Кто-то знакомый

Небо роняло бесконечный снег, будоражило, ласкало тяжелыми взмахами, нося невесомые, липнущие к шлему частицы. Несмотря на различия, падали все, хмуро размышлял Ямато, щурясь на мягко кружащие снежинки. Некоторым, возможно, суждено было увековечить поступь зимы, хоть на миг. Чтобы в конечном итоге бесследно растаять. Он задавался вопросом о собственном предназначении. Что, если бы его решения могли хоть что-то изменить. Что, если бы хватало сил уберечь хоть малую часть того хорошего, что есть в мире, прежде чем сам упадет на землю. Или упрямо стоять, противясь враждебному ветру, беспомощный перед неумолимой судьбой. Ямато вспоминал сказанное Мадарой, полагая, что Итачи наверняка чувствовал то же самое. Температура понижалась. Шквал крючьями цеплял полы плаща, заставляя шиноби коротко вздрагивать. Разбуженный использованием дзюцу элемент дерева резонировал в теле свежестью, как постоянное напоминание о том, что заложенный ДНК частично не был его собственным. Он только что восстановил пострадавшее при появлении Мадары гостиничное крыло, слушал протяжное пение деревянных конструкций, как звук отдается в стенах эхом остаточной чакры; чувствуя где-то вверху, на крыше, пульсирующий энергетический сгусток. Ямато обычно всегда двигался тихо, но в этот раз волнение обозначило его шаг: войдя в комнату, он увидел семпая, сидящего у окна. В его позе сквозила взвинченность, каналы чакры левой руки еще испускали слабые разряды чидори, потока, воспевшего силу и стремление выжить. Он сдвинул за собой седзи, и сел на широкий простой дзабутон, откуда было отлично видно и выход, и наполовину открытое окно. Какаши пожалел для кохая взгляда. Даже не кивнул, предпочтя спрятаться за потертой, зачитанной до дыр "Ичей..", словно за еще одной маской. - Наруто на крыше, тренируется входить в режим отшельника, - сообщил Ямато неопределенным тоном. Чуть помолчав, добавил, - Нам, наверное, не стоит позволять ему сидеть там слишком долго, в такую-то погоду. - Ага, - рассеянно согласился Какаши. Тишина окутывала, и Ямато вдруг поймал себя на разглядывании очерченного на фоне окна силуэта, сереющего простора неба и ленивых снежинок, путающихся у джонина в седых волосах. Все вокруг них, казалось, тускнело. Страница перевернулась. - То, что Мадара сказал, мол "все встает на места", - он потянул паузу, раздумывая над словами. Отметил, что Какаши сосредоточился на нем, осторожно сощурив единственный видимый глаз. - Что, если что-то личное связывает его с биджу? Или наоборот, если вспомнить, что случилось с Казекаге.. Когда стало ясно, что ему нечего добавить или чем-то проаргументировать свою теорию, внимание джонина переключилось обратно на книгу. В комнате на мгновение похолодало. Ямато захотел вздохнуть, но лишь покрепче стиснул зубы. Поерзал на месте и замер, сложив руки на коленях. Какаши был неподвижен (как всегда невозмутимый, готовый ко всему), скользил по страницам бездумным взглядом, лишенным даже малой толики заинтересованности. Пялиться на него в любом случае было неприлично. Слишком вызывающе. Как шиноби, он вполне мог счесть это за провокацию. Ямато вдруг почувствовал себя злоумышленником. - Я пойду позову Наруто, - он спокойно поднялся, - Эти плащи не такие уж и теплые. - Ямато. Его имя почти выдохнули, тихо, сдержанно. Он повернулся: - Семпай? - прозвучало с некоторым беспокойством. Книга захлопнулась и была убрана. Какаши спустил ноги с подоконника. Блеклый свет с улицы зацепился за его спину, бросил на лицо тень. - Извини меня. "Заметил ли семпай, насколько его черты потускнели?" - Не подумай, что я тебя игнорирую. - Это напряженное время для всех нас. Я все понимаю, семпай. Он понимал. Сам пережил добрую долю кошмаров, черное небо с облаками, пролившими кровь, Коноха, сровненная с землей разрушительной радужной оболочкой риннегана, и везде, повсюду тела павших товарищей. Он понимал все слишком хорошо. - Маа, - протянул Какаши едва слышно, - Спасибо. Ямато по обыкновению искренне улыбнулся, незаметно попытавшись ухватить на лице семпая тень сомнения, когда тот покачал головой. Видимо, он все же стоял слишком близко. О личном пространстве Ямато вспомнил, чуть не коснувшись с Какаши коленями, и почтительно отступил шаг назад. На него подняли почти удивленный взгляд. - Вы устали. - проговорил Ямато, будто выдавал тайну. Возможно, так оно и было. Любые проявления слабости могли убить. Но в сказанном он был уверен. Какаши наблюдал за ним какое-то время, а затем медленно кивнул: - Ага, - тихо признался он. - Немного. Веки изогнулись предполагая улыбку под маской, тусклую, а потому, трудно различимую. Ямато открыл рот, чтобы заговорить, глотнул холодного воздуха. - Я могу что-нибудь для вас сделать? - спросил он наконец, чувствуя, как предательски краснеет. - Остановишь войну, прежде чем она начнется? - Мягко, немного саркастично. - Я не, гм.. - Ямато запнулся, покачав головой, - ..не настолько красноречив. Это было не совсем то, что он хотел сказать. Морщинки в уголке глаза Какаши углубились: - Что есть, то есть, - согласился он, - Но сейчас смотреть на тебя сверху вниз по меньшей мере непривычно. Ямато вспыхнул еще очевиднее. - О! Простите. - Он указал на подоконник. - Могу я? Кивок. Окно было с треском закрыто. - Ты в порядке? - спросил Какаши, как только они уселись. Слова прозвучали почти ласково, и Ямато отчего-то вдруг снова почувствовал себя мальчишкой, одержимым единственной целью: понять, кто он такой. - Да, - ответил он, пробуя правду на вкус и тлея под пытливым взглядом. - Просто сбит с толку, наверное. Открытая часть лица Какаши купалась в слабом свете. Несмотря на усталость, выразительная, ясная. Красивая. - Мы шиноби, в конце концов, нам никогда не было легко. Я не говорю, что я не видел жизни хуже или жил хуже других, но и вы, и я в полной мере знаем, что такое лишения и потери. А теперь весь чертов мир идет на врага войной, причем, неясно, метафорически или буквально. И я.. я не знаю, - инстинкт подсказывал Ямато замолчать немедленно, - так хочется быть хоть в чем-то уверенным. Быть спокойным.. Какаши сперва не отреагировал. Плывущие за стеклом снежинки отражались в его глазу. Он смаргивал, будто чувствовал их. - Не знаю, в моих ли силах принести мир. - проговорил Какаши задумчиво. Ямато глотнул, сосредоточившись на тонком контуре маски и нерешительно протянул руку к его лицу, задержав подушечки пальцев на бледной скуле. - Я тоже.. - признался он с дрожащей улыбкой на честном, открытом лице. В животе трепетал холодный воздух. Джонин ждал, скромно, осторожно. Какаши не чувствовал любви, внезапной волны влечения или желания. Усталость слишком давно въелась в кости, но несмелое, будто спрашивающее прикосновение согревало. Потому что Ямато был ему почти родным, ставшим ближе даже пресловутой привычки всегда быть на взводе. Ямато был ему знаком. Это успокаивало. Он закрыл глаз, позволив себе окунуться в ощущения, пообещав, что не будет жалеть об этом. Затаив дыхание, Ямато придвинулся ближе. Его рука скользнула джонину на плечо, движимая сдержанной признательностью. Другой он коснулся края маски, взглянул выжидающе. - Могу я? Тот же самый вопрос, а теперь предложение доверять и быть уязвимым. Какаши кивнул, и прежде чем кохай потянул его маску вниз, аккуратно обнажив нос, челюсть и слегка потрескавшиеся губы, - подался вперед и поцеловал его. Хорошо, думал Ямато. В простой чувственности, тепле, естественном желании всепрощающей близости. Хорошо. Потому что знали друг друга многие годы, и мирные, и смутные. Потому что семпай был частью его самого. Он пах конохскими лесами и немного своими собаками, и сейчас массировал его бедра, будто знал, как ныли мышцы после долгого пути в Страну Железа. Какаши припал спиной на стену, втащив его на подоконник с ногами, и потянул к себе. Чтобы сплестись, вжаться, целуя друг друга в сомкнутые потемневшие губы. Неожиданный стон срезонировал в груди у обоих. Ямато удивленно моргнул. - Я до тебя еще даже не дотронулся. - заметил Какаши, отклонившись, чтобы посмотреть кохаю в глаза (и не смог не порадоваться, уловив в глубине неяркий вожделеющий блеск). - Прошло много времени, - Ямато пожал плечами, улыбнувшись издевке. После нападения Пейна, деревня была почти полностью уничтожена. В перерывах между ремонтно-восстановительными работами и патрулями, тело знало только наспех возведенные нары. Вечным спутником стала тревога, на протяжении почти нескольких месяцев он не позволял себе расслабляться. Ему казалось, что угроза поджидает на каждом шагу, наверное из-за того, что помнил, как выглядели его товарищи, разбитые и сломленные недавней бойней. Сейчас же было.. хорошо. Притираться бедрами в ревностном желании, тяжело, чувственно. Уверенно. - Черт.. - невнятно пробормотал Какаши, поерзав и глубоко вздохнув. Стащил хитай, закрывающий шаринган. - Похоже, что прошло действительно много времени. Они снова поцеловались. Какаши снял с кохая шлем, запустил пальцы в короткие темные волосы и шепнул: - И ход твоих мыслей мне нравится. Ямато промолчал, раскрыв губы навстречу чужому языку, и снова застонал не сдержавшись, рукой тем временем скользнув семпаю в штаны. Решившись накрыл ладонью полунапрягшийся орган, отстранился, коротко, застенчиво улыбнувшись. Какаши нетерпеливо выдохнул сквозь зубы, помогая наконец осмелевшему напарнику освободить себя от мешающей одежды. Запрокинул голову вдруг задохнувшись. Сдержанные пальцы обвели головку члена, умело надавив на кончик. Знаменитый Копирующий ниндзя, прославившийся своим пугающим хладнокровием, сдавленно рассмеялся: - Черт, Тен.. Ямато.. Вот, че-а-ах, черт возьми.. - Я рад. - ответили ему удовлетворенно, и даже немного гордо. Какаши понял, что долго так не протянет. - Я держу. - наконец проговорил он тихо и подтянул колени, жестом указав кохаю раздеваться. Ямато не был уверен, что правильно понял неясное движение, поэтому решил не думать и просто довериться. Спустил штаны, насколько позволяла амуниция, еле удержавшись, чтобы не закатить глаза: ей богу, как два затискавших друг друга подростка в путах одежды, ремней и обмоток. Такая небрежность, в их-то возрасте, с их-то опытом.. Смешно даже. Его семпай тоже усмехался, очевидно разделяя мысль. Ямато придвинулся почти вплотную, не пытаясь скрыть улыбку. - Я держу. - повторил Какаши с остаточным весельем в голосе, и, сплюнув в ладонь, обхватил оба их члена. Жар торопливых фрикций бросил вперед. Ямато зашипел, вцепляясь Какаши в плечи, и уронил голову ему на грудь. Двигался, упираясь взмокшим лбом, пока не услышал сбивчивое: "Посмотри на меня." В чем-то вынужденное, просящее. Посмотрел, столкнувшись взглядом с непарными глазами и понял, что не в силах сдержать срывающийся бессвязный лепет. А потому, целовал, приникая и дыша в теплые, обветренные зимой губы. Так чертовски было хорошо. Он кончил с коротким вскриком. Вскинувшись, дрожа в последнем тяжелом толчке. И, выскальзывая из хватки, позволил себе поцеловать семпая в последний раз, благоговейно наблюдая, как он доводит себя до точки, ускоряясь в темпе, а затем изливается с хриплым, рваным стоном, похожим на проклятие. - Думаю, мне было это нужно, - пробормотал Какаши, выдохнув кохаю в шею. Ямато усмехнулся, кивнул. - Окно.. Как думаете, вся деревня видела? - Маа, вряд ли. А даже если так - все равно. Вернувшееся молчание заволокло комнату. Но в этот раз оно было другим, "спокойным" - думал Ямато, бросая за окно короткие взгляды. - Кажется, скоро опять начнется буран. Нам стоит одеться и пойти забрать Наруто. - Ага. Но они не шевелились, утопая в сонливом спокойствии. Не хотелось разрывать этот хрупкий тактильный контакт. Ямато одним глазом наблюдал за снежинками, думал. - Какаши-семпай. - Хм? - С нами все будет в порядке. - он как мог постарался, чтобы это не прозвучало, как вопрос. - Да. - заверил его Какаши, голосом твердым, холодным, как серая сталь. Но его рука лежала у Ямато на плече, и она была теплой.