Ревность

Бизон проклинал все на свете. Как же он сразу не подумал о том, каковы могут быть последствия этой встречи? Ведь и у его любимой женушки, и у Олеси характеры медом никогда не казались. Но если Ума просто имела острый язычок и умело им пользовалась, то Фея вдобавок ко всему имела еще и права на него и… зубки, которым зачастую находила применение. Обидным было то, что он даже не понял, из-за чего вообще начался весь сыр-бор. Кто-то кому-то что-то сказал, не так посмотрел, не так выдохнул, и все, понеслась душа, как говорится, в рай. А ему теперь что, разбираться со всем этим? Видимо, да, раз Олеся сейчас обращается к нему: – Бизон, может, хотя бы ты объяснишь девушке, что она сейчас лезет в чужой монастырь со своим уставом? Мужчина непонимающе моргнул и перевел взгляд на воинственно настроенную Катю. Господи, как же он любил, когда она была именно такой, какой он видел ее сейчас. Сдерживающая себя из последних сил, готовая в любой момент ринуться в бой и разнести соперника в пух и прах. В данном случае, Леся, между прочим, могла не досчитаться волос. От Феи в свое время страдали все. Ну, разве что Багиру и Батю не коснулось маленькое торнадо, а вот всех остальных цепляло. Причем, некоторых не по одному разу. Бизон-то и сам до сих пор жил, как на вулкане, не зная, когда именно он проснется. – Да, Бизон, – тут же передразнила Уманову рыжеволосая красавица, – может быть ты объяснишь девушке, что хамить старшим по званию не стоит? Мужчина тяжело вздохнул. Вот что значит, оказаться между двух огней. Им-то нечего, а вот его точно могут тут подкоптить. – Чего стряслось? Олеся, все это время стоявшая возле своего шкафчика, осторожно приблизилась и встала рядом. – Вот эта, с позволения сказать, мадам, – она высоко вскинула подбородок, когда Фея чуть было не задохнулась от возмущения, – короче, она… Договорить ей не удалось. Но вовсе не потому, что зеленоглазая бестия вцепилась ей в волосы. Девушку оборвал сам Тарасов: – Эта мадам, как ты выразилась, моя жена, Лесь. – Жена? – удивленно переспросила Ума. – Жена, жена, – тут же подтвердила Фея, – а теперь убери руки от моего мужа, иначе я за себя не ручаюсь. – Как давно она у вас в группе? – все не унималась Катя. Она мучила мужа вопросами все время, пока они добирались до дома, пока поднимались по лестнице, пока открывали дверь, вот и сейчас, стягивая с себя куртку, все никак не могла успокоиться. – Ты сегодня уймешься, а? В ответ она насупилась и, оттолкнув его плечом, больно наступила на ногу, прежде чем скрыться в ванной комнате. В ответ на раздавшийся за спиной смех, девушка лишь показала сжатый кулак. Дожидаться ее в коридоре капитан даже не думал. Уверенно рванул на себя дверь, благо Катя никогда ее не запирала, и вошел в ванную комнату. Жена как раз успела скинуть всю лишнюю одежду и теперь стояла перед ним в одном нижнем белье. Очень красивом, между прочим, белье. Хотя… на ее фигурке все смотрелось идеально. При виде супруга Екатерина Яковлевна вспыхнула и уперла руки в бока, давая понять, что к конструктивному разговору сейчас не готова. – Чеши отсюда, Тарасов! – И не подумаю! – он быстро избавился от футболки и взялся за ремень джинс, – обожаю, когда ты меня ревнуешь. – Да кому ты нужен! – попробовала возразить супруга, но мысль завершить не удалось. Она и сама не поняла, как оказалась сидящей на стиральной машине. Бизон был слишком близко. Настолько близко, что ее ножки уже обвивали его талию. Дыхание моментально участилось, глаза потемнели, и стало невыносимо жарко. Они не виделись пару недель и уже успели соскучиться друг по другу. – Не хочешь объяснить, нафига тебе в командировке такое белье? – мужчина ловко подцепил лямку бюстгалтера и потянул ее вниз. Катя повела плечиком, позволяя шелковой бретельке сползти вниз, и тут же подставила шею под горячие поцелуи. – Как нафига? Для любовника. – Дура! – возмутился Тарасов, – еще одна подобная шутка, и я запру тебя дома! Стянуть белье удалось с трудом. Может потому что к этому времени оно успело порядком промокнуть, так как парочка переместилась под душ, а может, опять мешало нетерпение. Хорошо хоть в этот раз капитан пожалел красивый кусочек шелка и не разорвал его, как делал это обычно. Катя негромко вскрикнула, когда ее спина соприкоснулась с пока еще холодной поверхностью кафеля. Такой контраст… холодный кафель и горячий, буквально обжигающий муж. – Так значит, не ревнуешь? Девушка отрицательно качнула головой, и глухо застонала, когда его губы сомкнулись вокруг ее соска. Пальчики изо всех сил вцепились в крепкие плечи, и девушка подалась навстречу. – Боря… – Может, все-таки ревнуешь? Катя широко распахнула изумрудные глаза и уставилась на мужа. Как он вообще сейчас способен на разговоры? – Заткнись, Тарасов! Он и, правда, заткнулся, но легче от этого не стало. За полгода совместной жизни он успел изучить ее вдоль и поперек. Прекрасно знал, что ей нравится, когда и где нужно прикоснуться, чтобы девушка, закусив губу, протяжно застонала. Знал и безнаказанно этим пользовался. Губы скользнули по шее, отчего красавица задрожала еще сильнее, а коленки подогнулись. Не удержи ее Бизон, Катя бы, наверное, точно рухнула бы на дно ванной. – Ревнуешь? Его пальцы ласково коснулись животика и тут же скользнули ниже. Еще пара секунд, и коленки подгибаются вновь. Ноги окончательно перестают слушать хозяйку. Девушка практически висит на муже и, судя по затуманенным страстью глазам, вообще мало что соображает. – Боря… – шепчет она, когда Бизон прижимает еще крепче, давая возможность почувствовать степень его возбуждения. Он и сам держится из последних сил. Желание ворваться в это молодое соблазнительное тело слишком велико, но еще больше он желает услышать от нее то, что итак знает. Сегодня он просто капризничает. – Катька! – Бизон шипит, стискивая изо всех сил зубы. Жена, оказывается, и не думала сдаваться. Ее пальчики уверенно касаются его подрагивающей плоти, и возникает большая вероятность того, что сейчас они оба грохнутся в ванную, потому что очень сложно удержаться на ногах, когда… когда… – Катька… черт… Она хрипловато смеется, и даже это возбуждает. Хотя, кажется, что возбуждения сильнее быть уже не может. – Черт с тобой! – все же сдается Бизон и, рывком приподняв ее бедра, входит в податливое тело. Ни капли нежности. Она им сейчас и не нужна вовсе. Только страсть. Движения рваные, грубые, быстрые. Оба безумно скучали, и оба хотят это доказать. Резкий толчок, и с ее припухших губ срывается громкий стон. А потом еще один, и еще, и еще, и вскоре Катя чуть ли не кричит. – Рев… - она судорожно хватает губами воздух. Легкие горят, дышать становится все труднее. - Что? – с ним творится то же самое. – Ревную! Оргазм накрывает их волной почти одновременно. Катя обмякает в объятиях мужа, и он все же опускается на дно ванной. Двигаться лень, сил нет вообще. Ну, разве что на пару поцелуев точно хватит. Душ продолжает поливать их теплым дождем, и это расслабляет окончательно. Фея превращается в милого пушистого котенка и удобнее , насколько это возможно сделать в ванной, устраивается в объятиях мужа. – Какая же ты у меня глупая. Девушка непонимающе изгибает бровь. – Ревновать вздумала, – уточняет Бизон, – меня. – Но ты же тоже меня ревнуешь? – Ревную! – тут же соглашается мужчина, – но меня можно понять, я боюсь, что тебя уведут. Ты у меня… Она негромко смеется и прикладывает пальчик к его губам, не давая возможности договорить. Бизон тут же целует сначала его, а потом и ладошку. – И меня можно понять. Ты у меня единственный на свете такой, Борь. И вообще, хочу – ревную! Он откинулся назад и, приподняв жену, усадил ее себе на бедра. Силы постепенно возвращались, а вместе с ними и желание. Только не здесь. Хотелось хоть раз добраться до спальни. – Значит, не перестанешь ревновать? – Неа! – Ну что ж, госпожа Тарасова, придется Вас за это поругать. В ванной комнате вновь раздался тихий смех, который очень быстро затих, потому что его оборвал поцелуй. А потом… потом было не до смеха, помещение заполнили тихие стоны…