***
Как бы девочка ни пыталась держать себя в руках, её состояние заметили все. Пытались развеселить тоже все: Занзас притащил с десяток плюшевых зверей самых разных видов, Бельфегор застенчиво преподнёс свой любимый ножик, Луссурия подарил ей варийскую форму, Леви рассказал пару баек из собственной жизни, и даже Мармон потратил деньги на подарок. Но получилось только у Скуало, доставшего альбом со старыми фотографиями всех офицеров — жалкими остатками увлечения Луссурии. — А это что за летающая тарелка? — спросила Тсунаёши, наморщив лоб. Она не могла вспомнить, кто это. — Где? — удивился Скуало, но, глянув на фотографию, фыркнул от смеха. — Это Мармон до того, как сняли проклятие Аркобалено. Следующую фотографию сопровождал заливистый смех. Мечник застыл. Занзас в ярости ему смешным не казался совершенно, благо, за годы тот научился обуздывать свой характер, но воспоминание было не из приятных. — У него… пёрышки… дыбом встали… как у кота, — выпалила девочка, переводя дыхание от смеха. Скуало всмотрелся и понял, что босс и вправду выглядел забавно. Иногда он завидовал Тсунаёши с её умением видеть самую суть вещей с первого взгляда. — А ну стой! — мечник резким движением выхватил альбом у девочки, перелистнул пару страниц и отдал обратно. — Теперь можно. На его счастье Тсунаёши не стала ничего спрашивать, а хитрого блеска глаз вариец не заметил, но порадовался, что догадался попросить Мармона закрыть фотографии с одной из пьянок, которую совершенно случайно устроил Занзас, разрешив открыть погреб. Девочка наконец почувствовала, что приходит в себя. Чтобы пережить то, что она сумела забыть о самом родном человеке, ей понадобилось почти две недели, но сейчас стало намного легче. Когда Тсунаёши досмотрела альбом, Скуало ушёл по своим делам, взяв с неё обещание, что Занзас ничего не узнает. Засыпала девочка с улыбкой. Интуиция нашёптывала, что всё будет хорошо.***
Утром объявились Бермуда и Джагер. Они не стали ничего говорить заранее, ибо точно знали, что, если Тсунаёши оставить время на сомнения, она точно запаникует. Девочке дали десять минут на сборы и пять на то, чтобы отпроситься у Луссурии. Следующие двадцать пытались избавиться от Скуало, который, узнав название города, в который они едут, навязался в компанию, решив навестить старого одноклассника. Он недавно прислал мечнику просьбу о помощи, а тот был вынужден отдать долг человеку, некогда спасшему его жизнь. В итоге Виндиче, скрипя зубами, согласились потратить энергию на наглого мечника, предварительно предупредив оного, что это в самый последний раз. Скуало только незаметно показал Тсунаёши, выступившей главным аргументом спора, большой палец, и Виндиче начали перемещение.***
Они оказались в безлюдном переулке. — Здравствуй, Япония, — констатировал Джагер, улыбаясь. Бермуда только удивился беспричинной радости. Скуало вежливо отвернулся и пошёл из переулка. Его догнал окрик: — Ровно через два дня здесь же. Мечник только кивнул и растворился в толпе. Тсунаёши поспешила за ним, но тут Бермуда схватил её за руку. — Секунду, — Джагер спокойно провёл рукой по лицу девочки, но, увидев её возмущение, добавил: — Я сниму, когда придём. — Ладно, — согласилась Тсуна, которую немного трясло от страха. Единственным, что она помнила о маме, были карие глаза и тепло. Больше ничего. И встретить незнакомку было страшно. Через десять минут они стояли около двери. «Вперёд», — сказала себе Тсунаёши и нажала на кнопку звонка.***
Нана готовила, напевая себе под нос. Сегодня ей отчего-то хотелось посвятить себя любимому хобби — кулинарии. Ей в целом нравилась её работа, но иногда хотелось отвлечься от цифр. Единственное, что основательно портило настроение, — готовить было некому. С мужчинами отчего-то не складывалось, да и, один раз обжёгшись, Нана больше не могла доверять сильному полу. Звонок в дверь заставил её подскочить на месте. «И кого это могло принести?» — подумала женщина, с тоской глядя на только что приготовленное блюдо. Как всегда, для неё одной получилось слишком много. — Да-да, — крикнула Нана, торопясь открыть. Увидев две тёмные фигуры и маленькую девочку, она ошарашенно застыла. — Здравствуй, мама, — проговорила Тсунаёши, тщетно силясь улыбнуться. Нана узнала её сразу. Просто не могла не узнать, ведь слишком часто пыталась представить, как будет выглядеть её дочь, когда вырастет. Они обнялись. Бермуда вежливо кашлянул, за что получил обжигающий взгляд от Наны, но женщина всё-таки отпустила Тсуну и пригласила гостей в дом. Когда Нана разливала суп, руки её немного подрагивали. Выяснять ей ничего не хотелось, не хотелось даже смотреть на две мрачные фигуры, не отходившие от девочки. Нана только желала побольше времени провести с дочерью. После сытного обеда они разговорились. Казалось, вопросы никогда не кончатся. Всё-таки они не виделись несколько лет и теперь им обеим казалось, что напротив сидит совсем не тот человек, что раньше. Тсунаёши совсем не помнила спокойной силы, исходившей от матери, а Нане приходилось узнавать дочь и вовсе с нуля. Но всё же девочка устала, и, увидев, как Тсунаёши зевает, Нана не терпящим возражений тоном предложила ей занять гостевую спальню, которая всегда была приготовлена на всякий случай. Девочка с удовольствием согласилась и почти сразу же уснула. Нана пару минут с умилением поглядела на посапывающую дочь и, подумав: «Совсем загоняли ребёнка», — спустилась на кухню, где всё ещё сидели Бермуда с Джагером. — Тсунаёши не сможет приезжать часто, но раз в месяц непременно, — смущённо сказал Джагер, надеясь завязать разговор. — Раз в месяц, — протянула Нана, улыбаясь. Её улыбка отчего-то не понравилась иллюзионисту. — Значит, вы, господа, забираете у матери её собственного ребёнка, а потом появляетесь откуда ни возьмись и говорите, что мы сможем видеться не чаще, чем раз в месяц. Я правильно понимаю? Джагер хотел было кивнуть, но нож, оцарапавший его щёку, ясно показал, что разговаривать с ними Нана не намерена. Виндиче удивился: он и не заметил, как женщина переместилась на стратегически выгодную позицию, к полкам, где было развешено множество на первый взгляд безопасных предметов. В стражей летело всё: кастрюли, сковородки, скалки, ножи и даже пустая рисоварка. — И что будем делать? — спросил у босса Джагер, потирая ушибленный горячей сковородкой лоб. — Ну не драться же с ней? — резонно возразил Бермуда. Стражи переглянулись. Они оба не могли ожидать, что вместо конструктивного разговора получат бушующий ураган. Самое страшное, что Нана делала всё молча, без единого звука, однако выражение лица не оставляло сомнений в кровожадности её намерений. Стол, который Виндиче использовали как щит, треснул, а Нана, исчерпав запасы снарядов, подскочила к стражам с последней сковородкой. В этой рукопашной Джагеру и притаившемуся за его спиной Бермуде оставалось лишь бежать. Оба Виндиче порадовались, что у Наны настолько большая кухня. Прихватив кастрюлю, чтобы использовать её в качестве щита, босс Виндиче отступал к двери. Джагеру с его габаритами повезло меньше, но он мужественно выдерживал удары сковородкой, прикрывая Бермуду. Но Нана всё же разгадала план стражей и кошкой метнулась наперерез. В итоге кастрюля оказалась на голове у босса Виндиче. Скрип двери заставил всех участников «сражения» замереть. Вошла Тсунаёши. В одной пижаме и с подушкой в руке. — Мам, можно водички попить? — со сна девочка не слишком хорошо воспринимала окружающую действительность. — Конечно, Тсу-тян, — улыбнулась Нана и, как ни в чём не бывало, налила воды в не понятно откуда взявшийся стакан. — Ой, дядя, и ты здесь. А что с дедулей? Он придумал новую шляпу? Точно не буду такую носить, — удивлённо спросила Тсунаёши и принялась протирать глаза, а, наконец разглядев побоище, посмотрела на застывшую Нану с неприкрытым восхищением. — Мама самая крутая! Девочка улыбнулась и ушла досыпать. После жизни бок о бок с мафией, не было новостей, которые могли прервать её крепкий здоровый сон. — Вы успокоились? — опасливо спросил Джагер, водворяя стол на место. — Пожалуй, да, — прислушалась Нана к своим ощущениям. Ярость немного утихла. После развода с Емицу у неё иногда случались припадки гнева. — Расскажите мне о Тсунаёши. Я хочу знать о ней всё. Джагер кинул взгляд на босса. Он не знал, что можно рассказать женщине, не являющейся частью мафии. Бермуда только махнул рукой: мол, что-нибудь придумаем. Со вздохом иллюзионист начал рассказывать. О жизни Тсунаёши и её силе, о Шахматоголовом и мафии... Нана слушала молча, только иногда вставала, чтобы налить всем чаю. Неудивительно, что они засиделись почти до рассвета. Утром Нана чувствовала себя разбитой, но всё равно принялась готовить завтрак. Она не могла прийти в себя и пока не осознавала, что вновь обрела дочь. — Мама, тебе помочь? — вопрос застал женщину как раз тогда, когда нож ударял по пустой доске и перевернул всё с ног на голову. Вчерашний день показался дурным сном. Нана бросила нож в раковину и обняла Тсуну. Волна счастья накрыла с головой. — Нет, не нужно, попей пока чаю, — Нана усадила дочь за стол, а сама вновь принялась резать овощи. Работа спорилась в её руках, как никогда. Всё-таки её очень радовало, что не нужно включать телевизор, чтобы не завтракать в тишине. Даже почитающие себя бесшумными Виндиче, которые копошились где-то на втором этаже, поднимали настроение. Нана слушала очень внимательно, неудивительно, что именно она первой услышала звонок. — Добрый вечер, — Нана привычно улыбнулась незнакомцу. — О, привет, Скуало, как ты нас нашёл? — из кухни выглянула Тсунаёши. — Телефонный справочник, — спокойно ответил мечник. «А что это?» — хотела было спросить девочка, но осеклась, взглянув на Скуало внимательнее. Другой вопрос сам запросился на язык: — Что случилось? — Друга подстрелили, я нашёл хорошего врача, но что-то пошло не так, — коротко ответил мечник, было видно, что он спешит. Нана с интересом прислушивалась к разговору. Ей рассказывали о талантах Тсунаёши, но такого она точно не ожидала, как и мафиози на пороге собственного дома. Её удивление достигло предела, когда девочка кивнула и спросила: — А ещё альбом покажешь? — Ладно, — слабо усмехнулся Скуало. — Только я не знаю, сколько он протянет, а тебе нужна маскировка. — Хорошо, — вместо Тсунаёши ответил Джагер и провёл рукой по лицу племянницы. Девочка сбегала за аптечкой, и они поехали. Разглядывая улицы японского городка, Тсуна даже забыла спросить, откуда у Скуало машина. Путь продолжался довольно долго, приличные домики сменились окраиной, которая заинтересовала девочку ещё больше. Такого она ещё не видела. Они остановились около довольно приличного дома, довольно хорошо скрытого в лабиринте улиц. — Здесь, — ответил Скуало и лихо припарковался, попутно снеся пару заборов. Тсунаёши запуталась в ремнях безопасности, и ей помог Бермуда. — Спасибо, дедуль, — улыбнулась девочка и выскочила из машины, чтобы тут же споткнуться. — Осторожнее надо быть, — наставительно произнёс Джагер и, подхватив и Тсуну, и аптечку, направился к дому. Стоило им войти внутрь, как Тсунаёши спрыгнула с плеча иллюзиониста и мгновенно оказалась рядом с раненым. — Не понимаю, вроде бы всё идеально, — с сомнением сказала девочка, глядя на зашитую рану. — Будто что-то продолжает его убивать, — подхватил парень, на которого Тсунаёши взглянула только мельком.***
Парню, конечно, казалось странным, что вместо убелённого сединами профессора этот громкий итальянец привёл ребёнка, но Арата предпочёл промолчать. Он давно уяснил, что друг отца оказывается прав гораздо чаще, чем он сам. — Именно, — ответила девочка, моя руки. Она сомневалась, но интуиция точно знала, что следует делать. Чётким движением Тсунаёши разрезала нити. Рана открылась. Арата восхитился, но не понял ничего. — Скуало! Пламя! — повелительно крикнула она. Мечник протянул руки к отцу. Арате показалось, что он различает едва заметное голубоватое свечение. — Хорошо. Достаточно, — закончила девочка и принялась зашивать рану самостоятельно. Причём гораздо быстрее, чем он сам. Арата вздохнул и подал нить и пинцет. Необычная девочка вместо благодарности кивнула и, только закончив, обратила на него внимание. — Спасибо, вы мне очень помогли. Я Тсунаёши, — церемонно поклонилась незнакомка. Алехандро научил её ценить вежливость. Арата и сам не заметил, как поддался обаянию новой знакомой и через пару секунд уже вовсю рассказывал об учёбе в университете. — Хватит уже, — проворчал Скуало, уводя Тсунаёши. — Бывай, пацан. И не попадай больше в неприятности. — Да, — только и ответил Арата. Осознание собственной вины легло камнем на сердце. Но тут Тсуна обернулась и произнесла: — Ты не виноват, ты делал то, что должен. Мечник удивлённо воззрился на девочку, но промолчал. Он понимал, что она права. Когда они сели в машину, мечник спросил: — Ну что, в Италию? Бермуда и Джагер снисходительно кивнули, но неожиданно Тсунаёши нахмурилась и отрицательно помотала головой: — У кого может быть такое сильное пламя Урагана? И что за техника позволяет отложить его действие? Ураган обычно нетерпелив. Это что-то опасное! Виндиче и Скуало задумались. Объяснения показались им не слишком понятными, но было ясно одно: поездка домой откладывается. Дома их встретила немного растерянная Нана. — Я понимаю, что это твои друзья, но, Тсунаёши, у меня не настолько большой дом. Девочка озадаченно уставилась на мать, но после увидела выглядывающих из-за её спины Хибари с Мукуро. — Меня Джагер научил, — нагло ответил иллюзионист на восхищённый взгляд подруги. У неё самой никогда не получалось перемещаться с помощью пламени Мрака. Тсунаёши улыбнулась. Теперь она точно знала, что всё будет в порядке.