Исповедь

      Квилл поднялся с пола и почесал отшибленный затылок. В кабине «Милано» было дымно, хоть топор вешай. Питер подошел к Ракете, который первым делом после аварийного приземления осматривал малыша Грута на предмет повреждений. Росток не пострадал, но от этой приятной новости енот едва ли стал добрее. – Как «Милано»? Починить сможешь? – сквозь маску невнятно спросил Квилл. – Сними агрегат, Звездный Хмырь, и нюхай гарь со всеми! – рявкнул Ракета, одновременно заботливо прилаживая к личику вертлявого Грута полоску ткани, чтобы тот не надышался паленой проводкой – И чинить сам будешь. Это из-за тебя нас чуть не размазало! Все со своим кассетником целуешься. – Вовсе нет, – буркнул Питер – это ты здесь открыл филиал детского сада. Лучше б за штурвалом следил, полосатый нянь. От дальнейшей ссоры их избавила Гамора. – Все! Кончайте грызться, оба хороши! Занимайтесь лучше делом. Чем быстрей ремонт закончится, тем скорей мы смотаем отсюда. – Пускай мохнатый колупается, – Лорд развернулся, на ходу надевая наушники – он же у нас енот разумный. Квиллу было чуть досадно, что в споре Гамора не приняла его сторону. И это после всего, что он для нее сделал!       Звездный Лорд отгородился от мира музыкой. Но надолго уединиться не получилось. Ракета рвал и метал, поливал «Звездного Урода» всеми ругательствами, приходившими в его извращенный мозг и жаловался на нехватку запчастей. Под конец енот психанул и собрался пойти в ближайший бар, чтобы «отдохнуть от гнусных рож». – Эй, постой, механик полосатый! Ты сейчас ужрешься местной дрянью, и потом я тебя днем с фонарем искать буду! – окликнул енота Квилл, когда тот с горшком в лапах направился к выходу. – А днем фонарь зачем? И так светло, – вмешался Дракс. Питер закатил глаза: – ЭТО МЕТАФ… а, валите оба отсюда, надоели, как кость в горле! Пока Разрушитель переваривал услышанное, Гамора подошла к Ракете: – Оставь Грута здесь, нечего ему в твоих гулянках участвовать. – Не лезь, куда не надо, – ощетинился енот – ему надо приучаться к веселью! – Грут еще совсем ребенок, он зачахнет от твоей выпивки. – А, хвост с тобой! Только я его не оставлю с этой Звездной Макакой, – огрызнулся Ракета в сторону Квилла. – Я за ним присмотрю, – Гамора взяла горшок с Грутом из лап енота. Росток замахал мшистыми ручками и улыбнулся. Ракета и Дракс ушли. Квилл, мысленно пожелав обоим нализаться в дрова, повернулся к зеленокожей воительнице: – Гамора, а пошли вдвоем погуляем, окрестности поизучаем? Как думаешь? – Нет, – качнула головой та – я останусь на «Милано». – Ну, блин, чего с этим Грутом сидеть! Ракета прав, он уже большой парень… – Квилл, ты знаешь слово «нет»? Самое время пополнить свой словарь. Опять она так! Питер вздохнул. – Ну а я на этом корыте не останусь. С этими словами он покинул корабль. Гамора посмотрела на Грута. Тот уже зевал и потягивался, моргая сонными глазками. – Веди себя хорошо, – сказала Гамора и спустилась вниз. Сев на лавку, она взяла забытый Квиллом плеер и надела наушники. Удобно устроившись, зеленая наемница покачивала головой в такт музыке.

***

– Вот лошара… – Квилл в который раз обшарил карманы куртки. Тщетно. Хоть шаром покати, ни юнита. Звездный Лорд раздраженно зашагал обратно за деньгами. От хлопка люка Грут встрепенулся. – А где Гамора? – спросил Питер у ростка. Тот пожал плечиками. – Свинтила, зеленая. Во дает! – сказал Квилл, мельком посмотрев на первый ярус «Милано». Питер с досадой пнул торчавший лист обшивки. Тот неожиданно легко отскочил и обнажил целый штабель бутылок разного калибра. – Опа! А полоскун не дремлет! Когда это он успел столько натаскать? И на моем-то корабле, да без моего участия. Сев на корточки, Квилл изучил енотовую заначку. С присвистом он достал крупную бутылку из темного стекла. – Корявый, а ты знал про загашник? Грут удивленно помотал головой. – Дожили. Даже выпить не с кем, – Лорд откупорил бутылку и сделал большой глоток – ух, ядреная штука! Плеснуть, сухостой? Росток с любопытством заерзал в горшочке. – Нее, Ракета с меня три шкуры сдерет, если ты завянешь, – хмыкнул Питер, опять прикладываясь к бутылке. Очень скоро Звездного Лорда потянуло на задушевную беседу. Выпивка и впрямь оказалась ядреной. Язык Квилла развязался до длины голливудского ковра и во рту ему уже никак не сиделось. – Грут, дружише, ты не представляешь, как они меня задолбали! Один, лысый, туп как пробка, а другой – вечная заноза в заднице… – открыл вербальный фонтан Квилл. Грут кивал, открывал рот и со всем соглашался. Питер же, видя благодарного слушателя, распалялся все больше.

***

      Трели последней песни на кассете затихли, и Гамора сняла наушники. Почти сразу она услышала чей-то пьяный лепет наверху. Она поднялась, прошла немного и остановилась. Прислушалась. – …но это все фигня! Самое главное – это она. Меня от нее колбасит! Сам не знаю. Ее не понять. Я уже всю голову сломал, как к ней подкатить. Она все обрывает на полуслове, не воспринимает меня всерьез! Да, я щелкаю женщин, как орешки, ей ли не знать. Но это – другое, Грут, – Питер стукнул кулаком по панели – это другое, черт возьми! Когда я рядом с ней, кровь бурлит в венах. Я начинаю тупить и раздражать ее. Такого не было, никогда. Ни с кем. Я млею от ее запаха, такого свежего и зеленого, как ее кожа, как листва. Я хочу запустить руку в эти темные, с багряными краями, волосы. Прижать ее к себе крепко-крепко. Хочу, чтобы она отбросила свои мечи-шипы и стала проще, поговорила, наконец, серьезно. Но она – скала, неприступный воин, киллер, хрен знает кто еще. Квилл горестно вздохнул. – А мне плевать, кто она. Мое прошлое тоже не идеально. Я вор, дебошир, гуляка. Может, она считает, что я ее недостоин? Да я сам так думаю иногда. Недостоин… может быть. Но я все равно хочу касаться ее нежной кожи, вдохнуть запах ее волос, гладить ее упругое тело, ласкать ее ягодицы и соски… Гамора сделала два быстрых шага по лестнице. Ее обуревала смесь самых противоречивых чувств. – Я хочу научить ее нежности, я хочу делать ей приятно, доставлять наслаждение. Черт побери, я, кажется, люблю ее! – Квилл швырнул на пол пустую бутылку. Та со звоном разлетелась на мелкие кусочки. Гамора замерла на половине лестницы. Питер откупорил новую бутылку. – И не смотри на меня так своими глазенками. Я не знаю, как это еще объяснить, всю эту дурь, что со мной творится. Да, это так. Я хочу быть с ней, и все тут! Рядом, плечо к плечу сражаться, косить пачками всяких говнюков, а потом целовать ее, такую теплую, сжимая в объятиях. Но она! Почему она так со мной? Я… Сзади скрипнула ступенька. Квилл резко подскочил. Гамора с лицом, покрытым пятнами румянца, Гамора с расширенными глазами и стиснутыми губами быстро приближалась. – Ты… ты… Квилл, ты… бесстыжий… Голова Питера резко мотнулась в сторону, лицо обожгла крепкая пощечина. «Заслужил» – мелькнуло в голове Квилла. В следующее мгновение Гамора взяла его за щеки и притянула к себе. Губы слились в страстном поцелуе, сердце Квилла пропустило один такт и забилось быстрей. Он обхватил ее за стройную талию, сокращая расстояние между телами. Грут пискнул и закрыл глаза ручками. Мал он еще для таких зрелищ.