Miracles

- Ну и что это такое? - Это? Это костюм, детка. Абсолютно эксклюзивная вещь, между прочим. - Какой уже по счету? - Не нравится? Джерард качает головой, оглядывая свое отражение в зеркале. Ему нравится. Ему все, черт побери, нравится, кроме привычки Фрэнка наряжать его как настоящую куклу. У Айеро настоящая мания: покупать Джерарду самые умопомрачительно-дорогие дизайнерские вещи, последние новинки техники и самые быстрые машины. Все это стоит баснословных денег, но для Фрэнка это не проблема. Ему параллелен тот факт, что его любовник ни в чем этом не нуждается, более того, Уэй вполне может позволить себе все это и сам. Джерард много-много раз выговаривал Фрэнку все свои мысли по этому поводу, но лишь бесполезно сотрясал воздух. Айеро доставляет какое-то извращенное удовольствие запаковывать Джерарда в самые дорогущие вещи, часто сшитые на заказ, а потом срывать с него всю эту дороговизну. Мнение Уэя в подобных вопросах его мало интересует. Фрэнк наклоняет голову, внимательно рассматривая Джерарда, который разворачивается к нему лицом. В зеркальной глади за ним отражается его высокий тонкий силуэт, затянутый в черную дорогую ткань, кресло, край кровати, перила винтовой лестницы особняка Айеро и лукавый прищур самого хозяина. Если подойти к окну этого огромного до абсурдности особняка, то можно увидеть Средиземное море. Барселона. Фрэнк прилетел из Штатов несколько дней назад. Джерард не знает, как, но Фрэнк может найти его в любой момент, в любой точке мира, когда только ему потребуется. Иногда они оказываются совсем близко друг от друга, иногда – на разных концах планеты. В целом они проводят вместе примерно неделю в месяц на протяжении вот уже многих лет. Они не живут вместе. У них нет никаких обязательств друг перед другом. Они никогда не были парой в привычном понимании этого слова. Поймав взгляд Айеро, Джерард поворачивается вокруг себя. Губы Фрэнка растягиваются в лукавой улыбке. Он вальяжно подходит ближе, сам обходит Уэя, поправляет ему воротник и убирает спадающую на глаза челку. Потом подхватывает под бедра и легко поднимает над полом. Джерард смеется, глядя на него сверху вниз, обвивает руками за шею, а на лице Айеро вновь эта дьявольская улыбочка, за которую можно отдать что угодно. Фрэнк кружит любовника по комнате, не замечая его веса, наконец опускает на пол и тут же притягивает к себе, глубоко целуя. Джерард теряется в ощущениях, времени и пространстве, а когда приходит в себя, обнаруживает себя на столе из какого-то чертовски дорогого и редкого дерева, намертво пришпиленным к гладкой поверхности телом Фрэнка. - Костюм! – чертыхается Джерард. – Эксклюзив же… Фрэнк замирает на секунду, о чем-то размышляя и глядя в нечеловеческие, нереально зеленые сейчас глаза. Потом резко распрямляется, потянув за руку Уэя и резким движением отрывая его от стола. - Тогда раздевайся, - почти мурлычет Айеро, присаживаясь в кресло, ожидая от Джерарда едва ли не театральной постановки. Уэй лишь фыркает – его любовник до безумия любит подобные представления. Он прекрасно это знает и знает, что именно Фрэнку нравится. Они – идеальная пара. За многие десятилетия знакомства изучив друг друга, они уже давно понимают друг друга с полуслова. Им комфортно. Доверительно. Искренне. Кажется, что Фрэнк ленив и расслаблен, когда следит за тем, как черная шелковая ткань миллиметр за миллиметром сползает, открывая все больше гладкой белой кожи. Но это только кажется, и Джерард это знает, как никто другой. Отворачивается от Фрэнка, обнажая спину, всегда идеально чистую, потому что на его быстро регенерирующем теле невозможно оставить отметок. Поворачивает голову вправо, улыбаясь уголком губ, обнимает себя за плечи, будто ему холодно. Потом опускает руки, и скользкая ткань спадает на пол. Кружится. Танцует. Наклоняет голову, закрывая лицо волосами, лишь видна эта полуулыбка. Делает вид, что смущен. Джерард красивый. Легкий. Гибкий. Грациозный. Ему не составляет труда свести с ума одним лишь взглядом или жестом. Демон-искуситель. Самый настоящий демон. Самый настоящий искуситель. У Джерарда шрам от ожога на левой лопатке, по форме напоминающий четырехконечную звезду – единственное напоминание о его побеге, единственное напоминание о том, кто он есть. Фрэнк каждый раз не может спокойно смотреть на эту отметку, потому что и ему тоже она неизменно напоминает, кто перед ним. Они просто великолепная парочка. Джерард явно понимает, о чем думает его любовник, потому что поворачивается и шагает к нему, и на секунду, лишь на секунду Фрэнку кажется, что среди всех прочих эмоций он видит во взгляде Уэя промелькнувшее сожаление, а его улыбка на мгновение – лишь на мгновение – становится больной и вымученной. Потом Джерард моргает, и Фрэнк думает, что ему просто показалось. Он протягивает к демону руку, и Уэй, повинуясь, легко опускается к нему на колени. Фрэнку нравится просто прикасаться к Джерарду, и он не может даже объяснить, что в этом такого особенного, но ему безумно нравится ощущать именно кожу этого создания. У Уэя тонкие музыкальные пальцы, и Фрэнк часто вспоминает, как когда-то давно учил его играть на фортепиано просто потому, что ему нравилось наблюдать за пальцами Джерарда, танцующими по клавишам. Айеро прикрывает глаза от удовольствия, когда Джерард легко гладит его по лицу, ласково улыбаясь; ловит его руку, подносит к губам и целует костяшки, чем немного смущает сидящего на его коленях демона. Потом цепочкой поцелуев подбирается к запястью, туда, где едва прикрыто тонкой кожей переплетение синих вен с нечеловеческой кровью. Кровью, которая, как выяснилось много лет назад, обладает наркотическим действием. Джерард даже не меняется в лице, когда острые клыки пронзают кожу – все это уже столько раз ими пройдено, все уже изучено. Он чувствует, что через минуту Фрэнк уже просто прижимается к запястью губами, склоняется ниже и прислоняется щекой к темной макушке. - Мне жаль, что все так вышло. - Нет, Джерард, - Фрэнк даже распрямляется, берет его лицо в ладони, заставляя смотреть на себя. – Мы не будем снова об этом говорить. Больше двух веков прошло, хватит чувствовать себя виноватым. - Я не хотел так. - Я знаю. - Я люблю тебя. - Я знаю. - Я… - Тише. Фрэнк прижимает пальцы к губам демона, заставляя того замолчать, повторяя: «Тише, Джи, тише, не надо». Такое бывает – иногда Джерард слишком много от себя требует. Он слишком честный в подобных вещах, в отношениях, особенно в отношениях между ними. Фрэнк это знает, но изменить ничего не может. То, что есть между ними, даже нельзя назвать отношениями – нечто странное, необходимое обоим, нечто, что накрепко привязало друг к другу двух сверхъестественных существ. Жизненно необходимая потребность и самая искренняя и крепкая любовь. А столь ли велика между ними разница? Фрэнк думает об этом, глубоко и нежно целуя сидящего на нем Джерарда, крепко прижимая его к себе, скользя рукой вверх по обнаженной спине, по позвоночнику, к шее, к линии волос. Нужно ли им что-то менять? Вампир вспомнил, как много-много лет назад, когда он только обнаружил, что стал зависим от демонической крови, первым его порывом было убить этого самого демона. Естественно, он подумал о том, что Джерард знал о свойствах своей крови и его действия были преднамеренны, но это оказалось не так. Вспомнил, как он хотел посадить Уэя в подвал на цепь, чтобы всегда был под рукой и вообще не сбежал; как чертовски сильно злился на него, как постепенно угасали его злость и рассерженность, уступая место чему-то другому. Вампиры не умеют любить. Они лишены возможности испытывать это чувство, потому что в их природе заложено, что любовь для них – абсолютно лишнее. Так как же тогда назвать то, что он чувствует к демону? Фрэнк чувствует, как пальцы Джерарда сжимаются на его плечах, когда он переходит с поцелуями на бледную шею, чувствуя губами лихорадочную пульсацию крови в вене. Демон ждет, что кожу сейчас снова прорежут острые клыки, но этого не происходит – Фрэнк целует, только целует. Потом в какой-то момент Джерард понимает, что под его спиной – холодный темно-синий шелк, и он уже не сидит, а лежит на широкой кровати, зарываясь пальцами в темные волосы вампира, который рисует губами непонятные узоры на его груди. Фрэнк сегодня был так странно нежен, не похож на привычного страстного и порывистого себя. Впрочем, Уэю было все равно, потому что он любил его любым. Джерарда передергивает, когда вампир с силой проводит большим пальцем по его тазовой косточке, и он тут же чувствует кожей, как Фрэнк усмехается его реакции. Руки у Фрэнка, вопреки всяким там домыслам о ходячих ледяных трупах, теплые, такие знакомые, и Джерард мечется в этих руках, сходит с ума от прикосновений. У Фрэнка в глазах – черти и все семь кругов ада, и сейчас он – демон-искуситель. Он снова передвигается вверх, покрывает мелкими поцелуями раскрасневшиеся щеки Джерарда, широко улыбается и шепчет так, что не понятно – просит он или приказывает. - Раздень меня. И Джерарду не нужно повторять дважды. Когда он сидит на его бедрах, лаская губами уже обнаженные ключицы, Фрэнк в который раз ловит себя на том, что на краю его сознания бьется мысль – как же они, черт возьми, подходят друг другу. Просто идеально. Даже их тела когда-то словно были вылеплены по задумке, чтобы они так идеально сочетались. Когда демон спускается цепочкой поцелуев ниже, рукой при этом толкая вампира назад и заставляя улечься на спину, Фрэнк думает о том, что никогда, никогда не говорил Джерарду о том, что любит его. И именно в этом момент, когда ему, по идее, должно быть не до подобных мыслей, он думает именно об этом. Он думает о том, что Уэю, который искренне любит его вот уже столько лет, должно быть, больно и обидно не слышать от него ответных признаний. Но Фрэнк действительно не знает, можно ли назвать то, что он чувствует к Джерарду любовью. - Джи? Демон, который в этот самый момент разбирался с пряжкой его ремня, отрывается от своего занятия и поднимает голову. - Как ты все это терпишь столько лет? - Эм… Фрэнки? – не понимает Джерард, и выглядит он сейчас очень растерянным. - Я же никогда не говорил, что люблю тебя. - И что? - Я тебя просто использую. - Ты умрешь без моей крови через пару месяцев, - напоминает Джерард. - Я бы мог найти другого демона. Думаешь, мало таких ренегатов как ты по земле шатается? Уэй поднимает брови. - Ты не можешь быть уверен, что тебе подойдет кровь другого демона. А вообще, если уверен – найди, - пожимает он плечами. - Ты не серьезно. - Серьезно. - А… - Я переживу. На лице Уэя – ни единой эмоции, но Фрэнк слишком хорошо его знает и успевает пожалеть, что начал этот разговор. - Я не это имел в виду, Джерард. Я не собираюсь тебя бросать. Никогда. - Неужели? – Уэй уже лукаво улыбается, забирается выше, скользит своим телом по телу Фрэнка и, наконец, устраивается, положив подбородок ему на грудь. Айеро рвано выдыхает, потому что оба они уже порядком возбуждены, но при этом пытаются серьезно поговорить. - Я бы хотел сказать, что люблю тебя, но это будет нечестно. - А как будет честно? И Фрэнк отвечает честно. - Ты нужен мне. Не только на физическом уровне. Ты нужен мне. Джерард молчит несколько секунд, потом прижимается губами к левой стороне груди Фрэнка, чувствуя, как чуть ниже бьется сердце. - Этого достаточно, - говорит он. – Я ведь все понимаю. И вампир улыбается в ответ. К черту всё. И кто знает, может быть, вся суть именно в том, что они не люди. Может быть, дело в них самих. Может, именно поэтому Фрэнк чувствует себя таким живым только когда он со своим демоном. Может, это потому, что Джерард – единственный, кому он верит и доверяет: всецело и без оглядки. Одному ему. И кто знает, почему их занятия любовью никогда не бывают просто занятиями любовью – это что-то на другом, ментальном, интуитивном уровне; и если бы они были людьми, это можно было бы назвать единением душ, но у них нет души. Это то ощущение абсолютной близости, которое испытывают люди, нашедшие ту самую свою половинку. Потом Фрэнк будет лежать головой на голом животе Джерарда, и его будет убаюкивать мерное дыхание демона и тонкие пальцы, нежно перебирающие его волосы. - Ты веришь в судьбу? - Я демон, Фрэнк, - немного удивленным тоном напоминает Джерард. - Это ничего не меняет. - Я думал, что судьба, совпадения и прочее – это исключительно людские понятия. - Да? А как ты тогда объяснишь сам факт нашей встречи? - О, очень просто, - фыркает Джерард, несильно потянув вампира за прядку. – Венеция, весна, вино. А еще нам обоим показалось очень прикольным то, что мы – нежить, помнишь? - Помню, - улыбается Фрэнк. – А несколько месяцев спустя я тебя чуть не убил. - Ну, это простительно. Ты же думал, что я, коварный демон, специально опоил тебя своей кровью, чтобы у одного из самых сильных и влиятельных вампиров планеты появилась зависимость и слабость. - А если бы ты знал об этом? Джерард замолкает на несколько минут. - Джи? Ты бы так поступил со мной? Уэй горько усмехается. - Соблазн велик. Но – нет. - Почему? Джерард садится, отчего Фрэнку приходится сменить свое удобное положение и сесть тоже, чтобы видеть глаза демона. Такие привычно зеленые и непривычно серьезные и взрослые, глаза, которые сейчас выдают возраст и нечеловеческую сущность. - Когда любишь, Фрэнки, думаешь прежде всего не о себе. Прежде всего, ты заботишься о том, кого любишь, заботишься о том, чтобы он был счастлив. Любовь – самоотдача, понимаешь? И если бы я знал тогда, что моя кровь так на тебя повлияет, я бы никогда не позволил тебе ее пить. Фрэнк долго сидит молча, думая над словами демона. Потом наклоняется и коротко целует его в губы. Джерард почему-то очень смущается и даже краснеет, словно не он полчаса назад извивался под Фрэнком, выстанывая его имя вперемешку с проклятиями. Айеро улыбается. - Это еще за что? – бормочет Джерард. - Не знаю. Когда ты стал самой важной составляющей моей жизни? Тот растерянно пожимает голыми плечами. Фрэнк улыбается еще шире и придвигается ближе, протянув к Джерарду руки, обнимает его и крепко-крепко прижимает к себе; чувствует, как бегут по телу мурашки, когда руки демона сцепляются у него на пояснице. Уэй тихо дышит ему в шею, а Фрэнк думает, что это ненормально для подобного ему – испытывать столько исступленной нежности к этому существу. - Давай уедем. - Куда? - Не знаю. Как на счет Венеции? - Туда, где все началось? – улыбаясь, спрашивает Джерард. - Почему бы и нет? - Я не против. Надолго? - Ну, думаю, на пару лет. Джерард резко поднимает голову, но Фрэнк не позволяет отодвинуться от себя насовсем, и Уэю приходится смотреть на него снизу вверх. - Чего? - А что? - Ты хочешь несколько лет пожить в Венеции – это ладно, это я понял. А я? - Со мной, конечно, - Фрэнк говорит этот таким тоном, будто Джерард не понимает самого очевидного. Он, собственно, и не понимает. - Ты серьезно? - Разве не похоже? - Так ты серьезно… - Боже, Джи, да не тормози ты уже. - Я же никогда не оставался с тобой так долго… - А теперь будешь. - Да? - Да, Джи. Да. - Но… - Ничего не меняется, Джи. Мы все те же, мы занимаемся тем же… - Ты так же наводишь ужас на остальные вампирские кланы, - кивает Джерард, улыбаясь. - Все-то ты знаешь. Но, по сути, да. Все то же самое. Только мы вместе. Разве ты не хотел этого? Демон кусает губы, потому что всегда быть рядом с Фрэнком – это то, о чем он не мог и мечтать. - Но ты ведь не любишь меня. - Но я хочу, чтобы ты был рядом. Я действительно очень этого хочу, Джерард. Что? - Не знаю… Мы ведь никогда не жили вместе, мы никогда не были парой в общепринятом смысле этого слова. - Само собой, - улыбается Фрэнк. – Потому что нам не подходит все «общепринятое». Джерард ничего не говорит, вместо этого целует Фрэнка в голое плечо и трется об него носом, как котенок. - Ты холодный. Замерз? - Нет. Просто у тебя температура всегда повышенная. Иди сюда, я погреюсь. Фрэнк приподнимает одеяло, закутывает в него их с Джерардом, буквально всем своим существом чувствуя, как тот счастлив. Прислушиваясь к себе, Фрэнк тоже это чувствует. Ему хорошо. - Смотри, - шепчет он. - Что? – Джерард поднимает голову с его плеча. - Солнце садится. Красиво, - отвечает Фрэнк. Джерард поворачивает голову и тоже это видит: огромный солнечный диск медленно-медленно опускается в воду Средиземного моря. И это… завораживающе. Все-таки закаты на море не сравнимы ни с чем, даже если наблюдать их из огромного окна на втором этаже. - Красиво, - эхом отзывается Джерард. – Эй, да ты стал сентиментальным, - легонько толкает он Айеро. – Годы? Меняешься с возрастом? Фрэнк сползает чуть ниже, так, чтобы быть нос носом к Уэю, чтобы говорить практически ему в губы. - Если бы годы. Это ты меня меняешь, Джерард. И мне это, черт возьми, нравится.