То, что не могла услышать пустота

Парень сидел на подоконнике открытого окна, свесив ноги в пустоту царящей ночи. Ветер беспощадно трепал его волосы, а ему было все равно. Он выглядел печальным, и его взгляд, устремленный вдаль, был наполнен отчаяньем. Даже пролетавшим мимо окна ночным птицам могло показаться, что он плачет. Но они на него даже не смотрели. Вот именно, на него никто не смотрел, только одна лишь пустота. Только пустота той чарующей, без единой звезды, ночи видела его насквозь. От ее взора ничего не могло укрыться. Она знала все, кто этот парень, откуда он, что делает в чужом доме, и почему собрав последние капли смелости, вместо того, чтоб пойти домой как всегда, он смотрит ей прямо в глаза. Паренек это прекрасно понимал и боялся этой всезнающей пустоты, она манила его, изо всех сил пыталась заключить остатки его сознания в свои объятия. Все также сидя на подоконнике, разве что чуть ближе подвинувшись к краю, парень из последних сил, дрожащим голосом окликнул кого-то. Это был не оклик, а скорее шепот, похожий на неуловимое дуновение ночного ветерка, такой тихий, что даже пустота не смогла его услышать. Он произнес его имя. Он наконец осмелился его произнести. Лишь на мгновение, но потом все затихло. Прошло еще пару секунд, но нет, никто не откликнулся. Это были не секунды. Для бедного паренька каждая из них длилась вечность. Продолжая дрожать, как осиновый лист, он снова придвинулся к краю. Внезапно чьи-то руки обхватили парня, не позволяя двинутся ни на миллиметр. Это движенье было резким, но каким-то образом, в нем ощущалась небывалая нежность. Неужели он услышал. Сердце, как будто танцуя степ, бешено колотилось в груди. — Ты чего там уселся, ты ведь мог упасть. Опасно ведь, третий этаж как-никак. — стоящий сзади мужчина положил голову на плече парню, которого только что прижал к себе. Ответом ему послужила тишина. Парень ничего не ответил. Просто накрыл дрожащими ладонями руки, обнимающие его. Этот жест и это молчание говорили сами за себя. Если бы парень обернулся, то даже без света луны увидел бы, как глаза, стоящего за ним, наполнились ужасом. — Только не говори, что ты хотел спрыгнуть?! Не смей, слышишь! Я не позволю! Ты нужен мне, нужен больше чем жизнь, больше чем что-либо! Я… я не смогу без тебя. Прошу, не оставляй меня. Живи ради меня, ведь ты и есть моя жизнь. — его крик переходил в нервное бормотание, а пальцы цеплялись за тоненькую рубашку паренька. — О чем вы говорите? Не волнуйтесь, я и не думал о таком. — голос паренька успокаивал, но и в то же время казался удивленным. До него постепенно доходил смысл сказанного. Ведь такого не бывает, это ему приснилось. Но нет, минуты шли, а сон не пропадал. Нарушив тишину, в воздухе раздалось тихое «почему». — Ты еще спрашиваешь? Я ведь люблю тебя. — пальцы еще сильнее сжали рубашку, как будто каждая клеточка тела боялась отказа. — Как же так? Разве для вас это не просто секс? — голос дрожал, происходящее казалось было за гранью реальности. Но собеседник этого даже не услышал. — Я ведь так сильно люблю тебя. Боялся что это просто развлечение для тебя, и даже сейчас, неужели я тебе надоел, и ты решил уйти красиво, напоследок разбив мне сердце? Ты так жесток. Но я прошу, не оставляй меня, я дам все что хочешь, исполню каждую прихоть, только не бросай меня, малыш. Прости меня, ведь я люблю тебя до безумия. — по лицу катились слезы. Все чувства, так умело скрывающиеся за маской, в один миг вырвались на волю. Больше не имело смысла притворятся и делать вид, что это просто случайная связь опять-таки по прихоти продлившаяся полгода. Парень улыбнулся. Попытался отцепить так крепко сжимающие рубашку руки, но его попытка не увенчалась успехом. Тогда он просто выскользнул из рубашки, а затем с изяществом и грацией, как кот, спрыгнул с окна. Приземление было легким. Пол встретил его ласковой шероховатостью ковра. Паренек нежно посмотрел на лицо такого дорогого ему человека, который с недоумением уставился на колышущуюся от порыва ветра рубашку в своих руках. И просто обнял его. Такого раньше никогда не было. Ведь он тоже сдерживал свои чувства, но ведь теперь это не нужно. — Я тоже люблю вас. И потом были объятия, поцелуи, сквозящие страстным желаниям, касания, от которых невозможно укрыться, да в этом и не было нужды. Обоих накрыла волна чувств, и этому бешеному порыву невозможно было сопротивляться. Это была другая ночь. Не такая как все предведущие. В них что-то изменилось? Нет, все было как прежде, те же поцелуи, те же касания. Но что же тогда изменилось? Только под утро они лишились всех сил, и просто лежали прижавшись друг к другу. Но спать им не хотелось. В глубине души они боялись что все окажется сном. Поэтому спать им было нельзя. — Малыш, можно тебя кое о чем попросить. Не мог бы ты ко мне обращаться на «ты»? — мужчина ласково потрепал по волосам лежащего рядом паренька. — Но ведь мы же…— его взгляд стал таким затравленным, как будто его просили о невозможном. Сейчас он походил на маленького мальчика, который в толпе потерял свою маму. — Это ведь всего лишь семь лет. Каких-то семь лет разницы между нами. А то мало того, что я чувствую себя педофилом, так еще и дедом, в свои-то двадцать шесть. — Я постараюсь. — казалось тот готов был умереть от смущения. — Вот и умница, тогда произнеси мое имя. Не по имени-отчеству как обычно, а как вчера. Это было еле слышно, но я был так счастлив. Мне тогда показалось, что я нужен тебе. Паренек приподнялся на локтях, и со всей серьезностью посмотрел в глаза своему любимому. — Т-тебе не показалось! Т-ты мне нужен. — голос дрожал, но было приятно. Это волнение будоражило, растекалось по телу жидкой эйфорией. Он прошептал на ухо своему любимому. Снова прошептал его имя. Перед тем как снова упасть в объятия своего самого дорогого человека парень посмотрел на окно, на котором вчера сидел. За этим окном, где-то вдалеке занимался рассвет. И все стало ясно. Никто из них не изменился. Они все так же любили один другого до беспамятства. Просто пустота, все время окружающая их, вдруг перестала их слышать. И он точно знал, что больше никогда не захочет оказаться в ее объятиях, ведь объятия его возлюбленного гораздо приятней.