Амойский гамбит

АРЕС Я приказал очистить от гари и обломков покои Эос – для себя и для офицерского состава. Через полчаса на связь вышел отец. - Ну что, все хорошо, Арчи? - Все в порядке, ваше величество, Танагура пала, - официальным тоном докладываю я. – Потери большие, но бывало и хуже. Очень помог пси-локатор, блокирующий сознание блонди. Без него пришлось бы туго. Отец хмыкает то ли одобрительно, то ли вопросительно. - Из числа элиты есть пленные? В смысле, живые и более-менее невредимые? Или твои ребятки обласкали их так же, как морских эльфов? Я чувствую невольное раздражение. Мои солдаты – мое дело. Какого лешего он лезет? - Точно не знаю, но пленные есть, - говорю я, бегло просматривая бегущие по моему кибербуку строчки докладов. – Я это выясню в самое ближайшее время и сообщу вам. - Хорошо, генерал. А что там с правительством Амои? - Из членов так называемого Синдиката в живых осталось четверо. - А Консул Минк?.. У меня вдруг отчаянно начинает першить в горле, и я кашляю. - Он под стражей. В башне Эос. - Ты уже решил, что с ним делать? - Нет, отец. То есть, да, - понизив голос, я внезапно выхожу из официоза. – У меня есть одна идея – и насчет Консула, и насчет Амои. Но я еще до конца ее не продумал. Мне нужно поговорить с Минком прежде, чем я приму решение. - Ну, ну, - отец как-то странно хмыкает, словно чувствуя мои со-мнения. – Только не затягивай с формированием нового правительства. Я оставляю это на твое усмотрение. И после едва заметной паузы вдруг спрашивает: - А что, Арчи, этот Минк и вправду такой лакомый кусочек, как о нем говорят?.. Ты знаешь мое отношение к мужчинам, но я слышал, что на него и у мертвого встанет, а?.. Фривольный тон императора неожиданно задевает меня за живое. Мне хочется швырнуть кибербук о стенку. - Не знаю, отец. По крайней мере, те покойники, в которых превратились мои солдаты, пытающиеся его изнасиловать, никак сей факт не комментируют. Император снова понимающе хмыкает. - Ты там смотри, не сильно резвись, герой. А то я тебя знаю. Он отключается. А я задумываюсь. Незадолго до военного вторжения, мы с отцом обсудили несколько вариантов того, что делать с Амои после ее захвата. Однако ни один из этих вариантов меня сейчас не устраивает. Я вызываю к себе полковника Гримма для доклада. Он, как всегда, лаконичен: - Часть боевых единиц противника уничтожена, часть парализована пси-полем. Сильные разрушения и пожары только в центре Танагуры. Частично пострадал Мидас. Церес почти что цел. - А что там с порталом Юпитер?.. Вы говорите, он заблокирован? – играя маркером-трансформером, холодно спрашиваю я. Гримм хмурит свои густые медвежьи брови. - Да, господин генерал. Здесь у нас вышла серьезная осечка. А все это генетик, бывший Советник Ам. Он каким-то образом закрыл портал. Голубой зал Юпитер мы взорвали, вот только самой Юпитер там уже не было. - Черт! – я отбрасываю маркер. – И где он теперь этот ваш генетик? Он жив? На лице Гримма мелькает едва заметная ухмылка. - В общем, да. Хотя и сильно помят. Вы же знаете солдат: у них от смазливой задницы крышу уносит. А тут блонди. - Ясно. Проследите за тем, чтобы ему оказали помощь. И поаккуратнее там, больше никаких шуток. Он нужен мне живым и более-менее целым. Кто еще из членов Синдиката жив? - Кроме Ама, еще трое: Легат, Зави и Розен. - Тоже, как вы выразились, «помятые»? – с иронией уточняю я. Полковник с подчеркнутым сожалением разводит руками. - Сколько блонди вообще осталось в живых? – снова спрашиваю я. Он со вздохом прячет глаза. - Около трех сотен. Может, больше. - Из трех тысяч?! - Из трех тысяч. - Мать вашу! – только и могу выдохнуть я. – А что с лабораториями? Полковник виновато качает головой. - Там опять успел поработать этот чертов Ам. Все более-менее ценные файлы уничтожены. Мы подозреваем, что часть их он каким-то образом умудрился спрятать. - Ладно, - вздыхаю я, - с Амом разберусь потом. А сейчас наведите порядок в Танагуре. Больше никаких пожаров, грабежа и насилия. Цветную элиту не трогать. Тех блонди, которые остались в живых, пока заключить под домашний арест, но опять же без глупостей. Что касается Мидаса и Цереса, там просто расставить посты. О малейших беспорядках докладывать мне лично в любое время. Все, свободны. Я отпускаю полковника и на несколько секунд, закрыв глаза, откидываюсь в кресле. Моя идея приобретает все более и более осязаемые формы. Весьма дерзкая идея. Хотя стоит рискнуть. На кону – приз, за который стоит рискнуть. Я вызываю дежурного. - Отведите меня в покои, принадлежавшие бывшему Консулу. Я заночую там. Он послушно ведет меня через коридоры, все еще хранящие следы разгрома. Показывает нужную дверь, и я его отпускаю. Потом вхожу, с любопытством оглядываясь. Здесь уже успели на-вести порядок. Ну, что ж, неплохо. Очень неплохо. Комнаты оформлены в стиле хай-тек в холодноватых голубых тонах. И спальня такая же. Странно, но у нас с Консулом, кажется, совпадают вкусы. На полу нет ковров, только блестящие металлические пластины, сложенные в замысловатый узор. Окна огромные, на всю стену. Под потолком и по стенам – мерцающие переплетения серебристых нитей: они создают впечатление извивающихся змей. Однако выглядит это совсем не зловеще, скорее, медитативно. Я сбрасываю мундир и ложусь на кровать. Мягко. Шелковые простыни приятно холодят затылок. То ли мне кажется, то ли от подушек слегка пахнет жасмином. И еще чем-то. Я закрываю глаза, едва сдерживая пробежавшую по телу дрожь. Острый аромат почти животной чувственности. Именно это я уловил, наклонившись сегодня над его распростертым на столе бесчувственным телом. Черт возьми! За тридцать два года моей жизни со мной впервые такое творится. Я был женат четыре раза: дважды на женщинах и дважды на мужчинах. Ничего хорошего из этих браков не вышло. Женщины меня вообще не интересуют – на обоих моих первых браках настоял отец, мечтающий о наследнике. Когда же с наследником ничего не получилось, он махнул рукой: «Делай, что хочешь. В конце концов, ребенка можно получить и лабораторным путем». Но и с мужьями мне тоже не повезло. Первый раз я женился по большой, вроде бы, любви на одном из дальних родственников по материнской линии – моем одногодке эльфе. Мастере боевых искусств, между прочим. Брак продержался чуть более полугода. Я увлекся смазливым лейтенантом во время учений, переспал с ним раз и другой, а на третий меня застукал муж. Эльфийской стрелой он меня, слава богу, не убил, но больше я его никогда не видел. А потом был чисто династический брак: парень из семьи императора Мемфиса, семнадцатилетнее, изнеженное, избалованное существо. Правда, смазливый, да и в постели очень неплох. Но ума у него было не больше, чем у павлина. Целый день только тем и занимался, что нежился на пляже, слушал музыку да дул коктейли. Говорить с ним было совершенно не о чем, а тупо трахаться – не интересно. К счастью, через пару месяцев его застрелили террористы прямо на пляже. Думаю, хотели подложить свинью мне, но, положа руку на сердце, я был им до смерти благодарен. Потом у меня были любовники. Очень много. Неприлично много. После учений или боев единственное, что способно меня расслабить, это хороший секс. Услугами шлюх я пользовался редко – любой из моих подчиненных в любую минуту был до смерти рад меня обслужить. И вот сегодня. Честно говоря, захватывая Амои, я мечтал поиметь блонди – любого, какой подвернется. О них у нас такие слухи ходят, что у меня просто слюнки потекли. А сегодня я увидел это чудо вблизи. Да, слухи не врут. Они чертовски красивы, эти создания. Гораздо красивее эльфов. И намного сексуальнее ангелов. Наверное, во Вселенной нет существ, более прекрасных, чем творения Юпитер. А потом я увидел Минка и подумал: зачем мне любой блонди, если у меня есть возможность заиметь самого лучшего?.. Теперь дело за малым: нужно все взвесить и рассчитать. Он должен стать моим добровольно. Конечно, я могу с помощью парализатора отключить его мозг и элементарно трахнуть. Могу заблокировать его двигательные импульсы и изнасиловать. В общем, могу все, что угодно. Он – пленник. Есть только одно «но»: в засекреченных файлах сказано, что блонди может покончить жизнь самоубийством в любую минуту по своему желанию – просто остановив сердце. Я в это мало верю, но рисковать не хочу. Минк – слишком лакомая добыча. Почувствовав, как меня вновь охватывает возбуждение, я приподнимаюсь на локтях и уже собираюсь было приказать дежурному, чтобы тот привел мне сержанта Сарона, моего последнего любовника, но… Вдруг понимаю, что не хочу больше ни Сарона, ни кого-то другого. Тот, кто мне нужен, находится почти рядом и почти в моей власти. С этой сладкой мыслью я опускаю руку к своему паху и начинаю себя ласкать. Да, это то, что мне сейчас нужно. ЯСОН Да, в меру теплая ванна – это именно то, что мне сейчас нужно. Я расслабленно вытягиваюсь и, запрокинув голову, отдаю свои волосы умелым и ласковым рукам Рыжего. Моя кожа приятно ноет: после того, как Никки смазал ее целебным бальзамом, все ссадины и повреждения почти сошли, а кровоподтеки стали практически не заметны. - Ну что, полегче тебе? – примостившись у меня за спиной, Рыжий тщательно моет и расчесывает мои волосы. – Я целый день сегодня пытался к тебе прорваться, да везде лазили эти гоблины. Двоих я даже замочил. Правда, и меня пару раз едва не угрохали. Ах, Ясон, Ясон! Я ведь чуть не поседел, представляя, что эти твари могли с тобой сделать! - Ты очень рискуешь, Никки, - прикрыв глаза, тихо говорю я. – Ты знаешь, что будет, если они узнают, кто ты на самом деле?.. - Ах, да ладно! – сквозь сомкнутые веки я как будто вижу, как он хитро улыбается, махнув рукой. – Как говорят на Терре: бог не выдаст, свинья не съест. Да, Лис, он и есть Лис. - Я ужасно боялся, что ты остановишь сердце, - снова став серьезным, говорит он. - Ну, это я всегда успею сделать. Нужно сначала оценить ситуацию и прикинуть, можно ли на эту ситуацию повлиять. Я, так понимаю, Танагура в руинах? - Нет, Ясон. Я и сам удивляюсь. Господин генерал запретил пожары и грабежи. И даже запретил своим изуверам трогать граждан. Разрушено только то, что попало под обстрел во время штурма. И погибли лишь те, кто оказывал сопротивление. Нахмурившись, я кусаю губы. - Не знаешь случайно, кто из элиты остался жив? Он качает головой. - Не знаю, Ясон. Живые есть, я сам видел, но… Замявшись, он умолкает. - Над ними надругались? – тихо спрашиваю я. - Да, - так же тихо отвечает он. Я чувствую, как у меня горят веки, горят щеки… Я делаю несколько глубоких вдохов, пытаясь унять сердцебиение. - А Рауль?.. Ты не знаешь, что с ним? Пауза. Руки Рыжего медленно двигаются в моих волосах так, что я их почти не ощущаю. - Я не видел господина Советника, - осторожно подбирая слова, говорит он. – Но из разговора генерала с подчиненными я понял, что он жив и, кажется, успел закрыть доступ к порталу Юпитер и каким-то файлам. Генерал приказал его не трогать, сказал, что он ему нужен. - Так и сказал? – с облегчением повторяю я. - Да, Ясон. Потом он помогает мне выбраться из ванной и подает чистую одежду. Когда мы возвращаемся в спальню, на столе меня уже ожидает накрытый ужин: салаты из мидий и омаров, вино, лед и фрукты. Я с удивлением перевожу взгляд на Рыжего. - Это ты распорядился? Он прячет в глазах странную усмешку. - Нет. Уж не знаю, кто бы это здесь так хорошо успел изучить твои вкусы. Не иначе, как господин генерал. Я беру с серебряного блюда крупный гладкий лайм и сосредоточенно его надкусываю. Генерал?.. Да, без сомнения, это генерал. Я видел, как он на меня смотрел. Какими глазами. Он оставил мне жизнь. Он оставил жизнь моему любовнику. Он запретил грабить город и убивать жителей. Странно, я ведь слышал об этом человеке совсем другое. О его жестокости ходят легенды. Обычно он камня на камне не оставляет от захваченных городов. И не церемонится с населением. Что же теперь заставило этого опасного и безжалостного человека изменить своим принципам? Никки внимательно за мной наблюдает. - Говори, Доминик, - я сажусь за стол и делаю ему знак сесть напротив и налить мне вина. – Ведь ты же хочешь мне сказать что-то?.. Ледяное белое вино приятно холодит небо: да, это именно тот сорт, который я предпочитаю. - Я думаю, с моей стороны не будет слишком большой дерзостью предположить, что генералу нужен именно ты, Ясон, - говорит он, присаживаясь и доставая из кармана пачку сигарет. – Кажется, генерал запал на тебя, и запал серьезно. - Почему ты так решил? – я бросаю быстрый взгляд на алеющий кончик его сигареты. - Извини за грубость, но, если бы этот человек просто захотел тебя трахнуть, он сделал бы это, не откладывая в долгий ящик, пока ты был в отключке. А так… Возможно, это наш шанс, Ясон. Я разрезаю лайм и задумчиво отправляю в рот кусочек за кусочком. У нас с Рыжим уже в который раз на удивление совпадают мысли. Что ж, подождем до утра. Утром господин завоеватель придет выставить мне свои условия. Непременно придет, я это чувствую. Посмотрим, какие условия я смогу выставит ему в ответ. ЭДВАРД СИМЕНС Пол убегает у меня из-под ног и бьет прямо по голове. - Консул…он жив? – хрипло, как будто бы слова царапают мне горло, спрашиваю я. Полковник, сцепив перед собой руки, внимательно наблюдает за мной. - Сведения самые противоречивые, Сименс. Наше посольство в Танагуре не попало под обстрел, но работа его полностью заблокирована. Последние данные были получены пять часов назад. А пять часов назад господин Минк был еще жив. Будем надеяться, что… Он говорит и говорит, но я уже его не слушаю. Будем надеяться. Господи, сотвори чудо! пусть Он останется жив!.. Ты не можешь погибнуть, Консул, кто угодно – только не ты. Такие, как ты, так просто не умирают. Я закрываю глаза. Двенадцать лет, как один день. Я пытался забыть, и я думал, что забыл. Оказалось, что нет. …Мне тогда было 23 года, и это было мое первое задание по внешнегалактической линии разведки. И, как оказалось, последнее. Амои. Об этой планете ходили легенды. Те, кто знают о ней понаслышке, смущенно опускают глаза и хихикают. Те, кто уже когда-то там был, из шкуры вон лезут, стараясь попасть туда снова. Чтобы опять увидеть Их. Потому что те, кто видел Их хотя бы раз, уже не в силах позабыть эту удивительную, ни с чем не сравнимую красоту. Легендарные блонди – вот как Их называют. Предмет жгучей ревности федеральных жен и предмет тайного вожделения внешников. Голографические изображения вогнали меня в ступор. «Это еще что! – сказал мне тогдашний мой шеф капитан Бокс. – Вот столкнешься с ними нос к носу, сразу почувствуешь смысл выражения «яйца, как арбузы». Моим заданием было вступить в контакт с цветной элитой, с теми, кто занимается новейшими генетическими разработками и по возможности сблатовать их эмигрировать на Терру, то бишь, организовать утечку мозгов с Амои. Задание мое не исключало и общения с Высшими, как их здесь называли, с блонди. «Будь с ними осторожен, - предупредил меня шеф. – Эти создания только внешне похожи на ангелов. На самом же деле это хитрющие и опасные дьяволы». Я был зачислен в штат нашего посольства в Танагуре и перед полетом тщательно проштудировал все доступные мне сведения об этих удивительных существах, то бишь, амойских ангелах. Я был весь в предвкушении встречи с ними. Правда, атташе террианского посольства Господин Маквелл постудил мой пыл. «Не раскатывайте губу, Сименс. Мы, федералы, для них все равно, что монгрелы. Да, они ведут с нами переговоры. Да, они общаются с нами, принимают у себя с визитами, даже улыбаются нам – но исключительно из дипломатических соображений. В глубине души они всех нас глубоко презирают. Даже руки нам никогда не подадут. Короткий кивок в качестве приветствия – это все, на что вы можете рассчитывать, юноша». Мне повезло. Буквально на следующий день моего прибытия на Амои в Консульском дворце был большой прием по случаю успешного проведения каких-то переговоров. Атташе был так любезен, что включил меня в состав нашей делегации. Вот тогда-то я и увидел их во плоти. Амойских эльфов. Продукт гениального творения Юпитер. «Рот прикрой, Сим», - подтолкнул меня в бок один из членов делегации Джон Видал, парень на несколько лет меня старше. Он работал на Амои уже почти год и успел выработать кое-какой иммунитет к неземному сиянию их неземной красоты. Я честно попытался последовать его совету, но без особого успеха. Черт! Блонди меня просто ошеломили. Как же искрились сиянием в лучах бледного амойского солнца их великолепные волосы!.. А глаза! А кожа!.. Тела, так похожие на человеческие, завораживали изысканной грацией движений. Правда, практически на всех лицах этих неземных созданий читалось нескрываемая надменность и ледяная отрешенность. Да, они нас, людей, явно и в грош не ставили. Мы были для них существами низшего порядка, после контакта с которыми рекомендуется проветрить помещение и вымыть руки. Вскоре от созерцания неземной красоты меня отвлекло непотребство под названием «пэт-шоу». Мама дорогая, ну, что же они здесь такое творят!.. У меня просто слов не было. Под томную эротическую музыку на ярко освещенной сцене раздевались молодые парни, практически пацаны. У нас на Терре такие вот точно мальчишки гоняют в футбол, прогуливают уроки и лопают в кинотеатрах попкорн. А здесь… Я только сопел и таращил глаза, когда они раздевались. Когда они стали друг о дружку тереться, лезть руками во все, даже самые не предназначенные для этого места, я сжал кулаки между судорожно сведенными коленями и мысленно обматерил прекрасных созданий, которые с явным интересом за всем этим наблюдали. А когда же действие на сцене превратилось в самую откровенную и пошлую порнографию, я не выдержал – я подскочил с места и, как ужаленный, рванул прочь. Кажется, я впопыхах наступил кому-то на ногу, но даже не извинился. Мне было не до того. Я выскочил на балкон и, перегнувшись через перила, принялся жадно хватать ртом пряный ночной воздух. - Не понравилось шоу?.. Голос качнулся за моей спиной, заставляя задрожать и завибрировать воздух. Удивительный голос: сквозь бархатные и словно бы мурлыкающие нотки явно слышался металл. Я обернулся, и… Хорошо, что перила были мне по грудь, иначе бы я просто напросто рухнул вниз с балкона. Я-то думал, что увидел и узнал сегодня, что представляет из себя красота блонди, а, оказалось, что ни хрена-то я не видел!.. Передо мной сейчас стоял юный блонди, гораздо моложе меня, лет 16-17-ти, не больше. Хотя возраст у этих созданий – понятие относительное, они уже и появляются на свет с мозгами взрослых мужчин. Волосы его были гораздо светлее, чем у других блонди, которых я видел – того бледно-золотого оттенка, который по утрам бывает у зимнего солнца. «Жидкое белое золото. Нет, платина», - невольно подумал я, жадно его разглядывая. Глаза – удлиненные к вискам, густого синего цвета, почти ультра-марин. В них не было сейчас того непробиваемого безразличного выражения, присущего элите. Нет, он смотрел на меня оценивающе, с интересом, и еще, наверное, с иронией. Эти глаза, с длиннющими, черными, прямыми, как стрелы, ресницами, пожалуй, были единственным, что было яркого в его лице. Его кожа, того же белоснежного оттенка, что и его волосы, только еще белее, как будто бы сияла, светилась изнутри каким-то своим, фантастическим внутренним светом. Губы, бледно-розовые, опять же оставляли ощущение зимнего заката. В его внешности вообще было слишком много зимнего, холодного, даже ледяного, и вместе с тем… Он улыбнулся. И меня буквально прошиб пот. Это был тот лед, который обжигает не слабее огня. Нет, в тысячу раз сильнее огня. Лед, который воспламеняет и сжигает. - Арктическая заря, - тем же своим завораживающим голосом промурлыкал он и, не торопясь, направился в мою сторону. - Что вы сказали? – растерянно уронил я, раскрыв рот, глядя, как он приближается: как колышатся в такт шагам, омывая бедра, его прямые длинные волосы, как трепещет на легком ветру его тонкая белая туника. - Так называется тип моей внешности, - сказал он, становясь со мной рядом. Едва уловимый запах свежего морозного утра. А еще, как не странно – жасмина, лайма и мятной жвачки. Это сочетание запахов било по моим бедным рецепторам не менее сильно, чем била по глазам его ослепительная красота. Да-да, именно ослепительная. Так слепят глаз сияющие на солнце белоснежные ледяные вершины. «Арктическая заря»? Так он сказал?.. Чертовски верно! - Почему вы решили, что мне это интересно? – призывая на помощь всю свою выдержку, как можно более равнодушно, спросил я. Его глаза снова с иронией скользнули по мне, и мое тело… Господи!.. Черт!.. Твою мать!.. Мое тело в считанные секунды словно бы взбесилось и подалось навстречу его взгляду. Я моментально принял позу футболиста, благо, пиджак был длинным и прикрывал бедра. Однако он, без сомнения, все понял. Его улыбка сделалась очаровательно издевательской. - Ну, значит, я ошибся, извините. И тут же, не дав мне опомниться, спросил: - Вы с Терры? Я кивнул в ответ. - Тогда понятно, - с едва заметной, но все же заметной издевкой вздохнул он. - Что вам понятно? - Террианцам чаще всего наши шоу…ну, не то, что бы так уж сильно не нравятся, просто они в первый раз на них очень своеобразно реагируют. Однако вы – единственный, кого я знаю, кто вот так вот просто взял и сбежал. Кстати, вы наступили мне на ногу. И довольно-таки больно. Я покраснел так, что на моих щеках впору было жарить блинчики. - Простите, ради бога! Я не хотел…я нечаянно. Еще раз простите. - Да ладно! – он примирительно махнул рукой. – Ничего страшного. Как у вас говорят, «не парьтесь». Сленговое словечко на этих совершенных губах странно резануло слух. Нет, скорее, не странно, а чувственно. Я вздрогнул всем телом и плотнее прижал руки к моему бедному флагштоку. Я понял, что именно делало его красоту такой острой, не похожей ни на что из того, что я видел раньше. Это было удивительное, почти что абсурдное сочетание ледяной ангельской чистоты и какой-то сводящей с ума, резкой и сильной, почти животной чувственности. Он был похож на Зверя, большого, красивого, изящного Зверя, которому неуютно и некомфортно под нимбом ангела, но который в силу каких-то причин вынужден это терпеть. Зверь в роли ангела – свихнуться можно!.. Я вглядывался в его совершенный профиль в обрамлении светлого золота волос и невольно думал о том, что этот юноша, почти мальчик, с одинаковой легкостью способен меня сейчас и убить, и поцеловать. Причем, и то, и другое доставит ему одинаковое удовольствие. Он слегка покосился в мою сторону. - Как честный человек, я должен вас предупредить, господин федерал. Я вообще-то эмпат – не очень сильный, но вполне способный почувствовать эмоции и мысли собеседника. Особенно, если он так откровенен в своих мыслях, как вы. - О, черт! – до меня, наконец-то, дошло. Я готов был сквозь землю провалится от стыда. Но самое ужасное было в том, что проклятущая эрекция стала еще сильнее. Я не знал, куда мне деваться – я готов был просто сигануть вниз с балкона. К счастью дверь, ведущая в зал, в это мгновение приоткрылась, и на пороге в луче света возникла высокая золотоволосая фигура. - Ну, как тебе не стыдно, Ясон? – полностью игнорируя мое присутствие, обратилась она к моему собеседнику. – Сначала ты опоздал, а потом куда-то запропастился. Гости желают тебя видеть. Я быстро вскинул затравленные глаза на говорившего. Это тоже был блонди, чуть постарше моего собеседника. С красивым и аккуратным личиком, пухлыми губами и нежным персиковым румянцем. Правда с обликом «трепетной няшки» не вязались его глаза: глубокого изумрудного цвета, едва скользнув по мне, они словно бы влезли мне под черепную коробку и, как ниточки, перебрали, перещупали все мои извилины. - Извини, Рауль, я сейчас приду. Уже иду, - сказал белокурый красавец и, не глядя больше на меня, как будто бы я вдруг перестал для него существовать или превратился в предмет мебели, пошел навстречу золотоволосому. Тот чуть посторонился, пропуская его вперед. На какое-то мгновение они едва-едва соприкоснулись плечами, и было в этом прикосновении что-то настолько интимное, чувственно-эротичное, что я… В общем, брюки мои оказались безнадежно испорчены.