Под шорох дождя

В ночной тишине звонок мобильного кажется особенно громким и противным.  — Себ, ты спишь? — голос Мориарти, наоборот, непривычно тих и почти нормален.  — Джим? — мысли в голове спросонья путаются. — Что случилось?  — Я хочу поговорить.  — В начале пятого утра?!  — Ну да, а что такого?  — Люди, обычно спят в это время, Джим! В трубке раздается невесомый шелест вздоха:  — У меня бессонница. Дождь мешает уснуть. Этот чертов шорох невыносим.  — А что ты от меня хочешь?  — Поговори со мной, Себастьян! О чем угодно. Можешь даже высказать свое мнение о тех, кто будит тебя рано утром. Обещаю, я не пристрелю за это. Моран усмехается и тянется за сигаретами:  — Что с тобой, Джим? Ты какой-то… притихший?  — Устал, Себ. Так ужасно устал. От людей, от себя, от этого проклятого дождя! — в трубке раздается глухой звук удара.  — Что это? — мгновенно напрягается Моран.  — Не обращай внимания, по стеклу ударил. О чем я говорил?  — О том, что устал.  — Да… Все так надоело…  — Так брось, — искренне советует Моран, — оставь дела на помощников и рвани куда-нибудь на юг, где солнце и море. В трубке повисла тишина.  — Джим?  — Да, я здесь… Думаю…  — О чем?  — Бросить все. Интересная идея.  — Люди всегда так делают, когда хотят отдохнуть, — замечает Моран, пуская дым в потолок.  — Отдохнуть… — эхом повторяет за ним Джим. — Себ, а ты будешь по мне скучать?  — Что?  — Ну, если я… уеду, внезапно, надолго, ты будешь скучать по мне?  — По разговорам ранним утром — безусловно.  — Се-е-е-еб…  — С чего ты решил, что я отпущу тебя одного? Моя работа — быть рядом с тобой, помнишь?  — Ну, представь, что я не взял тебя с собой, Моран! Просто ответь, будешь скучать? Себастьян зажмурился. Перед его глазами проносились сотни лиц Джима Мориарти: улыбающийся, кричащий, угрожающе шипящий, хитро прищурившийся. Джим, дергающий его по мелочам, греющий об него вечно замерзающие ладони и срывающий сигареты прямо с губ.  — Ну, конечно же буду, Джим. В трубке раздается шорох смешка и гудки отбоя бьют в барабанные перепонки. Себ устало проводит ладонью по лицу. А через пятнадцать минут он уже в дверях квартиры Мориарти. Джим сидит по-турецки на широком подоконнике и водит пальцами по запотевшему стеклу. Сквозь полусумрак холодного лондонского рассвета на снайпера с прищуром смотрят его собственные, умело нарисованные глаза.  — Зачем ты приехал? — не оглядываясь интересуется Джим. Моран обнимает его худые плечи, прижимаясь губами к растрепанным волосам:  — Чтобы отвлечь тебя от дождя.