Синяя борода и солнечный зайчик

Первым, кого увидел Тео, когда очнулся, был спящий Доминик. Он спал сидя, положив голову на колпак реанимационной капсулы, внутри которой находился омега. Хотелось позвать его, но во рту была трубка, которая прижимала язык и не давала пошевелить им. Хотелось поднять руку и коснуться стекла, но сил не было совершенно. Из-за спины Ники выглянул худощавый доктор, лицо которого Тео хорошо запомнил еще в их первую встречу в домике. Он пристально вгляделся в лицо омеги, затем тронул Ники за плечо, отчего альфа резко проснулся и, увидев раскрытые глаза Тео, улыбнулся и, встав со своего стула, отошел в сторону, пропуская врача. Колпак капсулы отъехал в сторону. Доктор что-то спросил у Тео, но тот его не слушал, он смотрел, как Ники трет руками лицо, пытаясь проснуться. - Э-эй, - доктор щелкнул пальцами перед носом Тео, - ты меня слышишь? Тео перевел сердитый взгляд на доктора, мол, как тот смеет отвлекать его внимание от Ники, ведь они столько времени не виделись? Омега скосил глаза к переносице и попытался показать язык, но трубка ему это не позволила. Доктор, увидев его поползновения и грозный взгляд, вдруг рассмеялся. - Доминик, меня сейчас, кажется, послали в дальние дали. Ну, что ж, если есть силы вредничать, то значит все в порядке! – он взялся рукой за трубку, – я сейчас буду убирать трубку, а ты расслабь горло и постарайся дышать носом. Доктор потянул за трубку и быстро вытащил ее, хотя Тео она показалось бесконечной. Омега под конец раскашлялся, горло ужасно саднило, а во рту осталось ощущение инородного тела. Тео хотел сказать, что ему больно, но смог только зашипеть. - Тише, тише, мой хороший, – Доминик наклонился и поцеловал пересохшие губы, – у тебя была аритмия и остановка дыхания, и так как ты не мог дышать самостоятельно, тебя подключили к аппарату искусственной вентиляции легких. Но теперь ты очнулся все будет хорошо, - доктор что-то сказал Доминику, - нет, не надо, - ответил альфа и начал закатывать рукава рубашки, – я помогу. Тео скосил глаза. Оказалось, что он лежал по горло в какой-то зеленоватой слизи. Доктор пощелкал тумблером, и зеленоватая субстанция стала куда-то утекать, а доктор, как фокусник, извлек откуда-то лейку душа и стал смывать с Тео остатки этой слизи. Доминик помогал ему, придерживая, переворачивая и приподнимая тело омеги. Доктор осмотрел розовую кожу на запястьях и на голени Тео и остался доволен регенерацией кожи. Они вдвоем с Домиником вымыли Тео и, обтерев полотенцем, нарядили в нелепую рубашку с завязками на спине, затем Ники, взяв омегу на руки, переложил на кровать. - Не хочу один, - надулся Тео, - Ники, ложись рядом. Доминик вопросительно посмотрел на доктора. - Конечно, – улыбнулся в ответ седой альфа, – связь истинных - лучшее лекарство! Мне порой кажется, что нам удалось его спасти только потому, что ты был рядом! Тебе тоже не помешает отдохнуть, трое суток на ногах это вам не фунт изюма! Доминик разулся и улегся на высокую больничную кровать рядом с Тео. Тот с блаженной улыбкой повернулся к альфе лицом, закидывая на него по привычке ногу и руку. Поерзав немного, Тео с блаженной улыбкой выдохнул, но, уткнувшись в плечо Ники носом, удивленно дернулся. - Я не чувствую твой запах! – Тео был в ужасе. - Не волнуйся. Все дело в том, что у тебя ожоги не только на коже, но и внутри, на слизистых, - Доминик невесомо поцеловал Тео в лоб, – бедный мой! Прости, что не уберег! - Все будет хорошо, Теодор, - доктор улыбался, глядя на пару, - все восстановится, не волнуйся, дай своему организму время прийти в себя от шока. Ты трижды был при смерти, и только Доминик верил, что ты выберешься, он сказал, что ты очень любишь жизнь и так просто не сдашься! Признаться, был момент, когда я подумал, что у нас уже ничего не получится и хотел прекратить реанимацию, но твой альфа нам не позволил и так кричал: «Ты обещал дрыгать ногами, не сдавайся, Тео!». И, о чудо, внезапно твое сердце само по себе забилось! Невероятно, но факт! Если бы сам не видел, ни за что бы не поверил, что такое возможно! Интересно узнать, в чем секрет такого терапевтического эффекта? - Это наш семейный секрет, – Тео зарылся носом подмышку Доминика. Пусть он сейчас не чувствует его запах, это все равно его Ники! - Отдыхайте, – доктор прицепил клипсу Тео на ухо, – вам обоим сейчас отдых будет полезен. - В меня ударила молния? - Нет, – грустно улыбнулся Доминик, – тебя ударило током. Кто-то повредил шнур микрофона и поставил заглушки на предохранитель, а потом переключил напряжение. В самом микрофоне напряжение маломощное, максимум, что можно было бы почувствовать, это покалывание пальцев. Прости меня, я не смог тебя защитить. - Ты меня спас, – Тео поднял голову и поглядел на усталое, осунувшееся лицо альфы, – я тогда был в сознании и все видел и слышал, только пошевелиться не мог! Все растерялись и просто топтались рядом, это было очень страшно, - прошептал омега, - все вокруг ходят и говорят, что я уже умер, а я был ЖИВОЙ! - воскликнул Тео. Доминик прижал к себе покрепче и поцеловал в лоб. - Да, любимый, да! Я чувствовал, что ты жив и очень напуган, и я бы ни за что не оставил тебя умирать! - Да, я знаю, я верю тебе, – Тео закрыл глаза и тихо засопел рядом. Доминик гладил Тео, прислушиваясь к его дыханию и вспоминая, что произошло на концерте три дня тому назад. Он смотрел на Тео из зала, стараясь не попадаться ему на глаза. Альфа видел, как тот ежился от холодных капель дождя, но мужественно продолжал петь. Он так гордился его решительностью! Потом рубашка на нем намокла и облепила его торс, скорее подчеркивая, чем скрывая его омежью красоту: тонкой лепки плечи, по-омежьи нежно очерченные мышцы груди и пресса, тонкую талию танцора. До его носа донесся запах невинного омеги, который вот-вот потечет. Доминик стал пробираться к служебному входу, набирая одновременно номер Кайла, что бы тот провел его внутрь. И когда он отвел глаза от своего любимого, отвечая на звонок, именно в этот момент Тео выгнуло дугой от неистовой боли. По связи истинной пары Доминик чувствовал и боль, и отчаянье, и страстное желание жить! Он добрался до него в тот момент, когда Фил выбил микрофон из сведенных судорогой пальцев и, схватив Тео за руку, получил статический разряд током. Тео был жив! Он отчаянно кричал о помощи! Доминик вспомнил все известные сведения об искусственном дыхании и принялся поддерживать в нем жизнь. Медицинский аэроблок сопровождал Теодора, присматривая за ним с орбиты, и сейчас уже, наверняка, несется сюда со всей скоростью, но на прибытие им необходимо минимум четыре минуты. Четыре минуты это слишком много, когда речь идет о жизни и смерти. Медики прибыли вовремя, распугав при посадке зевак и фанатов. Они сразу же подхватили омегу и утащили в реанимационную капсулу, и больше суток пытались заставить организм вести себя как положено, тихо и вежливо, без аритмии и спонтанных остановок дыхания. По горячим следам было проведено расследование, которое ничего не дало, слишком много людей толпилось за кулисами во время выступления. А на преобразователи, фильтры электропитания и прочую техническую аппаратуру, всегда стоящую неприметной стойкой в углу никто не обращал внимания. Кто к ней подходил и что делал, никого кроме техников никогда не занимало. Покушение было тщательно рассчитано и виртуозно проведено. Микрофонами на сцене пользовались только Верд и Тео, и пьяный Верд просто не обратил внимания на пощипывания в пальцах. Причем сам Верд клялся и божился, что он до концерта не пил ни капли, а свое приподнятое состояние объяснял хорошим настроением. Самую страшную находку обнаружили только тогда, когда стали разбирать сцену. Под тем самым местом, где на сцене лежал Тео, оглушенный током, нашли труп телеведущей, ее короткая копна рыжих дредов явно была как предупреждение, сделанное определенному человеку. А то, что после вскрытия признали, что умерла она естественной смертью вследствие внезапной остановки сердца, указывало на исполнителя всего произошедшего ужаса. Убийство, похожее на смерть от естественной причины или собственной небрежности, было визитной карточкой Хайда. Это было зловещее послание, свидетельствующее о том, что он не отступился и намерен довести начатое до конца.