Слабое место

BigBang - Blue

Когда тишина в комнате становится более-менее осязаемой, а дневная духота немного ослабляет хватку на горле разгоряченного Сеула, когда сумерки начинают тихонечко скрестись в двери, влетать в форточку, медленно ползти по полу и витать под потолком общежития — тогда наступает вечер, и прохлада проникает под обои и палас, позволяя наконец-то вздохнуть полной грудью и насладиться жизнью. Шуга вместе с Хоупом сидят на полу в гостиной и спорят, какой же фильм им всё-таки посмотреть. В конечном счете их выбор падает на «Рейд 2», до которого у них всё руки не доходили. — Хёёён… — жалобно тянет Юнги. — Ты скоро? Сколько ещё ждать? — Уже иду, — ответ следует незамедлительно, как и Джин, появившийся из-за угла с большой миской свежеприготовленного попкорна и принесший с собой карамельный шлейф. На запах еды сразу же приходят лидер и Чимин, которые не обращая внимания на возмущения старшего, умудряются стащить по горстке воздушной кукурузы. — А где две другие заблудшие души? — спрашивает Рэпмон и садится рядом с Сокджином на диван. В эту же секунду в комнату заходят младшие. Ви что-то увлеченно рассказывает Чонгуку, активно при этом жестикулируя, смеясь и даря макнэ один из своих фирменных оскалов. Тот слушает внимательно, жадно ловя каждое слово и спотыкаясь чуть ли не о все предметы мебели. Парни пытаются понять, что в очередной раз рыжий втирает младшему, но когда осознают, что ничего не разобрать, удивляются тому, как это удается сделать брюнету. Тэхён плюхается на пол, предварительно подложив под попу гору подушек. Чон садится позади него и устраивает ноги по бокам старшего. Чимин и Шуга тоже садятся внизу и наконец-то нажимают на «Play». К середине фильма в комнате уже слышится отчетливое сопение Намджуна и Хосока, которые удобно устроились на плечах Джина. Чимин и Юнги с треском за ушами добивали уже вторую миску попкорна и были полностью поглощены действием фильма. А Чонгук уже не знал куда себя деть. Пока другие во всю глазели на то, как бородатый мужчина с мачете убивал плохих дяденек, парень заметил, что на их обоях, оказывается, есть рисунок, на потолке семнадцать трещин, в правом верхнем углу паласа два пятнышка, а от волос Тэхёна пахнет корицей. ТэТэ же в оба глаза наблюдал за миловидной девушкой в солнцезащитных очках, виртуозно разбивающей молотками головы, рёбра и ломающей кости мужикам, которые неслись в её сторону. Наконец-то взгляд Чонгука остановился на спине впереди. Что-то внутри него зачесалось и начало истерично бить по мозгу, заставляя протянуть руку. Ви дернулся, почувствовав сквозь футболку прикосновение кончиков пальцев. Чон провел две линии параллельно позвоночнику, очертил лопатки и начал вырисовывать только ему понятные узоры. Мурашки не заставили себя долго ждать. Они пробежались по рукам, ногам и перескочили на спину, будто бы забравшись под кожу. Чонгук ощутил непонятный кайф от наблюдения за бегающими по коже Тэхёна мурашками. Хотя он ещё не до конца осознавал, что делает. Просто осторожно водил по спине, совсем чуть-чуть надавливая пальцами, смотря на то, как под ними волнами собирается ткань. Мозг Ви отключился ровно в тот момент, когда чужие пальцы прикоснулись к его спине. И мелькающие кадры на экране, представляющие собой кровавое месиво, уже не так волновали. Лишь нескончаемые линии и ворох мурашек, которые накрывали его волна за волной. Он получал непомерное наслаждение от того, как Чонгук водил пальцами туда-сюда. Через его тело будто проводили ток. Тэхён вздрагивал снова и снова, чувствуя, как что-то приятное впитывается в клетки кожи. Ви прикрыл глаза, слегка запрокинув голову, и прикусил губу, дабы не застонать в голос, потому что это было божественно приятно. Но когда тонкие пальчики прошлись по пояснице, тот ахнул, выгнулся и распахнул глаза, от чего Чонгук испуганно отдернул ладонь. И будто бы палку, вставленную в позвоночник, кто-то резко согнул. — Ещё, — глухо простонал Тэхён. — Сделай так ещё раз, пожалуйста… Парни ошарашенно уставились на недопарочку, не понимая, что вообще происходит. Чонгук сжался от такого внезапного внимания к своей персоне, но всё же сделал то, о чём его попросил Ким. И тот прогнулся ещё сильнее и застонал ещё громче. Мурашки, словно слоны, промчались под кожей, прямо внутри позвоночника, слетели с нервных окончаний и осели под ребрами. Никто не заметил блестящих от восторга глаз макнэ, который наблюдал за реакцией Ви на чужие прикосновения. Все удивленно уставились на блаженное лицо Тэхёна, который, кажется, был готов кончить от нежных прикосновений Чонгука. С тех пор Чон бессовестно начал пользоваться обнаруженным по счастливой случайности слабым местом Тэхёна. Он подкрадывался сзади, осторожно, словно дикая кошка, прижимался и захватывал рыжего в тесное кольцо рук, слегка надавливая на рёбра. А потом быстро скользил по бокам, легонько щекоча и перебирался на спину, пропуская мимо ушей возмущения старшего, который повернул голову в бок и «пытался» отбиваться. Очерчивал талию, вверх-вниз по позвоночнику, витиеватые узоры на лопатках и наконец-то поясница. Не спеша, наблюдая за подрагивающими ресницами на закрытых глазах и слушая тяжелые вздохи через раз. Потом снова обнимал, но уже очень мягко и едва касаясь губами уха, шепотом просил купить шоколадку в тайне от менеджеров. Ведь нельзя, а очень уж хочется. И Тэхён с подернутыми дымкой наслаждения глазами, растаявший в чужих объятиях, соглашался. В таком состоянии он был согласен на всё. Кажется, даже если бы Чонгук попросил помочь ему убить человека — тот бы согласился. Но макнэ просил о мелочах: сладости, помощь в мытье посуды, в уборке общежития, совместный поход в магазин или просмотр фильма, очень уж понравившегося Чонгуку, но который Тэхён видел уже три раза. Или мог пользоваться этим в качестве успокоительного. Когда Тэхён в очередной раз ругался с Хосоком, тот подбирался сзади, быстрыми легкими движениями массировал плечи, проходился по лопаткам, скользящим движением надавливал на позвоночник и в завершение касался поясницы. А потом ловко утаскивал размякшее податливое тело прочь, будто бы даже не замечая ошарашенного взгляда Хоупа. Другие тоже пытались домогаться до слишком чувствительной спины рыжеволосого. Но тот ловко уворачивался, бил по рукам, кусался, брыкался, в общем — не давал наглым хёнам прикасаться к своей ахиллесовой пяте. И маленький Чонгукки так и не узнал, что тем единственным, кому можно было получить желаемое одним лишь простым прикосновением, был он. Потом массаж спины перешел во внезапные тисканья во время передышки в тренировочном зале, в зажимания у двери в ванную и в приятные пробуждения по утрам от легких прикосновений к позвоночнику. И пальчики блуждали уже не только по спине. Теперь нападениям подвергались и руки, и шея, и живот и, кажется, даже ноги. А Тэхён медленно таял, когда чувствовал на себе холодные руки Чонгука, неторопливо скользящие по коже. Тот вёл от плеча к кончикам пальцев, рисовал на ладони пару-тройку кругов, заставляя Ви хихикать и дергать пальцами от щекотных прикосновений. Макнэ мог внезапно дотронуться до шеи во время разговора, провести тонкую линию по выступающей венке и остановиться на ключицах. Он мог часами виснуть на Тэхёне, крепко обнимая за талию, спать в обнимку, дыша в шею, сидеть на коленях, да чуть ли не в туалет вместе с ним ходить. Но протестов со стороны он, как ни странно, не получал. Когда же Чонгук замирал, и осознание такой сильной зависимости и необходимости в лице одного единственного человека вставало прямо перед ним, светя и размахивая красочным постером, то он не знал: паниковать ему или же радоваться. Но ведь в один миг всё могло рухнуть. И такое сильное чувство привязанности могло разрушить их отношения, если бы переросло в нечто большее. И парень не знал, стоит ли ему начать войну и бороться, или же отойти в сторону и не ломать Тэхёну жизнь, ведь в битве всегда страдают все стороны, втянутые в сражение, а он не хотел сделать больно ни в чём неповинному человеку. Но эти чувства переполняли. Ему хотелось прикасаться к Ви, хотелось слышать прерывистое тяжелое дыхание, хотелось видеть, как сильно тот прогибается в спине, когда младший водит пальцами по пояснице, слегка царапая кожу сквозь ткань футболки. Хотелось оберегать. Хотелось быть рядом круглосуточно. Хотелось никому не отдавать, просто спрятать того в шкаф, подальше от посторонних глаз. Хотелось сделать его своей собственностью. И всё это сводило с ума и пугало ещё не до конца сформировавшееся сознание. Чонгук неслышно подкрадывается сзади к ничего не подозревающему Тэхёну. Подходит почти вплотную и шумно втягивает воздух. Рыжеволосый пахнет собой и ещё чем-то сладким. И у макнэ уже чешутся руки. Ему не терпится прикоснуться, ощутить тепло, почувствовать наконец-то гладкость кожи. Эдакое маниакальное желание, которое преследует его уже несколько недель. И в голове проскальзывает мысль: кто же всё-таки больше зависим от этих прикосновений — он или Тэхён? Ви вздрагивает, чувствуя резкий выдох в районе шеи, от которого волосы на затылке встают дыбом и резко поворачивает голову набок. — Что ты дел… — слова комом застревают в горле, когда Тэхён чувствует прикосновение холодных пальцев к своей спине, и молча вылетают вместе с рваным выдохом. Чонгук, едва касаясь, проходится по бокам, от чего Ви начинает дрожать, и дойдя до края футболки, ловко подцепляет его и тянет вверх. Тэхён не сопротивляется, лишь послушно поднимает руки, помогая избавиться от ненужного предмета одежды. Когда футболка летит на пол, Чонгук осторожно кладет ладонь в то место, где должно находиться сердце. Ким вздрагивает, чувствуя холод исходящий от ладони, а макнэ считает удары. Кожа на спине у Тэхёна именно такая, какой он себе и представлял: гладкая, белоснежная, с россыпью родинок. Такая, какую хочется трогать и трогать, вырисовывать узоры и бесконечности. Чонгук медленно скользит вниз по позвоночнику, проходясь по каждой выпирающей косточке, потом снова вверх, очертив выпирающие лопатки. Ви ахает, когда Чонгук прикасается губами к седьмому позвонку и пытается устоять на ногах. А макнэ снова продолжает рисовать невидимыми красками по спине, но пока не доходя до самого важного и неприкосновенного — поясницы. А Тэхён только этого и ждет. Он скулит почти умоляюще и вздрагивает, чувствуя новый наплыв мурашек, а Чонгук блаженно улыбается, видя как кожа покрывается пупырышками. И он снова целует. На этот раз лопатки, потом проводит влажную дорожку по всему позвоночнику, спускаясь всё ниже и ниже, так и не трогая поясницу, замерев у резинки штанов. Ви судорожно выдыхает. Чонгук закручивает завитки в запретной зоне, вслушиваясь в протяжный стон и наблюдая за тем, как сильно прогибается позвоночник. Тэхён теряет последние осколки здравого рассудка, когда мягкие губы прикасаются к ямочкам, находящимся у резинки штанов. А Чонгук чувствует, что внутри него разрастается что-то теплое, когда он слышит тяжелое дыхание Ви, смешанное с тихими стонами. Старший рывком поднимает макнэ и, не моргая, смотрит в глаза. Чонгук боится. Он наконец-то осознает, что вся вселенная может полететь по швам из-за его же глупости. И мозг начинает судорожно работать и придумывать план отступления. Но Тэхён просто-напросто целует его. Не кричит и не бьет по лицу. А целует. Медленно, глубоко, вплетая пальцы в волосы, сплетая языки. Чонгук касается губами кадыка, прикусывает кожу на ключице, слегка оттягивая, от чего Ви недовольно шипит. Потом аккуратно целует ухо, проходится кончиком языка по хрящику и засасывает мочку. Целует скулу, кончик носа, глаза, уголок губ, кажется, не пропуская ничего. Ви, почувствовав очередной разряд тока, жестко толкает Чонгука к кровати, и матрац радушно принимает обоих, прогибаясь под тяжестью двух тел. Майка брюнета летит в сторону, туда же летят и штаны Тэхёна. Ким долго смотрит в большие темные глаза, будто пытаясь найти там что-то. Может быть, ответ на самый важный вопрос. Чонгук касается подушечками пальцев скул, дотрагивается до губ, очерчивает брови, проходится по ресничкам и пытается не забыть о том, что нужно дышать, ведь Тэхён слишком красивый. И он хочет запомнить все эти важные мелочи, хочет запечатлеть их в лабиринте завитков на кончиках своих пальцев. Ви снова целует. И воздух становится настолько тягучим и горячим, что дышать невыносимо тяжело, а лёгкие плавятся при каждом вздохе. Он рывком стаскивает с Чонгука штаны вместе с боксерами, и в воздухе зависает болезненный выдох. Младший смущается и сжимается под пожирающим взглядом Тэхёна. Тот завороженно глядя на обнаженного макнэ, проводит пальцами по худощавым бедрам, животу, который макнэ сразу же втягивает, гладит большими пальцами выпирающие тазовые косточки, а потом нагибается и целует в ямочку меж ключиц и оставляет парочку ярких засосов на шее. Чонгук дергается, когда чувствует чужую руку на своём члене. Тэхён поглаживает головку, размазывая выступившие капельки смазки и проходится по стволу, срывая с губ Гука громкий стон. Когда Ви полностью вбирает орган в рот, брюнет судорожно цепляется за простыни и запрокидывает голову, толкаясь бедрами навстречу. Ким поднимает глаза, встречаясь взглядом с Чонгуком, и на секунду замирает от увиденного. Горящие глаза, растрепанные волосы, легкий румянец на щеках, покрасневшие пухлые губы, с которых только что слетел очередной стон. Он втягивает щёки и ускоряет темп, продолжая неотрывно смотреть в глаза макнэ. Головка проходится по задней стенке горла, Ви подавляет рвотный рефлекс, а младший задыхается. — Тэхён, я… Пожалуйста… Я сейчас… — Чонгук сбивается, бормочет что-то невнятное вперемешку со стонами, всхлипами и тяжелым дыханием. Но Ви понимает. Он проходится кончиком языка по стволу и снова вбирает член во всю длину. Чонгук кончает и его стон разбивается о стены. Очередной поцелуй уже со вкусом собственной спермы немного приводит в сознание, и дрожащими руками тот стаскивает с Тэхёна трусы, кидая их к подножью кровати. Они снова целуются, но Чонгук отстраняется, и в глазах Ви красной строкой пробегает вопрос. Макнэ судорожно кивает и в подтверждение немного раздвигает ноги. Ви целует долго, проводя языком по небу, зубам, сплетая с чонгуковским. Потом отрывается и протягивает брюнету пальцы, которые тот принимается обильно смачивать слюной. И Тэхёна снова переклинивает, потому что слишком пошло. Мальчишка смотрит вызывающе, не моргая, глаза в глаза и двигает головой слишком двусмысленно. — Будет немного больно, — шепчет Ким. Чонгук кивает и поджимает губы, зажмуриваясь. Ви понимает, что два пальца для начала — это слишком, когда замечает, что у младшего в глазах стоят слезы, а губы искусаны до крови. И в виде извинения начинает целовать его живот, грудь, лицо, успокаивающе водить пальцами по разгоряченной коже, покрытой испариной. Чонгук пытается расслабиться и, кажется, выходит. Тэхён разводит пальцы в стороны, слегка сгибает и пытается найти заветный комок нервов. — Ах! — Чон распахивает глаза, прогибаясь в спине, и начинает самостоятельно насаживаться, разочарованно вздыхая, почувствовав пустоту внутри себя. Тэхён подхватывает его под колени, заставляя обвить свою талию ногами и придвигается ближе, наклоняясь ниже. И снова глаза в глаза. Чонгук просит, почти умоляет — Ви отдаётся полностью, без остатка, заставляя младшего забыться, полностью снося крышу и ломая позвоночник. Он входит наполовину, часто дыша, потому что воздуха катастрофически мало от такой тесноты, окружившей его член, а Чонгук жмурится от болезненных ощущений. Тэхён замирает и внимательно смотрит на мальчика, но тот спустя пару секунд начинает двигаться самостоятельно, цепляясь за плечи, как за спасательный круг. Ви двигается медленно, пытается найти правильный угол. Чонгук вскрикивает и выгибает спину, впиваясь ногтями в кожу. — Да, Тэ… Там… Ещё… — бормочет он в губы Тэхёна между поцелуями. Ви начинает двигаться быстрее, стараясь проходиться по одному и тому же месту, ловя громкие стоны, в конечном счете совсем выпадая из реальности и чувствуя как по спине скатываются капли пота. Он шепчет Чонгуку что-то бессвязное, бредовое, но слишком пошлое. Потом пытается сфокусироваться на его губах, но всё летит к чертям вместе с очередным сладким тягучим ахом. У младшего в голове нет ничего, кроме веса чужого горячего тела, скрипучей кровати и густого наслаждения, текущего по венам, выдворяющего последние крошечные остатки всё ещё кое-как работающего разума. Тэхён начинает надрачивать Чонгуку, делая цветные пятна в глазах брюнета ещё ярче. Тот старается прижать Тэхёна ещё ближе и ближе. Царапает грудь, спину и оставляет красные дорожки на руках. Пытается поверить, что это не сон и не галлюцинация. Шар внутри него лопается, выпуская десятки фейерверков наружу и макнэ кончает, пачкая свой живот, пресс и руки Ви. Тэхён, чувствуя сокращение стенок и слыша тягучий голос Чонгука, кончает следом, наполняя младшего теплым семенем, и падает рядом. Чон обвивает Ви руками и ногами, словно коала — ствол эвкалиптового дерева, утыкаясь носом в шею и тяжело дыша. Тэхён нежно целует того в висок и вздрагивает, когда чувствует шаловливые ручки на своей пояснице. Глаза Чонгука игриво поблескивают, а на губах блаженная улыбка. Они молчат, а слова витают в воздухе, смешиваясь с запахом пота, незаметными остатками стонов и яркими картинками из будущих сновидений.