***
Прощались мы очень долго. Минут пятнадцать просто стояли и обнимались. Я совершенно не хотела его отпускать. — Уже поздно, лисенок. — Я знаю, пора идти. — Я люблю тебя, — вдруг говорит Ваня, и уголки губ чуть поднимаются. — Я тоже люблю тебя, — замолкаю и тяжело выдыхаю. Он широко улыбается и уходит. Вот и все. Вот такая красивая история вышла. Осталось понять только, конец это или только начало?Глава 12: - Я люблю тебя, лисенок-
11 сентября 2014 г. в 09:10
Гуляем по парку и рассказываем друг другу смешные истории из детства. Рудской крепко держит меня за руку и нежно смотрит мне в глаза. Иногда кажется, что в этих зеленых глазах столько любви ко мне, а потом я как будто просыпаюсь.
Разговаривать с ним и смеяться уже вошло в привычку. И для меня его смех стал чем-то родным. Терять его уже совершенно не хочется.
Садимся на лавочку, и его рука бережно перемещается мне на талию. Такое просто движение, а столько мурашек по коже.
— Представляешь, совсем недавно ты и говорить со мной не хотела, — смотрит куда-то вперед.
— То было раньше, я изменилась.
— Прошло всего ничего, — взглядом обводит аллею и останавливается на мне.
— Достаточно, что бы поменяться.
Замолкаем и смотрим друг друга глаза. Ваня касается своей рукой моей щеки, и я закрываю глаза. Ничего приятнее в мире не существует. Хотя, думаю, с этим можно поспорить.
Открываю глаза и вижу его улыбку. Добрую такую. Почему нужно было именно в него влюбиться. Мы же совершенно разные. Ничего общего.
— Почему ты улыбаешься? — задаю вопрос и с ожиданием смотрю прямо в глаза.
— Наверное, я счастлив, — улыбка становиться шире.
— Наверное?
— Ты будешь моей девушкой?
Я резко распахиваю глаза и открываю рот. Что он только что сказал? Мне не послышалось?
Улыбка с лица одноклассница моментально убирается, и он смотрит на меня без тени смущения. Так, нужно собраться и ответить ему. Надеюсь, его это не обидит.
— Нет.
— Что? Что ты только что сказала?
— Я не буду твой девушкой, уходи.
Рудской смотрит на меня с огромным непониманием. Глаза начинают искриться, но я сдерживаю себя. Он послушно встает с лавочки и покидает данное место.
Шумно выдыхаю и практически на вдохе кричу его имя. Приходиться встать схватить его за руку и заглянуть в глаза.
— Ты мне очень нравишься, твоя улыбка, глаза, но я не уверена, что все это настоящее.
— Я так и думал. Я говорил тебе, что ты не такая как все. Я знал, что так будет.
— Знал и все ровно сделал?
— Иначе я не мог.
— Не смогу я отпустить тебя, — крепче сжимаю его руку, и из глаз начинают течь слезы.
— И не надо.
Прижимает меня к себе, целует в висок. Столько нежности дарит, а я даже взамен дать ничего не могу. Черт, нужно срочно что-то решить.
Прижимаюсь своей щекой к его и тихо хныкаю. Вытирает слезы большим пальцем и гладит меня по спине. Если бы я увидела эту ситуацию когда-нибудь, то не поверила бы, что это я.
— Я не смогу ответить по-другому, — шепотом говорю, но он слышит.
— Я знаю, — целует меня в макушку, — Но я готов ждать.
— Спасибо, — поднимаю на него заплаканные глаза и пытаюсь улыбнуться.
Кивает мне, и я не знаю, что в этот момент на меня находит. Тянусь к его губам и нежно касаюсь их. Снова табун марашек по коже. Ваня сильнее прижимает меня к себе и кислорода становиться меньше.
Спустя секунд пять поцелуи становятся требовательнее. Черт. И как вообще люди выживают в таких ситуациях. Где та тонкая грань.
Отстраняюсь и ловлю недовольный взгляд. Снова я все испортила. Ну, и ладно. Он простит.
— Друзья? — Ухмылка, а за тем милая улыбка.
— Нет, немножечко больше чем просто друзья.
Оба смеемся и идем домой. Стало совсем холодно, поэтому я все сильнее и сильнее старалась прижаться к Ване. От него шло достаточно тепла, что бы я ни умерла от холода.