***
В том, что слова Ораса не были преуменьшением, Снэл убедился уже буквально на вторые сутки его отлучки. Заезженный напоследок до полного изнеможения, весь первый день он отдыхал, приходя в себя. Лениво читал взятую из личной библиотеки Ораса книгу, позволил себе пропустить ежедневные магические тренировки. Не тянуло даже погулять по крошечному саду, примыкавшему к покоям архимага. Зато на следующее утро он понял, что тело настойчиво намекает, что пора заняться его желаниями. Холодная вода и занудный текст ни капли не помогли — да и делал все это Снэл скорее из чистого упрямства, чтобы доказать себе, что именно он, а не уехавший эльф прав. Потом сдался и долго брал сам себя одной из оставленных Орасом игрушек, возможно даже той, которой маг терзал его в последнюю ночь. Подобное быстро вошло в привычку. Бедой было то, что надолго такого не хватало, даже если он помогал себе рукой. Постепенно пришло понимание, что если растягивать удовольствие на подольше, то и желание вернется не скоро, так что теперь Снэл стал брать книги в кровать, где лежал то неторопливо лаская себя, то читая, а то и совмещая оба эти занятия. Все равно в покои никто не мог войти без спросу. Архимаг Орас нежданных гостей не любил, как и слуг, а потому все, от наведения порядка до появления на столе еды, исполняли искусно настроенные заклятья. Прошло пять обещанных дней, и Снэл утром обнаружил записку, что Орасу придется задержаться еще ненадолго. Это заставило зло скрипнуть зубами и помянуть проклятый совет нелестным словом. До боли хотелось оказаться в объятьях эльфа и то ли брать его, не давая ни мгновения передышки, то ли, наоборот, отдаться самому, наслаждаясь его силой и напором. Очень сильно не хватало именно живого существа рядом, неважно, какого пола или вида. Во снах, когда старательно выматывавший себя тренировками Снэл надеялся хоть на какой-то отдых, мелькали самые разнообразные, порой вовсе невероятные создания. Один раз мелькнул даже здоровенный ящер, подозрительно напоминающий дракона, и Снэл проснулся с ощущением, что знает, в форме чьего достоинства сделана самая полюбившаяся ему игрушка. Ну не бывает такого, похожего на узкий в самом начале, постепенно расширяющийся конус, ни у людей, ни у эльфов. Игрушка, кстати, все дольше оставалась в его теле, даже когда он занимался какими-то делами. Тягучее ощущение наполненности дарило какое-никакое спокойствие, и Снэл искренне пытался понять, как же живет с таким вечным желанием Орас. А его родня? Вот уж не поймешь, проклятье или благословение. Затянувшееся ожидание закончилось аж на двенадцатый день, когда Снэл еще в полудреме лежал, не желая отпускать сладкое видение, в котором фигурировал Орас. Оставленная на ночь игрушка уперлась во что-то внутри, сбивая дыхание, и он боялся сменить положение и потерять это местечко. Потом чьи-то губы накрыли его достоинство, и Снэл вскрикнул, притянув чужую голову к себе. Ему подчинились, послушно вбирая дальше, глубже, пока самый кончик не коснулся края нёба и не скользнул в горло. Снэл никак не мог понять, сон это или реальность, а потому просто наслаждался, пропуская между пальцев такие знакомые волосы. Потом Орас, а это был именно он, отстранился, сглотнул, тяжело дыша, и вытянулся рядом. — Снэл... Хриплый голос мигом выдернул из блаженной неги, и юноша открыл глаза, обернувшись к эльфу. Тот выглядел усталым. Даже волосы чуть поблекли, выбились из всегда гладкой косы и неровными прядями падали на бледное лицо. Золотистые одежды валялись на полу около кровати, на эльфе остались лишь тонкие штаны, которые он уже не порывался снять. Просто поймал ладонь Снэла, потянул на себя да так и уснул на полдвижении, уткнувшись лбом в плечо любимого. Снэл повернулся, прижал к себе неожиданно легкое тело. С испугом провел пальцами по боку эльфа, убеждаясь, что ему не показалось: Орас и впрямь похудел так, что можно было пересчитать ребра. Он уже видел такое один раз, а потом еле унял нервную дрожь. Торопливо вынув и кинув куда-то в сторону игрушку, Снэл бросился в библиотеку за забытым там одеялом. Вернулся, обнял эльфа, укутывая их обоих. Ораса уже начинало потряхивать в ознобе, и юноша прижался плотнее, грея своим теплом. Попытался влить силы — но это было все равно что пытаться наполнить море одной-единственной бочкой воды. — Да что же ты там делал... — Снэл поцеловал край острого уха, не понимая, куда архимаг мог потратить такую прорву магии, что её пришлось брать даже из собственного тела. Но теперь главное было не мешать ему восстанавливаться. Уже под вечер Снэл отнес Ораса в купальню и долго отогревал в горячей воде, пока щеки мага наконец не порозовели. Эльф спал почти непрерывно еще несколько дней, пробуждаясь только затем, чтобы немного поесть, привести себя в порядок и снова уснуть беспробудно, неосознанно подгребая под бок любимого. Тот отлежал все, что только мог, но не возражал. Просто прижиматься к Орасу уже было блаженством по сравнению со временем, проведенным без него. Утро, когда его разбудили настойчивой лаской, окончательно успокоило Снэла, и он на несколько часов забыл обо всех тревогах, только лишь принимая и отдавая удовольствие со всем накопившимся жаром. Орас не выглядел удивленным, предполагая такую реакцию, а потому даже не думал заводить разговоры, пока они оба не выдохлись окончательно. — Все хорошо, — сразу успокоил он открывшего было рот Снэла. — Решать чисто бумажные вопросы будут еще долго, но ты уже официально признан младшей ветвью. — Это хотя бы стоило того, что ты с собой сделал? — Снэл бережно сжал запястье эльфа, сейчас такое хрупкое и тонкое, что прямо не верилось. — Стоило, — улыбнулся Орас. — Тебя стоило что угодно.Часть 1
5 сентября 2014 г. в 07:18
Снэл любил темноту. Она скрывала любые движения, делала прикосновения вдвойне ярче из-за их неожиданности. Что-то было возбуждающее в том, что нельзя было увидеть того, кто был рядом, лишь почувствовать.
Орас же предпочитал свет, от которого не укрывалось ничего. Чужое тело манило и притягивало, чужая кожа, под которой перекатывались мышцы, выражение чужого лица....
Компромиссом сегодня был полумрак, скрадывавший мелкие детали, но позволявший видеть основное. Хотя Снэл все равно уткнулся лицом в подушку и не видел ничего, только скулил тихонько, вцепившись в нее зубами. Язык Ораса творил какие-то невероятные вещи, и если бы не поддерживавшие за бедра руки, то лежать бы ему на кровати, не в силах удержаться на разъезжающихся коленях. Даром что эльф так и не прикоснулся к почти прилипшему к животу достоинству. Издевался опять...
Язык снова протолкнулся туда, куда обычно Орас предпочитал погружать пальцы или несколько другую часть тела, и Снэл уже просто застонал.
— Пожалуйста! — взмолился он, не в силах терпеть. Он сейчас был готов на что угодно, и, когда внутрь вошло что-то незнакомое, слишком твердое для живого тела, ему было все равно. Ровные глубокие толчки заставили окончательно расслабиться, уплывая куда-то.
— Мне нужно уехать.
— Что? — простонал Снэл, вообще не понявший, что от него хочет эльф. Тот хмыкнул, и движения стали еще медленней, заставив Снэла заерзать самому, качнувшись назад. Не вышло: крепкая рука не дала даже двинуться с места. Пришлось пытаться сосредоточиться, хотя это было дико трудно.
— Так что ты сказал? — слабо уточнил Снэл, понимая, что иначе от него не отстанут.
— Мне нужно уехать, — повторил Орас. — Дней на пять, может, чуть больше. А ты останешься тут.
— Но... ааа... — то непонятное, чем его сейчас брал Орас, чуть провернулось, пресекая любые возражения.
— Для тебя это слишком опасно, — спокойно пояснил эльф. — Когда-нибудь и ты станешь архимагом, но пока ты проучился у меня всего несколько месяцев.
— Архимагом? — изумился Снэл, потом дернулся, пытаясь понять, перехватит Орас его руку или нет, если он попробует себе помочь. Перехватил, увы, и юноша вздохнул:
— Я... все равно же сейчас... не соображаю ничего!
— Ладно, — Орас мягко поцеловал его в поясницу, и движения снова ускорились, подводя любовника к желанному концу. Потом просто уложил рядом, обнял, позволяя перевести дыхание.
— Так что там... за поездка? — Снэл попытался сдвинуться и поморщился: эльф явно нарочно забыл в нем тот самый предмет, и теперь изнутри болезненно приятно распирало, немного отвлекая от разговора.
Орас задумчиво перебирал его волосы, поглаживал спину, медля с ответом. Потом нехотя сознался:
— Это из-за тебя.
— В смысле? — Снэл вздрогнул, запрокинул голову, вглядываясь в посерьезневшее лицо. — Орас, что случилось?
— Ты случился, — эльф притянул его к себе, поцеловал макушку. — Твое изменение приравняли к созданию новой ветви, непонятно только, младшей или основной. И теперь будут проверять устойчивость новой Памяти.
— Да объясни ты толком! — Снэл завозился, толкнул его в бок, сам закусив губу от накативших снизу ощущений.
— Тихо... — эльф мягко заурчал, успокаивая разбушевавшегося любимого. — Сейчас объясню. Помнишь, я говорил, что у каждой ветви свой прародитель? Так вот... Это не формальность. Сильный, умелый маг может изменить саму суть своего тела, ту память, благодаря которой оно появилось на свет именно таким, а никаким иначе. Ту память, от смешения которой и рождаются дети, похожие на обоих родителей разом.
— Я пока не очень понимаю, но продолжай...
— Хорошо. Обычно первым себя изменяет сам маг. Примерно как я изменил тебя... — Орас снова принялся гладить задрожавшего от воспоминаний о той боли любимого. — Да, больно, но это нужно. Так маг может проверить, все ли он правильно сделал и рассчитал. Совсем малая часть умирает еще в процессе превращения. Часть решением совета признают недостойной новой ветви из-за допущенных ошибок.
— Их убивают? — снова вздрогнул Снэл.
— Шутишь?! — Орас воззрился на него с искренним недоумением. — Нет, конечно! Второго шанса им, правда, не дают — если уж они один раз создали такое... Думать нужно было, а не торопиться. Просто живут дальше, единственно — женщинам запрещено рожать от них детей не своей ветви. Да ты и сам видел одного из таких. Помнишь, с короткими волосами эльф? Это отличительный знак.
— Орас... А я... с ошибками? — Снэл на этот раз не рискнул взглянуть ему в лицо.
— Тебя делал я. И я учел все, что только мог, — Снэл уже ожидал, что пальцы эльфа опять толкнут оставленное внутри, отвлекая его от мыслей, но нет, тот лишь ласково гладил его, успокаивая без всяких пошлостей.
— Совет будет смотреть, насколько совершенна созданная мною Память, — сказал Орас, когда в его руках перестали дрожать. — Обычно рассматривают именно представителя новой ветви, но я уговорил их не трогать тебя в связи с особыми обстоятельствами появления. Хватит только моего присутствия, сил и времени такая проверка займет куда больше, но зато ты будешь в безопасности. И я хотел поговорить с тобой кое о чем, прежде чем уеду.
— Я должен сидеть здесь и никуда не влезать? — предположил Снэл, еще обдумывая услышанное только что.
— И это тоже, — Орас шутливо подул на его волосы. — Но еще о том, что тебе будет не очень легко пережить без меня эти дни. Ты не задумывался, почему мы так часто делим постель?
Снэл помотал головой. Он вообще искренне считал, что это просто особенность эльфов, о чем и сообщил любимому. Тот рассмеялся, и на сей раз пальцы скользнули на талию и ниже, вызвав сдавленный стон.
— Это особенность нашей ветви... Мы многого хотим, но нам и сил дано много, чтобы воплотить в жизнь все желания. Тот же Ксар перебывал в постели почти у всех моих родных. Да и про рыжих-рыжих эльфов недаром шутят, что бежать от нас надо, пока куда-нибудь не утащили и...
Что «и» Снэл опять чувствовал на собственной шкуре, а потому только и мог, что зарыться ладонями в густые, сейчас чуть потемневшие из-за скудного освещения, но все равно яркие рыжие волосы эльфа.
— Я не собираюсь тебе изменять...
— Глупый, — Орас поцеловал его почти грубо, будто желая прогнать любые лишние мысли. — Поверь, ты поймешь... Я еще сдержан и просто знаю, что тебе нужно. А молодежь нашей ветви в твоем возрасте хочет взять все, что шевелится. А что нельзя... Как там у людей говорили? Шевелит и тоже?
Несмотря на происходящее, Снэл все равно густо покраснел.
— Я не... такой... Честно!
— Уеду — поймешь, — вздохнул Орас. — А пока...
Он перевернул Снэла на спину и легко оседлал его бедра.
— ...у нас есть чем заняться до отъезда, — хитро улыбнулся эльф.