***
Хэмиш был так рад возможности увидеть то, как Шерлок работает. Он часто бывал на работе у Джона, но ничего интересного там для себя не нашел. Там было скучно и много народа, чего Хэмиш не любил. Но по рассказам и записям из блога Джона жизнь детектива ему была по душе. Все эти тайны, погони. В этом он был безумно похож на Шерлока, как и внешностью, и умом. Но глаза, повадки и сильные эмоции, которые он не скрывал, были Джона. Узнав о том, что Джон наконец-то разрешил ему побывать на их расследовании. Раньше он всегда оставался с миссис Хадсон, которая подкармливала его, когда доктор не успевал приготовить. Хэмиш однажды даже отказался от ужина, заявив, что «сытость отупляет», на что Джон только весело усмехнулся и заставил выпить его две чашки чая. Чтобы ничего не случилось (Джон все еще переживал на счет этого «психа»), Хэмиш должен был идти рядом с ними и не отставать ни на шаг. Он даже взял с собой пистолет, но Шерлок уверял его, что он не понадобится. Пришлось идти вечером. Генри Уильямс, так звали этого мужчину, который захотел отомстить жене за измену, должен был появится на Банави Гарденс, где несколько домов образует тупик. Здесь было очень легко его поймать и волноваться было не о чем. Как только они оказались вблизи от этой улицы, Холмс позвонил в Скотленд Ярд, чтобы они приезжали и «наконец, сделали свою работу». Сначала все шло прекрасно. Было не так темно и фигуру мужчины было отчетливо видно. Шерлок шел за ним следом, сливаясь с тенью домов и бесшумно ступая по асфальту. Хэмиш отставал от него всего на полтора шага. Он, по просьбе Джона, пытался не высовываться, прячась за темным пальто Шерлока. А Джон шел позади них, чтобы, в случае чего, успеть оттолкнуть ребенка. Все шло просто прекрасно, пока Генри не скрылся из виду. Пока Шерлок не ушел проверять куда он мог деться, оставив их одних посреди улицы. Пока из тени не вышел мужчина и не направил на Хэмиша пистолет. Громкий выстрел разрезал стоящую на улице тишину и отдался звоном в ушах. За секунду Джон смог среагировать. Он отпихнул сына, но не успел отойти сам. Пуля пробила одно ребро и попало правое легкое, застревая внутри тела. Не удержавшись на ногах, доктор упал спиной на землю. Дыхание перехватило и все тело сковала боль. Небо, с редкими звездами, заволокло тьмой, превращаясь в одно огромное черное пятно. Через пару секунд перед его глазами возникло такое родное лицо, смотрящее на него с паникой, и даже ужасом. Холодный ветер сейчас чувствовался острее. — Шерлок, — прохрипел Ватсон и тут же скривился от боли, прожигающей все внутри. Холмс быстро стянул с себя шарф и прижал к ране, чтобы остановить кровь. Все внутренности сковал ужас. Просто животный страх, от которого мозг отключился. Джон зажмурился и глубоко, насколько это позволяла пуля, вдохнул, стараясь уйти от боли. Ему бы сейчас лежать молча, а не стараться успокоить трясущегося детектива. Но он ничего не мог с собой поделать. Потянувшись к нему, доктор сжал его руку слабыми пальцами и улыбнулся, слегка приподнимая уголки губ. — Как… Хэмиш? — тихо, с запинками, выдохнул Джон, сдерживая вырывающийся наружу стон. — Хорошо. Все хорошо. Молчи, — обрывисто произнес Холмс, судорожно сжимая пальцами шарф, надеясь остановить кровь, уже полностью пропитавшую плотную ткань. — Скоро приедут парамедики. Совсем скоро. Не уходи. Смотри на меня Джон. Шерлок сжал его руку сильнее, заглядывая в синие глаза. Переведя взгляд с неба на ясные серо-голубые глаза, доктор переплел их пальцы между собой. Через секунду все поплыло и начало сливаться в одно мутное пятно. Боль притупилась из-за тумана, появившегося в мозгу от потери крови. Становилось холоднее, намного холоднее, но знакомая, теплая ладонь, сжимающая его руку так крепко, помогала сосредоточиться и не закрывать глаза. — Все будет хорошо, Джон. Ты останешься со мной. Все хорошо, — тихо бормотал Холмс, не переставая гладить его о щеке, словно он успокаивал себя, а не Джона. Его сердце билось так часто, что, казалось, оно выпрыгнет из груди и он сам умрет. Он даже думать нормально не мог. Только зажимать кровоточащее отверстие от пули и не отрывать глаз от бледного, усталого лица, чтобы заметить малейшее изменение в знакомых чертах. — Тихо. Еще немного, — с вялой улыбкой пробормотал доктор, сам не понимая что он имеет ввиду. В его глазах уже поплыли темные пятна и дышать становилось все тяжелее. Воздух вырывался из горла с хрипом и бульканьем. Кровь начала заполнять поврежденное легкое. Еще немного. Совсем немного и он захлебнется в собственной крови. Надо сказать что-нибудь Шерлоку. Успокоить, потому что видеть его таким испуганным, с паникой в глазах и дрожащими руками. — Шер… лок, — сдавленно выдохнул Джон, чуть сильнее сжимая пальцы, чтобы Холмс посмотрел на него. Шерлок нахмурился и прижал палец к его губам, сурово качая головой. — Молчи. Просто молчи. Скоро они приедут. Только молчи, — на выдохе пробормотал он, не веря в собственные слова. — Тебе нельзя сейчас говорить. — Шерлок, — уже увереннее произнес Ватсон, смотря в светлые глаза. — Где… он? Бросив быстрый взгляд в сторону сжавшегося в комок сына, который с таким же ужасом, что и Шерлок, смотрел на них, детектив снова повернулся к мужу. — Здесь. Он здесь, Джон, — рвано проговорил Холмс, переплетая их пальцы между собой. — Береги его, — он слишком резко это сказал и дыхание перехватило, а на глазах выступили слезы. — Нет, Джон. Ты не бросишь меня… нас, — Шерлок запнулся и быстро поцеловал его в уже холодный лоб. — Ты останешься с нами. Я не позволю тебе умирать. Не сейчас. — Прости… Шерлок, — доктор не смог заставить онемевшие пальцы снова сжаться, чтобы успокоить его, но кое-что он все еще был в силах сделать. — Я очень… очень люблю… тебя. Из груди Холмса вырвался полу-всхлип, полу-смешок и губы расползлись в жалком подобии улыбки. Он склонился над ним, прижимаясь своим лбом к его, не отрывая серебристых глаз от синих. — Я тоже люблю тебя, Джон. Пожалуйста, продержись еще немного. Пожалуйста. Джон издал хриплый смешок и закрыл глаза, погружаясь во мрак, подступающий к нему со всех сторон, и звенящую тишину в ушах. Из глаз Шерлок потекли слезы, когда холодная рука перестала сжимать его пальцы и грудь, к которой он так сильно прижимал шарф, перестала двигаться. Все замерло, а потом понеслось беспорядочным потоком. Лестрейд, вместе со всей группой и парамедиками, приехал через семь минут. Они забрали у него Джона. Просто оторвали и отправили с Хэмишем домой. А потом все пошло еще быстрее. Морг. Похороны. Могила. Много людей. Как в глупом фильме. Шерлок не успевал следить за этим ходом событий. Он все еще был на той мрачной улице с еле дышащим Джоном на руках.***
С самого утра шел мелкий дождь, что еще сильнее напоминало какую-то сцен из мелодрамы. Когда все ушли и на кладбище остались только Шерлок и Хэмиш, холодные капли стали падать все чаще и через пару минут они были полностью мокрыми, но из-за этого ни один из них не собирался уходить. Шерлок смотрел на темный камень, едва сдерживая слезы. Руки мелко подрагивали и он сжал их в кулаки, стараясь подавить боль, чтобы Хэмиш не заметил его состояния и не было еще хуже. Надо было оставить его дома. Не за чем ребенку видеть это. Холмс одернул себя и взглянул на сына, не отрывавшего взгляда от вырезанных на мраморе букв, складывающихся в такое до боли знакомое имя. Он успокоит Хэмиша дома, а сейчас уделит внимание своему Джону. Детектив шагнул ближе к могиле, опустился на холодную землю рядом с камнем и коснулся пальцами надписи. — Прости меня, — тихо, едва слышно, прошептал Шерлок, очерчивая пальцем «о» в имени. — Это я виноват. Мне не надо было заставлять тебя. Я… я идиот, Джон. И я никогда не заслуживал тебя, но ты любил меня. Это так странно. Ты всегда говорил что любишь меня и мне это казалось безумным. А сейчас я потерял тебя. Мы потеряли. И я не представляю как жить без тебя. Как я буду справляться с Хэмишем один? Джон, почему ты ушел? Еще бы немного и ты был бы сейчас с нами. О, Джон. Шерлок судорожно вдохнул, сжимая пальцами камень так сильно, что побелели костяшки. Слезы выступили на глазах и мокрыми дорожками потекли вниз по щекам. Прикосновения Холмс почувствовал не сразу. Только когда темная кудрявая голова прижалась к его плечу, а руки обняли за талию, минуя расстегнутое пальто. Он обхватил его в ответ, зарываясь в спутанные мокрые волосы, чтобы Хэмиш не видел его лица. Ведь теперь именно Шерлоку придется заботиться о его чувствах. — Я люблю тебя, — стараясь, чтобы голос не дрожал, произнес Холмс, касаясь губами вихрастой макушки. — Я тоже люблю тебя. И папу, — тихо добавил он после небольшой заминки, осторожно посмотрев на пальцы, сжавшиеся на мраморе. — Конечно. Я знаю, — детектив улыбнулся, незаметно стирая слезу, чтобы она не попала в его волосы. — Я постараюсь быть хорошим отцом. Хэмиш улыбнулся и прикусил губу, сдерживая вырывающийся наружу всхлип. Шерлок поменял положение, прижался щекой к влажному камню, сжимая сына в своих руках, и закрыл глаза, вдыхая запах мокрой травы и земли, который так любил Джон.***
После случившегося Шерлок приходил на кладбище каждые пару недель. Просто сидел на траве, рассматривая уже ставшее до боли знакомые буквы, а, когда случалось что-то интересное, он с упоением рассказывал это Джону, мягко поглаживая гладкую поверхность камня. Он проводил здесь целый день до самого вечера и говорил с Джоном даже если говорить было не о чем. Это помогало и держаться становилось все легче. Хотя ему снова начали сниться кошмары. Он спал меньше семи часов за двое суток. Это сказывалось на его самочувствии и ясности ума, но ничего с собой поделать он не мог. Сегодня была прекрасная погода. Теплое весеннее солнце освещало свежевыросшую траву, на которой все еще оставались капельки росы. — Привет, Джон, — с легкой улыбкой проговорил Шерлок, подходя к могиле и нежно проводя пальцами по мрамору в знак приветствия. Холмс уже привычно опустился на землю у надгробия и привалился к ней боком. Внутри сразу же все расслабилось и спокойствие затопило его, как всегда бывало, когда он был рядом с Джоном. — Я соскучился, — пробормотал он, прижимаясь лбом к краю надгробного камня, и стал поглаживать костяшками пальцев родное, любимое имя. — Без тебя совсем тихо. Знаешь, я никогда не думал, что буду скучать по твоему ворчанию. Шерлок улыбнулся, вспоминая недавнее утро, когда он случайно разбил пару колб и Джон проклинал его «кривые руки» весь оставшийся день. — Нас кормит миссис Хадсон. И она даже учит меня готовить. Это, оказывается, интересно, — Холмс усмехнулся и покачал головой, — У меня получается. Он умолк, наслаждаясь легкими порывами ветра, которые развевали его волосы, как когда-то делал Джон перед сном. — Не злись на Хэмиша. Он… он очень тяжело переживает твою потерю. Я не хочу заставлять его приходить сюда. Но он любит тебя. Он постоянно смотрит наши альбомы и спрашивает о тебе. Вздохнув, Шерлок опустил голову и стал разглядывать влажную землю под ногами. — Это из-за меня он тебя лишился. Я стараюсь, но я никогда не буду для него таким отцом, каким был для него ты. Я не понимаю, почему ему грустно иногда и почему он уходит вечерами в свою комнату. Я боюсь, Джон. Боюсь, что потеряю его. Теплый ветер настойчиво дунул ему в лицо и Шерлок с усмешкой посмотрел на надгробие, не осознавая, что по его щеке стекает слеза. — Ты прав. Я попробую. Я обещал ему, — Холмс вздохнул и тряхнул головой, прогоняя навалившуюся на него тоску. — Спасибо, Джон. Я люблю тебя. Он закутался в свое пальто и сильнее прижался к холодному камню, подставляя лицо под ласковые прикосновения теплого весеннего ветра.***
Пять лет спустя. — Джон, — радостно воскликнул Шерлок, подходя к могиле, усеянной цветами, которые Холмс не желал убирать. Он плюхнулся на траву, оперся спиной о край надгробия и с энтузиазмом посмотрел на имя, от которого его сердце все так же пускалось вскачь. — У меня сейчас было такое интересное дело. И Хэмиш. О, он был неподражаем. Ты бы видел, Джон. Даже я ему позавидовал, — Шерлок засмеялся, с гордостью думая о том, что их сын так великолепно раскрыл пропажу драгоценностей. — И он познакомился с чудесной девушкой, Кларой. И, мне кажется, он ее любит. Она так им восхищается. Теперь я знаю, как выглядел, когда ты меня хвалил. Они прекрасная пара. Просто глаз не оторвать. Тебе бы понравилось. Холмс улыбнулся, прижимаясь затылком к холодному камню. Он редко мог сказать что-то хорошее о подружках сына. Все они не отличались особым умом, что его неимоверно раздражало. Но не эта. Она во всех смыслах подходила Хэмишу. — Я скучаю, — выдохнул он, снова поворачивая голову к могиле и задерживаясь взглядом на самом ближнем к могильному камню цветке, — Может быть скоро я присоединюсь к тебе. Хэмишу я теперь не нужен, а больше меня никто здесь не держит. Как ты думаешь, Джон? Сердце противно защемило, когда ничего не произошло. Абсолютно ничего. Скорее всего Джон против. — Все равно это когда-нибудь случится. Я уже умираю. Мне так одиноко. Ты не представляешь. Раньше я так хотел уехать. С тобой. Чтобы были только мы вдвоем. А сейчас я ничего не хочу. Я хочу только увидеть тебя. Снова. Он вздохнул. Родное лицо в его голове оставалось таким же ясным. Совсем не потерявшим свою четкость. Он помнил каждую морщинку, складочку, все до мельчайших подробностей. — Я скоро приду к тебе. И останусь. Нравится тебе это или нет, — Шерлок грозно взглянул на надгробие, словно он обвинял его в упрямстве, но через секунду взгляд серых глаз смягчился и губы тронула легкая улыбка. — И я люблю тебя.***
Шерлок умер через год после свадьбы Хэмиша и Клары, уверенный, что оставил его в надежных руках. Теперь он мог, наконец, успокоиться и встретиться с единственным, не считая сына, человеком, которого он смог полюбить. Его похоронили рядом с могилой Джона, с той стороны, где Шерлок сидел, когда навещал его. Цветы так и не срывали и теперь они росли на обеих могилах и, казалось, из-за них становилось светлее и грусть, навеянная этим местом, отступала. В последние дни Шерлок был только рад тому, что скоро увидит своего Джона. И никто не говорил ни слова по этому поводу. Даже Хэмиш молчал, хотя ему и было больно терять обоих родителей. Он приходит на кладбище каждую неделю, но не задерживается на долго. Боль все еще была слишком сильна, чтобы ее терпеть, но он был рад. Рад, потому что они снова вместе и сейчас их точно ничего не разлучит.