Будешь со мной встречаться?

— Знаешь, мы знакомы уже довольно продолжительное время. — Юноша, чувствуя неловкость, потёр шею. — Ты мне нравишься с самой первой встречи. И я не знаю, что такого можно ещё сказать, поэтому просто хочу предложить встречаться, — он поднял взгляд на другого парня и прикусил губу. Сехун безумно хочет ответить: «ты мне тоже нравишься, хён», но вместо этого: — Ты выглядишь как подросток. Не думаю, что она согласится. — Юноша хмыкнул. — Да? Но я всё равно попробую. Нутром чую, что в этот раз она и есть та самая единственная. — Парень широко улыбнулся, а у Се сжалось сердце. Он знает, что вечером друг потащит его в какой-нибудь бар и будет рыдать ему в плечо, потому что отшила ещё одна девушка. Ведь такова судьба О Сехуна — любить Лухана, выслушивать его предложения встречаться и успокаивающе гладить по голове, когда у того ничего не выходит. И каждый раз Се очень хочет признаться. Сказать, что давно любит Лу и не может дальше слушать о его неудачах на любовном фронте. Зачем мучить себя, если он, готовый ответить взаимностью Сехун, всегда рядом? Но юноша прекрасно понимает, что Хань его не примет. Так что лучше быть другом, способным выслушать и помочь, чем влюблённым дураком. Вот и сегодня Сехун заранее освободил для Лу вечер, перенеся встречу с Чунмёном (их общим другом, странным любителем низких девушек и чёрно-белого порно) на другой день. Однако Лухан не позвонил. Сехун решил, что друг просто не решился что-либо сказать, но правда оказалась жестока. — Господи, Сехунни, она согласилась! — Лу чуть ли не сбил Сехуна с ног, когда тот открыл ему дверь квартиры. Се понял не сразу, когда до него всё-таки дошло, то он удивлённо уставился на Лухана. — Правда? — Стало немного страшно. — Ага. Она действительно идеальна, я не ошибся... — мечтательно протянул Хань. — Эй, а ты не рад за меня? — он надул губы и укоризненно посмотрел на Се. — Рад, конечно, — как можно более естественно улыбнулся Сехун, и тогда Лу засиял. — Она сказала, что я ей тоже сразу понравился, — он закрыл, наконец, дверь, и снял обувь, — представляешь? — Удивительно, — хмыкнул Сехун, за что получил тычок в плечо и шутливо-возмущённое «эй». Но на самом деле Се думал о том, что непосредственный, миловидный, добрый и немного наивный Лухан не может не понравиться. Он сразу притягивает к себе и заставляет желать оберегать себя, сам ни о чём не подозревая. — Ладно, ты же не занят? Посмотрим фильм? — потянувшись, спросил Лухан, когда снял куртку и повесил её на крючок. «Для тебя я всегда свободен», — мысленно ответил Сехун, но вслух сказал лишь, что у него есть немного свободного времени. Лухан не ведает значения словосочетания «личное пространство». Парень вторгается в него ежеминутно и даже не думает о том, что кому-то это может не нравиться. Сехун этому, конечно, рад, но в то же время он постоянно чувствует ревность, зная, что Лу такой со всеми. Чунмён практически такой же, и Се понимает, что парень навряд ли что-то чувствует к Ханю, но всё равно становится хмурым каждый раз, когда Мён приобнимает Лухана или взлохмачивает его волосы. Се же не может себе этого позволить. Лу ближе всех общается с Сехуном, но он не такой раскрепощённый, так что может только ждать, когда Лухан сам решит что-то сделать. Сехун открыл форточку и кое-как протиснулся вперёд, устроив локти на раме. Он немного наклонил голову, подставляя её под капли дождя, и поморщился, когда они попали на шею. Се вздрогнул, когда его плеч коснулись чужие холодные руки. — У тебя горячую воду отключили, — пожаловался Лухан, — так что я погрею ладони о тебя. А Сехун совсем и не против, улыбаясь, пока Лу не может этого видеть. Сейчас очень хочется остановить время, чтобы всё осталось так, как в этот момент: тёплый летний ветер доносит запах дождя, а ладошки Ханя прижимаются к спине. Но довольно скоро Лухан отошёл, а Се грустно вздохнул и отвернулся от окна. — Завтра мы пойдём на свидание. — Хань сидел, положив руки на колени, будто в чём-то провинился, а Се снова стало грустно. Зачем только друг напомнил об этом? — Ты, наверное, тоже хочешь с кем-нибудь встречаться. А я тебе тут все уши прожужжал, прости, — виновато протянул Лу и с какой-то жалостью посмотрел на Сехуна. — Всё в порядке, — пожал плечами юноша. — Мне кое-кто нравится. Хань тут же встрепенулся. — Серьёзно? Кто? И почему ты мне не сказал? — его голос звучал обиженно, и Се про себя усмехнулся. Он решил, что если и не скажет, как обстоят дела на самом деле, то объяснит кое-что немного другое. — Я думал о твоей реакции, Лу, — Сехун отвёл взгляд, всё ещё решая, стоит ли это делать. — Эй, я имею право знать. Только надеюсь, что это не Сохён — ты же знаешь, как я её боюсь, — Хань рассмеялся, а Сехун был бы рад разделить его оптимизм, но почему-то не получалось. — Просто дело в том, что это не девушка, — Хун прикусил губу. Пару секунд Лу соображал, но когда, наконец, понял, то его губы приняли форму «о». — Вот как, значит, — задумчиво протянул он. Сердце Сехуна, кажется, треснуло. А Лухан просто молчал. Уже минуты две он стоял и смотрел на Хуна. И когда тот уже совсем отчаялся, то друг начал неуверенно переминаться с ноги на ногу. — Знаешь, это твоё право. Тебе решать, кого любить, Сехунни. И тут я уже ничего не могу сделать. Как твой друг, я пожелал бы тебе более нормальных отношений, но если ты уверен, то я поддержу любое твоё решение, знай это, — голос Лухана звучал звонко (как и всегда, впрочем), а Сехуна в самое сердце поразила смесь разочарования, тоски, горечи и облегчения. А какую реакцию он ожидал? С самого начала было понятно, что это гиблое дело, но Се слишком любит помечтать. — Спасибо, — притворно-благодарная улыбка и мгновенная радость Ханя. — Не за что. У Лухана уже два месяца есть девушка — чуть ниже него самого, милая и добрая Сора, а сердце Сехуна, как и в примерном переводе заслушанной песни группы Кино, требует перемен. На столе действительно стоит чай, а в руках всё чаще — пачка сигарет. И не потому, что так в песне, а из-за того, что просто хочется. И он решается. На минимум, на который способен. Запах мокрых обоев и бетона — это перемены. Не такие, которые ставят всю жизнь с ног на голову, но те, что меняют отношение ко всему вокруг. Сехун просто не выдержал и после одного из визитов Лухана вытащил большинство вещей в коридор и облил стену водой, чтобы уже через несколько минут сдирать с неё нежно-персиковый цвет. Сехун думает, что если бы смог заполучить Лухана, то никогда не отпустил бы его. Он нежно целовал бы его шею и всегда крепко обнимал. А ещё ловил бы губами его улыбку — один, два, да сотни, тысячи, миллионы раз. И часто говорил бы о своей любви. О том, как не может без него и иногда, когда слишком много думает вечерами, то не спит по ночам, уставившись в потолок и думая о том, каким счастливым бы он был, если бы они стали встречаться. Всё это очень эгоистично, и Се прекрасно это понимает. По этой же причине он молча слушает болтовню Лухана по телефону (тот больше к нему почти не приходит). От безысходности Сехун принимает предложение Чонина (тот вроде был бисексуалом и несколько раз неоднозначно отзывался о самом Се) сходить на свидание, которое, на его удивление, оказывается довольно неплохим. Для Сехуна Чонин — друг, с которым просто можно забыться. Немного странно целоваться с ним в тёмном подъезде своего дома и чувствовать его колено, раздвигающее ноги. Но ещё страннее — слышать лухановское «так ты о Чонине говорил», когда тот как-то внезапно наведывается в гости, где вроде_бы_как_парень_Сехуна так собственнически обнимал владельца квартиры и с подозрением смотрел на Лу. Но самое непонятное для Сехуна — то, что Чонин всё знает. И о Лухане, и о том, что Се думает о самом Чонине, да и вообще всё, о чём Се думает — у него вошло в привычку озвучивать свои мысли. Последний год — как будто в тумане. Как будто кто-то включил жизнь на перемотку. В какое-то утро, когда Се проснулся рядом с Чонином, то понял, что дальше так продолжаться не может. Он собрал все свои вещи (их хватило только чтобы забить рюкзак и половину спортивной сумки) в их общей квартире и ушёл. Се кажется, что он начал жить обрывками, кусками воспоминаний, вырванными из жизни. Его история теряет целостность, распадаясь паззлом на тысячи кусочков. Это с памятью, может, какие-то проблемы, а может, просто жизнь слишком однообразная, скучная, что о ней даже вспомнить нечего. Больно, как же это больно... Сехун никогда бы не подумал, что душа может так болеть; что сердце может изнывать не от перегрузок, а от любви. Он всё чаще чувствует это, но сделать ничего не в силах. Да и что он может? — Лу, помнишь, я говорил, что мне нравится не девушка? — Сехун наблюдал, как пар от его дыхания рассеивается в воздухе. Смотреть на Лухана было страшно и стыдно. — Про Кая, да. — Се почувствовал, как кровь внезапно прилила к ушам. — Нет. Про тебя, — произнеся это, Се почувствовал, будто наконец опустил на землю тяжёлую ношу. Груз, который он тянул за собой уже довольно давно. — Что? — голос Лухана звучал тихо, но высоко — от удивления. — О тебе, Лу, — Сехун усмехнулся. Сейчас он, кажется, потерял самого важного человека на этот момент. Хун ожидал, что Лухан закатит истерику или просто уйдёт, оставив его в одиночестве, а потом будет избегать. Но вместо этого юношу взяли за руку. Тёплые пальцы сжали холодные — сехуновские, и сердце младшего забилось так быстро, как только могло. — Знаешь, ты всё равно остаёшься Сехуном. Моим Сехуном, пусть и относишься ко мне странно. Я какую-то фигню сейчас скажу, но что-то типа «я позволю любить себя» ты примешь? Се, я не хочу тебя терять... — последние слова утонули в вороте обнявшего Лу Сехуна. Младший прекрасно всё понимает, ему не нужны лишние слова. — Между нами ничего не изменится, обещаю, — пробормотал Се. Он счастлив, что их дружба останется. Сехун думал, что после всего этого Лухан будет стараться как можно меньше прикасаться к нему, даже случайно. Но тут он снова был неправ. При любом удобном случае Лухан то брал его за руку, иногда переплетая пальцы; то приобнимал, совсем, наверное, даже не замечая этого; то ерошил волосы младшего, при этом широко улыбаясь (хотя прежде никогда этого не делал). Он совсем не говорил о своей девушке, за что Сехун был очень ему благодарен но, в то же время, он теперь не мог знать, насколько далеко зашли их отношения. Очень двоякое чувство, когда прямо сейчас Лухан сжимает ладонь Хуна, а через пару часов будет целовать свою девушку. Счастье, переходящее в зависть и обиду. И всё чаще Се чувствовал только горечь и тоску. Иногда кажется, что лучше бы они никогда не знакомились. Но Лухан снова перемешивает все карты, однажды вечером целуя Сехуна. — Вот оно как, — сразу после этого произносит он, облизывая свои губы. Просто так, будто сейчас хлопнул в ладоши или моргнул — будто целовать друзей — это обычное дело. А Се в этот момент подумал, что ему это показалось, потому что перед глазами всё потемнело, а в ушах зазвенело. — И что это было? — еле смог выдавить Сехун, на что Лухан только пожал плечами. — Было интересно. И они вроде как закрыли эту тему, хотя после ухода Лу Се ещё долго не мог успокоиться и перестать думать о странном поведении Ханя. И Сехун даже боялся что-то предположить, потому что в последнее время большинство мыслей, начинающихся с «не может быть», оказывается правдой. Так что «Лухан не может испытывать ко мне что-то подобное» откладывается на неопределённый период. Ведь это как-то даже неправильно, ведь у Лу есть девушка, и у них, как предполагает Се, всё просто замечательно. А сам Сехун... имеет ли он вообще право вмешиваться? Чувства рано или поздно если и не пройдут совсем, то хотя бы погаснут, так что он переживёт. Нужно только подождать. Но легче не становится. Лухан ведёт себя так, будто ничего и не было, проводя с Сехуном всё своё свободное время. Это даже как-то пугает. — Лу, нам это... поговорить надо, — Сехун мнётся на пороге лухановской кухни и потирает шею. — Да? Нет, стой, тебе чай или кофе? — Лу вытягивает вперёд руку, показывая «стоп». — Кофе. Без сахара, — Се поджимает губы, чувствуя, как тает его уверенность. — Окей. Так что ты хотел? — спрашивает Лухан, повернувшись спиной и встав на цыпочки (он не достаёт до верхней полки, из-за чего Се над ним постоянно подшучивал). — Ханни. Лу. Лухан, — Сехун не мог подобрать подходящего обращения. — Ну да, своё имя я знаю, — усмехнулся парень и тут же улыбнулся. — Так что? — Просто я не могу так больше, — юноша прикусил губу, ожидая какой-нибудь реакции, но Лу молчал. Поэтому Сехун продолжил. — Ты совсем не проводишь времени со своей девушкой. — Вслух это звучало более пугающе, чем когда Се кучу раз прокручивал это в голове. Сердце застучало слишком быстро и в глазах на несколько секунд потемнело. Страшно. — У меня нет девушки, — пожал плечами Хань. А Сехун сейчас, кажется, грохнется в обморок. Но встречаться лицом с полом хочется как-то не особо сильно, поэтому Хун прижимается плечом к дверному косяку. — В смысле? — во рту пересохло. — Мы расстались в прошлом месяце, — пожал плечами Лухан. — Я ошибся. Она мне не подходит. Вот так просто? Хань, который был так уверен, что та девушка — его судьба, сейчас спокойно говорит, что это не так? — Эй, да на тебе лица нет, — Лухан улыбнулся, а Сехуну как-то не до смеха. Всё опять как-то неправильно. Сехун представить себе не может, как это — не любить Лухана. Иногда ему кажется, что так было всегда. И юноша чувствует себя каким-то ненормальным, понимая, что любые мысли в конечном итоге приходят к Лу. Иногда он даже сам задаётся вопросом, а не маньяк ли я? Сехуну одному в квартире холодно. Знаете, когда батарея горячая настолько, что руки и попу о неё обжигаешь, когда садишься, но на душе всё равно метель — ровно так же, как и за окном. В такие моменты вспоминается детство, когда родственников полный дом, где-то в шкафу спрятаны подарки, а ты сидишь у окна с тёплой чашкой чая и тарелкой печенья, наблюдая за прохожими на улице или разглядывая невероятный и неповторимый узор на окне. С кухни слышен смех взрослых, а тебе это даже в радость, потому что чувствуешь, что ты на своём месте. Это тепло — домашнее, душевное, не физическое. Именно его не хватает Сехуну, которому даже на Рождество некого позвать. Он сидит у неизменного окна и чувствует, что видно становится плохо из-за подступивших слёз. Но плакать как-то стыдно — не маленький уже, поэтому Се шмыгает часто и вытирает нос рукавом толстовки. Логично было бы предположить, что хотя бы кого-то из друзей Сехун позвать может, но проблема в том, что за последние четыре месяца он рассорился совершенно со всеми, кроме Лухана. Се не может понять, что между ними вообще происходит, потому что всё вроде как прежде: Лу снова ищет себе девушку, жалуется Сехуну и ворчит про несправедливость, но только зачем-то целует Се. Может просто подойти и обнять, попросив постоять немного так, а Сехун никогда не может отказать. В какой-то момент Сехуну становится совершенно тошно, поэтому он спешно одевается, не забыв даже шапку и шарфик, захлопывает дверь, сбегает по лестнице вниз и оказывается на улице. Юноша стоит, раскинув руки в стороны, и смотрит вверх, щурясь из-за норовящих попасть в глаза снежинок. Се выбирает прогуляться до ближайшего парка, совершенно забыв про то, что сейчас было лишь небольшое затишье среди метели. Поэтому, застигнутый врасплох ледяным ветром и колючим снегопадом, Се несётся к сияющей вывеске магазинчика, не замечая, как ещё один такой же невезучий парень бежит в ту же сторону. Бам! Перед глазами искры и разноцветные круги, а ладони и пятая точка немного болят от приземления на них. — Какого... — Давай быстрее внутрь! — весёлый низкий голос, и Сехун через несколько секунд оказывается в магазине. Теперь он щурится уже из-за слишком яркого света лампы, а когда зрение приходит в норму, то Се несколько раз моргает, чтобы понять, кто это вообще перед ним. Парень слегка выше самого Сехуна, улыбается, даже не понятно, чем больше, — глазами или губами. А ещё на нём шапка дурацкая, детская; и одет он как-то легко — в свитер самый обычный. — Чанёль. —Он протягивает руку, совершенно уверенный, что ему не откажут, и Се правда не может устоять. — Сехун. — Он снимает перчатку и сжимает ладонь Чанёля. — Ты это, прости, что сшиб. Я вообще на минутку выходил, а тут буря это началась. — Ёль опустил руку, зато второй неловко потёр шею. Сехуну хочется нагрубить — мол, аккуратнее надо быть, по сторонам смотреть, но вместо этого он пожимает плечами, и негромкое «ничего» заставляет Чанёля расплыться в ещё более широкой улыбке. — Я знаю, погоди. — Ёль куда-то уносится, а Сехун решает осмотреть, наконец, своё временное пристанище. Это небольшой магазинчик, на прилавках в котором куча странной еды, а на кассе — всяких милых вещей. Приятно пахнет какой-то едой, а в конце, около холодильников есть несколько баночек горячего кофе — купить, может? Чанёль возвращается только минут через десять, за которые Сехун уже сто раз хотел уйти, но всё равно почему-то остался. — Держи. — Ёль проходит к окну и ставит на небольшой круглый столик две кружки с чем-то вкусным и тёплым. — Из-за меня ты упал, так что это такое извинение, — он снова широко улыбался. Ну не дурак ли? Мог бы хотя бы спросить сначала, хочет ли Сехун какао. — Спасибо, — Се улыбается в ответ и садится на стул. Он, кажется, сошёл с ума, но Чанёль действительно располагает к себе. — Ещё вот что есть. — У Чанёля в руках будто из воздуха появляется небольшой пакетик. Се и моргнуть ее успевает, как в его кружку кладут что-то небольшое и белое. — Маршмеллоу. Офигенно получается. — Ёль показывает большой палец вверх и закидывает пару зефирок себе. Он милый, думает Сехун, когда парень отпивает немного какао и пачкает нос растаявшим маршмеллоу. Уже месяц, как у Сехуна есть лучший друг. Подумав, что терять ему нечего, Се в первый же вечер рассказал про Лухана, в ответ услышав удивившую его историю про недоступного заучку-Бэкхёна. Тогда окончательно стало ясно, что они поладят. Время бежит невероятно быстро. Сехун не замечает, как пролетают недели. Однако он совершенно не может сказать, что делал всё это время. И юноша удивляется, когда «находит себя» в клубе. Кто-то тянет его за руку, а Хун не сопротивляется вовсе. — Ну как тебе здесь? — Лухан поворачивается к нему лицом и пытается перекричать музыку. Ах, да, точно: Лу сказал, что Сехун совсем завял, поэтому велел одеваться, а потом повёл за собой. — Шумно, — одними губами произносит Се, на что Хань широко улыбается и так же, без звука: — То, что надо. Лухан пьёт как подросток, который впервые оказался в подобном месте: подобному подойдёт даже слово «нажирается». Контролировать это Сехун не в состоянии совсем, поэтому он просто отказывается от предложенной ему новой выпивки, потягивая пиво из стеклянного горлышка — одной бутылки будет достаточно. И Се думает, что Лухану тоже достаточно, когда парень, слегка пошатнувшись, «ныряет» в толпу, присоединяясь к всеобщему танцевальному безумию. Где-то в процессе с него слетает рубашка, и тогда уже Сехун пробирается к парню, чтобы сердито посмотреть на него, всунуть в одну руку кое-как добытую рубашку, а за вторую схватить и потащить Лу за собой. — Какого хрена, Се? — голос Лухана звучит недовольно, а сам он выглядит трезво, морщась от холода, когда они оказываются на улице, потому что Сехун блять, забыл куртки забрать. — Ты хотя бы понимаешь, что делал? — раздражённо спросил Се. Лухан закатил глаза. — То есть, как тебе со всякими Чанёлями шляться непонятно где — пожалуйста, а как мне немного потанцевать, так нельзя? — выкрикнул Хань. У него непроизвольно задрожала нижняя губа, а глаза стали слишком заметно блестеть при свете фонаря, будто Лу вот-вот расплачется. — Просто скажи, в чём дело, — вздохнул Сехун, запуская замёрзшие пальцы в карманы джинсов. — А самому понять не судьба? — поморщился Хань. Он похож на какого-то побитого зверька. Но Сехун не экстрасенс, он не может понять, почему Лухану что-то не нравится. — Объясни, — его голос тонет в шуме проехавшей мимо и будто назло провизжавшей шинами машины. — Так тяжело понять, когда тебя кто-то любит? Мурашки пробежали по всему телу, а сердце забилось как-то слишком быстро. Неужели?.. Сехун уверен, что именно алкоголь заставлял их целоваться в прихожей Лухана. Именно из-за него Се повалил Ханя на кровать, не отрывая губ от шеи юноши. Именно он шептал, как сильно любит Ханя. Потому что трезвый Сехун не осмелился бы. Ведь утром Лухан обязательно скажет, что был пьян, что не контролировал себя. А ещё хуже — не вспомнит ничего. Но сейчас Се далеко не трезвый, поэтому он может позволить себе тяжело дышать в шею Ханя, слушая шлепки своих бёдер о чужие; вытирать вспотевшие ладони о простынь, чтобы было удобнее; сжимать ягодицы Лу и откидывать голову на подушку, держа руки на боках парня, пока тот сидит сверху; сколько угодно смотреть на старшего, не отводя взгляда и не боясь, что он подумает что-то не то. Сегодня можно что угодно. Только Сехун просчитался слегка: утро встретило его не пустой кроватью и не отказом; утро встретило его несмелым поцелуем в щёку и ты дурак, Се. Потому что с девушкой Лухан расстался именно из-за Сехуна. И довольно давно, если посмотреть на календарь. Да и всё вполне можно было понять, просто кто-то слишком много думает о плохом. — Мы уже долго знакомы. А слова красивые я так и не научился подбирать. Так что... будешь со мной встречаться?