Если быть ребенком — значит учиться жить, то быть взрослым — значит учиться умирать. С. Кинг
Денеб посмотрел на небо, солнце уходило за горизонт, медленно уплывая секунда за секундой. И как только погас последний луч яркого розоватого света, он увидел силуэт. Крошечная точка с резким росчерком крыльев все росла и росла, приближаясь ближе к замку, пришелец плыл по воздуху будто пушинка в закатном, темно-сером небе. Аттаэ-Ранн из клана Лаадан. Его мастер. Холод прошелся по спине и свился ледяным клубком в животе. Денеб увидел его имя, когда отец принес контракт. В день его выпуска из Академии. Он прочел его и попробовал произнести. Драконье имя, сухое, строгое… Отец только холодно взглянул и приказал поставить подпись. Ладонь взмокла и дрожала, когда он выводил на бумаге своё имя. Строгий сановник запечатал документ и спрятал его. Больше имя его мастера вслух никто не говорил. В тот момент Денебу хотелось догнать и вырвать из пухлых рук сановника туго свернутую бумагу, в которой таилась его свобода, его жизнь… Фактически это была дарственная и собственностью в этой сделке выступал он сам. Отец продал его этому дракону за круглую сумму, отдал в услужение до конца его короткой человеческой жизни. Как рыцарь его Величества он принес бы намного меньше пользы семье. И денег, конечно. Всегда все упиралось в это проклятое золото. Его жизнь, будущий брак Калли… Денеб отвернулся от расстилавшегося перед ним вида и пошел вниз со стены. Плечи его поникли, а глаза горели от длительной бессоницы. О Лаадан ходили жуткие слухи, как и обо всех драконьих кланах Марака. Но Денеб не боялся смерти, страшнее было жить под пятой чудовища. Отдать ему свою молодость, верность, ум и радость жизни… Смерть и то милосерднее. Когда-то у него были желания и мечты, будущее. Теперь же остались лишь обязанности. Долг. И Денеб сознавал это, медленно направляясь к браме. Незадолго до этого дня мать сшила ему красивый сюртук и он радовался обновке, но теперь любая одежда казалась просто тряпкой, которой можно ненадолго прикрыть тело от пыли и палящего солнца. Калли этим утром пришла в его спальню и, пачкая его губы своими слезами, крепко поцеловала. Денеб ничего ей не сказал, но она и так все поняла и повесила ему на шею свой любимый кулон. «На удачу», — шепнула сестра и ушла. Денеб машинально нашел крохотную ладанку и сжал в кулаке. Металл был теплым, согретый солнцем и ее слезами. Калли — единственная, кто горевал о нем. Но Денеб старался не думать об этом, боясь совсем расклеиться от жалости к себе. Отец уже выглядывал его, хмурился и явно был недоволен. Во дворе творился форменный бардак. Воины разгоняли людей, освобождая место для гостя. Скрипела старая телега с овощами, когда ее перегоняли через двор, квохтали куры, откуда-то слышался звук наковальни, а над всем этим хаосом летал огромных размеров дракон. Таких не встретишь в Даане или на открытых полях Марака. Денеб видел его тень на земле. Она накрыла их подобно огромному щиту, длинный шипастый хвост, массивное туловище и изящные выгнутые шеи двух голов. От взмахов плотных перепончатых крыльев Денеб ощущал, как ласковый ветерок шевелит его волосы, обдувая лицо и шею. И страх на мгновение стал меньше, более размытым и слабым. Денеб поймал на себе досужие взгляды, но не хотел на них отвечать. Он все еще был сыном своего отца, и из упрямства собрал остатки гордости. Паника и ужас людей с тревогой вглядывающихся в небо не тронули его. Скорее придали сил, чтобы побороть своих внутренних демонов. Денеб решил не смотреть по сторонам, только вверх, на внушительную фигуру своего нового мастера. Аттаэ-Ранн сделал еще три круга и все же сел. Легко, грациозно, словно и не занимал почти все свободное пространство двора. Его чешуя была медной, с дымкой серого, она практически не переливалась в сумерках, но все равно выглядела красиво, как и покатая шея, точнее шеи обоих голов. Узких, вытянутых, с ороговевшими рожками и более темной, почти черной чешуей на переносице. Его когти громко цокнули о мощенный булыжником двор, хвост обвел собой полукруг, чуть не задев зевак, которые отскочили как ужаленные. Денеб с интересом наблюдал за его головами, направленные в разные стороны, они плавно покачиваясь на длинной шее, и настороженно осматривались. Дракон был прекрасен без преувеличений и лести. Опасный, смертоносный зверь, полный дикой, животной силы, осторожный и внимательный, в отличие от присутствующих. Казалось, что обе его головы держат под присмотром каждого человека во дворе и готовы приструнить или пресечь любое движение. Острые зубы не оставляли в этом сомнений. А глаза… Денеб еще не видел таких глаз. Обе пары, как расплавленное золото, вокруг вытянутого черного зрачка сияли желтым. Дракон не моргал, из-за этого его взгляд завораживал сильнее любого гипноза. И Денебу отчаянно хотелось коснуться его красноватой, на вид беззащитной чешуи нежных мест живота, горла, крыльев, даже зная, что это чревато. Драконья сила затопила все вокруг и тянула к себе, колола иглами пальцы, сжимала в узел все внутри, окутывала туманом голову. Притягивая, искушая, соблазняя… Аттаэ-Ранн сделал шаг в сторону Денеба, и отец испуганно спрятался за его спину. Но он сам не боялся, слишком поздно, да и напрасно. Сизая дымка окутала мощную, величавую фигуру дракона, скрыв ее от зевак. Дракон выпустил струю огня в небо и опустил вниз головы, а потом его фигура потеряла резкость, стала нечеткой и поплыла, уменьшаясь на глазах. Кто из толпы охнул, когда дымка рассеялась, а на месте огромного дракона оказались двое мужчин. Они ничем не отличались от обычных людей, ни лицом, ни одеждой, только густые, непослушные волосы отливали потускневшей медью, словно чешуйки их брони. И глаза… Они остались такими же: неестественно желтыми, внимательными и настороженными. Отец отпихнул Денеба в сторону и ступил ближе к гостям, спеша выразить им приветствие. Но драконы… Дракон не был похож на обычного человека. Он… Они с холодным интересом смотрели на лысую макушку отца, склонившегося в приветствии. А потом оба приложили руку к сердцу и еле заметно кивнули. — Приветствую в замке Лаэрта, Лаадан! — громко сказал отец. Обе половинки дракона выглядели непривычно, слишком неуютно чувствовали себя в человеческих телах. Но вполне походили на людей, если бы можно было забыть увиденное пару минут назад. И Денеб заметил, что они не были идеально похожи. Была какая-то неуловимая разница между абрисом жестких губ, разрезом глаз и длиной роскошных рыжих волос, ростом и даже фигурой. — Нас зовут Аттаэ-Ранн из Ихр Зора… — глухо ответил один из них. — Приветствую и тебя, лорд Лаэрта. Второй же в этот момент прошел вдоль толпы, осматривая жителей замка. Воинов, крестьян, слуг, ремесленников, пока не дошел до Денеба. Он двигался плавно, словно змея, готовая к броску, и вызвал опаску, смешанную со страхом. Денеб знал, что его легко отличить от остальных благодаря богатому наряду, вышитому золотой нитью, и слишком длинным волосам для простого крестьянина. Калли подарила ему золотую ленту для волос, но он все равно не надевал ее, привычно собирая волосы в тугой хвост. Слишком привык скрывать свою темно-русую гриву от ветра и солнца. — Я прилетел за своим человеком, — проговорил второй. — Где он? Толпа расступилась, и Денебу пришлось выйти к отцу в самый центр двора. Ему было сложно понять, почему дракон говорит о себе в одном лице, если их двое, и что это могло значит? Но ответа он так и не нашел, а спустя пару секунд ощутил у затылка легкое дыхание собрата Аттаэ-Ранна, даже не заметив, как тот обошел его сзади, и мурашки побежали по коже. — Это мой сын Денеб. Ваш будущий слуга… — Наш человек, — властно поправил его Аттаэ-Ранн, внимательно рассматривая свою собственность. И Денебу кровь бросилась в лицо, окрасив щеки в алый цвет. Слова были сказаны так неопровержимо и твердо, что он ощутил всю силу собственничества дракона. Отец сконфуженно кивнул, и Денеб заметил, что он сердит на него. — Моя жена приготовила ужин в вашу честь, Лаадан. Вы примете наше гостеприимство? Денеб вздрогнул, когда его руки коснулся второй Аттаэ-Ранн. Он ласково оббежал пальцами линии на его ладони, обхватил ее своей и поднес к лицу, вдохнув запах. Желтые глаза бесстрастно посмотрели на него, и Денеб не смог бы сказать и слова даже под пытками. Это было странно и непривычно, будто своеобразное знакомство, которое не терпит никакого этикета. Вызывающе. Аттаэ-Ранн отпустил его руку и кивнул, направившись к своему собрату. Отец жестом подозвал его и больно дернул к себе. Мужчины тут же обернулись и оттеснили того в сторону, окружив Денеба с обеих сторон. Он ощутил, как они оба коснулись его рук. Ласково будто его кожа была не такой, как их, и им было приятно ее касаться. Они оба были как горячие и твердые плиты, обжигая. — Ведите, лорд Лаэрта, — холодно приказал один их них. — Мы пробудем у вас до утра, с вашего позволения. Денеб слышал, как гудит толпа за спиной и шумно дышит отец, сгорая от злости видимого пренебрежения к своей персоне. Внимание двуглавого дракона принадлежало исключительно Денебу, и он не знал, должно ли это ему льстить или нет? Он понимал, что теперь принадлежит им, а завтра должен сесть на спину Аттаэ-Ранна и улететь Ихр Зор. Город, что спрятан высокой стеной и навсегда закрыт от людей. Всех, кроме наперсников, которых драконы выбирали для себя. В Мараке же их именовали не иначе как «игрушками драконов», а молва говорила о том, что человек не может сосуществовать с Лаадан и ему грозит неминуемая смерть. В замке уже зажгли свечи, и все пространство затопил запах свежих трав, разбросанных по настилу. Лаванда, мирта и зеленый тростник. Мужчины шли ровно и почти не смотрели по сторонам, так что Денеб едва поспевал за ними. Его мать выплыла из кухни и замерла на пороге, рассматривая прибывших, а Калли улыбнулась им, выглядывая из-за ее плеча. — Это Силия и Калли, — сухо представил их отец. — Мои жена и дочь. — Леди Лаэрта, — дракон, они оба, снова прижали руку к сердцу и склонили головы. Денеб даже смог облегченно выдохнуть, когда они отступили на шаг в бок. — Вы можете звать нас по имени… Я Аттаэ. А это мой брат Ранн. Мы один из немногих Двуглавых Лаадан Ихр Зора. И новые мастера вашего сына. Женщина спала с лица, а Калли не могла поверить, что видит двуглавого дракона перед собой. Пусть и в человеческой форме. Они с трудом сделали книксен, но Денеб видел, чего стоило им показное спокойствие. Отец решил отпустить женщин и повел их в главный зал. Ранн сжал его руку, желая успокоить, но ничего не сказал. В главном зале уже накрывали столы. Аттаэ и Ранн с интересом смотрели на нашпигованных, украшенных перьями куропаток, заливных рыб, огромные караваи, круги сыра и масло. И Денеб понял, что еда их интересует лишь как факт доброй воли, которую демонстрировал отец. — Хочешь есть? — спросил у него Аттаэ. Денебу кусок в горло не лез, но он все равно сказал «да», потому что жутко трусил. Боялся остаться с ними наедине, хоть и понимал, что этот момент настанет. Отец усадил их во главе стола рядом с собой. И Денебу досталось место между ними, что очень нервировало. Столы быстро заполнились, и когда дали сигнал начинать, еда разлеталась со скоростью света. Мать почти не ела, рассматривая его с другого края стола. И видимо не могла не думать о том, что теперь им будет владеть столь диковинный дракон. Служение всегда налагало на человека много обязанностей, но чего захотят от него братья, Денеб не знал. И от этого волнение все возрастало и возрастало. За ужином он пытался завязать разговор с ними, но не вышло. Аттаэ отвечал односложно, а Ранн вообще ничего ему не говорил, только смотрел, так что в груди перехватывало, и Денеб позорно ощущал, как тепло скапливается в паху. Братья не давили на него, давая немного времени привыкнуть к ним, и просто наслаждались его обществом. Чем естественно льстили отцу, присутствуя в зале и вкушая плоды его гостеприимства. В разгаре пира, когда женщинам пора было уходить на свою половину, Калли попыталась его отозвать на минуту, но его не пустили, твердой рукой сжав бедро под столом. Денеб испуганно дернулся, потому что Ранн в этот момент разговаривал с отцом и не мог видеть, как он привстает. Отец же наградил его презрительным взглядом, досадуя, что разговор прервали. Тем более, он прекрасно видел, где держит руку его гость. Ранн повернулся к нему: твердые пальцы охватили колено, прошлись по внутренней стороне бедра, касаясь ткани бридж, и поднялись выше. Денеб перехватил его руку и отвел. Аттаэ только криво улыбнулся, заметив это. Они оба выглядели слишком пресыщенными для скромных удовольствий замка Лаэрта. Зачем драконам их еда, если у них ее есть намного больше? Зачем золото, если улицы Ихр Зора были украшены этим металлом? И точно так же Денеб не знал, зачем им он, если весь мир у их ног? Любой человек, а они выбрали одного, купили для себя. — Куда ты? — спокойно спросил Ранн, хотя еще минуту назад, казалось, что им обоим дела до него нет. Аттаэ почти не ел и лишь рассматривал все вокруг, покачивая в руках бокал и изредка отвечая на вопросы, которые ему задавали. — Денеб? — Сестра позвала… Мы ведь утром улетаем, можно я… — Иди, — разрешил Аттаэ. — Только недолго. Мы поднимемся через десять минут. Денеб кивнул, ощущая на себе горячий взгляд Аттаэ. Кожа даже сквозь ткань все еще горела после касания Ранна, и он был уверен, что это какая-то магия, потому как просто не мог противиться им. Он знал, что иногда драконы берут своих наперсников в постель, но… Их было двое. Неужели? Денеб просто не верил, что так бывает. Калли поймала его на выходе и прижала к себе чересчур крепко, словно боялась, что он выпорхнет и улетит. Денеб обнял ее в ответ. — Ты не должен, брат… Я не прощу себе… Денеб поцеловал ее в лоб. — Ты обязана. Ради меня, Калли… — На этих словах слезы потекли из ее глаз, губы задрожали, а из горла начали вырываться глухие всхлипы. — Выходи за своего любимого. И я буду счастлив. Их нагнала мама и коснулась его руки. Калли вытерла ладонями мокрые щеки. — Пошли, я покажу тебе комнату, Лаадан дал отдельные указания. Один из них… Денеб без споров пошел за ней. Его спальня — это теперь комната его Лаадан. Сундуки с его вещами уже давно упаковали и снесли вниз, вскоре их должны были доставить в Ихр Зор. Аттаэ и Ранн пришли, как обещали, не задерживаясь, Денеб только успел растопить камин. Комната была нежилой, и плохо отапливалась. Они осмотрелись, неловко касаясь предметов обстановки, скорее по привычке и чтобы дать ему время, и подошли ближе. — Встань, Денеб, — попросил Аттаэ, и он выполнил его просьбу. — Ты подписал контракт и теперь являешься наперсником Лаадан. Ты знаешь, что это значит? Денеб отрицательно покачал и увидел, как сузились глаза Ранна. Аттаэ был более спокоен и сдержан, чем его брат. И Денеб снова для себя отметил, что даже будучи двумя половинами единого целого, они оставались разными личностями. Несмотря на то, что делили одно тело. — Ихр Зор стоит на землях Марака уже тысячи лет, — глухо сказал Аттаэ, словно произносил это уже тысячу раз. А может, действительно так и было. — Мы драконы, не люди… Но иногда и мы нуждаемся в… напоминании. Денеб был заинтригован и смущен. Тем более, что Аттаэ подошел к нему сзади слишком близко и легко коснулся губами его шеи. Ранн только наблюдал, как ползет рука брата по груди Денеба вниз к паху и тянет шнуровку. Аттаэ расстегнул несколько пуговиц сюртука и вытащил из бридж сорочку. Живот тут же окатило прохладным воздухом, и он еле сдержал стон. Денеб хотел поймать его руку, но Аттаэ не дал. — Напоминание чего? — еле выдохнул он, не решаясь сбросить с себя чужие руки. От Аттаэ пахло солнцем, древесной смолой и чуточку горьковатым дымом. Денеб не стал вырываться, потому что хотел знать, что он расскажет ему дальше. А, возможно, просто врал себе и хотел почувствовать его прикосновение. Денеба уже давно не ласкал другой человек, с тех самых пор, как он закончил учёбу в Академии. — Как хрупок человек… Как неустойчив мир, — шепнул Аттаэ ему на ухо, легонько укусив за мочку. — Как легко убить и сложно потерять… Мы делим Марак с людьми. Но в нашей природе заложено владеть всем без остатка. Убивать. Выжигать подчистую. Подчинять. Мне уже семьсот лет, и я все еще верю в то, что внутренняя природа не должна определять линию поведения, а лишь открывать нам новые возможности, когда мы пытаемся ее приручить. На минуту повисло молчание, и Денеб вздрогнул, когда ладонь Аттаэ скользнула под пояс его бридж. Сквозь тонкое батистовое белье он сжал его член и потер головку пальцем. Нежно, еле ощутимо, дразня. Губы ласково скользили по шее, Аттаэ вдохнул и подул на влажный след поцелуя на коже, и Денеб ощутил, что еще немного, совсем чуть-чуть, и он просто выплеснется, как восемнадцатилетний юнец в чужую ладонь. Отрезвлял лишь сдержанный вид Ранна. — Ты не будешь нам прислуживать, Денеб, — тихо проговорил Аттаэ. — Ты будешь с нами жить, как один из нас. Мы этого хотим. Ранн все еще не приближался к ним, его глаза мерцали в полумраке. И когда он отступил в сторону, Денеб ахнул, увидев себя в длинном натертом до блеска зеркале. Свои горящие потемневшие от желания глаза и сжатые в тонкую нить губы, распахнутый сюртук, руку Аттаэ в его бриджах, светящиеся желтые глаза, которые поедали его сквозь отражение. Ранн знал, что он там увидит, поэтому и дразнил его. Он медленно подошел к нему и провел большим пальцем по его губам. Денеб машинально разомкнул их и впустил палец. На языке разлилась горечь и привкус дыма. Огня? — Ты ляжешь с нами, Денеб? — вкрадчиво спросил Ранн, так словно у него был выбор. — Мы будем заботиться о тебе, — пообещал Аттаэ. — Ты нам нужен… — добавил Ранн. Денеб на секунду замер, ему было страшно, как никогда в жизни. Он дрожал, на лбу выступил горячечный пот. И он не смел сказать «нет», потому что они предлагали ему даже больше, чем Денеб мог мечтать. Тем более, что подобная близость была ему не в диковинку, но раньше и думать не смел, что любовников у него будет двое… — Я… — с легким страхом выдохнул он. — Да… Аттаэ довольно засмеялся, ну, а Ранн притянул его к себе. И Денеб уже не мог ничего сказать, потому что губы смяло крепким, почти болезненным поцелуем. Ранн зарылся ладонью в его волосы и сорвал ленту, а Аттаэ куда-то исчез, оставив за спиной прохладу бездушного воздуха. Ранн безостановочно целовал, направляя его голову, медленно стягивая с него одежду: сюртук, рубашку, бриджи, сапоги и его измазанное в смазке белье. Твердые руки огладили его плечи, спину и ягодицы, потерев между ними, а затем накрыли пах. Ствол непристойно топорщился вверх, почти касаясь пупка. И Денеб очень хотел, чтобы его приласкали, иначе он сам был готов взять в руку уже каменный от прилившей крови член. Но Ранн вместо того, чтобы коснуться его, сжал в ладони мошонку и взвесил ее. — Аттаэ ждет тебя… — шепнул он на ухо, и Денеб оглянулся. Увиденное, лишило его остатков воли. Обнаженный Аттаэ стоял у кровати, его желтые глаза блестели от желания и неги, темно-розовые соски торчали, кожа отливала загаром, а волосы в паху были такими же медными, как спутанная грива на его голове. Денеб сам поцеловал его и прижал к себе, притянув за ягодицы, тот тихо засмеялся, откинув голову назад и подставляя шею. Хотелось не просто отдаться, Денеб желал подчинить Аттаэ и догадывался, что тот жаждет того же. — Мы должны стать едины, Денеб, — шепнул он, втискивая в его ладонь бутылочку с маслом. Но Денеб уже не понимал, что делает, подталкивая Аттаэ к кровати, распластав его на ней и нежа губами его тело, выцеловывая дорожку от груди к паху. Аттаэ капризно двинул бедрами и коротко застонал, когда Денеб вобрал его член глубоко в свой рот. И тут же ощутил ладони Ранна на бедрах. — Тихо, — сказал он, когда Денеб напрягся. — Я только хочу прикоснуться. Скользкие от масла пальцы потерли его вход, местечко между анусом и мошонкой, а потом надавили на плотно сжатые мышцы. Аттаэ притянул его голову к себе. Ему нравилось, когда Денеб вылизывал его ствол, пропускал до горла и ласково дразнил уздечку. Он не мог оставить Аттаэ на краю, хотя сам чуть не скулил от наслаждения. Ранн медленно растягивал его и ощупывал пальцами изнутри чувствительные стенки, пока не нашел нужную точку. Его вело, и дурман этот нашел на него с того самого момента, когда он увидел их животную форму. Словно Денеб знал, как и они, что нужен им, что они будут вместе. Аттаэ отпрянул, отстраняясь и подтянул ноги вверх, разводя их в стороны. Денеб на минуту утратил дар речи, любуясь им. Обнаженным драконом в его человеческом облике. Желанным, искушающе-соблазнительным. Ранн прижал к себе Денеба и гладил его руки, бедра, шею, чувствуя, как сильно он желает Аттаэ. — Сделай это… — приказал он. — Ему это нужно, нам… У Денеба дрожали руки, когда он смазывал Аттаэ. Тот легонько дрожал под его пальцами и цеплялся за плечи Денеба, кусая губы. Его взгляд был невыносимо соблазнителен, словно Аттаэ сдерживался из последних сил, чтобы не выказать всю силу своей страсти. — Давай почувствуем это вместе? — шепнул он и тут же встал на колени у изголовья, прогнулся в спине, скрывая лицо в подушке. Денеб с восторгом заметил, что его кожа идет рябью, отливая медно-серыми чешуйками. Ранн прижал его к себе и поцеловал в шею. — Аттаэ уже на грани, — подсказал он Денебу, объясняя странное состояние брата. — Это красиво. — Ты тоже, — ответил ему Ранн. И больше они не говорили. Аттаэ тихо ахнул, принимая его в себя, сжимаясь так туго, что искры сыпались из глаз. Денеб целовал его острое плечо, огладил спину, нежно оттягивал кожу на стволе, дразнил пальцем мокрую от собственной слюны и смазки головку. И когда стало уже невмоготу, кивнул Ранну, и с удовольствием отдался глухой распирающей боли, ощущая себя частью одного целого. Будучи посредником между двумя половинками своего дракона. Он сам задавал темп, вырывая всхлипы у Аттаэ и глухие низкие стоны у Ранна. Принимая одного и тут же глубоко погружаясь в другого. Денеб не знал, что такое возможно, никогда о таком не думал и не слышал, но теперь это удовольствие влилось в его кровь бешеным зарядом болезненной страсти, неги и яркого, ни с чем несравнимого блаженства. Ранн жалил его спину жадными поцелуями, крепко сжимал бедра, но не сдерживал движений, и Денеб все быстрее и быстрее ласкал Аттаэ, чтобы и самому отпустить вожжи и раствориться на пике. Двойственность ощущений подчиняла своей многогранностью, диким исступленным наслаждением, похотью, оттенком боли и бесконтрольного желания. Денебу показалось, что время остановилось. Но это было не так, и каждый получил своё, когда Аттаэ сдался и захлебнулся коротким стоном, пачкая руку Денеба вязким семенем. И тот почти сразу последовал за ним, увлекая Ранна, когда волны удовольствия сомкнулись вокруг его плоти.*****
Калли опять плакала, промочив ему сюртук. А мать не решалась подойти, слишком выбила ее из колеи картина, которую она застала в их спальне утром. Отец не переставал расшаркиваться перед Лаадан, но Денеб уже не обращал на это внимание. — Я тебя люблю, брат, — выдохнула Калли. — И я, малышка. Всегда. — Они ведь никогда тебя не отпустят? — Возможно, что да. Денеб не мог сказать ничего точно, но уже сейчас знал, что будущее его уже не пугает так сильно. Аттаэ и Ранн еще не стали смыслом его жизни, но он начинал думать, что быть «игрушкой дракона» не самая ужасная участь. Тем более такого, как его Лаадан. На рассвете Аттаэ обнимал его, целовал в шею и перебирал длинные русые волосы. Он рассказывал ему об Ихр Зоре и все, что Денеб о нем узнал, наполняло лишь жаждой новой жизни и лихорадочным предвкушением. Может быть, никто не вернулся из Ихр Зоре не потому, что не смог. Возможно, покинуть своего дракона ни один человек так и не захотел. Людской век недолог и следует провести его там, где есть ощущение счастья. И, всматриваясь в желтые глаза Аттаэ, было очень легко поверить, что это именно оно.