Последний миг любви

Тёплый луч полуденного солнца осветил только что проснувшегося молодого человека. Солнечная рука ласкала сладко потягивающегося юношу, выбеливая обнажённое тело. Казалось, что он нереален. Он - сон. Но протяни руку и поймёшь: он здесь. Он не пустая фантазия, он здесь, рядом, у него заспаны глаза, взъерошены рыжие волосы. Солнце давно встало, но с огненной причёски свет падает оранжевыми рефлексами на белоснежную постель, на стены, на всё вокруг. Словно рассвет, принадлежащий лишь одному человеку. Протяни он руку, он смог бы коснуться, ощутить не обжигающий жар личного солнца, почувствовать его дрожь от лёгкой щекотки. Но Грэхему было не до подобных лиричных моментов. Он был очень занят. Он спал. Он не мог запретить Фреду скользить взглядом по своему лицу с волевым подбородком, обрамлённому каймой чуть кучерявых иссиня-черных волос. Он не мог запретить дышать своим запахом, который буквально сводил с ума. Юноша не мог надышаться, он задыхался, у него кружилась голова, каждый вдох казался последним. Грэхем не мог запретить ему. Он спал. Взгляд скользнул на часы. Воздух, которого и так почти не было в лёгких, выбило глухим ударом осознания: времени почти не осталось. Оно уползает будто юркая, испуганная змейка, над которой нависла угроза смерти. Над ними она тоже нависла. Осталось совсем недолго ждать. Монтегю не мог запретить ласкать себя тёплым взглядом, в котором можно утопать и растворяться. Бесценные мгновения, когда позволено всё. Позволено прикасаться к неестественной, чужой, жутко скалящейся Метке тонкими пальцами, исцарапанными, в ожогах, со следами всевозможных экспериментов. Позволено чувствовать ладонью биение сердца, которое было так же стабильно, основательно, как и сам Грэхем. Оно вселяло какую-то болезненную надежду, рвущую изнутри: быть может, это не последнее для них утро? Быть может, разрушения, горести, разлука… Быть может, они обойдут их стороной, как буря, которую сносит ветром в сторону? Быть может… Быть может… Глубокий вздох… Касание губ… Родное. Нежное. Тоскливое. Возможно, последнее. Проснулся. - Не запрещай мне… Тихий шёпот в губы, заставляющий вздрогнуть от его безнадёжности. От ощущения скорого прощания. От желания выжечь эту пустоту из глаз напротив, заполнить её. Грэхем не мог запретить. Он должен всегда защищать своё солнце. Только Фред спасал его, только за Фреда он боролся. Пусть и на чужой стороне. Он не мог запретить. Не сегодня. Не сейчас. Ведь каждый миг любви – он может быть последним.