Моя Госпожа.

Я привыкла приносить себя в жертву, делать то, что так нравится тебе, беспрекословно выполнять каждый твой приказ, боясь ослушаться и получить наказание. Хотя, от тебя прекрасно и оно. Ты моя строгая, но справедливая Госпожа, одетая в чёрный латекс, обутая в длинные сапоги на тяжелой подошве, сжимающая в руках свою любимую плётку. Вздрагиваю, замечая её. Будешь снова истязать меня? Неужели я опять чем-то провинилась или же это моё сегодняшнее вознаграждение? Тебе так нравится слушать мои стоны боли и наслаждения, они приносят тебе немыслимое удовольствие. Но нет, ты любишь меня, знаю, по-своему, по-особенному, но любишь. Я же люблю тебя больше жизни, преданно, словно щенок, которого подобрали на улице. Я готова молиться на тебя день и ночь. Опустив голову вниз и заведя руки за спину, стою перед тобой на коленях. Я слишком ничтожна, чтобы смотреть тебе в лицо, слишком омерзительна, чтобы прикасаться к тебе. Всего одним лишь рывком за волосы запрокидываешь мою голову назад, презрительно и самодовольно смотришь мне прямо в глаза, наматываешь тёмные пряди на свой кулак, улыбаешься - нравится смотреть на беззащитность жертвы, которая гадает, что скрывается за этой загадочной улыбкой Джоконды, ждёт, что же последует за этим. Молча смотрю в твои глубокие, как океан, и голубые, как небо, глаза, переводя взгляд то на тебя, то на плеть в твоей руке. Взмах, и удар обрушивается на мою спину. Закусываю нижнюю губу, чтобы не закричать от боли. Ещё удар, который ложится уже поверх первого. Не выдерживаю, с моих губ слетает громкий стон, а на глазах появляются слёзы. Улыбаешься, шутишь что-то насчёт третьего удара. - Бог любит троицу. Что? Когда ты стала верить в Бога? Хотя, скорее, под этим понятием ты подразумеваешь себя. Смеёшься над тем, что никто до тебя не позволял себе издеваться надо мной. - Тебя никогда не пороли? Какая жалость! Ничего, всё бывает в первый раз. Со мной ты уже должна была привыкнуть к этому. Снова взмах, и плеть опускается на низ спины, захватывая ягодицы. Стиснув зубы, сдерживаю крик, но падаю с колен на пол. Медленно поднимаешь меня за волосы и небрежно швыряешь на кровать. Жмурюсь от прикосновения истерзанной спины с нежным шёлком покрывала. Тебе мало моих страданий, ты хочешь большего. Пристёгиваешь мои руки наручниками к изголовью кровати, чтобы я не смогла сбежать. Да я и не собираюсь. Всё равно мне некуда идти… Откуда-то в твоих руках появляется нож. Дрожу от страшных мыслей, что одолевают меня при виде его. Что ты хочешь сделать? Зачем он тебе? Приближаешься ко мне, садишься рядом и едва проводишь лезвием по моему лицу, очерчивая контуры. Я молчу. Пока не страшно. Но вот нож плавно опускается ниже, и остриё щекочет моё горло. Нерешительно смотрю тебе в глаза. Хочешь убить меня или только поиграть? Лезвие скользит к груди, оставляя за собой узенький след, быстро приобретающий на твоих глазах красный цвет. Слизываешь кровь с моих царапин, проводишь языком вокруг сосочка, а затем кусаешь и немного оттягиваешь его. Из всех сил стиснув зубы, сдерживаю стон. Поднимаешь на меня свой взгляд, пару секунд смотришь, наслаждаясь моей покорностью, моим терпением, а после, обласкав язычком, оттягиваешь зубами второй сосочек. Твоя рука плавно спускается по моему телу всё ниже и ниже, и вот уже, разрезав ножом кружевные трусики и отбросив холодное оружие вместе с лохмотьями бывшей одежды в сторону, она массирует мой клитор. Не выдерживаю, и стон срывается с губ. Смеёшься. - Шлюшка, моя личная шлюха, которая течёт уже только от одного слова и готова дать в любое время дня и ночи. Подстилка… А с виду такая скромница. В тихом омуте черти водятся, как говорится. Да, наверное, ты права. Я всегда была пай-девочкой, тихоней и скромницей, а сейчас лежу, бесстыдно широко расставив ноги, перед той, кого называю своей Госпожой. Хватаешь меня за ошейник и резко тянешь на себя. Слегка покашливаю от стянувшего горло ремешка. Твои губы впиваются жадным поцелуем в мои, чувствую на себе твоё жаркое дыхание, от которого меня бросает в легкую дрожь. Покусываешь мою нижнюю губу, смело орудуя в это время пальчиками во влагалище. Пожалуйста, не останавливайся. Я закрываю глаза, несмело отвечая на поцелуи. Не позволяя мне кончить, резко всё прекращаешь, вызвав тем самым мой огорченный стон. Умоляюще смотрю на тебя и еле слышно шепчу на ухо: - Пожалуйста… Ты не реагируешь, тебе нравится помучить свою жертву. Молча просовываешь пальчики мне в рот, и я послушно слизываю с них слегка солоноватую смазку. Улыбаешься. Вынув пальцы, вытираешь их об мои волосы. Твои руки гладят мои шрамы на левом плече. Приятно, когда гладят по шрамам, хоть ничего и не чувствуешь, но само осознание этого вызывает возбуждение. Наручники врезаются в кожу. Снова швыряешь меня на постель. Проводишь языком по моему клитору, вызвав кучку беглых мурашек на моей коже. Откуда в тебе вдруг столько нежности? Ласково щекочешь меня языком, осыпаешь поцелуями. Боже, как же мне хорошо с тобой! Только не останавливайся, слышишь, не останавливайся, пожалуйста! Язычок скользит от малых половых губ к большим, натыкаясь на щёлочку, которая так и просит что-нибудь в себя, слегка просовываешь его в меня, лаская каждый миллиметр моего тела. Ещё, ещё, ну же, ещё. Невыносимо хочется тебя обнять, но наручники не позволяют этого. Закрываю глаза, погружаясь в пучину наслаждения. Приятно… Так приятно, что хочется мурчать, как кошка, но за неумением этого, лишь слегка постанываю от наслаждения. Щёлочку снова заполняют твои тонкие пальчики. Они погружаются на всю длину и ускоряются по мере необходимости. Взвизгиваю и тут же получаю пощёчину. За что? Непонимающе смотрю на свою Госпожу, которая натягивает на себя страпон внушительного размера. Сглатываю застрявший в горле комок. Что угодно, но только не засовывай это в меня. Я не хочу. Не надо. Я боюсь. Умоляюще смотрю тебе в глаза, сжимая ноги вместе, но ты лишь смеёшься мне в лицо, одним резким движением раздвигаешь мои бёдра и, помогая себе рукой, просовываешь в меня миллиметр за миллиметром эту ужасную штуку. Закусываю нижнюю губу и обречённо смотрю как ты, довольная, начинаешь насиловать меня. Именно насиловать, не особо заботясь о том, чтобы мне было приятно. Как говорят: «Расслабься и получай удовольствие». Да, только это и остаётся. Тем более, ведь это ты, моя любимая Госпожа. Раздвигаю ноги пошире, слегка откидываю голову в сторону и начинаю постанывать. А мне уже даже начинает это нравиться. Стараюсь всячески помогать тебе бёдрами и насаживаться на искусственный член всё глубже и глубже. Довольно улыбаешься и увеличиваешь темп до максимума. Закрываю глаза, сжимаю руки в кулаки так, что ногти впиваются в ладони, и громко взвизгиваю от удовольствия. - Моя Госпожа… - Молчать, шлюха! - звонкая пощёчина приводит меня в чувство. - Простите меня, Госпожа… - Я сказала молчать! – ещё одна пощёчина. Слегка испуганно смотрю на тебя, не произнося ни звука. Как же ты прекрасна… Как же я люблю тебя, каждый миллиметр моего тела любит тебя… Выходишь из моего лона и молча подносишь «член» к моему рту. Я и без слов понимаю, что мне нужно делать. Открываю рот пошире и принимаю игрушку в себя. Снова трахаешь меня, пока я не начинаю кашлять. - Поработай немного соской. Послушно вылизываю язычком ребристую поверхность. Ты смеёшься. - Настоящая шлюха. Тебя на панель бы. Неплохие деньги бы зарабатывала, – убрав игрушку, проводишь пальцем по моим губам. Перепугано мотаю головой. Нет, не надо. Пожалуйста. Я знаю, что ты способна на многое, но ты же любишь меня, ты же не отдашь меня никому. Я же твоя шлюха, только твоя, твоя личная шлюха. Снова смеёшься и треплешь меня за щёку. - Но ты моя, - кладёшь руки мне на шею, - И только моя. - Я люблю тебя, - в ответ ты лишь презрительно смотришь мне в глаза и снова смеёшься в лицо. Убираешь руки с моей шеи, освобождаешь меня от наручников, и молча уходишь, оставив меня одну. Ты вернёшься. Завтра. Я знаю, вернёшься. Потому что ты тоже любишь меня. По-своему, по-особенному, но любишь… Я буду ждать тебя, моя Госпожа…