Происшествие в мотеле "Марла"

Всё, что сейчас чувствовал Дин к Сэму – ярость. Знать, что с тобой что-то не так, и не сказать старшему брату! Это было выше понимания Дина, потому что он привык заботиться о Сэмми, привык быть в курсе всего, что с ним происходит, чтобы знать, когда защитить его от мирового зла. Да, за столько лет, что они вместе, он и не заметил, что Сэмми, уже не Сэмми, а Сэм. Высокий – на две головы выше брата – мускулистый и гибкий охотник с роскошной шевелюрой. Но почему Сэм не сказал Дину, что ничего не чувствует? Почему соврал, что всё хорошо? – Просто, - Дин перевёл дыхание, глядя на спину брата, - просто ответь мне, чем я заслужил такое отношение? Почему я не имею права знать? Почему о том, что ты профукал свою душу, я узнаю от Каса?! И почему для этого тебе нужно было испытать боль? – Я не знал, что со мной, – спокойно ответил Сэм. – Не был уверен. И не хотел тебя расстраивать. – Расстраивать? Ты серьёзно? Да ведь тебе же по барабану сейчас, что я чувствую! Я исполнил твою просьбу, уехал к Лизе, отравил ей и Бену жизнь, а ты всё это время преспокойно себе охотился с дедулей, которого никто из нас знать не знал! Тоже мне, семья. Запомни, Сэм, он Кэмпбелл, а мы Винчестеры. Ты променял меня на него. За что? Сэм едва заметно вздрогнул. После слов Дина внутри него появилось что-то отдалённо похожее на сожаление и отчаяние. Захотелось обнять брата и наконец, перестать к нему так относиться. Но проблема была в том, что эти искорки чувств погасли, едва появившись. Парень представил старшего брата перед собой: ниже его ростом, свободная футболка и рубашка в клетку скрывают под собой идеальную фигуру, зелёные глаза смотрят на собеседника пронзительным светом изумрудов. Он знал, насколько Дин был зол на него, и его это… заводило. Странным казался, нет, был, тот факт, что оба брата иногда думали друг о друге чуточку больше, чем нужно братьям в принципе. Иногда Дин бросал на Сэма совсем не братские взгляды, от чего ему сначала становилось неловко, и он даже подумывал, а не сошёл ли с ума. Сэм же, в свою очередь, нередко, даже будучи бездушным, дотрагивался до старшего брата так, что при тщательном наблюдении их можно было бы принять за «голубков». Они вовремя останавливались, но чувство всё равно рано или поздно возвращалось. Сейчас над ними снова повисла неловкая пауза. – Всё ещё злишься на меня? – спросил Сэм, не оборачиваясь. – По-твоему, я должен радоваться? – огрызнулся Дин. Сэм вздрогнул снова, когда почувствовал некоторое стеснение в паховой области. До добра всё это не доведёт, так быть не должно и это аморально, но он ничего не мог с собой сделать. Он испытывал к Дину лишь семейные, братские чувства (будь у него душа), о другом и речи быть не могло, но никто же не заикался о чувствах платонических. Сэм развернулся, тяжело дыша. Дин стоял перед ним, и глаза его горели недобрым огнём. Сэм быстрыми, тяжёлыми шагами подошёл к брату и зажал его у стены, опираясь на неё двумя руками. Он дышал ему прямо в губы, лаская их своим тёплым дыханием. Дин несколько напрягся, когда почувствовал, что рука Сэма движется сверху вниз по плечам. В джинсах начался настоящий пожар, когда Сэм запустил свои сильные руки под футболку, лишь слегка касаясь рельефного тела. Это злило и заводило ещё больше. Просто попробовать - этого достаточно. Они всё ещё братья, и никогда не перестанут ими быть, что бы ни произошло. Но Дину стоило лишь подумать, чем закончится сегодняшняя их перебранка, как он мгновенно пришёл в возбуждение. И никому из них не хотелось думать о том, что всё это одна большая ошибка - хотеть друг друга. Именно хотеть. Желать. Требовать. Не задумываясь о морали, вцепиться друг в друга. - А тебе не кажется... - выдохнул Дин. - Нет, не кажется... - ухмыльнулся Сэм. Его глаза горели так же, как и его тело. Дин прикрыл глаза, с удовольствием отмечая для себя выпирающее через плотную ткань джинсов желание брата. Каждой клеткой кожи он чувствовал касания Сэма, слишком огненные, почти обжигающие. Мужчина попытался остаться равнодушным, но всё, что творилось сейчас в номере мотеля "Марла", каждый вздох, взгляд, и даже напряжённый воздух говорили о том, что его попытки провалились. И тогда Дин притянул к себе Сэма, впиваясь в горячие губы, показывая, как ему нравится то, что происходит. Не заметно для себя оба опустились на ковёр, который был расстелен по всей комнате. До кровати было слишком далеко, а сдерживаться сил не было. Либо сейчас, либо никогда. К тому же, кровати в номере были полуторные, а сдвигать их не оставалось времени. Сэм, не чувствуя ничего, кроме своего практически разрывающегося от желания члена и тела Дина рядом, одним движением разорвал пуговицы на его рубашке, отбросил её в сторону, а затем стащил с него футболку, не переставая отвечать на жаркие поцелуи. - Сэмми... - тяжело прохрипел Дин, начиная ощущать такую эрекцию, какой у него давно не было. От последних слов брата Сэм взорвался. Судорожно пытаясь расстегнуть ремень Дина, мужчина впился в его шею, слегка покусывая, терзая. Дин помог ему освободить себя от джинсов, а затем облизнул шею брата, начиная от уха и заканчивая кадыком. Сэм, ощущая шероховатый и влажный язык Дина на своей коже, практически начал сходить с ума. Вокруг он видел и слышал разрывы тысячи салютов. В глазах потемнело, когда Дин дотронулся рукой до его члена, массируя его через джинсы. После чего Дин освободил от одежды и Сэма. Мускулистое, кричащее сексом тело Сэма было так близко, что он напрягся до предела. Оставалось только кончить от всего этого, что можно было с лёгкостью сделать, стоило лишь прислушаться к тому, что происходило между ними, прочувствовать запахи тел, провести ладонью по влажным спинам и плечам и увидеть почти запотевшее зеркало напротив. Сэм, даже будучи бездушным, слышал, чувствовал и видел всю эту палитру на себе. Не останавливаясь, он перевернул Дина на спину, оказавшись сверху. Спустившись ниже, Сэм провёл губами по изрядно напрягшимся соскам Дина, руками избавляясь от последней преграды, отделявшей его от желаемого. Дину нравилось наблюдать за тем, что с ним делает Сэмми. Такой большой, широкоплечий и сексуальный Сэмми. Он прохрипел его имя несколько раз, как только Сэм добрался до его члена. Затем он невольно выгнулся, потому что тот прошёлся рукой по всей длине ствола. Сэму пришлась по вкусу реакция брата, и он решил не спешить, похотливо поглядывая на Дина, который вцепился в валявшуюся рядом рубашку. Но как только Сэм услышал его постанывания, решил, что пора бы заняться делом. Он опустился ниже, начиная слегка облизывать член от самого основания и до конца. Сэм чувствовал, как Дин вспотел, и как подавался вперёд, чтобы ему помочь. Затем Сэм дотронулся кончиком языка до головки, а потом взял член в рот, начиная посасывать. Дину казалось, что внутри всё разорвётся от возбуждения, а комната сгорит в огне. В следующий момент он уже настолько бесстыдно стонал, давая знать, как ему хорошо, что Сэм заработал ртом ещё усерднее. Член самого Сэма уже чуть ли не ныл от боли и напряжения. Спустить пары было необходимо, иначе он не выдержит и кончит, не дожидаясь действий брата. Резко вынув член Дина изо рта, Сэм ещё несколько раз провёл по нему, после чего почувствовал, что по руке течёт горячая жидкость. Он дал возможность брату отдышаться, чтобы вновь ринуться в бой, происходивший между ними сейчас. - Тебе нравится стоя? - усмехнулся Дин, приближаясь к нему. - Не знал... - Может быть начнёшь? - почти умолял Сэм, лаская себя, чтобы хоть как-то охладить пыл. Дин взглянул на Сэма так, что боль и ноющее чувство в паху прошло, уступив место заново нараставшему возбуждению. Дину лишь стоило притянуть его к себе, от чего торс создал трение о член, и Сэму вдруг захотелось кричать. - Боже... Дин... - Я всегда знал, что ты взрослый... Но чтобы настолько... - Дин провёл сильными руками по ягодицам и бёдрам Сэма, почти не касаясь его члена, чем очень злил брата. - Давай же... Ты же видишь, что я на пределе... - хрипел Сэм, направляя руки Дина в нужное русло. - Раз ты так хочешь... - Сэму показалось, что Дин произнёс это вслух, хотя на самом деле он выдал это взглядом зелёных, томных от таких игр глаз. Взглядом, который опускался всё ниже, исследуя, лаская, возбуждая. Дина дважды просить не пришлось. Он уложил Сэма на место, где сам недавно лежал, и опустился на колени. Затем, всё, что он сделал, это лёг на Сэма сверху, создавая между ними почти ощутимый разряд тока. Никакого проникновения, но Сэм кончил практически моментально. Рык, вырвавшийся из его горла утонул в стонах Дина, которому тоже пришлось...слишком сладко. Но Сэму было мало, он хотел большего, о чём безмолвно попросил Дина. Но вслух произнёс: - Либо это сделаешь ты, либо я сам... - Я тебя не подведу... - Дин перевернул Сэма на живот, в который раз прошёлся языком по его телу, огибая плечи, позвоночник и копчик. После этого он резко толкнулся в него сзади, услышав сдавленный рык. Это было столь ново и столь потрясающе, что Дину даже не нужно было подсказывать, что будет дальше. А дальше - больше. Сначала резко и медленно, маня и дразня, ощущая движения Сэма, его стоны, изгибы налитого силой тела; потом всё быстрее, резче и громче, вцепившись в руки брата, чувствуя исход, который обещал обернуться фейерверком покруче, чем на День Независимости. Пара резких выпадов - и номер мотеля заполнили такие стоны, что порно звёздам было впору завидовать. Во время спохватившись, что их могут услышать, Дин повернул Сэма к себе, и тот без вопросов запустил свой язык в его рот. Они тонули, наверное, уже в сотом по счёту оргазме. Отдышавшись, Дин запустил мокрой рубашкой в Сэма. - Нам пора, жеребец... Так что одевайся... - он пытался нащупать свои трусы и джинсы. - Это было слишком хорошо, чтобы быть правдой... - Сэм провёл рубашкой по телу, смахивая пот. - Только не делай так больше, - Дин указал на движения Сэма, - иначе я заставлю тебя поверить в то, что это было правдой... - Здесь нужно проветрить, - сказал Сэм, немного отдышавшись, - такое чувство, что в номере был групповой секс. В номере мотеля "Марла", в штате Огайо, действительно до одури пахло диким сексом. Водитель Шевроле Импалы 1967 года резко дал по газам, и братья уехали из этого места, оставив лишь открытые настежь окна, порванную клетчатую рубашку, капельки спермы на ковре и недоумение горничной.