Forever Unbroken.

Кусочек за кусочком, медленно, но так, чтобы картинка собралась воедино. Память восстанавливается мучительно долго, а воспоминания всплывают слишком неожиданно. Гарри думал, что помнил и контролировал большую часть ситуаций, что происходили под действием наркотиков, но это оказалось далеко не так. Унизительные, неприятные и грязные, эти воспоминания были именно такими, но, тем не менее, им было оправдание, которое делало все прошлое менее мрачным в глазах самого Стайлса прежде всего. Он справлялся с этим сам, хотя иногда, при очередном воспоминании, он рвался подбежать к Найлу и избить того до потери пульса за то, что тот не контролировал его и не применял силу, когда Гарри без тени сомнения шел торговать телом за деньги или наркотики. В нем смешивались обида и благодарность, но, поскольку второй все же было больше, он стоически молчал и переживал всё внутри, пока не становилось легче, а горечь обиды не стиралась бесследно. Он начал жизнь заново спустя две недели после переезда к Найлу и Эду. Нашел работу, пусть грошовую и быстро надоедающую, но имеющую место быть. Он честно платил свою долю за еду и дом, не принимая возражений друзей. Гарри делал вид, что это всё из благих побуждений, и, наверное, это отчасти так и было. Но разумом он понимал, что делает это в основном потому что боится, что потратит всё заработанное на наркотики, тяга к которым почти пропала. Но иногда, под наплывом тягучей тоски и безысходности, он мечтал купить на все свои чаевые как можно больше дури и снова окунуться в волну веселья и наслаждения, пусть не долгого и тянущего в итоге на самое дно. Потом эти мысли и желания его пугали, доводя буквально до панической атаки, после которой он и думать не мог о наркотиках без приступа тошноты и стыда. Справляться с работой разносчика пиццы оказывается на удивление сложно, особенно в первое время. Гарри буквально валился с ног и засыпал на диване в гостиной, даже не сняв обувь. Сейчас, спустя восемь месяцев, он приноровился, стал меньше уставать, нашел подход к клиентам и стал получать чуть больше чаевых. И, не смотря на однообразность каждого дня, он был постоянно чем-то занят и не мог отвлечься на посторонние мысли. А на некоторые просто не хотел. Гарри не скрывал ни от кого, что не хочет ни слышать, ни знать ничего о Луи. В первые дни после их последней встречи он никак не мог выкинуть все детали из головы, прокручивал в памяти все их диалоги и встречи, делая больно самому себе. Он погряз в этом полностью, но освободился быстро, резко, твердо решив, что лучше всего для них будет больше никогда не встречаться. И с этого момента он избегал походов в клубы с Эдом и Найлом, упрашивал доставить заказы в район Луи других парней из пиццерии, и практически перестал посещать общественные места под различными предлогами. Возможно, это было неразумное решение, трусливое, но так было спокойнее всем. К тому же Луи даже не пытался отыскать Гарри. На улице на удивление тепло и солнечно — последние несколько дней шли проливные дожди, будто намереваясь затопить город и все его окрестности. Такая перемена погоды подействовала положительно на настроение всех жителей Нью-Йорка, и Гарри не стал исключением. Щурясь от солнечного света и слегка улыбаясь, он развозит один заказ за другим, с удовольствием понимая, что это один из самых легких дней за несколько месяцев. Его последний заказ слишком далеко, приходится ехать почти час от прошлого клиента, и на улице уже почти стемнело. Гарри торопится к дверям обшарпанного многоквартирного здания, нетерпеливо жмет на звонок и, едва ему открыли дверь, он вбегает внутрь. Не смотря на хорошее настроение он слишком устал и хочет поскорее вернуться домой, к тому же, на заднем сидении стынет пицца, которую он умыкнул с кухни ресторана специально по случаю годовщины Эда и Найла. Он быстро бежит по ступенькам, размахивая коробкой, чуть не спотыкается, но успевает удержать равновесие. На мгновение он замирает, чтобы сердце от испуга перестало бешено биться, и тихонько смеется, представляя, как смачно он распластался бы на лестнице с коробкой пиццы в придачу. Все ещё улыбаясь, он поднимается до нужной квартиры. Дверь приоткрыта, но хозяин от чего-то не соизволил выйти и встретить доставщика. Гарри недовольно цокает, ногой толкает дверь и заглядывает внутрь квартиры. — Доставка пиццы, сэр! Гарри не может удержаться и не начать разглядывать квартиру. Темная, скудно обставленная, но теплая и всё равно уютная. Он слышит шорох в глубине квартиры, нерешительно топчется на месте, и, всё еще не дождавшись ответа, шагает внутрь. — Сэр! — нарочито громко говорит он, не желая застать хозяина квартиры в неловком положении. — Минутку, — наконец доносится в ответ, и из темноты выплывает худощавый парень, сжимающий в руке кучу помятых купюр. — Забыл отложить деньги. — Посмеиваясь говорит он и подходит ближе. Гарри неуверенно кивает, принимает купюры и протягивает коробку вперед, прикидывая дал ли ему парень чаевые. — Спасибо, — бурчит он и поднимает взгляд. — Твою мать! Клиент, оказавшийся никем иным, как Луи, отшатывается назад и неуверенно дергает уголками рта то ли в попытке улыбнуться, то ли закричать. — Гарри, привет. Не знал, что ты… Не думал, что… — мямлит Луи и кладет коробку на пол. — Блять, — восклицает Гарри и закрывает лицо руками. От неожиданности оба не знают что сказать и поэтому один молчит, облокотившись о стену, а второй, чертыхаясь, крутится на месте. — Простите, — наконец, собравшись с мыслями, говорит Гарри. — Всего доброго и приятного аппетита, сэр. Луи закатывает глаза и поджимает губы. Да, встреча неожиданная, и для Гарри неприятна, но тот надеялся, что тот сможет сохранить самообладание, как это сделал он сам. Сколько отчаяния и горя он пережил тогда, когда они расстались. Он потратил уйму времени и средств, чтобы отыскать Гарри, но все его попытки оканчивались провалом и, в конечном итоге, он понял, что лучше им больше не встречаться. Это решение было принято с тяжелым сердцем, но с пониманием того, что Стайлс будет счастлив. Та встреча принесла слишком много разочарований и боли, как и всё их знакомство. Скорее из принципа и из-за раздражения, Луи хмыкает и машет рукой в приглашающем жесте. — Всего доброго, — цедит Гарри и разворачивается, намереваясь уйти, но четко понимая, что не хочет и не может этого сделать. Он буквально замирает, стоя спиной к Луи, так что тот не видит, как Гарри закусил губу, пытаясь придумать, что же сделать и сказать. Столь привычное для них прежде молчание наступает снова. Но длится оно не так долго, на что рассчитывал Гарри. Луи тихонько покашливает, привлекая внимание, и говорит: — Сломал три пальца, — он горько улыбается и поднимает левую руку вверх, которую всё это время прижимал к себе. Гарри безразлично хмыкает, но оборачивается и заинтересованно рассматривает гипс на руке Томлинсона. Он пытается быть серьезным и, поначалу, он действительно сохраняет невозмутимость и естественное беспокойство, но стоило ему посмотреть в глаза Луи и он не смог сдержать улыбки. — Спасал очередного наркомана? — Нет, — Луи переминается с ноги на ногу. — Может все же пройдешь? Гарри чуть мешкается, но кивает. Это будет обычный дружеский разговор, он уверен в этом. Они проходят в маленькую комнату, которая оказывается практически всей квартирой. От былой роскоши прошлого жилища Луи не осталось ни следа. Гарри смущенно осматривает обстановку и присаживается на большой диван, очевидно служащий и кроватью. Луи улавливает немой вопрос в глазах Стайлса и спешит объяснить ему, что же произошло за все это время. — Моя прошлая квартира сгорела, так что это временное пристанище. Не переживай, я не продал ее, чтобы погасить кредиты и раздать долги, — Луи сконфуженно улыбается и Гарри лишь кивает в ответ, чтобы тот продолжил. Они оба понимают, что это была ложь. — В общем, после всего этого я переехал сюда. Да, здесь просто дыра, но это единственное, что я смог себе позволить. — Ты же не связался с плохими парнями? — настороженно спрашивает Гарри, все еще оглядываясь по сторонам и понимая, что такой вариант вполне имеет место быть. Тем более после тесного общения с сумасшедшим наркоманом. — Хах, нет. А, ты про это, — Луи приподнимает руку. — Неудачное приземление. Бежал за одним парнем, который стащил у меня из кармана телефон. — Не догнал? — ласково улыбаясь спрашивает Гарри. Луи обиженно поджимает губы, но тут же расплывается в улыбке и заливается смехом. — Еще бы. Видел бы ты меня, я буквально летел за ним. Как Бэтмэн, честное слово. Пока не влетел в припаркованную машину. Парень даже обернулся посмотреть жив ли я. Гарри беззлобно смеется в ответ, в деталях представив падение Томлинсона. — Как ты? — тихо спрашивает Луи, и улыбка медленно сползает с его губ. — Как видишь, — Гарри разводит руки в стороны, чтобы Луи смог рассмотреть его незаурядную рыжую форменную футболку, заляпанную масляными пятнами. — Я чист. Луи кивает. Он благодарен Гарри за ответ. Немногословный, но честный. Луи счастлив, что он не зря решил помочь ему. И Томлинсон несомненно горд, но не за себя, а за Гарри, что тот справился и держится, уже без посторонней помощи. — Послушай, я должен идти, — смущенно говорит Гарри и поднимается с дивана. — Было приятно снова тебя увидеть. Он направляется к выходу, не оборачиваясь, но слыша, что Луи встал и идет следом за ним. Наконец, на пороге, он все же останавливается и разворачивается. — Не забудь подогреть пиццу, она наверняка уже остыла, — широко улыбаясь, говорит он. От этой внезапной встречи, поначалу сильно расстроившей, он чувствует приятную легкость. Наконец-то он может со спокойной душой осознать, что с Луи всё хорошо, и они все еще неплохо относятся друг к другу, пусть и без прежней близости. — Спасибо, — бросает Луи и подходит ближе. Они оба понимают, что стоя таким образом, Гарри не сможет развернуться, не задев Луи, а тот не сможет закрыть дверь. Слишком близкий контакт, такой знакомый, что становится дурно. Луи тычет гипсом Гарри в грудь и негромко вздыхает, словно намереваясь что-то сказать, но передумывает в последний момент. Они не могут понять, что происходило прежде и что происходит прямо сейчас. Нет, прошлых эмоций не вернулось. Нет той тянущей тяжести и тоски, нет чувства пустоты и полнейшей безысходности. Самое главное, что нет жалости друг к другу и к самим себе. Это настоящий взрыв, долго и тщательно сдерживаемый, якобы во благо. — Боже, — Гарри резко мотает головой, притягивает Луи к себе и обнимает. — Ты так мне нужен. Здоровой рукой Луи обнимает Гарри в ответ, поглаживает его спину, словно пытаясь успокоить нахлынувшую на парня бурю чувств. Он кусает губы, надеясь, что Гарри не оттолкнет его, и дрожащим голосом спрашивает: — Ты же знаешь, что я люблю тебя? Гарри только и может, что расплакаться в ответ с широченной улыбкой на губах. Таких сильных эмоций он не испытывал уже давно, если испытывал вообще в жизни. Смятение, страх, счастье и, наконец, облегчение. Вся палитра чувств смешалась в нем ежесекундно. Он не мог и представить, что услышит эти слова, и теперь, осознав и поверив, с эмоциями было не совладать. Луи смущенно смеется, понимая, что тоже вот-вот готов зарыдать, как герой драматичного фильма. Им обоим трудно в это поверить и еще долго их не будет покидать ощущение миража и обмана. Достаточно долго, чтобы всё смущение и все страхи забылись в тот же день, когда Гарри переехал к Луи.

***

Луи вваливается в квартиру, устало постанывая и потирая замерзшие руки. С новой работы он возвращается поздно, но определенно раньше, чем с работы бармена. В квартире стоит полнейшая тишина, и Луи, раздевшись, тихо проскальзывает на кухню. На столе стоит контейнер с какой-то хитрой, но непременно вкусной стряпней Гарри, и прикрепленным к нему стикером. На голубой бумажке кривым торопливым почерком написано: «Съешь всё до последнего кусочка, иначе никакого поцелуя на ночь». Луи сдерживает смех и принимается за еду, прежде положив аккуратно сложенный стикер в карман толстовки. — Ты такой смешной! — доносится позади веселый голос, когда Луи оставляет пустой контейнер в сторону. — Пойдем. — Гарри кивает в сторону и уходит, призывно взмахивая руками. Их новая квартира просторнее, но все так же не отличается элементами роскоши. Они идут в импровизированную спальню, отделенную от гостиной широким шкафом. — Стайлс, Ты под кайфом? — Луи садится на кровать и недовольно смотрит на распластавшегося рядом Гарри. Парень с разбегу плюхнулся на кровать и теперь лежал, уткнувшись лицом в подушку и призывно дергая задницей. — Нет. Нет. Нет! Определенно нет, — Гарри пыхтит и пытается сесть на кровати и, с трудом, но ему это удается. Он буквально ложится на Луи, и тому приходится приобнять Стайлса за плечи, чтобы тот не свалился на пол. — У тебя тут что-то. Во-от тут, слева. — Гарри тянет руку к губам Луи, но промахивается и просто проводит по его лицу вспотевшей ладонью. — Убери свои руки, — Луи раздраженно вытирает щеку. Такой Гарри вдруг напоминает ему того, что так давно исчез, и теперь ему страшно. — Да нет же, вот, — Стайлс снова с сосредоточенным видом проводит по щеке парня. — И что же там? — не выдерживает Луи и легонько бьет Стайлса по руке. Гарри вскрикивает от неожиданности и с наигранным негодованием смотрит на Томлинсона. — Мой поцелуй, — обиженно говорит Гарри и тянется к губам Луи, чуть касается их, пытаясь затянуть Томлинсона в поцелуй, но не удерживает равновесия и падает на колени парня. — Ты не обдолбан, так? — Луи облизывает губы, чувствуя привкус сладковатого алкоголя. — Нет. Я пьян, — фыркает Гарри и приподнимается, чтобы обхватить Луи руками за шею и притянуть к себе. — Пьян от любви к тебе. Луи хитро улыбается и взъерошивает волосы Стайлса. Гарри улыбается и, наконец, целует Луи. И уж теперь Томлинсон ни за что не упустит возможность и не выпустит Гарри из жарких объятий.