный блокировал её. Он думал что это, возможно, сделали чёрные всадники. Орки нанесли принцу много ран, и когда он лишился чувств, решили, что он умер, и бросили его. Но в нём было больше воли к жизни, чем они предполагали… Даже истекая кровью и не в силах встать, Ноктис продолжал ползти, с ужасом и отчаянием, рыча от бессилия, думая о том, куда эти чудовища увезли Риту. Он должен был защитить её, но показал себя слабым и недостойным своего рода и имени… Руки подвели Ноктиса, и он тяжело рухнул на землю. Всё тело просто взвыло от боли. Парень выплюнул кровь и, разомкнув веки, увидел лишь алую пелену…Сознание на какое-то время покинуло его… «…Он родился в грозу, такую сильную, какой Люцис не видывал лет десять до этого. Ветром срывало черепицу с крыш, а дождь был такой силы, что за его завесой не было видно ничего. Первые роды двадцатипятилетней королевы Лаэлии, которая несколько лет не могла родить мужу живого ребёнка (у неё было четыре выкидыша на разных стадиях беременности), проходили очень тяжело. Лишь когда время начало клониться к утру, женщина, наконец, разрешилась от бремени…мёртвым мальчиком. Король Регис пришёл в отчаяние. Этот ребёнок был столь долгожданным для них с женой, она даже почти не вставала с кровати, пока носила его, лишь бы не потерять…но… Лаэлия, узнав, что ребёнок родился мёртвым, впала в беспамятство, и королевский доктор высказывал серьёзные опасения за её жизнь. Король распорядился о погребении, не найдя в себе сил даже взглянуть на мёртвого младенца. Следующим вечером траурная процессия, состоящая лишь из самых близких к королю людей и его самого, направилась в родовой склеп, чтобы похоронить там безвинное, не успевшее вдохнуть воздух этого мира, дитя. Регису казалось, что кончилась его жизнь, он тоже хотел умереть. Словно некий рок повис над его семьёй, раз за разом забирая столь желанных наследников, и его несчастная королева едва ли сможет оправиться от такого горя. Когда младенца в маленьком гробу занесли в склеп и отец коснулся его рукой, шепча горестные молитвы, неожиданно произошло нечто…мёртвое дитя вздохнуло и закричало… Это было так безумно, невозможно, что народ лишился дара речи, король упал на колени, а священник выронил тяжёлый молитвослов… Регис приказал разнести счастливую весть по всему королевству, устраивать пиры и празднества. Чудесное воскрешение его сына явно было предначертано свыше; и мальчика ждала великая судьба - именно это предсказала королю оракул, леди Сильва из Тенебре. Королева Лаэлия, узнав о чуде, расцвела и вскоре поправилась. Принца назвали Ноктис Люцис Келум, что переводится с латыни как «Свет в ночном небе», и это имя передавало его божественное предназначение осветить погрязший во тьме мир светом, данным ему великой богиней Этро. Мальчик был так прекрасен, что им восхищались все, кто только его видел. «В его глазах отражается небо Люциса, и его звёзды сияют в них» -говорил придворный летописец. –«Наш наследный принц - воплощение всех добродетелей. Он приведёт страну к высшему её расцвету».» Ноктис зашипел сквозь зубы. Нет, не для того богиня Этро даровала ему жизнь вопреки смерти, чтобы он пал так глупо и позорно в чужом мире от рук мерзких, вонючих тварей. Нет, ни здесь, ни сейчас! Он напряг все силы и заставил себя проползти ещё несколько метров, пока от боли и слабости сознание снова не покинуло его. -О, Эру, всемогущий и величайший! –прозвучало в ушах принца словно издалека. Он сумел приоткрыть глаза и, как в тумане, увидел лицо дряхлого старика, склонившегося над ним. Его лицо было словно не в фокусе, как на снимках старого фотоаппарата. -Что же приключилось с тобой, сынок? –спросил старик взволнованно. Ноктис ничего не смог ответить, он лишь что-то невнятно пролепетал. Потом он смутно почувствовал, что старик неимоверным для своего возраста усилием поднял его и взвалил на какую-то повозку… Куда они поехали, принц не видел и не чувствовал, снова пришёл в себя он уже на кровати в небольшой, пропахшей травами, избушке. Его зрение более-менее прояснилось, и он смог увидеть всё, что находилось в поле его зрения. Над головой висели связки каких-то сушёных грибов, трав и овощей, а так же пара летучих мышей, спящих под потолком. Настоящее прибежище колдуна! Потом пришёл старик, одетый в очень потрёпанную одежду, с коричневым плащём, заштопанным в нескольких местах. На его голове с длинными, спутанными, седыми волосами была нахлобучена меховая шапка. Но старик не казался злым или опасным, у него было доброе лицо и очень мудрые глаза. Он напоил Ноктиса каким-то горьким отваром из трав и сказал: -Меня зовут Радагаст Карий. Я, можно сказать, страж этого леса, знахарь и ведун. А ты кто такой, и как тебя занесло в этот край? Ноктис не ответил. Язык совсем не ворочался, и он выдавил лишь пару еле слышных бессвязных слов. Старик не стал настаивать, ведь принц был так слаб, что у него едва хватало сил моргать. -Тяжёлые у тебя раны, сынок, –сказал старый Радагаст. –Ты, можно сказать, ходишь по самому краю между жизнью и смертью. Крепись, цепляйся за жизнь, ты должен победить… А потом была долгая и мучительная ночь. Ноктис с трудом переносил боль, старик часто давал ему обезболивающую настойку, которая действовала совсем недолго. -Если переживёшь ночь, пойдёшь на поправку, –сказал Радагаст. –Я твои раны обработал и перевязал. Мазь у меня такая, какой ни у кого нет. Она всё заживляет за считанные часы…жаль только к жизни не возвращает. Принца бросало то в жар, то в холод, он то был весь мокрый от пота и словно горел в огне, то его будто бы окунали в ледяную воду. Словно издалека до ушей Ноктиса доносился голос старика, но он не понимал слов. Это было похоже на заклинания. В бреду он видел множество образов. Там были его покойные родители, Рита, друзья, а иногда и ужасные картины из прошлого: война, лица мёртвых товарищей… Только под утро его агония прекратилась, и он забылся спасительным сном. -Проснулся-таки, –услышал Ноктис, едва открыв глаза. Он увидел спасшего его старика Радагаста, сидящего за грубо сколоченным деревянным столом. -Спасибо вам, –пробормотал принц. –Если бы не вы, я бы умер… -Ты сильнее, чем я мог предположить, юноша, –сказал старик. –Ночью, когда я лечил тебя, я обнаружил в тебе очень сильную магию. Магия в наших краях привилегия немногих, и иногда обладание ей бывает опасным. Кто же ты такой? -Я пришёл из другого мира, –ответил тихо и слабо принц. -Из-за моря? –изумился Радагаст. –Да быть того не может! Никто не прибывал в Средиземье из Валинора тысячи лет! -Нет. Я не из-за моря, я пришёл из параллельного мира, иного, чем ваш. Вошёл в окно между мирами… -О великий Манвэ!!! В былые времена я общался с подобными тебе, но, клянусь всем, уже много сотен лет я их не встречал. Неужели, вы вернулись? –воскликнул Радагаст. -Это вышло случайно, –ответил парень. –Я принц Ноктис, сын короля Региса из королевства Люцис. Старик был восхищён такой встречей, и на принца обрушилось множество вопросов о его странствиях и его мире. В том числе лесной колдун спрашивал, один ли он, и он сказал, что с ним была девушка, что её похитили чёрные всадники, и что ему непременно нужно спасти её. Радагаст нахмурился. -Если так, то непросто тебе будет вернуть её, –сказал он. –Если эти чёрные всадники те, о ком я думаю, то девица твоя либо уже мертва, либо там, откуда почти нет шансов выйти. -Скажи мне, где? –Ноктис резко приподнялся, но его пронзила боль, и он со стоном рухнул обратно. -Эти всадники, их ещё называют Назгулами, слуги самого властелина Мордора… -сказал Радагаст. –Рабы воли Тёмного Властелина Саурона, ненавидящие его и боящиеся, но вынужденные исполнять его приказы. -Я найду их и убью! –прошипел Ноктис отчаянно. Он понимал, что слишком слаб ещё даже для попытки, и ненавидел себя за это. -Всего их девять, –продолжил старик. –Никто точно не может вспомнить откуда они взялись, но известно одно – их всех поработила сила Тёмного Властелина и Кольца Всевластия… -Что за Властелин и кольцо? –не понял Ноктис. -Ах…конечно же ты не знаешь всей истории. А ведь в ней много ответов на вопросы…И, что таить, я нахожу её весьма увлекательной, тем более, если учесть, что многие её события я видел своими глазами за годы своей очень-очень долгой жизни, -протянул старик и закурил свою старую длинную трубку. –У нас есть время до тех пор, пока твои раны не залечатся полностью. Если ты, конечно, хочешь услышать историю этого мира, странник… Ноктис любил сказки, легенды и истории. И хотя сейчас он с куда большим рвением сорвался бы с места и бросился на поиски Риты, проклятых орков и чёрных всадников, он понимал, что ещё не способен на это. И потому согласился слушать Радагаста, пообещав ему после рассказать историю своего мира, которая была очень интересна старому колдуну. И старик начал с самого начала: с сотворения мира Арды, о музыке Эру Илуватара и Айнур, о тех трёх музыкальных темах, что породили Эа (то есть, мир сущий), Арду, (включавшую в себя континенты Средиземье и Аман и гигантский остров Нуменор) и Детей (то есть, народы, заселившие созданный мир), а так же о диссонансе, что внёс Мелькор, один из Айнур, и породил зло в Арде. Затем Радагаст рассказал о Валарах, Майарах и Валиноре, стране Валар в Амане, «Бессмертных землях», нолдор - первородных эльфах, Древах Валар, сильмариллах и их похищении, мятеже Нолдор и о Великом исходе. О войнах против мятежного Мелькора, потерях и боли и о том, как сила зла лишь росла. Это была длинная часть истории, полная множества сменяющих друг друга с огромной скоростью событий, и Ноктис мало что запомнил из этого. Но потом Радагаст перешёл к главному –истории Колец власти, и эта часть легенды почему-то наполнила сердце принца тревогой. -Многие мудрецы говорили, что Майрон, первоначальное, прекрасное воплощение Саурона, произошёл из рода Майар. Но у меня, как и у Гендальфа Серого, всегда были причины сомневаться в этом, –сказал колдун. –Мне думается, что Саурон куда сложнее, чем принято полагать. Вполне возможно, что он пришёл из иного мира, как ты, Ноктис. Я видел его, когда он носил имя Аннатар –дары приносящий, и он был воистину прекрасен, его глазам невозможно было не верить, как говорили. Но меня он пугал. Однажды мне довелось беседовать с ним, и до сих пор этот эпизод вызывает во мне холодящую дрожь. Вещи, о которых говорил Саурон, были за гранью даже моего понимания, и они никак не были связаны с тем миром Арды, который я знал. Его слова были наполнены безумной, дикой, низменной ненавистью, хотя и скрытой под маской добродетели, прелестной улыбкой и ласковым голосом. Ноктис поёжился, как от холода и, сомкнув веки, почему-то увидел в глубинах своего подсознания ледяной взгляд бесчувственных зелёных глаз…