Печенье хочешь? А фиг тебе!

Помещение освещалось двумя лампами, подвешенными на довольно длинных шнурах. В середине комнаты, возле довольно громоздкой плиты, химичил или точнее пытался приготовить что-то Аллен. Его недовольный взгляд был устремлен вниз на небольшую горку остатков того, что уже не нужно. Он отстранено выдохнул и открыл печь, внимательно оглядел ее изнутри, почти догадываясь, что дальше делать. Немного раньше он уже разжег ее, поэтому сейчас спокойно мог повернуть на сто восемьдесят градусов и поставить это чертово печенье, что вот уже четвертый час пытался нормально приготовить. Аллен сел на соседний стул и стал буравить взглядом печенье, что подсвечивала лампочка, все больше жалея о том, что пошел на такую глупость. «Эх, тупой БаКанда, как же тебе не понять, что значит, когда тебе человек нравится. И почему вот именно он? Скажите мне? Почему, даже когда думаю о нем, уши невольно краснеют, а в мыслях мелькает его не слишком светлый образ? Дурака кусок, из-за него даже это печенье и делаю». Уолкер недовольно посмотрел на немного пропеченное печенье, после чего обреченно выдохнул. Посмотрел на свои руки и невольно приуныл. Ведь, даже если отбросить все про «ненормальность» таких отношений, то остается еще и то, что у него такая ужасная и пугающая рука. Она похожа на большой сгусток боли и страданий, она вселяет некую панику, когда в первый раз ее видишь. Это отталкивает. Печка издала какой-то скрежет, после чего запиликала и засветилась красным цветом, показывая, что что-то подгорело. - Опять?! - злобно спросил у кого-то Аллен, после чего быстро открыл ее и достал голыми руками уже несъедобное, обугленное «что-то». Да и во время того, как вынимал, Аллен случайно обжегся. Теперь это место сильно болело. Без лишней паники он быстро добрался до раковины и подставил свой палец холодным потокам воды. После чего облегченно выдохнул и посмотрел на печенье, что успело за столь недолгий срок выгореть до основания. Хотя, недолго ли? Запутавшись в своих мыслях, он просидел в прострации явно больше десяти минут. Через некоторое время, он обмотал палец руки тряпочкой, после чего снова взглянул на какие-то обугленные останки, после чего опечалено выдохнул и вынес свой вердикт: - Все-таки без Линали не обойтись, придется ее попросить о помощи с готовкой. *** Линали любезно согласилась помочь Лави с его нелегким заданием, что ему поручил Книгочей, после чего как-то тихо ушел прочь из этого места, каждые полчаса возвращаясь за тем, чтобы проверить, что делает ученик. - Тебе точно не сложно? - все продолжал переспрашивать Лави, немного беспокоясь за свою «помощницу», что сейчас сама нуждалась в помощи. Она несла несколько огромных энциклопедий от одного столика к другому. С ее стороны послышался легкий смешок и простое, немного хриплое: - Не волнуйся. Сам же Лави увлеченно закидывал все эти книги на их «родное» место. Конечно, так не стоит делать при Книгочее, ведь за это можно и сильно по голове получить, а потом еще какое-то наказание отбывать... Поэтому он еще был начеку. Книгочей во что бы то ни стало не должен его засечь за сим делом! Линали поставила очередную порцию книг на стол, после чего вытерла тыльной стороной руки пот со лба, что успел появиться за этим нелегким занятием. И только-только успела она расслабиться, как на пороге показался Аллен, да еще и в таком виде, что таким его не каждый день увидишь. Лави выглянул из-за ряда книг и удивленно вместе с Линали произнесли: - Аллен? Они, весьма вероятно, удивились не столь переднику и косынке, сколь тому, что на его лице была белоснежная мука. Тот немного замялся, после чего внезапно решительно подошел к Линали и, не в силах выговорить ни слова, просто стоял и ждал чего-то. Ли удивленно на него взглянула, после чего слегка захихикала и, прикоснувшись к небольшому носику, вытерла муку. - Ты весь в муке, Аллен, что случилось? - Она просто не могла удержать своей улыбки. Ну, а Лави уже хохотал на всю библиотеку. - Линали, - внезапно серьезно начал он, после чего снова тихо продолжил: - А ты не могла бы мне помочь немного в готовке? Она слегка покачала головой, после чего печально ответила: - Прости, но я не умею готовить, - пожала она плечами, после чего что-то вспомнила и повернулась к Лави, который непривычно миролюбиво присвистывал и быстро выполнял свою работу. Она подняла палец вверх и счастливо продолжила. - А вот Лави, как ни странно, умеет готовить. Тот тут же притих, будто подавился воздухом и сейчас умирает. - Да? - переспросил Аллен, после чего слегка улыбнулся и вежливо попросил: - Ты не мог бы мне помочь, а? - Я не могу, - резко отрезал тот, даже не отвлекаясь от работы. - Лави, помоги ты ему, что не так? - удивленно послышался снизу голос Линали. - Меня Панда убьет, если я не закончу до конца дня. А осталось все-то три часа, за это время я просто обязан все выполнить. - С каким-то маниакальным настоем продолжал он, слегка подхихикивая. Линали тяжело вздохнула и снова взглянула сначала на просящие глаза Аллена, после на немного нервного Лави и спокойно, закрыв глаза, сказала: - Ладно уж, Лави, я подменю тебя, но возвращайся, как только сможешь. У Аллена аж глаза загорелись от такой прекрасной вести. Лави же немного оторопел, но в конце-концов улыбнулся и спрыгнул с лестницы. Слегка прикоснулся своими губами щеки миловидной девушки и прошептал тихое: - Спасибо. Линали ничего не ответила, продолжая смотреть на то, как те быстро убегают на кухню. А лицо медленно, но верно, покрывалось румянцем. *** Лави с Алленом долго и мучительно готовили это чертово печенье, пока наконец они не закончили. Уж сколько времени на это они потратили - неизвестно. Но тут полегло много муки, сахара и много чего другого. Во время внеплановой баталии даже сам Лави оказался под напором и не смог сохранить безупречно чистый вид. Теперь оба счастливых парня были покрыты с ног до головы злосчастной мукой. - Слушай, - неожиданно начал Лави. - А зачем тебе печенье? Зная тебя, ты бы для себя столь мало не приготовил бы. - И? - пытаясь скрыть тот факт, что это действительно так, задал вопрос Аллен, который вскоре сам же его и погубит. - Элементарно, мой дорогой Аллен! А это значит, что Вы готовили для какого-то другого человека. Не расскажешь ли кому именно? - улыбнувшись, спросил Лави, подставив ухо, чтобы услышать ответ. Уолкер улыбнулся и, ничего не ответив, положил в пакетик новоиспеченное, все еще не успевшее остыть печенье. - А вот это секрет, - выговорил он тихо-тихо на выходе из помещения, вероятнее всего надеясь на то, что тот не услышит. Но все-таки подсознательно он все еще помнил, что это ученик Книгочея, а значит поймет. Лави счастливо улыбнулся и пожелал удачи, после чего неожиданно замер на месте. Темная материя покрыла его тело, а с его губ слетело лишь холодное: - Книгочей же возвращается каждые полчаса, чтобы проверить, что я делаю. Мне конец. Готовьте гроб. Готовьте гвозди. *** Аллен насторожено подошел к двери Канды. В это время он должен быть тут, в этом не было сомнений. Но все равно Аллен медлил. Он не хотел прерывать медитацию Канды, ведь сильно за это поплатится. Но время шло, да и утерпеть ему не хотелось, потому что печенье все-таки остынет! А ему хочется, чтобы оно было хоть еле-еле теплое, но все-таки... Аллен снова замялся на месте, после чего резко выдохнул и два раза постучал в дверь. Сердце, казалось, остановилось, впрочем, как и дыхание. За дверью послышалось какое-то копошение и недовольное бормотание. Неожиданно дверь открылась и на пороге показался недовольный Канда. - Чего тебе, Мояши? - послышалось от него недовольно. Аллен «не стал» паниковать, а только как-то заинтересованно спросил каким-то рекламным голосом: - Печенье хочешь? Сначала Канда ничего не понял, потом тоже, но стал на того недоумевающе смотреть. - Эмм, что? - наконец спросил тот. - А фиг тебе! - выкрикнул, как-то не задумываясь, сказал Аллен, после чего закрыл себе рот руками и посмотрел в сторону. Канда скептически посмотрел на того, после чего лаконично ответил на это странное приветствие Аллена: - Это все, что ты хотел сказать? Уолкер снова замялся на месте, после чего подтолкнул не ждущего такого Канду внутрь помещения и быстренько закрыл дверь. - Горошина, тебе жить надоело... - холодно произнес Канда, пытаясь вытащить Муген из ножен, но слишком поздно заметил, что его там нет. Он цыкнул и вопросительно уставился на белобрысого. Аллен ничего не говорил, только закрыл на защелку дверь и стал открывать пакетик. Юу, на всеобщее удивление, молчал, просто за всем этим наблюдал и даже слово сказать не решался. Уолкер достал одну печеньку и протянул ее Юу, тот отрицательно покачал головой, после чего изрек: - Я не ем сладкое. Аллен пожал плечами и сам ее съел. Достал еще одну и снова протянул. - Сказал же: не буду я это есть, - уже более раздраженно послышалось со стороны Юу. Аллен слегка улыбнулся привычному, ставшему приятным уже тембру голосу Канды. Мечник не стал ждать от того каких-то резких движений или чего-то похожего, думая, что тот сам ее съест. Но не тут-то было... Аллен неожиданно протолкнул ее в рот ничего не понимающему Канде, тот аж закашлял от такого напора, но все-таки проглотил печеньку. - Мояши, не, ну, ты реально нарываешься, - уже источая черную ауру, проговорил Юу. А рука тем временем уже тянулась к мечу. Неожиданно Шпендель приподнялся на цыпочки и внимательно посмотрел в глаза мечнику. От такой наглой морды тому захотелось врезать Аллену. Но по какой-то причине Канда удержал себя от этой нападки. - Сволочь, я их, значит, тебе шесть часов готовил, а ты не любишь сладкое?! Аллен злостно посмотрел на того, отчего Канда стал себя чувствовать уже в своей тарелке, в почти привычной ситуации. И сейчас можно сказать, что ты не понимаешь, зачем тот делал все это. Можешь просто взять муген и напасть на эту мелкую горошину. - Да ты! Да ты... Знаешь, кто?! - уже и сам Уолкер испарял черную ауру вокруг. Его кулаки крепко сжимались, из-за чего показывались белые костяшки. Лицо покраснело от гнева, либо из-за чего-то еще. Аллен поддался вперед и слегка прикоснулся к неожиданно нежным губам Юу. После чего повернулся назад и попытался выйти, но сам же и забыл, что закрыл ее. Но он не растерялся и, еще крепче сжав кулаки, выкрикнул: - БаКанда! Канда схватил того за руку и развернул к себе. На лице Мояши появился румянец, он пытался скрыть свои чувства, но Юу взял его именно за ту проклятую руку, будто показывая, что совсем не неприятно. - Стручок, - коротко процедил он сквозь зубы. Аллен снова вернулся в реальность и заметил на себе невероятно злой взгляд Канды. - А я смотрю тебе печенье понравилось... - самодовольно улыбнувшись, произнес проклятый. - С какой кстати? - не понял Юу. - У тебя такое лицо, как будто ты акуму третьего уровня завалил. Канда отпустил того и, когда услышал звук защелки, что, наконец, открыла дверь, тихо прошептал, но Аллен все-таки это услышал: - Это не из-за печенья, Горошина. Перед тем, как выйти и громко захлопнуть дверью, Мояши улыбнулся совсем необычной для себя улыбкой, такой настоящей и теплой, и громко выкрикнул: - Дурака кусок!