Отходная молитва

- Время молиться, - сказал седой Шелли. Тапа облизнул пересохшие губы. Он скрючился под колоколом, держа лестницу на прицеле. Тапа не видел, как огонь подбирается к церкви, где они засели, но на колокольне от жара спеклось в горле, и охрипший Рифик больше не орал в рацию: - Кейн, ты слышишь нас?! Мы сгорим здесь! Не бросай нас, помоги! Предатель! Рифик был мертв, и Шелли сказал, что пришло их время. Тапа молиться не умел. Его считали за дурачка. Он заикался, когда говорил, и не понимал, чего от него хотят, если срывались на крик. Сам он всегда был спокойным. Тапа не умел делать сразу два дела – бояться и стрелять, стрелять и молиться. Но сейчас мог бы попробовать. - Помилуй меня, Боже, по великой милости Твоей, и по множеству щедрот Твоих изгладь беззакония мои... - пока Тапа прикрывал его спину, Шелли следил за кладбищем. Он взял в прицел фигуру за могильным камнем и нажал на курок. – Повторяй за мной, сынок. - Дай мне услышать радость и веселие, и возрадуются кости, Тобою сокрушенные, - пришлось подождать, пока нетерпеливый латинос выглянет из-за дерева. Патроны следовало беречь. - Сердце чистое сотвори во мне, Боже, и дух правый обнови внутри меня, - никто из этих сосунков не мог бы сравниться с тем, как быстро старик Шелли перезаряжает свою винтовку. - …об-бнови в-в-внутри м-м-меня, - услышал Шелли за спиной. Он одобрительно «снял» еще одного педро: - Ай, молодца. За спиной взвизгнули два выстрела. Шелли оглянулся. Тапа сидел на корточках, удивленно приоткрыв рот. Он вправду не умел делать сразу два дела. Но ему повезло - умер быстро. - Я помолюсь за нас обоих, сынок, - кивнул ему Шелли. Огонь подбирался все ближе.

* * *

Через треск по рации Кейн снова слышал: - Не отвергни меня от лица Твоего и Духа Твоего Святаго не отними от меня, возврати мне радость спасения Твое… Потом - только тишина.