мой добрый маленький урод.

О песнях, что спасали множество некчемных и серых, как очередной зимний день, человеческих жизней, увы легенды не слагают, а имена авторов и те покрываются ледяной корочкой где-то внизу оригинального текста. Выделенные мелким шрифтом буквы никак не хотят быть увиденными, а люди любят бросать все на пол пути, так же как и тут, не прочитав страницу до конца и не познав простого имени гения. При всем при этом, людей, существование которых бессмысленно хотя бы по причине того, что они элементарная людская, порой больная, фантазия - помнят. Их плакаты вешают на видные места, а арты рисуют для популярных брендов, зачитывают до дыр комиксы и снимают многомиллионные фильмы. Кенсу просто на просто отказывался понимать этой глупой правды жизни и сочувствовал тем, кто верил, что во время трудных ситуаций к ним прилетит бетмен и, как в моментах с самыми яркими спецэффектами, поможет им. Более того, его ещё раздражал тот факт, что люди эти за всю свою действительно лёгкую жизнь в настоящей помощи никогда не нуждались. Стоя на краю автобусной остановки, невысокий парнишка изо всех сил тянет руку в попытке остановить приближающийся автобус. Когда послышался скрип колёс и трещание потрескавших стекол, капюшон дрогнул в приветствии а тёмная фигура медленным шагом двинулась в немноголюдный салон. Окруженный тишиной и некоторой парой усталых глаз, До сел возле свободного места у окна и воткнул в уши последний работающий наушник. - Ты уже тут? - задал вопрос человек, что сидел перед Кенсу и тихонько подрагивал от ухабов на дороге. Тот ничего не ответил, а лишь стал рассматривать россыпь мелких родинок у мужчины на шее да теребить лямку потрепанного школьного рюкзака. - Будь осторожнее, уродец, сегодня тебя встретят иначе. Тяжело вздохнув Кенсу перевёл взгляд в окно и уставился на серые пробегающие мимо деревья. А на душе так тихо и спокойно, когда в наушниках играет любимая песня Лу Ханя, словно затишье перед бурей. Да что говорить, все песни этого замечательного автора и исполнителя вселяли покой, когда должно быть страшно и тоскливо. Тихий голос пронзает слух, на заднем плане играет гитара и Кенсу не различает слов, ведь и так понятно, что подобная песня писалась именно для этого момента. До утопал в эйфории звуков и чуть было не уснул, если бы его добрый знакомый мужчина не потревожил его. - Почему ты не можешь поговорить со мной? - вновь задал вопрос человек спереди - Они и так считают тебя сумасшедшим. Сегодня водитель хотел проехать мимо, не останавливаясь, но я вовремя ударил по тормозам. - Не надо было, - шеротом произнёс До, совсем тихо, будто только для себя. - Да, прости. Если бы я не остановил, ты бы сегодня остался цел. Прости, Кенсу-я. - Ничего, хен, ты просто не хотел быть один. Я понимаю. Я все понимаю. - последние слова будто пронеслись отстранённой мыслью, с попыткой понять своего попутчика и простить, на сколько это возможно. Хотя наврятли для Кенсу уже что-то да значило быть избитым, он изо всех сил старался концентрироваться на песне и не обращать ни на кого внимания. Остановившийся автобус дал знать о себе протяжным скрипом дверей и потрескиванием окон. Привстав, Кенсу последний раз посмотрел на роспись уже до боли знакомых родинок и, поклонившись водителю, вышел из транспорта. Когда двери перед До закрылись, парнишка ещё долго смотрел вдаль уходящего автобуса, заметив, как на место того мужчины села пожилая дама. Но Хань не растерялся и спокойно ответ всторону, на соседнее кресло, и повернулся в сторону удаляющегося Кенсу, помахав тому вслед и поставив белобрысые кудри. - Ну привет, уродец. Песня закончилась, и Кенсу мог отчётливо слышать пр ближающиеся шаги.