You're Crashing, But You're No Wave

Кто-то прищелкнул языком позади него. Лайт медленно обернулся. Никого. Камера пуста. Эти звуки сводили его с ума. Иногда он слышал шепот, иногда это дурацкое цоканье языком. Лайт нервно запустил пальцы в длинные, отросшие волосы. Он чувствовал себя загнанным зверем, его гениальный ум не мог найти выхода. - Так вот, как падают сильнейшие. Лайт вскочил со шконки и, вжавшись спиной в холодную стену, судорожно выдохнул, ища глазами хозяина этого голоса. - К-кто здесь? - Это я, Кира-кун. Лайт закрыл глаза и опустил голову, стараясь придти в себя. Сердце болезненно сжалось. Кто это? Неужели Рюк записал его имя? Стиснув кулаки, юноша открыл глаза и вскрикнул, сильнее вжавшись в стену. Ноги предательски подогнулись, а сердце яростно билось о ребра, грозясь вырваться наружу. Он не мог поверить своим глазам. Это ведь невозможно! На нарах, где только что сидел Лайт, теперь разместилась сутулая фигура бледного парня. - Ты не очень-то рад меня видеть,- пробормотала фигура, задумчиво приставив большой палец к губам и буравя Ягами Лайта своими черными, бездонными глазами, которые на фоне мертвенно-бледной кожи казались пустыми глазницами. - Т-ты м-м-мертв!- Лайт в панике схватился за голову. - Да, я помню,- безразличным тоном ответил L. - Ты ненастоящий!- выпалил Ягами и сполз по стене на каменный пол, не отрывая глаз от Эла, сидевшего в своей привычной позе. Прошла минута, прежде чем тот ответил: - Нет, я ненастоящий. Лайт нахмурился: - Как ты... Что ты тут делаешь? Эл поднял глаза к потолку и провел пальцем по нижней губе: - Я думаю, что все это творится у тебя в голове. Юноша застонал, закрыв лицо руками: - Я что, сошел с ума? Эл вздохнул, снова взглянув на парня, и кивнул: - Полагаю, что да. Ягами притянул колени к груди и положил на них подбородок, глядя куда-то в пространство. - Какого черта ты забыл в моей голове? - Как знать. Может, ты чувствуешь сожаление? Раскаиваешься в том, что убил меня? - Что? Я не жалею, что...- Лайт поймал взгляд его черных, безразличных глаз и чуть нахмурил брови,- ну, может немного. Ты сам встал на моем пути, это была обязательная жертва во имя нового мира. Эл не сводил с юноши внимательных глаз: - Цель оправдала средства? - Да,- решительно кивнул Лайт. - Чем я заслужил смерть?- вдруг спросил детектив. - Ты мешал мне. Понаставил камер по всему дому, следил за каждым моим шагом. Из-за тебя мы с отцом и Мисой два месяца просидели за решеткой! А потом ты защелкнул на мне наручники и приковал к себе на три месяца! Недостаточно причин? - Тетрадь смерти... - Что? - Тетрадь, которая убивает тех, кто там записан. Мы неплохо посоперничали из-за нее, стараясь обхитрить друг друга. Думаю, мы были бы квиты. За исключением того, что ты убил меня и Ватари, ты не побрезговал даже убить собственного отца... - Эй, подожди! - ... ты убил Мэтта и Мэлло, моих преемников. Ты должен мне пять жизней, Ягами Лайт. - Мэлло убил моего отца!- закричал Лайт. - Да,- кивнул детектив,- но это была твоя вина. - Мэлло был бы жив, если бы все обдумал, прежде чем бросаться сломя голову за Тетрадью Смерти. - Думаю, ты прав. Мэлло никогда не отличался усидчивостью и холодным умом. Тогда четыре. Ты должен мне четыре жизни. - Мэлло похитил мою сестру, ты видел, что с ней сейчас стало? Видел? Она может передвигаться только на коляске! Так что три. Я должен тебе три жизни. Если бы не Ниа, то я бы сейчас правил этим грязным, преступным миром, очищая его и делая лучше,- Лайт помедлил и тяжело вздохнул,- чего я тут распинаюсь, ты ведь ненастоящий! За тяжелой железной дверью послышались шаги нескольких человек. Лайт почувствовал, как трясутся поджилки. Ему стало холодно. Очень холодно. Зуб на зуб не попадал. Им овладевала паника, леденящий душу страх сковал все тело. Это шли за ним. Он предчувствовал свою смерть. Горло тисками сковали подступающие слезы. - Это за тобой?- тихо спросил детектив. - Да,- дрожащим голосом прошептал Лайт. На этот раз выхода нет. Себя уже не спасти ложью и хитростями. Чувства безысходности и отчаяния заполняли его изнутри. Послышался лязг. Кто-то вставил ключ в замок. Юноша прикусил губу,- эй, Рьюзаки... - Да? Слова комом встали в горле. Он должен был раскаяться. Только сейчас, в свои последние минуты, он смог почувствовать цену человеческой жизни. Как это страшно-ждать собственной смерти. А Эл ждал. Он знал, что может погибнуть в любую минуту. И тоже боялся. - Мне... Мне очень жаль,- сдавленно сказал Лайт, закрыв лицо руками. Вдруг он почувствовал, как кто-то коснулся его рук, мягко убирая их от лица. Лайт чувствовал тепло, жар человеческого тела. Эл сидел на коленях в паре сантиметрах от него, преданно заглядывая в его глаза. Первый щелчок. Ключ повернулся в замке. - Я знаю,- несмело улыбнулся Рьюзаки, глядя ему в глаза. Лайт чувствовал, как грудь разрывается от боли. Сейчас он преступник и судьи распорядились его судьбой, как когда-то он. Его карают. Он должен умереть. А Эл... он простил его? Лайт даже не надеялся на это. Как за такое можно простить? Второй щелчок. Теплые руки легли ему на плечи. Лайт вздрогнул. Как же реален Рьюзаки в его голове. Юноша закрыл глаза и почувствовал, как мягкие, прохладные губы накрывают его. Это было так реалистично, что он мог почувствовать сладкий запах шоколада на своих губах. Третий щелчок. Дверь со скрипом отворилась и в камеру вошли двое, вооруженных до зубов, конвоиров. Лайт не сопротивлялся, когда его грубо схватили под руки и потащили по пустому коридору. Ему уже не было так жутко, словно одним невинным поцелуем воображаемый Рьюзаки забрал все его страхи. Его буквально бросили на высокий стул и затянули на запястьях ремни. Лайт сглотнул ком, подступивший к горлу и взглянул на огромное зеркало напротив. Он знал, что это стекло, и за ним свидетели его казни. Палач затянул кожаные ремни на его ногах и на туловище. Перед ним стоял небольшой столик с ноутбуком, на котором горел белый экран. Где-то в глубине души Лайт слышал хриплый смех Рюка. Сукин сын. Напряженную тишину прорезал механически измененный голос из ноутбука: Ягами Лайт. Вы были признаны виновным в убийствах первой степени тяжести, убийствах второй степени тяжести, массовых убийствах, в геноциде, в преступлениях против человечности, в причинении смерти по неосторожности, в причастности к международному терроризму и были осуждены трибуналом Международного уголовного суда. Вы были приговорены к смертной казни путем введения смертельной инъекции за свои злодеяния. Вам есть, что сказать? Лайт уронил голову на грудь. Извиниться? Извините, что убил больше тысячи человек? Его не простят. Парень покачал головой. Предательский страх снова комом встал в горле, когда в кабинет вошел человек в белом халате и маске, закрывающей большую половину лица. Он толкал впереди себя металлическую тележку с медикаментами. Человек взял первый шприц и пару раз щелкнул по нему, держа на уровне глаз, затем протер руку парня мокрой холодной ваткой. Лайт дернулся, когда игла вошла в вену. Гул от биения сердца отдавался в голове, оно стучало, как заведенное, выбивая немыслимые ритмы. Юноша почувствовал, как стало тяжелее дышать, словно он пробежал стометровку. Мужчина в белом халате снова приблизился, держа в руках очередной шприц. Лайт почувствовал, как все поплыло перед глазами. Движения "палача" казались замедленными и размытыми. Лайт знал, что это последние, драгоценные секунды в его жизни и что через пару минут он безвольно обмякнет на этом стуле. Он не готов был умереть. Он так молод... - Все в порядке, Лайт-кун, -парень из последних сил держался, чтобы не закрыть глаза. Веки становились все тяжелее и тяжелее, но он отчетливо видел перед собой бледное, спокойное лицо Рьюзаки, который склонился над ним и смотрел прямо в глаза. Он был так реален...- все не так уж и плохо, тебе досталась самая гуманная казнь. Скоро все это закончится, обещаю,- Лайт понял, что не может выдавить из себя ни звука. Его парализовало, тело не слушалось. Юноша хотел протянуть руку, попробовать коснуться Рьюзаки, чтобы убедиться, что на ощупь он такой же реальный,- я буду с тобой до конца, Лайт-кун. Ягами понял, что больше не может сопротивляться. Лицо Рьюзаки начало расплываться. Он позволил векам опуститься. Лайт почувствовал, как чья-то ласковая рука погладила его по щеке и тихий голос, полный сожаления и тоски, прошептал над самым ухом, опаляя его горячим дыханием: - Спи спокойно, Лайт-кун. Спи, мой первый лучший друг. Сердце в последний раз взволнованно встрепенулось и замерло.