Метро

      Шум осеннего метро носился в голове, выл, визжал колесами по рельсам, раздражал. Каркат еще раз окинул взглядом полупустой вагон и откинулся на жесткое немного драное сидение. Час пик давно прошел, и сейчас не было жуткого гомона, преследующего часы возвращения домой. Наушники грозили отбросить коньки на следующем же треке, и парню приходилось вправлять проводок каждые пару минут, когда динамики начинали пропадать.       Стук по стыкам начинал бесить и без того неуравновешенного брюнета, и тот в порыве злости сдернул наушники, доломав и без того дохлый шнур, а как заметил, сквозь зубы выругался. Поезд затормозил, коротко взвизгнуло железо, и монотонный голос объявил следующую остановку. Обреченно выдохнув, Вантас сунул руки в карманы толстовки и закрыл глаза. И сразу же сознание пронзил возглас практически в самое ухо, разом перекрывший весь шум: - Хэй, Карбро!       Открыв глаза, брюнет увидел улыбающегося Гамзии, старого знакомого и выпускника той же школы, которую и сам Вантас закончил около полугода назад. Принесла же нелегкая. - Отвали, - угрюмо хмыкнул он, снова смыкая веки и чувствуя, как Макара приземляется рядом. - Ну как так, - тот не требует никакого ответа, просто странно усмехается и действительно замолкает. Каркат чувствует легкий запах алкоголя от него, и такое вовсе не удивляет - только говорит, что теперь ему придется тащить Гамзии к нему домой, иначе тот рискует завалиться к другу, а такого брюнет определенно не хотел.       Вантас тоже молчит. Пролетает мимо несколько станций, но сидящий рядом парень не двигается, только незаметно улыбается, изредка трогая языком колечко в проколотой губе. Когда Каркат практически засыпает, он чувствует под головой шуршащую ткань куртки старшего и мгновенно просыпается, но тот не реагирует, и парень решает, что плевал он на всех, кто пялится на них из конца вагона, и снова устраивает голову на плече Макары. Глаза закрываются автоматически, и вскоре брюнета утягивает в мир снов.       Гамзии откидывает со лба отросшие волосы, слегка царапает ногтями тройной шрам по лицу, возвращает руки на гитару, стоящую между ногами, оглаживает чехол и расслабляется. Прошла всего половина пути, и он пропустит следующую остановку - свою, увяжется за бро, и не так важно, что тот будет возмущаться. Об одиночестве друга Макара знал не понаслышке и видел Карката довольно редко: случайные пересечения на пирсе города и поездки в одном вагоне не считались чем-то существенным. Довольно давно он видел младшего с его одноклассницей, вроде бы, ее звали Терези. Имя Гамзии точно не помнил, но знал, что месяцем позже заметил ее же в компании крутого блондина из клуба, в котором иногда играл. После ни об одном из них троих не было никаких вестей, и только пару недель назад выяснилось, что Карбро хотел покончить с собой. Руки брюнета, спрятанные в рукавах толстовки, наверное, были все еще замотаны бинтом, и Гамзии аккуратно сдвинул резинку на манжете. Бинтов не было, а на их месте красовались свежие порезы поперек тех, что выглядели подзажившими. - Прекрати пялиться, - послышался сонный голос Карката, и тот раздраженно отдернул руку. - Себе сделай и пялься, укурок.       Макара не обиделся - реакция явно принадлежала вполне адекватному Вантасу, и это немного успокоило старшего. Он не считал, что девчонка может быть поводом для суицида, и думал, что Каркат не сможет сделать подобную глупость, хотя тот, видимо, всеми силами пытался изменить мнение о себе.       Мелодичный звук оповещает пассажиров о временном прекращении мучений их слуха, и голос сообщает, что поезд дальше не идет. Каркат сдавленно матерится и встает, направляясь к двери. Гамзии считает, что диспетчеры решили устроить маленькое гребанное чудо в его жизни и отвадить от Карбро, хватает чехол с гитарой и догоняет младшего. Поезд уезжает пустой.       Пока они оба идут к высотке в одном из спальных районов города, Каркат успевает трижды проклясть свою привычку доводить пьяного Гамзии до дома. Ну, как пьяного... Для старшего это обычное состояние. Ну, как привычку... Пару раз приходилось. Парень погружается в воспоминания.

***

      У него с Гамзии несуществующая разница в три года, показные колючки и судьба неудачника. Они оба никто среди людей, и Карката это, пожалуй, устраивает. На выпускном три пресловутых года назад Макара перебрал даже для своей нормы, и они точно так же ехали в метро, но у старшего нос был заткнут ватой, а на лацкане праздничного пиджака темнело пятно свернувшейся крови. Гамзии усмехался и обнимал бог весть каким образом оказавшегося с ним Вантаса за плечи, вещал про какие-то гребанные чудеса и старшего брата. Это был первый раз, когда Каркат остался у того на ночь, помогал с утра с похмельем и срывал барабанные перепонки гневными криками.       Второй раз он оказался в той же квартирке годом позже, когда слил экзамены и старался забыться. Гамзии казался ему лучшим компаньоном, хотя мрачный брюнет и не хотел никого видеть после своего очередного позора. Газировка, смешанная с виски, развязала ему язык, взорвала здравый смысл и оставила напиваться в малознакомом районе с малознакомым "бро". Однако, Каркат был практически счастлив.

***

      Возникшие из темноты ступеньки пешеходного моста вернули младшего в реальность. Старый переход над железной дорогой славился своим призраком без левой руки, который забирает руку у прохожего и сталкивает его вниз, под проходящий поезд. После длительного подъема по лестнице Каркат подумал, что никогда не был суеверным и что он не один. Ближе к середине моста он увидел дыру в перилах, с которой прекрасно было видно пути и мельтешащий далеко огонек приближающегося поезда. Он был готов обернуться и увидеть белесое лицо призрака, но оглушительный в этой тишине звук клаксона заставил его вздрогнуть и резко развернуться, заехав стоящему сзади Гамзии локтем по ребрам. - Ты охуел? Нет, ты охуел, мудозвон, - заорал Вантас, как ошпаренный, отлетая от проема и нервно шагая дальше по бетонным блокам. - Где ты ебанулся? Или ты всегда таким был?       Гамзии лишь хохотнул и последовал за младшим, погудев еще пару раз звонком. Реакция брюнета показалась ему забавной: оказалось, что тот верит в историю про призрака и боится его до безумия. Каркат, видимо, много чего боялся, хоть и отрицал это. Старший догнал его на спуске, и остаток пути прошел в молчании: Вантас еще не отошел от идиотской выходки спутника, а Макаре и без того было комфортно.       Скрежет ключа в замке, четыре тяжелых поворота, бесшумно распахивающаяся дверь - Каркат возвращает ключи хозяину и намеревается уйти, но старший не собирается заходить один, и приходится вернуться.       В прихожей пахнет дешевым парфюмом, и парень про себя замечает, что Гамзии подобным не пользуется, и слава Богу, которого, конечно же, не существует. Он разувается, забирает гитару у Макары и проходит в маленькую комнатушку, являющуюся центром квартиры. Оглядев пространство, решает, что ничего так и не изменилось, кроме большого кокона из одеяла на разложенном диване. И все бы ничего, но этот кокон открывается, и из него высовывается голова мелкого паренька, по мнению Карката, на год младше его самого. - Гамзии? Ой, - этот несмелый тон позабавил парня, и он не двинулся, продолжая разглядывать внезапного сожителя Гамзии. Выбритые виски, веснушки, робкая улыбка. На таких Вантас смотрел с пренебрежением, хоть и понимал, что не шибко от них отличается. - О, Тавбро! - раздался возглас хозяина квартиры где-то за спиной, и невольно гость ощутил себя свидетелем семейной сцены. - Карбро, это Таврос.       Улыбка озарила лицо Гамзии, но привыкший к постоянно довольному старшему Каркат все равно хотел убраться отсюда подальше, но сухо кивнул и отправился на кухню. Хотелось кофе, и плевать, что уже перевалило за полночь. Впрочем, кофе у Макары никогда не водилось, и это раздражало так же, как и последние несколько часов своей никчемной жизни. Зашумел чайник, подогревая воду для очередной импровизированной отравы в стиле Вантаса.       Младший уже успел сделать крепкий чай, когда на кухню заявился Гамзии. Каркат не повернул головы, тупо пялясь на поверхность стола. Было по меньшей мере уныло, уже тянуло спать. В голове глухо постучали: часы, стоявшие на столе, показывали полвторого, а сна еще не предвиделось. Зато утром предвиделась унылая группа колледжа: Меулин с ее вечными обнимашками, бугай Эквиус, восторженная Фефери и эмо-хипстер Эридан. "Идиотизм," - хмыкнул про себя брюнет. Хозяин квартиры тем временем расположился на узком подоконнике, открывая форточку и прикуривая. Как бы ни старался младший привыкнуть к сигаретному дыму, не получалось. И он все равно кашлял, наблюдая, как длинные костлявые пальцы травят Макару новой порцией никотинового дыма. - Карбро, как ты?       "Охуенно," - хочется заорать, чтобы больше никогда этого мудозвона не видеть, и Каркат себе в этом не отказывает. Гамзии пару секунд улыбается, а после возвращается к курению - никогда не говорил при получении кайфа. И сейчас Вантас его понимал.       Чай допит, в комнате сопит мелкий, и гость собирается уходить. Его никто не останавливает - Гамзии в душе, и покидает он ванную только тогда, когда младший уже натягивает толстовку. - Не останешься, лучший друже? - это обращение звучит, как издевательство, настолько паршиво, что заставляет уходящего скривиться. Он не считал того своим другом - только знакомым. Друзей у него не было в принципе, и он от этого не особо и страдал, в отличие от Эридана. - Потом.       Получасом позже, когда Вантас идет по тому же мосту к метро, он действительно встречает легендарного призрака. "Потом" становится "никогда".