Angry february.

Зейн. Зейни. Котенок мой. Что не так? Что изменилось? Почему все стало так? Мне казалось, что мы становимся ближе, что все возвращается в февраль. Уже нет тех нас, Зи. Почему? Куда все делось? Почему я не могу открыть глаза и оказаться рядом с тобой. С тем тобой, который безумно любил меня. Я не знаю, что сейчас происходит. Любишь ли ты меня так же или нет. Я не знаю. Ты умело скрываешь от меня все. Чувства. Эмоции. Желания. Измены. Спустя столько времени, спустя то, что мы пережили... Казалось бы, мы не можем расстаться. Но, кажется, ты уже думаешь, как мне сказать, что у тебя другой. Неделю назад ты впервые попытался что-то сказать, но когда я подошел к тебе с нашим котенком, которого я подарил тебе, ты замолчал. С встревоженным видом ты произнес три слова и поцеловал меня в щечку. Стоит ли говорить, что ты больше не целуешь мои губы ежедневно? Стоит ли говорить, что ты перестал возвращаться домой с работы вовремя. Я ведь прекрасно знаю, что ты работаешь до шести вечера, а не утра. Все идет к концу. Черт возьми, как долго мы это строили? Ты медленно и мучительно ломаешь меня. У меня постоянно болит голова. Чаще всего я сижу один дома, а ты пропадаешь на работе. Уходишь до того, как я проснусь, а возвращаешься после того, как я усну. Все случилось в феврале. Впервые я забыл тебя. Пусть на несколько часов, но ты был в замешательстве. Я все же сходил в больницу в декабре, как ты и просил. Врачи поставили мне рак. Мне тут же предложили лечь в больницу, но я отказался. Подумал, что так ты быстрее обретешь свободу и уйдешь к тому, с кем проводишь почти все свое время. Они дали мне пол года, а я смирился. Я подумал, что так и правда будет лучше, потому что я не могу отпустить тебя. Так вот ты пришел с работы в шесть, ровно в шесть. Сейчас я удивляюсь, потому что ты не появлялся дома в шесть вечера уже несколько месяцев. Ты посмотрел на меня, разуваясь, затем уселся рядом, наклоняя голову вбок. - Привет, любимый. – пробормотал ты, в поисках пульта от телевизора. - Мог бы ты представиться? Я понятия не имею, кто ты… - прошептал я, удивленный тем, что ты попал в мой дом. Ты повернулся ко мне, хмурясь. - Это такая шутка? Лиам, я Зейн. Что с тобой? – ты вновь наклонил голову, как делаешь только ты. - Прости, я не знаю тебя… - Лиам! Черт возьми, это не смешно!!! Перестань. – ты взмахнул руками, приоткрыв рот в удивлении. Тогда я тебя вспомнил. Я лишь покачал головой, улыбаясь и обнимая тебя за талию, положил голову тебе на плечо, говоря, что это лишь шутка, и ты не должен придавать этому значение. Но я уже все понял. Это был конец. Конец всего, что касалось меня. И тогда я не знал, что мне осталось всего полтора месяца. Я не думал, что все может закончиться так быстро. Головные боли не прекращались, а лишь усиливались. После того случая, в феврале, ты начал ночевать дома. Ты сделал мне предложение в день влюбленных. Я согласился. Все просто. Казалось бы, все снова встает на свои места. В начале марта мы поехали к моим родителям, ты был настойчив, а я просто хотел увидеть их и надеяться, что это наша не последняя встреча. Я принимал кучу таблеток - обезболивающих. Ты начал замечать это, все чаще ты спрашивал, что за таблетки, а я просто отвечал, что их назначил врач, от головы. Ты неохотно верил, но продолжал спрашивать. В середине марта я попал в больницу. Ты был на работе, я попросил не звонить тебе. К счастью, они не стали тебе звонить и уже вечером, к твоему возвращению, я оказался дома. Мы расписались через три дня после этого. Ты был в черном смокинге, белой рубашке, такой прекрасный. И вроде все на местах, все так, как должно быть… но это последнее, что случилось с нами. После свадьбы мы приехали в домик у озера, который ты снял для нас. Там было замечательно. Но я снова забыл тебя. Снова. На этот раз я больше тебя не смог вспомнить. - Лиам, перестань, я больше не поведусь на это. – Ты качаешь головой, сжимая бокал. - Я не понимаю… Кто ты? Где мы? А кто я? - Черт.. выпей еще? Ли, ну хватит, – ты смотришь на меня, как на идиота, а я не могу вспомнить тебя. Кто ты? Я хватаюсь за голову, надеясь, что это хоть немного уменьшит боль. Ты посмотрел на меня, морщась. – Голова? Снова? Ты поднял меня на руки, укладывая на диван, ложась рядом и крепко обнимая меня. Поцеловал в лоб, а затем положил голову мне на грудь, поглаживая мой торс. Это было замечательно. Это был конец. Ты прижимал меня к себе, что-то рассказывал, а я умирал. Это было быстрее, чем казалось мне раньше. Несколько секунд и я начинаю отключаться, так и не вспомнив, кто ты. В одно мгновение голова перестала болеть. Я открыл глаза, оказавшись посреди комнаты, там, где лежал с тобой на диване. Я осмотрелся: ты все еще лежал на диване, обнимая мое тело. Ты плакал и целовал мое лицо. Как ты понял? Я уже умер? Зейн, я вспомнил. Кажется, я вспомнил слишком поздно. Я пережил февраль. Я пережил тот злой февраль. А ведь все встало на свои места…